Литература народов стран зарубежья | Филологический аспект №01 (93) Январь 2023

Образ Джеймса Харриса как ключевой элемент в создании интертекстуальных связей для передачи эмоционального состояния персонажей (на материале краткой прозы Ширли Джексон).

Свистунов Александр Сергеевич
ст. преподаватель кафедры «Теория и практика перевода», Севастопольский государственный университет, РФ, г. Севастополь, wanted_007_@mail.ru

Аннотация: Рассматривается категория интертекстуальности как совокупность художественных средств описания психологического состояния персонажей. Анализируются конкретные примеры употребления заголовков, подзаголовков произведений, а также аллюзий и метафор на материале произведений Ширли Джексон. В ходе исследования выявлены интертекстуальные связи произведений Джексон с библейскими и средневековыми английскими мотивами, которые наделяют сюжетную линию более глубокой многоуровневой смысловой структурой и дают возможность ярче обрисовать сложных с психологической точки зрения литературных персонажей.
Ключевые слова: интертекстуальность, аллюзия, психологическая характеристика, эффект «саспенса».

Svistunov Alexander Sergeyevich
senior lecturer Department of Theory and Practice of Translation, Sevastopol State University, Russia, Sevastopol

Abstract: In this paper the category of intertextuality is treated as a set of stylistic devices used for the purpose of psychological depiction of fictional characters. Taken from Shirley Jackson`s short prose pieces, certain examples of how titles, subtitles, allusions and metaphors can be used are analyzed to reveal intertextual correlations of Jackson`s works with both biblical and medieval English writings. These have been found to be effective tools for developing an extended conceptual structure of a plot and draw a more vivid image of psychologically complex literary characters.
Keywords: intertextuality, allusion, psychological characterization, suspense effect.

Любой текст, как и любое высказывание, не существует изолированно, вне связи с другими текстами. Он часто возникает как отклик на уже существующее литературное произведение, включая и преобразуя «чужое» слово. Так произведение приобретает смысловую множественность. Однако эту смысловую полноту текст может приобрести только через его соотнесенность и взаимодействие с другими в общем межтекстовом (интертекстуальном) пространстве культуры. В художественном тексте переплетаются и соединяются знаки, восходящие к разным произведениям, сочетаются элементы других текстов-предшественников. Благодаря интертекстуальным связям текст одновременно выступает, по определению Ю.М. Лотмана,  и как «конденсатор культурной памяти», и как «генератор новых смыслов», которые возникают в результате преобразования цитат, литературных традиций и новых комбинаций уже известных в истории культуры элементов [1, c. 226]. Межтекстовое пространство включает не только тексты художественных произведений, но и устойчивые жанровые формы, сюжетные схемы, архетипичные образы и высказывания других авторов. Таким образом, соотнесенность одного текста с другими (в широком их понимании), определяющая его смысловую полноту и семантическую множественность, называется интертекстуальностью.

К интертекстуальным элементам относятся:

• Заглавия, отсылающие к другому произведению;
• Цитаты в составе текста;
• Аллюзии;
• Реминисценции;
• Эпиграфы;
• Пересказ чужого текста, включенного в новое произведение;
•  «Точечные цитаты» – имена литературных персонажей других произведений или мифологических героев [2, c. 401].

Объектом рассмотрения интертекстуальных связей могут служить не только современные тексты, но и тексты классической литературы, также пронизанные цитатами и реминисценциями. Особый интерес вызывает интертекстуальный анализ таких текстов, для которых характерно размывание границ между ними, текстов, в которых  авторские интенции реализуются в объединении и преобразовании разнородных интертекстуальных элементов.

В настоящем исследовании предпринята попытка анализа интертекстуальных связей, функционирующих в литературном тексте как средство психологической характеристики персонажей на примере малой прозы американской писательницы Ширли Джексон, в рассказах которой аллюзии, подкрепляемые заглавиями самих произведений, отсылают читателя к произведениям иного жанра и времени.

В 1949 г. Джексон опубликовала сборник рассказов The Lottery and the Other Stories, при этом у книги был свой подзаголовок – Adventures of the Daemon Lover. Это авторская аллюзия на популярную английскую балладу под названием «James Harris», рассказывающей историю молодого человека, который похищает свою бывшую невесту и увозит её на корабле, обещая при этом жить с ней в счастье, любви и благополучии. Однако вскоре герой сообщает своей невесте истинную цель их путешествия – ад. Он топит корабль и погибает вместе со своей возлюбленной. Образ «жениха-призрака» проходит красной нитью через многие рассказы сборника. Так, в рассказе The Daemon Lover (1949)  эта аллюзия еще ярче демонстрирует, как жених героини Джеймс Харрис, существование которого вообще поставлено под сомнение, сводит её с ума. Поверив обещаниям своего мнимого жениха, она так и не смогла разыскать его. Героиня утрачивает связь с внешним миром, погрузившись в бездну галлюцинаций, нереализованных надежд и желаний: She knew there was someone inside the other apartment, because she was sure she could hear low voices and sometimes laughter. She came back many times, every day for the first week. She came on her way to work, in the mornings, in the evenings, on her way to dinner alone, but now matter how often or how firmly she knocked, no one ever came to the door [3, c. 26].

Образ Элизабет – героини одноименного рассказа Джексон, оторвавшейся от реального мира и погибшей в мире собственных фантазий о лучшей жизни, очень ярко охарактеризован именно благодаря присутствию в рассказе все того же мифического персонажа Джеймса Харриса, который предстаёт перед героиней в облике успешного литературного редактора. Элизабет верит, что Харрис – это ее билет в лучшую жизнь, и погружается в свой воображаемый мир исполнившихся желаний: With the feeling of cleanness came an excitement; she would be happy tonight, she would be successful, something wonderful would happen to change her whole life… [3, c. 139]. «Герой-невидимка» Джеймс Харрис –  символ трагедии героини, сломленной психологически и безуспешно пытающейся выбраться из лабиринта, в котором реальность и иллюзии так похожи друг на друга.

Как и в предыдущем рассказе, появление Джима Харриса в рассказе The Tooth (1948) указывает на растущую с каждой минутой потерю связи героини с реальным миром и её последующее умопомешательство. В начале истории, как и в произведении The Daemon Lover, Джим Харрис похож на реального человека. Он провожает Клару на автобус до Нью-Йорка, разговаривает с ней: ”Are you al right,” he asked. “Do you think I ought to go with you?”…”Everything will be fine,” he said heartily. “By tomorrow noon it`ll all be gone. Tell the dentist if there`s anything wrong I can come right down.” [3, c. 192]. Однако, когда Клара приезжает в Нью-Йорк, где и начинает медленно сходить с ума, образ Харриса также становится размытым. Один раз она случайно увидела его: He was wearing a blue suit and he looked tall; she could not focus her eyes to see any more…[3, c. 196]. В конце рассказа героиня окончательно утрачивает связь с реальным миром: …seven floors below, oblivious of the people who stepped sharply along the sidewalk, not noticing their occasional curious glances, her hand in Jim`s and her hair down on her shoulders, she ran barefoot through hot sand [3, c. 207]. Улицы Нью-Йорка представляются ей пляжем, по которому она бежит вместе с Джимом. Герой-призрак не является причиной сумасшествия Клары, он только лишь демонстрация её всевозрастающего безумия.

Заглавие рассказа Pillar of Salt (1948) – это не просто аллюзия на библейский мотив о Лотовой жене, которая была превращена в соляной столб за то, что оглянулась назад во время бегства из горящего Содома. Соль легко растворяется в воде. Так же легко Нью-Йорк «растворил» индивидуальность Маргарет и чувство её собственного «Я». Кроме того, эта библейская аллюзия служит своего рода метафорой, характеризующей героиню рассказа, её действия и поведение в Нью-Йорке. Как жена Лота оглянулась назад во время бегства их охваченного пламенем Содома, так и Маргарет, услышав крики прохожих, обернулась, чтобы посмотреть на здание, в котором разразился  пожар: She opened the window and leaned out, and there were people hanging out of the windows across the way shouting, and people standing in the street looking up and shouting…she abandoned Brad in panic and ran without her hat…the fire was two houses away; they could see flames behind the top windows, and smoke against the night sky… [3, c. 176]. Нью-Йорк со всеми улицами, зданиями и даже людьми, кажется героине падшим, пришедшим в упадок городом, что явно перекликается с легендой о сожжении Содома: She leaned forward and looked down at her own window, down to the sill. It was partly eaten away; when she touched the stone a few crumbs rolled off and fell [3, c. 182].

Анализ категории интертекстуальности в контексте произведений Ширли Джексон дает возможность увидеть и осмыслить тот огромный потенциал, которые несут в себе интертекстуальные элементы как средства описания психологического портрета персонажей. Они не только усложняют чтение психологически сложного произведения, подводя читателя под восприятие и осмысление как бы «текста в тексте», но и обогащают палитру художественных приемов, с помощью которых достигается максимальный эффект «саспенса» в литературе.

1. Николина Н.А. Филологический анализ текста: Учеб. пособие для студ. высш. пед. учеб. заведений / Н.А. Николина. – М.: Издательский центр Академия, 2003. – 256 с.
2. Теория литературы: Учеб пособие для студ. филол. фак. высш. учеб. заведений: В 2 т. / Под ред. Н.Д. Тамарченко. – Т.1: Н.Д. Тамарченко, В.И. Тюпа, С.Н. Бройтман. Теория художественного дискурса. Теоретическая поэтика. – М.: Издательский центр Академия, 2004. – 512 с.
3. Jackson S. The Lottery and Other Stories. Adventures of the Daemon Lover / S. Jackson. – Avon Books, 1969. – 225 p.