Германские языки | Филологический аспект №05 (85) Май 2022

От возможности к необходимости: когнитивный, логико-семантический и прагматический аспекты значения глагола ‘mōtan’ в эпосе «Беовульф»

Цвинариа Марина Евгеньевна
канд.филол.наук, старший преподаватель кафедры английской филологии и перевода Санкт-Петербургского государственного университета, РФ, г. Санкт-Петербург, marina.tsvinaria@yandex.ru

Аннотация: Статья посвящена исследованию когнитивных, логико-семантических и контекстно-дискурсивных аспектов семантико-прагматического сдвига в значении глагола mōtan от выражения модальности возможности к передаче модальности необходимости. Анализ примеров его контекстного употребления в эпосе «Беовульф» показал, что в условиях рационального дискурса присутствующий в его значении специфический для древнеанглийского периода смысл «разрешенная возможность» мог подвергаться процессу логической трансформации деонтической возможности в динамическую необходимость и/или эпистемическую неизбежность.
Ключевые слова: модальность; контекст; рациональный дискурс; mōtan; «Беовульф».

Tsvinaria Marina Yevgenyevna
Cand.Sci (Philology), Senior Lecturer of the Department of English Philology and Translation, Saint-Petersburg State University, Russia, Saint-Petersburg

Abstract: The article is devoted to the study of the cognitive, logical-semantic and context-discourse aspects of the semantic-pragmatic shift in the meaning of the verb mōtan toward the expression of the modality of necessity. The analysis of the examples of its contextual uses in «Beowulf» showed that within the frames of rational discourse its specific for the Old English period sense “permitted possibility” could be subjected to the logical transformation of deontic possibility into dynamic necessity and/or epistemic inevitability.
Keywords: modality; context; rational discourse; mōtan; «Beowulf».

Развитие семантики древнеанглийского глагола mōtan, итогом которого явился его переход в течение среднеанглийского периода из модального поля возможности в модальное поле необходимости, неоднократно привлекало внимание лингвистов, как традиционного семантического направления, так и представителей современного историко-прагматического подхода к природе семантических сдвигов в области модальности.  Включение логико-семантического и  коммуникативного направлений в изучение  эволюции модальных значений значительно расширило  представление о семантико-прагматических процессах, протекавших в том или ином синхронном срезе языка [4,  6, 7, 11].  Исследования  значений модальных глаголов в синхронии и диахронии   с позиций  прагматики  показывают, что при сохранении  присущих им лексических значений,  они могут  выступать как маркеры тех или иных речевых актов, и, таким образом, передаваемые ими прагматические смыслы имеют непосредственную связь с параметрами ситуативно-речевой характеристики высказывания [2, 9].

В данном исследовании  используется комплексный подход к значению   древнеанглийского глагола mōtan, т.е.  учитываются:  1) когнитивные факторы развития значения необходимости в рамках модальности возможности; 2) логико-семантическая категоризация значений возможности и необходимости, передававшихся  этим глаголом; 3) контекстно-дискурсивные факторы, способствующие семантико-прагматическому сдвигу от модальности возможности к необходимости.

Когнитивно-семантическая линия  развития модальной семантики mōtan  прослеживает  его развитие  от   его  древнейшей связи с готским  претерито-презентным глаголом ga-mot (‘иметь место’). Его последующая  семантическая трансформации  проходила через развитие в нем  идеи «мне отмеряно, мне отведено место» в смысл «мне разрешено», имевший опору в древнегерманском культе судьбы как главного деонтического источника разрешения, который  в христианской  англо-саксонской традиции постепенно был заменена Богом. В исторических исследованиях выражение разрешения как отражения воли  высших сил принимается за основное функциональное значение mōtan в древнеанглийский период,  которое  могло при определенных контекстных условиях  расширяться до выражения  объективной возможности или переосмысляться в объективную необходимость.  Так,  крупнейший представитель семантического направления в изучении развития английских модальных глаголов  Ф.T. Виссер  считал, что как значение возможности, так и необходимости у mōtan развились из исходного значения «I have got it meted out to me by Fate» (‘мне это отмеряно Судьбой’). «Отмеривание» одолжения, благосклонности, милости, возможности совершить действие стало при определенных обстоятельствах восприниматься как наложение некого задания. Это развитие идеи обязательства могло затем быть подкреплено употреблением в отрицательных контекстах. Поскольку в древнеанглийском языке был еще один глагол для выражения обязательства sculan, то долженствование, выражаемое mōtan, должно было быть особого сорта. «Вероятно, motan был предназначен для тех видов деятельности, которые не были результатом прямо отданного другим лицом приказа или команды» [10, pp. 1793-94; 1797].

В приведенном рассуждении  отметим два фактора семантического сдвига от разрешения к обязанности – грамматическое употребление в отрицательных предложениях и когнитивный процесс переосмысления значения.  Замечание о различии семантики отрицательных употреблений mōtan и sculan важно в плане определения прагматики выражаемых ими значений: в отрицательных контекстах mōtan не был в полном смысле перформативен, поскольку выражал отказ в возможности, а не  запрещение события. Другими словами, при отрицательном употреблении mōtan не участвовал в накладывании обязательства не выполнять действие, а передавал отсутствие возможности для субъекта действовать или находиться в определенном состоянии.  Отсутствие разрешения могло, таким образом, восприниматься как отсутствие объективной возможности действовать и, следовательно, приводить к логическому признанию объективной необходимости воздержаться от того или иного действия.    Подобное положение дел  в современном английском языке обнаруживается в отношении различия значений между  may not  (отрицается модальность) и must not (запрещается событие) [8, p. 179] Тем не менее, прагматически,  отрицательный контекст дает основание предполагать, что при отсутствии субъективного разрешения на событие  оно может признаваться как объективно невозможное для исполнения.

Близость значений разрешения и объективной возможности, выражавшимися mōtan, обнаруживается не только в отрицательном употреблении.  Известный британский исследователь семантического развития древнеанглийских «модальных» глаголов А.Р.Уорнер отмечает, что, хотя его ядерным значением в древнеанглийском языке было «разрешение»,  во многих примерах понятие объективной возможности сочетается  с тем смыслом, что она даруется судьбой или божеством.  Это значение часто трудно отличить от полностью нейтральной динамической возможности, в которую оно переходит [11, p. 163]. Очевидно, это связано с тем, что судьба и Бог воспринимались как реально существующие высшие силы, и, таким образом, исходившие от них разрешения можно  охарактеризовать как проявление «объективной деонтической модальности» (термин Дж.Лайонза) [6, pp.792-93].

Исследователи семантических карт («maps») и троп («paths») развития модальных значений в диахронии Дж.Аувера и В.А.Плунгян  определяют деонтическую модальность как случай семантического сужения или специализации динамической модальности. Если условием реализации динамической возможности служит любое внешнее обстоятельство, то для деонтической возможности этим обстоятельством должны быть внешний авторитет, обладающий властью или некая принятая норма [4, p.88].   Пути развития значений возможности и необходимости могут приводить к одинаковым результатам, и  одно из значений поля возможности может переходить в выражении необходимости и наоборот. Неясность значения возникает на логико-семантическом уровне, между внутренней («participant-internal») и внешней («participant-external») модальностями. Внешняя модальность имеет тенденцию к демодализации при передаче будущего, которое впоследствии вновь модализуется для выражения эпистемической необходимости. Глагол must является примером интеграции значений возможности и необходимости. Присутствие в глаголе must cемы очевидности, выводимой из знания, является отражением  речемыслительных процессов, протекавших при этой семантической трансформации [4,  pp. 86; 98-100].

Похожие рассуждения высказывает А.Р.Уорнер, который отмечает, что mōt, как и главный глагол необходимости sceal, встречаются в случаях, которые можно интерпретировать в терминах не полностью эпистемического модального поля «неизбежного или ожидаемого будущего». Он приводит пример, где mōtаn, по его мнению, выступает в функции маркера эпистемического будущего в контексте без указания на какой-либо деонтический источник [11, p.162]:

«Ealle we mōton sweltan. Omnes muriemur ‘We will all necessarily die (lit.: all we must die.) (The Egyptian force the Jews to leave Egypt, saying: if you, Jews, do not leave Egypt, we Egyptians will all necessarily die. (The Old English Version of  the Heptateuch (ed. S.J. Crawford, EETS 160) Exodus 12.33» – ‘Мы все должны (нам всем суждено) умереть’ (Перевод наш).

Оба глагола, по его наблюдениям, встречаются в контекстах, где вывод о неизбежности события основан на логическом заключении, или ранее установленная истина преподносится в контексте «рационального дискурса» («rational discourse»), а не является учением или инструкцией, исходящих от некого авторитета. В то же время, он отмечает, что, несмотря на присутствие эпистемического оттенка в подобных высказываниях (утверждении или уверенном предположении), предметом дискурса являются не абстрактные пропозиции, а конкретные события, и, вследствие этого, разумнее полагать, что значение неизбежного будущего имеет скорее промежуточный статус между эпистемической и динамической модальностью [11, p. 163]. Из этого последнего рассуждения видно, что эпистемический оттенок неизбежности трактуется как часть объективной эпистемической модальности, которая «располагается где-то между алетической и субъективной эпистемической модальностью и может ассимилироваться и с той, и с другой» [6, p. 798].

Итак, в приведенных выше мнениях о логико-семантическом развитии mōtаn проявление значения необходимости прослеживается через переосмысление деонтической модальности как в динамическую, так и эпистемическую, когда оценка события или пропозиции происходит с позиций рассуждения об их объективной возможности или необходимости и достоверности. Когнитивный процесс рационального оперирования фактами или истинами принимается нами за один из  важнейших  факторов сдвига от разрешенной возможности к необходимости. В связи с этим целесообразно предположить, что в этом процессе важную роль имело контекстно-дискурсивное употребление mōtan.

Приводимые ниже примеры взяты из эпоса «Беовульф», особого рода героического дискурса, отражающего как языческое, так и христианское мировоззрения, тесно связанные с понятиями судьбы и Бога, чье влияние на умы и поведение людей широко отражается в эпосе. Представление о неизбежности событий как отражении воли высших сил пронизывает текст поэмы и часто выражается в речи автора и героев эксплицитно. В то же время обоснование присутствия идеи неизбежности как важного компонента значения необходимости в высказываниях с mōtan требует учета как непосредственного лексического контекста (судьба, Бог), так и типа высказывания и широкого экстралингвистического контекста [1, 2].    

I. Разрешенная возможность с прямым указанием на ее деонтический источник.

Это значение определяется в сообщениях о состоявшихся или не состоявшихся по его воле событиях:

а) события,  состоявшиеся как предуготовленные судьбой или Богом:

(1) Beo. 2983-84: đā him gerȳmed wearđ, / þӕt hīe wæl-stōwe wealdan mōston – Тогда им было уготовано, что они смогут победить. (См. также 1626-28; 2795-97; 3053-54) (Здесь и далее перевод наш).

б) события, не состоявшиеся как противные судьбе или Богу:

(2) Beo.168-169: nō hē þone gif-stōl grētan mōste, / māþþum for Metode, ne his myne wisse. – он (Грендель) к тому трону приближаться не мог, дорогому для Господа, не знал его любви. (См. также 705-07; 734-36; 3051-54).

в) событие, не состоявшееся вопреки ожиданиям, в отсутствии поддержки судьбы:

(3) Beo. 2570-73: Scyld wel gеbearg / līfe ond līce lǣssan hwīle / mǣrum þēodne, Þonne his myne sōhte, đǣr hē þȳ forman dōgore / wealdan mōste, swā him wyrd ne gescraf / hrēđ æt hilde. – Щит хорошо защищал жизнь и тело меньшее время славному воину, чем он рассчитывал, если бы в первый день он смог бы (ему было бы предназначено) победить в бою, так как судьба не предписала ему быстрой победы.

Отметим, что  в этом   высказывании один из авторитетнейших издателей «Беовульфа». А.Д.Уайатт интерпретирует значение mōste  через «was to»: «if he that time was to prevail» [5, p. 233] , очевидно, стремясь передать возникающую в контексте влияния судьбы на ход битвы Беовульфа с драконом идею обязательности исполнения предначертанного ею плана.

В приведенных примерах, на наш взгляд, можно отметить определенный прагматический сдвиг от разрешенной возможности к неизбежной необходимости как следствия осознания субъектом действия на него непреодолимых внешних факторов. В терминах логико-семантической категоризации модальности этот сдвиг можно описать как расширение объективной деонтической возможности в динамическую.  Этот процесс характеризуется выделением промежуточного между возможностью и необходимостью смыслоразличительного градиента «безусловная возможность», отличающего   данное динамическое значение  от обычной объективной обстоятельственной возможности, когда  за субъектом сохраняется возможность собственного выбора действий.  Здесь же субъект вынужден признать, что отпущенная ему возможность является единственным и, следовательно, неизбежным для него шансом.      

II. Разрешенная возможность с косвенным указанием на ее деонтический источник.

Это значение присутствует  в высказываниях о возможных/необходимых будущих событиях с точки зрения веры и нравственно-этических норм, определяющих поведение человека при жизни или дающих основание к предопределению его посмертной участи. Глагол  mōtan участвует в передаче эпистемических смыслов в различных коммуникативных типах высказываний:

а)  пожелание (слова королевы Вальтхеов, обращенные ею к мужу, королю Хродгару):

(4) Beo. 1177-80: bruc þenden þu mōte manigra mēda, / … þonne đu forđ scyle / metоd-sceaft sēon. – распоряжайся покуда ты сможешь многими дарами, … когда ты должен будешь (покинуть мир), чтобы предопределение божье узнать.

б)  призыв к исполнению судьбы путем совершение героических деяний:

(5) Beo. 1386-88: Ūre ǣghwylc sceal ende gebīdan / worolde līfes; wyrce sē þe mōte / dōmes ǣr dēaþe - Из нас каждый должен конца ожидать земной жизни; пусть заслужит тот, кому суждено, вечную славу до смерти (См. также: 1002-04; 1060-63).

в) предсказание неизбежности Божьего суда:

 (6) Beo.183-188: Wā biđ þæm đe sceal / þurh slīđne nīđ sāwle bescūfan / in fȳres fǣþm, frōfre ne wēnan, / wihte gewendan; wel biđ þǣm þe mōt / ӕfter dēađ-dӕge Drihten sēcean – Горе  будет тому , кто смертельным злом душу ввергнет в огня объятья, покоя не будет ведать, ни во что превратится; благо будет тому, кто сможет после смерти Бога обрести.

В этих примерах глагол mōtan употреблен, с одной стороны, как противовес глаголу   sculan, отчетливо выражающему долженствование и необходимость [1], с другой стороны, значения обоих глаголов включают идею неоспоримого и   неизбежного будущего, что обусловлено идеологическим и коммуникативным единством контекста.  В логико-семантическом плане здесь можно отметить сдвиг от объективной деонтической возможности к объективной эпистемической возможности, не подлежащей сомнению, и, следовательно, имеющей логический выход на будущую неизбежную необходимость.

III. Неизбежная необходимость/ вынужденная необходимость

а)  предсказание будущей объективной ситуации без указания на деонтический источник в контексте конкретного события:

(7)  Вeo.2886-90: lond-rihtes mōt / þǣre mǣg-burge monna ǣghwylc / īdel hweorfan, syððan æðelingas /feorran gefricgean flēam ēowerne, / dōm-lǣsan - dǣd. –  права на землю лишенный из этого рода человек каждый  должен будет  (вынужден будет) скитаться, когда вожди из дальних краев узнают о вашем бегстве, бесславном деянии.

Этот пример приводится словарем БТ в качестве иллюстрации значения необходимости [3, p. 899] , он также отмечен в этом употреблении Ф.Т. Виссером [10, p. 1797]. Это слова Виглафа, обращенные к воинам из дружины Беовульфа,  оставившим его одного в схватке с драконом, что по моральным законам эпохи покрыло  их вечным позором и поставило перед угрозой гонений и лишений весь род.  В них звучит предсказание будущего положения дел, на что указывает не  только временная соотнесенность придаточного предложения (союз syþþan – ‘после того как, когда’), но и вся контекстно-дискурсивная ситуация. В рамках «рационального дискурса», говорящий  делает собственный вывод об  объективно возможных и неотвратимых последствиях трусости его соплеменников. В то же время, его слова содержат неоспариваемый прогноз будущего положения дел, разделяемый, всеми участниками речевого сообщества, поскольку они не противоречат их общему знанию о законах их мира, составляющих общий родовой контекст.  Будучи пропозиционально выражено как деонтическое разрешение, данное высказывание фактически  не является актом субъективного волеизъявления, а представляет собой предсказание без оттенка субъективного ожидания события. Иными словами, здесь нет разрешения, присущего деонтическим употреблениям mōtan, а есть четкая установка на ограничение возможности до единственной в данных обстоятельствах  и  на внедрение этой истины в сoзнание людей как их неизбежного будущего. Происходящее, как говорилось выше,  ослабление значения динамической возможности при передаче будущего ведет  к новому модальному наполнению mōtan, которое может здесь включать а) выражение субъектно-ориентированной динамической необходимости («обязанность, долг» – ‘must’), нейтральной динамической («вынужденная необходимость» – ‘have to’) и эпистемической необходимости («неизбежная необходимость» –  ‘be to’).

б) вывод из известного, неоднократно повторяемого прошлого события без указания на деонтический источник:

(8) Beo.1937-39: ...hraþe seoþðan wæs / æfter mund-gripe mēce geþinged, / thæt hit scēaden-mǣl scyran mōste, cwaelm-bealu cȳthan.- ... тотчас после того меч рукой схваченный исполнял свою службу, так что он, искусно украшенный, неминуемо должен был на свет показаться, совершить смертельное зло.

Здесь также допустима трактовка значения mōste как выражения имевшей в прошлом ситуации неизбежной необходимости. Речь идет о повторяющейся ситуации убийства тех, кто прогневал королеву Трюд.  Здесь следует также отметить редкое употребление mōtan c неодушевленным субъектом. Употребление древнеанглийских ‘модальных’ глаголов с неодушевленным субъектом считается шагом в сторону грамматизации их значения вследствие безразличия к выбору субъекта. Уже на этом этапе возникающее значение рассматривается как эпистемическое [11]. В данном случае, как и в предыдущем,  mōtan передает неизбежную необходимость, основанную на знании говорящего o привычной, повторяющейся ситуации и выводе о неминуемой казни за нарушение  определенных правил этикета, законов, норм и т.п. Выводной характер рассуждения представлен и в синтаксисе предложения, где mōste употреблен в придаточном результата. Можно также предположить, что употребление форм претерита в значении необходимости в контекстах, указывающих на регулярность или постоянность совершения действия, стало одной из причин более позднего переосмысления формы прошедшего в настоящее  в виде закрепления в сознании субъекта ранее испытанных состояний как настоящей обязанности или необходимости.

Итак, в целом значение глагола mōtan в приведенных выше примерах можно охарактеризовать как, в известной степени,  достаточно  еще размытое относительно степени выражения  возможности и/или необходимости, что может приводить  к смысловым  расхождениям в интерпретации его значения.  Особый характер деонтической возможности, выражавшейся mōtan, способствовал проявлению в нем семы неизбежности как следствия осмысления субъектом разрешения или отказа со стороны таких непререкаемых авторитетов как судьба, Бог, а также воздействия на человека таких внешних обстоятельств как обычай, закон, нравственные принципы, вера. Этот когнитивный процесс имеет корни в исходном значении mōtan  как глагола ментального  «отмеривания», обдумывания и на уровне логической семантики представляет собой  на первом этапе процесс расширения от объективной деонтической возможности в объективную динамическую, или обстоятельственную возможность. Следующей стадией, связанной, очевидно,  с  объективной оценкой обстоятельств, в которых данная возможность может быть реализована, является переосмысление субъектoм положения дел из возможного в  вынужденное  или  неизбежное.  В коммуникативном плане данные оттенки модальности необходимости  могут наиболее четко проявляться в контексте утверждений в  виде  выводов  или предсказаний, осуществляемых в рамках рациональном дискурса.

1. Цвинариа М.Е. Идея неизбежности в семантике древнеанглийских глаголов sculan и mōtan и ее контекстное воплощение в эпико-героическом дискурсе «Беовульф» // Англистика: XXI века: Материалы IX Всероссийской научно-методической конференции с международным участием. 24-26 января 2018 г. ‒ СПб: Изд-во СПбГУ, 2018. ‒ С. 160-164.
2. Цвинариа М.Е. Структурно-семантическая и прагматическая характеристики эпистемических высказываний с глаголами sculan и mōtan в «Беовульфе» // Филологический аспект международный научно-практический журнал. 2019. № 3(47). ‒ С. 117-125. Режим доступа: http:// scipress.ru/philology/?p=0000 (Дата обращения: 31.01.2022).
3. An Anglo-Saxon Dictionary: Based on the Manuscript Collection of the Late Joseph Bosworth / ed/ and enlarged by T.N.Toller. ‒ London: Oxford University Press, 1898. ‒ 1302 p.
4. Auwera J, van der, Plungian V.A. Modality’s Semantic Map // Linguistic Typology. ‒ Berlin, New York: Mouton Publishers, 1998. Vol.2. No 1. ‒ P. 79-124.
5. Beowulf / ed.with Textual Foot-Notes, Index of Proper Names, and Alphabetical Glossary by A.J.Wyatt. ‒ Cambridge: Cambridge University Press, 1894. ‒ 242 p. =Beo.
6. Lyons J. Semantics. 2 vols. (continuously paginated). ‒ Cambridge: Cambridge University Press, 1977. ‒ 1096 p.
7. Mosegaard H., J.Visconte. Current trends in diachronic semantics and pragmatics // Studies in Pragmatics 7. ‒ Leiden: Brill , 2009. ‒ P. 1-19.
8. Palmer F.R. Modality and the English Modals. ‒ London: Longman, 1979. ‒ 196 p.
9. Tantucci V. Toward a Typology of Constative Speech Acts: Actions beyond Evidentiality, Epistemic Modality and Factuality // Intercultural Pragmatics. ‒ Berlin & N.Y.: Mouton De Greuter, 2016. № 13(2). ‒ P. 181-209.
10. Visser F. Th. An Historical English Syntax of the English Language: in 3 vols. Vol. 3. Half 1-2. Leiden: Brill, Academic Pub., 1969-1973. ‒ 1217 p.
11. Warner A.R. The Developing Modal Semantics of Early English Modals // English Auxiliaries: Structure and History ‒ Cambridge: Cambridge. University Press., 1993. ‒ P. 157-184.