Литература народов стран зарубежья | Филологический аспект №10 (126) Октябрь 2025

«Старая» и «новая» буржуазия в романе Эдит Уортон «Дом радости»

Тимошенко Ирина Николаевна
Кандидат филологических наук, доцент Кафедры английского языка в сфере наук о Земле, Факультет иностранных языков, Санкт-Петербургский государственный университет, РФ, г. Санкт-Петербург, timoshenkoirina7@mail.ru

Аннотация: Статья посвящена изучению образа «старой» буржуазии или «старого Нью-Йорка, представленного американской писательницей Эдит Уортон в романе «Дом радости». Целью данной работы является выявление и анализ характерных черт и особенностей, присущих исследуемой социальной группе в 90-е годы XIX столетия. В статье также предпринимается попытка сравнить традиции и обычаи «старой» буржуазии с социальными нормами нового класса предпринимателей, а также выявить отношение автора к исследуемым ею в романе социальным группам.
Ключевые слова: американская буржуазия, «старый Нью-Йорк», традиции и обычаи

Timoshenko Irina Nickolaevna
PhD in Philology, Associate Professor of The Department of English Language in the sphere of Earth sciences, Faculty of Foreign Languages, Saint Petersburg State University, Russia, Saint Petersburg

Abstract: The article is devoted to the study of «old» bourgeoisie» or «old New York», represented by the American writer Edith Wharton in the novel The House of Mirth. The aim of the study is to find out and research the specific features and peculiarities that characterized this society in the 90-s of the XIX century. The article’s author also attempts to compare the customs and traditions of «old» bourgeoisie» with the social norms of the new class of businessmen and entrepreneurs and also define Edith Wharton’s attitude to the explored social groups.
Keywords: American bourgeoisie image, «old New York», customs and traditions

Роман Эдит Уортон «Дом радости» был опубликован в 1905 году и сразу же стал своего рода сенсацией, вызвав горячие споры и оживленные обсуждения как среди критиков, так и среди читателей. В изображении автора мир фешенебельного общества Нью-Йорка, к которому писательница принадлежала по праву рождения, был показан с такой поразительной четкостью и с таким изобилием характерных черт и деталей, что не оставалось никаких сомнений в достоверности его описания. По словам самой Эдит Уортон, секретом шумного успеха «Дома радости» явилась неожиданность темы книги. Высший свет Нью-Йорка, критически описанный одним из его представителей, был в новинку для читающей публики.

В «Доме радости» автор не только представляет и исследует общество «старого Нью-Йорка» или «старой» буржуазии, небольшой замкнутой группы состоятельных людей Америки, ведущих свое происхождение с колониальных времен и как следствие, претендующих на некую элитарность, но и противопоставляет его «новой» буржуазии, классу промышленников и предпринимателей, быстро разбогатевших после Гражданской войны и отчаянно стремившихся присоединиться к привилегированному обществу «избранных».

В центре внимания читателя оказывается история двадцатидевятилетней красавицы Лили Барт, которая разворачивается на фоне картины нравов окружающего ее общества. Рожденная для жизни в роскоши нью-йоркского высшего света, она не имеет достаточно средств, позволяющих ей жить в соответствии с высокими стандартами ее окружения. Стремясь сохранить привычный образ жизни, полный роскоши и привилегий, главная героиня ведет сложную жизнь на грани «блеска и нищеты», становясь компаньонкой то одной, то другой богатой дамы. Как указывает Т.Л. Селитрина, Уортон показывает жизнь Лили в постоянной жизненной динамике день за днем. «Словно в калейдоскопе, поместье ее друзей сменяется особняком ее тетушки, затем следует приглашение совершить круиз по Средиземному морю, а дальше ее ждет посещение Аляски» [1, с. 247].

 Однако однажды скомпрометировав себя, героиня начинает опускаться вниз по социальной лестнице и проходит несколько уровней, входящих в структуру денежного общества. Каждый уровень имеет своих обитателей, спутницей которых на какое-то время и становится главная героиня.

Изначально Лили Барт входит в тесный и замкнутый круг «избранных», мир «старой буржуазии» Нью-Йорка, к которому принадлежит по праву рождения. После смерти родителей она живет в доме своей тети, миссис Пенистон, представляющей старшее поколение фешенебельного общества. В описании этой пожилой леди, ведущей спокойный и размеренный образ жизни, явно ощущается авторская насмешка. «Миссис Пенистон относилась к той категории старых ньюйоркцев, которые всегда хорошо жили, дорого одевались и ничем не занимались. Эти унаследованные обязательства миссис Пенистон исполняла неукоснительно» [5, p. 38-39].

Основными факторами, определяющими жизнь этой почтенной дамы, являются респектабельность, общественное мнение, неукоснительное соблюдение законов и правил. Поступками миссис Пенистон движет исключительно стремление выглядеть «респектабельной» в глазах людей своего круга. Так, причинами, побудившими эту благонравную леди взять в свой дом молодую племянницу, являются вовсе не сострадание или жалость к рано осиротевшей девушке, а необходимость выполнения предписанных обществом норм поведения. По мнению исследователя М. Ли, такое поведение однозначно свидетельствует о лицемерии и тщеславии этой героини [2, p. 31].

Понятия же о нравственности и морали ассоциируются у миссис Пенистон исключительно с правильным ведением домашнего хозяйства. Например, новость о возможной связи Лили с женатым мужчиной повергает эту респектабельную даму в такой ужас, «словно ее обвинили в том, что она оставила ковры внизу на все лето или нарушила какие-либо другие кардинальные законы ведения дома» [5, p. 130]. Острая авторская сатира пронизывает портрет этой благопристойной леди, для которой «сама мысль об аморальности была также оскорбительна, как и запах готовящейся еды в гостиной» [5, p. 133].

Особое внимание Эдит Уортон уделяет описанию дома пожилой леди, тщательно прорисовывая его богатое и одновременно мрачное внутреннее убранство. Автор воссоздает интерьер дома, скрупулезно описывая каждую, даже кажущуюся незначительной, деталь. Комнаты, «леденящие душу своим порядком и чистотой», массивная мебель из черного ореха, старинные часы, украшенные фигурой восходящей на трон Минервы со шлемом на голове – вся эта тщательная прорисовка быта служит не только фоном, но и является ключом к пониманию внутреннего мира его хозяйки. Ведь дом для Эдит Уортон – это не просто декорация, фон, место действия, но и нечто, отражающее привычки, взгляды, мировоззрение, темперамент людей, его населяющих. Образ дома миссис Пенистон, застывшего в своей громоздкости и неподвижности, определенным образом характеризует и раскрывает внутренний мир этого персонажа. В изображении Уортон этот мрачный и унылый дом, в котором царит гнетущая атмосфера, тем не менее, отчетливо демонстрирует качества, присущие старшему поколению «старой буржуазии»: безупречную организованность, строгий порядок, железную дисциплину, сдержанность и умеренность во всем.

Стоит отметить, что подвергая суровой критике мораль и нравы нью-йоркской буржуазии, Эдит Уортон, тем не менее, убеждена в необходимости сохранения общественных традиций, условностей и законов, которые определяют жизнь этого общества. И подтверждением этому может служить портрет Гаса Тренора, одного из представителей младшего поколения «старой буржуазии». В изображении Уортон он предстает как весьма грубый и неприятный человек с ограниченным кругозором и тяжелым характером, о чем свидетельствует тот факт, что его супруга вынуждена особенно тщательно подбирать ему собеседников. Единственным барьером, сдерживающим грубость и вспыльчивость мистера Тренора, являются твердо усвоенные им нормы поведения в обществе. «При всех его недостатках, Тренор свято чтил старые традиции и едва ли мог переступить через них, ибо они жили в нем на уровне инстинктов» [5, p. 120].

Приверженность Гаса традициям и устоям общества особенно очевидна в сцене, где мистер Тренор требует от Лили Барт расплаты за оказанную ей финансовую поддержку. Занимаясь биржевыми операциями, Гас неоднократно переводил Лили значительные денежные суммы, изначально преследуя цель сделать ее своей содержанкой. Когда приходит время платить по счетам, мистер Тренор в резкой и бесцеремонной форме предъявляет девушке свои требования, демонстрируя полное отсутствие воспитания и такта.
И лишь искреннее отчаяние и растерянность Лили, смешанные с чувством стыда и отвращения по отношению к самой себе, Гасу и создавшейся ситуации, заставляют мистера Тренора вспомнить о том, что он – джентльмен и, тем самым, спасают девушку от изнасилования. «Сила и власть унаследованных им старых привычек и ограничений вернула его разум, на какое-то время помутившийся от страсти, в прежнее русло» [5, p. 155].

Очевидно, что нравственные нормы и тщательно разработанная предыдущими поколениями система жизненных установок все еще важны для младшего поколения «старой буржуазии», но с появлением сильных конкурентов в лице нового класса предпринимателей «старый Нью-Йорк» вынужден вступить в ожесточенную борьбу за сохранение сфер влияния и свои финансовые активы, забывая о тех стандартах, которые некогда определяли жизнь их предков. Тот небольшой временной промежуток, отделяющий поколение миссис Пенистон от поколения семьи Треноров, существенно изменил иерархию основополагающих жизненных принципов, определяющих жизнь «старого Нью-Йорка». И эти изменения явно прослеживаются даже в обустройстве домов и оформлении интерьеров.

Так, пуританский и строгий дом миссис Пенистон резко контрастирует с выделяющимся своим великолепием роскошным загородным поместьем четы Треноров. В изображении автора дом Треноров предстает как воплощение «утонченной демонстрации богатства». Просторный зал, обрамленный галереей с колоннами из желтоватого мрамора, изящно изогнутый бок старинного инкрустированного столика, гармоничное сочетание безупречно подобранных фарфора и серебра, нежный букетик фиалок в тонком стакане – все эти детально продуманные атрибуты роскоши создают атмосферу привилегированности, дают ощущение избранности, подчеркивают статус и исключительность хозяев. Не отказывая младшему поколению «старой буржуазии» в изысканном вкусе, автор, тем не менее, отмечает, что в отличие от образцово организованного дома миссис Пенистон, свидетельствующего о присущих его хозяйке сдержанности и умеренности, особняк Треноров является местом «огромного шумного беспорядка», демонстрирующим, прежде всего, богатство его хозяев.

Очевидно, что в стремлении к сохранению и приумножению денежных капиталов, необходимых для поддержания ставшего уже столь привычным дорогостоящего образа жизни, «старая» буржуазия вынуждена приоткрывать двери своего замкнутого сообщества, впуская в тесный круг «избранных» представителей «новой» буржуазии, и тем самым, утрачивает свою исключительность и элитарность.

Однако на момент написания романа различия между «старой» буржуазией и нуворишами все еще существовали. И поэтому Эдит Уортон, переместив главную героиню из круга «избранных» на «окраину» общества, которой раньше Лили всегда избегала, продолжает исследование денежного мира Америки.

Оказавшись в кругу семейства Гормеров, обладавших огромным состоянием и страстно желающих проникнуть в мир «старого Нью-Йорка», Лили с изумлением обнаруживает, что ее новое окружение – это всего лишь «искаженная копия ее собственного мира». Разница, однако, кроется в незаметных деталях, в «неуловимой для глаз непосвященного сотне нюансов и оттенков, проявляющихся даже в покрое мужских жилетов и интонациях женских голосов» [5, p. 244]. Сравнивая эти два мира, Лили отмечает, что в ее нынешнем окружении «больше шума, цвета, шампанского, фамильярности», но и «меньше соперничества, а больше дружелюбия и желания повеселиться» [5, p. 244]. В отличие от «старой» буржуазии, Гормеры и их многочисленные знакомые гораздо менее строги и придирчивы к тем, кого принимают в свой круг. Так, если одна из влиятельнейших представительниц «старого Нью-Йорка», Джуди Тренор, всегда тщательно отбирает гостей для званых обедов и ужинов, стараясь приглашать только «подходящих» людей, то Гормеры «рады любому, кто производит достаточно много шума и не важничает» [5, p. 243].

Поселившись в доме Гормеров, Лили испытывает странное ощущение, что словно постоянно движется с увлекающей ее толпой. А иногда она представляет себя пассажиром, севшим на скоростной поезд. Хозяйка дома ассоциируется у героини с «кондуктором, указывающим места суетящимся путешественникам». Приятельница Лили, Кэрри Фишер, познакомившая девушку с Гормерами, напоминает ей «проводника, занятого размещением багажа, распределением столиков в вагоне-ресторане и оповещением пассажиров о приближении состава к нужной им станции» [5, p. 244]. Можно предположить, что образ движущегося поезда символизирует сам образ жизни Гормеров с их постоянно меняющимся окружением, с присущими им неорганизованностью и беспорядком, с отсутствием в этой среде каких бы то ни было устоявшихся традиций.

Следующий социальный уровень, на котором оказывается Лили Барт, характеризуется еще большей неупорядоченностью и хаосом. Главная героиня попадает в среду богатых людей, обитающих в роскошных модных отелях – среду, где всего слишком много: «слишком жаркое отопление, слишком яркая расцветка мягкой мебели, слишком много технических новинок для удовлетворения самых фантастических нужд» [5, p. 288]. Лили Барт становится «секретарем» Нормы Хэтч – приехавшей с Запада «богатой, беспомощной, неустроенной» молодой дамы, основной целью которой является покорение фешенебельного Нью-Йорка посредством выгодного замужества [5, p. 287]. Для реализации столь амбициозных планов миссис Хэтч нуждается в опытной помощнице, которая следила бы за «правильным оформлением ее корреспонденции, правильным фасоном ее шляпок, правильной последовательностью блюд в ее меню» [5, p. 289]. Ведь как отмечает исследовательница О.Б. Вайнштейн, «интеграция в новую социальную группу происходит за счет правильного владения такими культурными техниками, как умение адекватно вести себя в определенном кругу, сложившиеся связи, знание ключевых приемов общения, престижных мест и способов времяпрепровождения» [3, p. 500].

Рисуя портрет этой весьма миловидной особы, автор акцентирует внимание на ее прекрасных больших глазах, но тут же превращает портрет в карикатуру, отмечая, что свойственный этому персонажу неподвижный, словно застывший, взгляд напоминает насекомое, «наколотое на булавку и выставленное под стеклом на всеобщее обозрение» [5, p. 287]. С едкой сатирой Уортон изображает эту вульгарную, невежественную и претенциозную «леди», в которой «неискоренимая невинность странным образом сосуществует с поразительно большим жизненным опытом» и чей «список разводов обусловлен скорее географическими условиями, нежели какими-то этическими нормами» [5, p. 291].

Впервые оказавшись в среде богатых людей, которые характеризуются автором как «существа без определенных занятий и постоянных связей», Лили Барт с недоумением наблюдает за их образом жизни. «В этом мире не придерживались определенного распорядка дня; здесь не существовало никаких обязательств. День плавно перетекал в ночь в потоке бессмысленно сменяющих друг друга событий» [5, p. 289]. У Лили Барт создается впечатление, что Норма Хэтч и ее друзья «живут вне времени и вне пространства» [5, p. 289].

Очевидно, что «огромная позолоченная пустота существования» миссис Хэтч и ей подобных явно контрастирует с упорядоченным и организованным миром «старого Нью-Йорка», в котором «даже самая легкомысленная красавица имела унаследованные обязательства, занималась общепринятой благотворительностью и играла важную, пусть и небольшую роль в работе громадной гражданской машины» [5, p. 290].

Представив три социальных уровня, составляющих структуру денежного общества Нью-Йорка и обозначив характерные признаки каждого из них, автор делает вывод о том, что все они являются частью одного целого. Представители «старой буржуазии» занимают привилегированное положение в центре денежного общества, окружение Гормеров располагается на его периферии, а миссис Хэтч и ей подобные представляют «изнаночную» сторону социального полотна, где «завязываются узелки и свободно свисают концы ниток» [5, p. 290]. Несмотря на различия в социальном статусе, уровне культуры, образе жизни и нормах поведения, все эти три социальных слоя имеют и нечто общее. Их объединяют деньги, которые имеют в этой среде абсолютную ценность.

Создав сатирический портрет буржуазного общества и подвергнув жесткой критике его нравы и мораль, Эдит Уортон, тем не менее, убеждена в том, что, по сравнению с другими пластами денежного общества, мир «старого Нью-Йорка» с его далеко несовершенными, но прочно устоявшимися традициями и обычаями – это, прежде всего, четко организованная и строго упорядоченная социальная структура, каждый представитель которой имеет определенные обязательства и неукоснительно следует общепринятым законам и правилам. Традиция и преемственность для автора – это важнейшие факторы, воздействующие на жизнь человека в обществе. «Уортон неустанно напоминала о необходимости приверженности культурной традиции, об опасности отчуждения от нее, о катастрофе, которая происходит, когда социальные перевороты, например революция или война, разрушают тщательно сплетенную паутину такой традиции» [4, p. 124]. И автор приходит к выводу о том, что лишь высокие нравственные идеалы и моральное превосходство «старого Нью-Йорка», которые базировались на разработанных предшествующими поколениями социальных нормах и законах, позволили бы ему сохранить ту исключительность и элитарность, которая отличала его на протяжении довольно долгого времени. Однако для большинства соплеменников писательницы деньги оказываются важнее всяких норм морали. И нравственная система «старой» буржуазии терпит крах вследствие ее неспособности противостоять натиску «материалистического» духа. Представители фешенебельного общества, для которых материальные ценности выше моральных, начинают утрачивать свою элитарность, постепенно сливаясь с идущим ему на смену классом дельцов, бизнесменов, предпринимателей.

1. Селитрина Т.Л. Психологическая проза Генри Джеймса и Эдит Уортон // Филологический класс – 2021 – №1 (26) – С. 242-252
2. Mingyang Li. A Study on the Irony System of Walton's The House of Mirth from the Perspective of Irony Theory. // Philosophy and Ideology Research – 2024 – №1 (4) – С. 19-34
3. Vainshtein O. “We are expected to be pretty and well dressed till we drop”: Fashion and “Passing” in the novels of Edith Wharton. // Fashion Theory – 2020 – №4 (24) – C. 499 – 544
4. Tuttleton J. W. The Novel of Manners in America. Chappel Hill. 1972. 304 P.

Список источников
5. Wharton E. N. The House of Mirth. // Wharton E. N. Novels. N.Y., 1985. P. 1- 349