Русская литература | Филологический аспект №05 (61) Май 2020

УДК 82.091

Дата публикации 31.05.2020

Тип «русского скитальца» в изображении И.С. Тургенева, Л.Н. Толстого и Ф.М. Достоевского

Конышев Евгений Михайлович
кандидат филологических наук, доцент, Орловский государственный университет имени И.С. Тургенева, Россия, г. Орел, julia-julia75@mail.ru
Грималюк Татьяна Васильевна
магистрант, Орловский государственный университет имени И.С. Тургенева, Россия, г. Орел, gtv070390@yandex.ru

Аннотация: В данной статье главный герой романа И.С. Тургенева «Рудин» рассматривается как представитель типа «русского скитальца» в сопоставлении с персонажами романов «Война и мир» Л.Н. Толстого и «Бесы» Ф.М. Достоевского. Дмитрий Рудин является одним из литературных предшественников Андрея Болконского, Николая Ставрогина, Степана Трофимовича Верховенского. Типологическое сходство Рудина и Болконского выявляется в неудачных попытках практически реализовать свои идеи, в их самоубийственном героизме. В то же время философский идеализм Рудина способен привести его к нигилизму. Этот возможный путь «русского скитальца» показан в романе Ф.М. Достоевского «Бесы», герой которого Ставрогин также имеет с Рудиным черты типологического сходства, заключающиеся в рационалистической холодности, отрыве от национальной почвы и веры.
Ключевые слова: И.С. Тургенев, Л.Н. Толстой, Ф.М. Достоевский, Рудин, Болконский, Ставрогин, Верховенский, «русский скиталец», типологическое сходство

Тип «русского скитальца» в изображении И.С. Тургенева, Л.Н. Толстого и Ф.М. Достоевского

Konyshev Yevgeny Mikhailovich
Candidate of Philology, Associate Professor, Orel State University named after I.S. Turgenev, Russia, Orel
Grimalyuk Tatyana Vasilevna
master student, Orel State University named after I. S. Turgenev, Russia, Orel

Abstract: In this article, the main character of the novel by I.S. Turgenev “Rudin” is considered as a representative of the “Russian wanderer” type in comparison with the characters of the novels “War and Peace” by L.N. Tolstoy and “Demons” by F.M. Dostoevsky. Dmitry Rudin is one of the literary predecessors of Andrei Bolkonsky, Nikolai Stavrogin, and Stepan Trofimovich Verkhovensky. The typological similarity of Rudin and Bolkonsky is revealed in the unsuccessful attempts to practically implement their ideas, in their suicidal heroism. At the same time, Rudin's philosophical idealism can lead him to nihilism. This possible path of the “Russian wanderer” is shown in the novel by F.M. Dostoevsky “Demons”, the hero of which Stavrogin also has typological similarities with Rudin, consisting in a rationalistic coldness, separation from the national soil and faith.
Keywords: I.S. Turgenev, L.N. Tolstoy, F.M. Dostoevsky, Rudin, Bolkonsky, Stavrogin, Verkhovensky, “Russian wanderer”, typological similarity

Правильная ссылка на статью
Конышев Е.М., Грималюк Т. В. Тип «русского скитальца» в изображении И.С. Тургенева, Л.Н. Толстого и Ф.М. Достоевского/ Филологический аспект: международный научно-практический журнал. 2020. № 05 (61). Режим доступа: https://scipress.ru/philology/articles/tip-russkogo-skitaltsa-v-izobrazhenii-is-turgeneva-ln-tolstogo-i-fm-dostoevskogo.html (Дата обращения: 31.05.2020)

Тип «русского скитальца» в отечественной литературе выделил, как известно, Ф.М. Достоевский в знаменитой Речи о Пушкине. Он имел в виду тех представителей русского общества, которые, получив европейское образование, оторвались от своих национальных корней. Мучительно стремясь к вере и идеалу, они не знают, что найти их можно, только восстановив связь со своим народом. Если согласиться с точкой зрения Ф.М. Достоевского, то тип «русского скитальца» можно обнаружить во многих классических произведениях. В данной статье мы остановимся на романах «Рудин», «Война и мир», «Бесы». Наша задача состоит в проведении сопоставительного анализа центрального героя тургеневского романа с героями Л.Н. Толстого и Ф.М. Достоевского, что позволит не только увидеть в них общие черты типа «русского скитальца», но и глубже понять идейную сущность образа Рудина.

Галерея образов «русского скитальца» начинается с пушкинских Алеко и Евгения Онегина. И.С. Тургенев явился тем писателем, который сумел представить новое художественное осмысление данного типа. В романе «Рудин» писателем был сделан особый акцент на роли идей в жизни центрального героя, который был, несомненно, являлся ярким представителем дворянской интеллигенции. И.С. Тургенев показывает человека, который, будучи студентом Московского университета, увлекся немецкой идеалистической философией и стал ее пропагандистом. Безусловно, что для русского общества 30-40-х годов XIX века деятельность подобных людей имела прогрессивное значение. Однако возникает вопрос, готов ли тургеневский герой к дальнейшему поиску? Можно ли говорить не только о способности Рудина проникнуться определенными идеалами, но и о готовности развивать их или искать новые, более высокие и значительные. Его бывшие друзья и знакомые неоднократно выражают сомнения по этому поводу. Лежнев говорит: «Впрочем, он, к несчастью, не изменился. Зато и в верованиях своих не изменился… в тридцать пять лет!.. Не всякий может сказать это о себе» [10, т.6, с.298].

Разумеется, герои романа, рассуждающие о Рудине, знают о нем далеко не все. Следует признать, что в аналогичном положении находятся и читатели романа. И.С. Тургенев достаточно полно описывает только один короткий период в жизни своего героя, когда речь идет о пребывании Рудина в имении Ласунской. Остальное излагается с минимальным количеством подробностей. Поэтому исследователи часто стремятся сопоставить тургеневский роман с произведениями Л.Н. Толстого и Ф.М. Достоевского [См., например: 1; 2, с.34-50; 4, с.54-60; 5; 6; 7; 8]. Конечно, в романах Л.Н. Толстого и Ф.М. Достоевского мы видим иных героев, которых нельзя в полной мере отнести к типу «русского скитальца», писателям присуща индивидуальная художественная манера создания образов, но периодически возникают определенные параллели с тургеневским Рудиным, что позволяет, с одной стороны, лучше понять глубины тургеневского текста, а с другой – уточнить особенности типа «русского скитальца».

В современном литературоведении отмечено наличие несомненного типологического сходства между Рудиным и одним из центральных героев романа «Война и мир» Андреем Болконским [9, с.69-74]. Конечно, нельзя не учитывать, что И.С. Тургеневым и Л.Н. Толстым изображены разные периоды в истории России. Однако эти романы были написаны в эпоху 1860-годов XIX века, и их создателей волновали во многом общие проблемы. Например, в романе И.С. Тургенева Рудин очень кратко рассказывает приятелю о том, что все его попытки практического воздействия на жизнь оказались весьма неудачны. Многочисленные экономические опыты героя – нововведения и усовершенствования в имении приятеля-помещика, проект превращения одной из рек в К… губернии в судоходную и многое другое – завершаются глубоким разочарованием. Вполне может создаться впечатление, что Рудин умеет только говорить, что он не способен к любой хозяйственной деятельности. Но тургеневский герой предстает совершенно в ином свете, если вспомнить Болконского и Пьера Безухова. Для автора романа «Война и мир» нет сомнений в том, что стремление его героев отказаться, подобно графу Безухову, от пустой светской жизни или, подобно князю Болконскому, от честолюбивых стремлений к славе имеет огромное значение в их духовном развитии. Герои Л.Н. Толстого не только отвергают ложные цели, они идут дальше и хотят заняться конкретной практической деятельностью для блага общества. Возможностей у них гораздо больше, чем у бедного дворянина Рудина. Однако их тоже ждет разочарование, и мы понимаем, насколько сложными и насколько значительными были попытки тургеневского героя реализовать себя именно в этом направлении. Нет вины Рудина в том, что его здесь постигла неудача.

Укажем также на некоторое сходство описаний смерти Рудина и Болконского. Оба писателя подчеркивают их несомненный и, вполне можно сказать, исключительный героизм. Если иметь в виду гибель Рудина, то это утверждение не нуждается в доказательствах. Что касается Болконского, то надо учитывать, что раньше офицер не имел права кланяться пулям. В современных войнах, где очень высока плотность огня, это правило пришлось забыть. А в 1812 году Болконский мог бы спастись от взрыва бомбы, бросившись на землю, что, кстати, и делает стоявший рядом адъютант. Но князь Андрей будет стоять, демонстрируя презрение к смерти и укрепляя мужество солдат, которые смотрят на него. Нельзя не восхищаться такими людьми, как участник Отечественной войны 1812 года Андрей Болконский и участник Французской революции 1848 года Дмитрий Рудин. Но нельзя не заметить еще одного странного сходства. Рудин погибает на баррикаде, когда она уже все равно разбита, погибает никому не известным. Не случайно его даже принимают за поляка. Болконский получает смертельное ранение в тот момент, когда его полк находится в резерве и не принимает непосредственного участия в сражении. Причин именно такого описания гибели героев существует много. Можно, в частности, указать на то, что либерал И.С. Тургенев вообще не был сторонником баррикадных боев, а Л.Н. Толстой избегал парадного изображения войны. Но, кажется, есть еще какой-то смысл, и он становится более ощутимым, когда определенное сходство возникает у двух столь разных писателей. Возможно, сказывается то обстоятельство, что обоим романистам хотелось бы найти героя, способного к сближению с народом. Но Болконский для этого все-таки слишком аристократичен, а Рудин слишком европеизирован. Есть поэтому у И.С. Тургенева и Л.Н. Толстого определенная неудовлетворенность результатом идейных исканий своих героев, что и проявляется в описании их гибели. У Рудина она чем-то напоминает замаскированное самоубийство.

Да, Рудин будет изучать философию в Германии, будет погибать на парижской баррикаде, его будут принимать там за кого угодно, но только не за русского. Подобная особенность Рудина отчетливо выявляется при сопоставлении его с некоторыми героями Ф.М. Достоевского. Для этого есть все основания, если вспомнить, что вождь мирового анархизма Михаил Бакунин, с которым И.С. Тургенев был хорошо знаком в юности, послужил одним из прототипов как Рудина, так и героя романа «Бесы» Николая Ставрогина.

Когда говорят о Ф.М. Достоевском, то всегда отмечают в качестве важнейших особенностей его творчества непрерывный диалог идей, столкновение противоположных точек зрения. То же самое можно сказать о тургеневском романе. В.А. Чалмаев пишет: «Как ни смягчает Тургенев все ситуации, Рудин оставляет жуткое ощущение кометы, заряженной колоссальной “невостребованной” энергией; он предвестник катастроф, вмешательств идей в жизнь» [11, с.239].

В романе И.С. Тургенева очень большой объем содержания занимают философские споры, рассуждения. Мы видим, с какой огромной силой действует Рудин на молодежь: «<…>больше всех были поражены Басистов и Наталья. У Басистова чуть дыханье не захватило; он сидел все время с раскрытым ртом и выпученными глазами – и слушал, слушал, как отроду не слушал никого, а у Натальи лицо покрылось алой краской, и взор ее, неподвижно устремленный на Рудина, и потемнел, и заблистал…» [10, т.6, с.265]. Но, обладая огромной силой убеждения, Рудин не представляет, куда он должен вести своих учеников. Это особенно ярко проявится в истории с Натальей Ласунской. Девушка готова стать его последовательницей, однако выясняется, что Рудин не способен предложить ей никакой конкретной цели. Если в будущем Инсаров возьмет Елену с собой, чтобы сражаться за освобождение Болгарии, если Соломин будет указывать Нежданову и Марианне, как надо вести пропаганду в народе, то Рудин проявляет полную растерянность. Все, конечно, осложняется еще и тем, что Рудину и Наталье надо бороться за свою любовь. Но главная причина морального поражения Рудина в том, что его идеалы слишком отвлеченны и далеки от русской жизни.

Еще хуже обстоит дело со Ставрогиным, который мог бы стать духовным вождем для своих современников, но он лишь отравляет их сознание и учит злу [4, с.54-60].

И.С. Тургенев первым укажет, почему так происходит. У «русского скитальца» Рудина и ему подобных нет почвы. Не случайно он признается: «Строить я никогда ничего не умел; да и мудрено, брат, строить, когда и почвы-то под ногами нету, когда самому приходится собственный свой фундамент создавать!» [10, т.6, с.357]. Об этом же говорит его товарищ Лежнев: «Несчастье Рудина состоит в том, что он России не знает, и это точно большое несчастье <…> Космополитизм – чепуха, космополит – нуль, хуже нуля; вне народности ни художества, ни истины, ни жизни, ничего нет» [10, т.6, с.349].

Ф.М. Достоевский в «Бесах» еще более активно утверждает, что необходимо восстановление связи русской интеллигенции с народным началом, с национальной «почвой». Без этой связи интеллигенция обречена на умственные шатания и духовную неприкаянность [4, с.54-60]. И если атеист И.С. Тургенев просто считал, что образованному человеку необходимо с уважением и вниманием относиться к народным представлениям о добре и зле, о смысле земного существования, то Ф.М. Достоевский был убежден, что роковым следствием разрыва интеллигенции и народа следует считать отсутствие веры в Бога. В романе «Бесы» говорится: «А у кого нет народа, у того нет и бога! Знайте наверно, что все те, кто перестают понимать свой народ и теряют с ним свои связи, тотчас же, по мере того, теряют и веру отеческую, становятся или атеистами или равнодушными» [3, т.10, с.34].

Ставрогиным управляет только разум, оторванный от веры и от жизни. Отсюда исключительная холодность Ставрогина [См.: 4, с.54-60]. Характерно, что люди, хорошо знающие Рудина, также упрекают его в душевной холодности: «Да, холоден, как лед, и знает это и прикидывается пламенным. Худо то, <...> что он играет опасную игру, – опасную не для него, разумеется; сам копейки, волоска не ставит на карту – а другие ставят душу…» [10, т.6, с.293].  Холодность души сделала Рудина человеком, которого, «как китайского болванчика, постоянно перевешивала голова» [10, т.6, с.320-321]. Ф.М. Достоевский в своем герое во много раз усиливает эту особенность характера. Ставрогин вообще не способен к нормальным человеческим чувствам и распространяет вокруг себя какой-то космический холод.

Впрочем, хотя Рудин и Ставрогин имеют одного общего прототипа, в окончательном варианте «Бесов» большее сходство с тургеневским героем имеет не Ставрогин, а его воспитатель Степан Трофимович Верховенский. В лице этого героя «Бесов» мы можем видеть Дмитрия Рудина в водовороте нового времени. Ф.М. Достоевский часто высмеивает Степана Трофимовича, тем не менее его отношение к нему не является всецело отрицательным. Писатель передает этому персонажу свои заветные мысли, когда Верховенский в споре с нигилистами доказывает, что человек не может жить без красоты, без искусства. И Рудин, и Степан Трофимович не понимают роли православия для русского человека, но, воспитанные в традициях немецкой классической философии, они признают в жизни некое высшее начало. При определенном направлении идейных исканий подобные люди могут стать нигилистами, бесами революции, именно по этому пути пойдет воспитанник Степана Трофимовича Николай Ставрогин. Но для них возможно и возвращение к православию. Так завершится жизнь Верховенского.

Подводя общий итог, следует еще раз подчеркнуть, что с И.С. Тургенева начинается новый этап в изображении «русского скитальца». Рудин уже не является «лишним человеком», как Онегин. Он вступает в тот мир идей, где необходим напряженный духовный поиск. Правда, бесконечно скитаясь по России и Европе, Рудин так и погибает, не зная и не понимая своего народа. Л.Н. Толстой покажет, как Андрей Болконский, чьи поиски смысла жизни во многом были близки тургеневскому герою, в экстремальных условиях Отечественной войны 1812 года сумеет осознать и почувствовать в себе близость к простому солдату. Что касается Ф.М. Достоевского, то тип «русского скитальца» вызывал у него серьезные опасения. Он считал, что либерал и западник рудинского типа, даже если он не является атеистом, далек от истинной веры в Бога. И одновременно «русский скиталец» был Ф.М. Достоевскому дорог. Писатель ценил в таких людях неустанный поиск красоты, поиск идеала. Как справедливо пишет Н.Ф. Буданова, «бесприютный скиталец Рудин, казалось бы, ни к чему не способный, кроме странствий, предстает в художественном сознании Достоевского как носитель великой национальной идеи всечеловеческого единения и братства, за которые он и отдает свою жизнь» [1, с.178].

Роман «Рудин» очень небольшой по объему, вследствие чего И.С. Тургенев идейные искания своего центрального героя либо изображает крайне лаконично, либо только сообщает о них. Несмотря на это, совершенно очевидно, что в образе Рудина писателем был представлен тип «русского скитальца», весьма характерный для российского общества XIX века. В определенном смысле тургеневский роман предвещает тот грандиозный мир идей, который разворачивается перед читателем в романах Л.Н. Толстого и Ф.М. Достоевского. Выявление в процессе литературоведческого исследования перекличек между образами Рудина, Андрея Болконского, Николая Ставрогина, Степана Трофимовича Верховенского позволяет увидеть значимость типа «русского скитальца» для отечественной литературы, а также более точно определить некоторые его качественные характеристики, заключающиеся, с одной стороны, в напряженном идейном поиске, в стремлении к справедливости, а с другой – в оторванной от жизни рационалистической холодности, неприкаянности, отсутствии ясно выраженной цели, неспособности к практической реализации своих идей, в отрыве от народной почвы и веры.


Список литературы

1. Буданова Н.Ф. Достоевский и Тургенев. Творческий диалог. Л.,1987.
2. Бялый Г.А. О психологической манере Тургенева (Тургенев и Достоевский)//Русская литература. 1968. № 4. С. 34-50.
3. Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч: В 30 т. – Л. 1972-1985.
4. Конышев Е.М. Сравнительно-типологическое сопоставление романов Тургенева и Достоевского («Рудин» и «Бесы») // Спасский вестник. 2010. №18. С.54-60.
5. Курляндская Г. Б. И. С. Тургенев. Мировоззрение, метод, традиции. Тула, 2001. 230 с.
6. Курляндская Г. Б. Романы И. С. Тургенева 50-х - начала 60-х годов. Казань, 1956. 180 с.
7. Курляндская Г. Б. Структура повести и романа И. С. Тургенева 1850-х годов. Тула, 1977. 270 с.
8. Маркович В. М. И. С. Тургенев и русский реалистический роман девятнадцатого века. Л., 1982.
9. Трофимова Т.Б. И. Тургенев и Л. Толстой: литературные параллели // Спасский вестник. №15. 2008. С.69-74.
10. Тургенев И.С. Полн. собр. соч. и писем: В 28 т. Сочинения. – М.,Л. 1963.
11. Чалмаев В.А. И.С. Тургенев. Жизнь и творчество. – Тула, 1989. С. 239.

Расскажите о нас своим друзьям: