Русская литература | Филологический аспект №05 (85) Май 2022

Имплицитные смыслы флористической символики в романах И. А. Гончарова

Грищенко Анастасия Сергеевна
магистрант кафедры русской и зарубежной литературы, Крымский федеральный университет имени В. И. Вернадского, РФ, г. Симферополь, anastasiagrishchenko1999@gmail.com

Аннотация: Статья посвящена выявлению имплицитных смыслов ключевых флористических образов, присутствующих в художественных пространствах романов И. А. Гончарова «Обыкновенная история», «Обломов» и «Обрыв». Особое внимание уделено установлению роли флористических символов в характеристике героев романов, отражении их духовного состояния. Выделенные значения флорообразов сопоставляются с дефинициями, зафиксированными в словаре «языка цветов» Д. П. Ознобишина (1830), который мог быть известен романисту.
Ключевые слова: флористические символы, язык цветов, художественное пространство романов И. А. Гончарова, предметный мир, флорообразы.

Grishchenko Anastasia Sergeevna
graduate student of Russian and Foreign Literature department, V. I. Vernadsky Crimea Federal University, Russia, Simferopol

Abstract: The article is devoted to the identification of implicit meanings of the key floral images present in the artistic spaces of I. A. Goncharov's novels "An Ordinary Story", "Oblomov" and "The Precipice". Particular attention is paid to the establishment of the functioning of the main floral symbols in the characterization of the characters of the novels, the reflection of their spiritual condition. The determined meanings of floral symbols are compared with the definitions fixed in D. P. Oznobishin's dictionary "Language of flowers" (1830), which might have been known to a novelist.
Keywords: floral symbols, language of flowers, artistic space of I. A. Goncharov's novels, subject world, floral images.

Неотъемлемой составляющей художественного пространства является природа, проявления которой в художественном мире произведения различны в определенные периоды развития литературы. Так, начало XIX века в русской культуре ознаменовалось большим интересом к «языку цветов», который был принесен в Западную Европу с Востока и именовался селамом, что означает «язык цветов, способ выражения мыслей и чувств при помощи их сочетаний» [10]. Первые работы, посвященные «языку цветов», появились во Франции и вскоре стали распространяться в России. Так, русской читающей публике были известны книги Б. Делашене, И. Ж. Демольера, Г. Филлипса, мадам Жанлис, а также анонимное издание «Клумбы Флоры» [7, с. 39]. Представления о цветах как выразителях особых смыслов прочно вошли в литературу XIX столетия, что широко отразилось в творчестве русских писателей: Н. М. Карамзина («Бедная Лиза»), Ф. М. Достоевского («Белые ночи»), Н. С. Лескова («Леди Макбет Мценского уезда»), И. С. Тургенева («Вешние воды») и др. Данная тенденция ярко проявилась в романной трилогии И. А. Гончарова («Обыкновенная история», «Обломов», «Обрыв»), что воплотилось в многочисленных сопоставлениях героев с флористическим образами, которые относятся к предметному миру романа и являются одним из способов выражения характерологических особенностей героев. Эти образы становятся единицами смысла, включенными в пространственную парадигму романов писателя.

 По свидетельству работы Л. В. Тимербаевой, количество исследований флористических символов в прозе значительно ниже числа трудов, изучающих данную область литературоведения в поэзии [9, с. 28]. Существуют работы, посвященные исследованию тех или иных аспектов категории цветовых образов в произведениях И. А. Гончарова, однако общая картина свидетельствует о том, что данные категории не получили обстоятельного освещения в исследуемых нами романах, что позволяет говорить об актуальности рассмотрения имплицитных смыслов флористических образов в романистике И. А. Гончарова.

Целью статьи является выявление имплицитных смыслов флористической символики и специфики ее функционирования в художественном мире романов И. А. Гончарова. Отдельные флористические образы на протяжении всего повествования сопровождают героев произведений, наделяются автором как устойчивыми, так и оригинальными значениями. Предложенные трактовки флористических символов в произведениях писателя были сопоставлены с символическими значениями цветов, указанными в работе русского писателя и переводчика Д. П. Ознобишина «Селам, или Язык цветов» (1830) (перевод, дополнение и переработка восьмого расширенного издания немецкой книги «Язык цветов, или Значение цветов в восточной манере» [7, с. 39]), которая вполне могла быть известна И. А. Гончарову.

В каждом из романов писателя флорообразы являются элементами провинциального и дачного пространств, что обусловлено тесной взаимосвязью жителей с природным миром. Так, в романе «Обыкновенная история» (1847) ключевым символом являются желтые цветы. Под ними подразумеваются желтые кувшинки, которые символизируют душевную чистоту, благородство, искренность, красноречие, свидетельствующее о силе чувств [7, с. 191; 8, с. 123]. Так, первое упоминание о них мы встречаем в письме Марьи Горбатовой к Петру Иванычу: «вы <…> достали для меня в тростнике большой желтый цветок (здесь и далее выделено мной. – А. Г.). <…> Сей цветок и ныне хранится в книжке» [4, с. 36]. Данный цветок изначально олицетворяет собой первую чистую любовь, наивность влюбленных героев, однако в дальнейшем его упоминание приобретает в устах Адуева-старшего подчеркнуто иронический оттенок. В его речи желтые цветы становятся синонимом излишних «сердечных излияний», чрезмерной чувствительности и наивности: «Ну, с цветка что ли, может быть еще с жёлтого» [4, с. 88], «Неужели ты воображаешь, что она расскажет, как вы там в саду сбирали желтые цветы?» [4, с. 167], «да он уж прежде был сильно испорчен в деревне теткой да желтыми цветами» [4, с. 317], «полно предаваться «искренним излияниям», полно рвать желтые цветы» [4, с. 375].

Таким образом, можно говорить о том, что желтые цветы приобретают в романе двойственное значение: символизируют собой как проявления первой наивной любви, так и чрезмерно мечтательный взгляд на мир, который смешон для жителей Петербурга («ты, едучи сюда, воображал, что здесь всё цветы желтые, любовь да дружба» [4, с. 318]). Отношение героев к желтым цветам показывает их принадлежность к романтическому (провинциальному) или прагматическому (столичному) жизненному укладу. Таким образом, через изменение в восприятии желтых цветов Александром Адуевым автор дополнительно подчеркивает трансформацию героя из романтика в реалиста, произошедшую с ним под влиянием городской жизни. В Петербурге происходит замещение желтых цветов материальными ценностями, что подтверждается следующим высказыванием: «цветов желтых нет, есть чины, деньги: это гораздо лучше!» [4, с. 318].

Следующим значимым символом в творчестве И. А. Гончарова становятся цветы сирени. Традиционно они символизируют мир русской усадьбы [7, с. 192], что отражено в художественном пространстве каждого из романов писателя: «От дома на далекое пространство раскидывался сад из старых лип, густого шиповника, черемухи и кустов сирени» [4, с. 12]; «глядя в окно, откуда лилась в комнату прохлада и запах сирени» [2, с. 106]; «А в Петербурге еще и сирени не зацвели, – сказал он. – Ужели? А у нас уж отцвели» [3, с. 157].

Цветы сирени являются важной деталью художественного мира романа «Обломов» (1859), поскольку сопровождают главного героя на разных жизненных этапах. Так, в Обломовке запах сирени витал в комнате матери Обломова, которую он горячо любил: «Мать осыпала его страстными поцелуями <…>. Потом взяла его за руку и подвела его к образу. Там <…> подсказывала она ему слова молитвы. Мальчик рассеянно повторял их, глядя в окно, откуда лилась в комнату прохлада и запах сирени» [2 с. 106]. Согласно словарю «языка цветов» Д. П. Ознобишина, сирень знаменует собой красоту, влюбленность, первые волнения любви [8, с. 125]. Это значение находит свое отражение в романе, однако по ходу повествования трансформируется, передавая различные стадии взаимоотношений Ольги Ильинской и Обломова.

 На этапе зарождения отношений сиреневая ветка становится частью предметного мира романа («Узор очень мил. Это ветка сирени?» [2, с. 232]; «Какая ветка? ― Вы видите: сиреневая» [2, с. 217]), так как выступает символом пробуждающихся чувств героев («любовь <…> носилась в запахе сиреневой ветки» [2, с. 249]; «Она слушала рассеянно, мимоходом сорвала ветку сирени и, не глядя на него, подала ему» [2, с. 233]; «Она молчала, сорвала ветку сирени и нюхала ее, закрыв лицо и нос. – Понюхайте, как хорошо пахнет! – сказала она и закрыла нос и ему» [2, с. 207]). В данных примерах подношение цветка, стремление разделить его запах эквивалентно признанию в любви, что также отмечено в словаре «языка цветов». Последний этап отношений героев передан через метафору увядания: «Сирени…отошли, пропали!» [2, с. 260]; «Сирени поблекли, <…> и этот миг <…> поблек» [2, с. 263]; «о вчерашнем счастье, о поблекшей сирени» [2, с. 260]. Данный флорообраз сохраняет свою значимость вплоть до смерти героя, поскольку именно сирень была посажена на могиле Обломова («Ветки сирени, посаженные дружеской рукой, дремлют над могилой» [2, с. 486]).

По мнению У. Луцянь, сирень у И. А. Гончарова становится символом расставания влюбленных [5, с. 192]. Это заключение может быть подтверждено следующими примерами: разлукой закончились отношения Александра Адуева с Софьей («вон там, между кустов сирени, получил от нее первый поцелуй» [4, с. 350]), с Наденькой («уносился мысленно в место злачно <…>, где <…> в саду качают ветвями березы и кусты сирени» [4, с. 104]). Однако выявленное значение не может быть признано единственным в романах писателя, так как в представленных примерах кусты сирени являются не более чем типичной приметой усадебного мира.

Таким образом, основное значение цветов сирени в романе «Обломов» соотносится с указанным в словаре «языка цветов»: «первая любовь», любовь и признание» [8, c. 125]. Однако данный флористический образ приобретает новые функции, символизируя для героя всё самое дорогое, родное, светлое, что наполняло его жизнь. Необходимо подчеркнуть, что цветы сирени как символ чистой, безусловной любви в романе противопоставлены розе и резеде традиционно обозначающим страсть [5, с. 193]. Негативное восприятие Обломовым данных цветов указывает на его страх перед серьезными отношениями («ни резеды, ни роз не люблю» [2, с. 207]).

Наиболее важную роль символика цветов играет в последнем романе И. А. Гончарова, «Обрыв» (1869): его героини сопоставляются с теми или иными цветами, что вносит добавочные смысловые коннотации в отражение их душевных состояний. Развитие женских образов передается посредством следующих стадий развития флористических образов: распускание, цветение, увядание. Так, в комнате Наташи, возлюбленной Райского, умирающей от туберкулеза, стоят «горшки с увядшими цветами» [3, с. 100]. Увядшие цветы подчеркивают ее болезненное состояние, отсутствие жизненных сил и надежды на выздоровление. В образе Марфеньки, напротив, отражен процесс превращения из бутона в расцветшую розу. Нераскрывшаяся роза означает юность, чистоту, прелесть, девичество [8, с. 124], тогда как расцветшая – любовь, страсть, счастье [8, с. 124]. Впервые данное сопоставление введено Борисом Райским: «Вот этот розан еще вчера почкой был, а теперь посмотрите, как распустился <…> Как ты сама!» [3, с. 157], а затем неоднократно используется Титом Никонычем: «эти розы, можно сказать, суть ее живое подобие» [3, с. 540). Образ распустившегося цветка отражает превращение героини из девушки в женщину («это распускающаяся, <…>, роза на стебельке» [3, с. 485], «сияла всей прелестью расцветшей розы» [3, с. 685]).

Наблюдается противопоставление розы и лилии как символов каждой из сестер: «Да, правда, роза в полном блеске! – подумал Райский со вздохом, – а та – как лилия, «до коей» уже, кажется, касается не ветерок, а ураган» [3, с. 485]. В соответствии со словарем «языка цветов», образ лилии акцентирует такие качества девушки, как благородство, величественность, чистоту, гордость [8, с. 124; 1, с. 22]. Выделенные качества полностью соответствуют характеру Веры. Важно отметить православную трактовку данного флористического образа, поскольку героиня в переломные моменты своей жизни обращается к Богу: «он застал ее у часовни молящеюся» [3, с. 456]; «Она стояла к нему спиной, устремив сосредоточенный и глубокий взгляд на образ» [3, с. 418]). Так, лилия является знаком Богородицы, что соотносится с мотивом раскаяния и искупления греха [5, с. 193]. Роковое свидание Веры с Волоховым на дне обрыва приводит к изменению душевного состояния героини: образ распустившегося цветка («на эту слабую, едва распустившуюся лилию» [3, с. 531]) трансформируется в подкошенный, сломленный («ужас «падения» его сестры, его красавицы, подкошенного цветка» [3, с. 564]). Данный переход отмечен Райским: «Это – лилия! Где прежняя Вера? Которая лучше: та или эта?» [3, с. 645].

Отдельным флористическим символом романа являются померанцевые цветы, из которых традиционно состоял букет невесты. Однако в романе символ вечной любви, девичьей невинности и свадьбы приобретает негативную окраску, поскольку становится в восприятии Райского знаком «падения», позора героини («На полу лежал большой букет померанцевых цветов, брошенный снаружи в окно» [3, с. 568]; «Она подняла и подала Вере букет из померанцевых цветов. Вера побледнела» [3, с. 574]).

Изображая второстепенных персонажей романа, И. А. Гончаров также прибегает к помощи флористической символики, которая приобретает функцию авторских характеристик. Викентьев появляется в доме Бережковой с пучком васильков – символом простоты, веселости, верности и деликатности [8, c. 121] («вон тут во ржи нарвал васильков» [3, с. 280]); неизменным спутником Полины Крицкой становится желтая далия, символизирующая каприз, непостоянство, мимолетное увлечение [8, c. 122; 1, с. 22], распущенность [6, с. 24] («Желтая далия мне будет к лицу» [3, с. 531], «Она в белой кисейной блузе <…> с желтой далией на груди» [3, с. 679], «на неоконченном портрете, приделал только желтую далию на груди» [3, с. 687]). Приведенные значения в полной мере соответствуют свойствам характеров героев.

Помимо описанных флористических символов в романистике И. А. Гончарова упоминаются бархатцы, ноготки, алоэ, гиацинты, которые не являются значимыми цветочными образами и представляют собой лишь составные элементы предметного мира романа.

Таким образом, символика флористических образов присутствует во всех романах И. А. Гончарова, при этом наиболее важными выразителями имплицитных смыслов становятся желтые кувшинки, сирень, роза и лилия. Важно отметить, что устоявшиеся значения «языка цветов», зафиксированные в книге Д. П. Ознобишина, берутся писателем за основу значения флористической символики в романах, однако всегда приобретают дополнительные смысловые оттенки. Так, в романе «Обыкновенная история» флористический образ желтых цветов является выразителем главной пространственно-временной оппозиции: «столица» – «провинция». Отношение героев к данному флорообразу указывает на их отнесенность к прагматическому или романтическому взгляду на мир. В свою очередь, флористический образ сирени в романе «Обломов» не только отражает стадии отношений Обломова с Ольгой Ильинской, но и становится ценностным ориентиром главного героя, знаменующим наиболее дорогие для него личности и моменты жизни.

В последнем романе писателя функциональная значимость выделенных флористических символов меняется: цветовые образы акцентируют внимание читателя на ведущих чертах характера героев романов (Марфенька, Вера, Викентьев, Крицкая), являются показателем их душевного состояния вследствие переживаемых событий. Последовательный переход к каждому из этапов жизненного цикла цветов (бутон, распускание, увядание) является маркером трансформации героинь, которым предшествуют судьбоносные события. Соотнесенность героев с флористическими образами дополняется в романе «Обрыв» сравнением персонажей с животными, что обусловлено единовременным существованием в человеке растительного и животного начал; установление особенностей их функционирования и взаимодействия в дальнейшем может стать материалом для расширения области исследования.

1. Вишнякова, С. В. История флористики: уч.-метод. пособие / С. В. Вишнякова – Екатеринбург, 2016. – 29 с.
2. Гончаров, И. А. Обломов / И. А. Гончаров // Гончаров И. А. Полн. собр. соч. и писем: в 20 т. – Т. 4. Обломов: Роман в четырех частях. – СПб. : Наука, 1998. – 496 с.
3. Гончаров, И. А. Обрыв / И. А. Гончаров // Гончаров И. А. Полн. собр. соч. и писем: в 20 т. – Т. 7. Обрыв: Роман в пяти частях. – СПб. : Наука, 2004. – 773 с.
4. Гончаров, И. А. Обыкновенная история / И. А. Гончаров // Гончаров И. А. Полн. собр. соч. и писем: в 20 т. – Т. 1. Обыкновенная история; Стихотворения; Повести и очерки; Публицистика, 1832–1848 – СПб. : Наука, 1997. – 832 с.
5. Луцянь, У. «Цветы» в идиостиле И. А. Гончарова / У. Луцянь // Филологические науки. Вопросы теории и практики. – 2014. – № 3 (33). – С. 191–194.
6. Молнар, А. Птицы и цветы – образ женщин в романе Гончарова «Обрыв» / А. Молнар // Opera Slavica, 2015. – № 3 (25). – С. 13–24.
7. Ненарокова, М. Р. «Царица цветов»: развитие значений розы в европейском и русском языке цветов / М. Р. Ненарокова // Современные тенденции развития науки и технологии, 2016. – № 6–5. –С. 38–66.
8. Ознобишин, Д. П. Селам, или Язык цветов / Д. П. Ознобишин. – СПб. : тип. Деп. нар. Просвещения, 1830. – 132 с.
9. Тимербаева, Л. В. Флористические образы в повести Ф. М. Достоевского «Белые ночи» / Л. В. Тимербаева // Международный студенческий научный вестник. – 2015. – № 5 (1). – С. 28–30.
10. Шарафадина, К. И. «Язык цветов» в русской поэзии и литературном обиходе первой половины XIX века: автореф. дис. … д-ра. филол. наук: 10.01.01. Русская литература / Клара Ивановна Шарафадина. – СПб, 2004. – 49 c.