Литература народов стран зарубежья | Филологический аспект №04 (72) Апрель 2021

Структура концепта УЖАС в произведениях Г.Ф. Лавкрафта (в рамках философcкого направления weird-реализм Грэма Хармана)

Громовенко Дарья Сергеевна
студент кафедры перевода и информационных технологий в лингвистике, Южный федеральный университет, РФ, г. Ростов-на-Дону, dariagromovenko@gmail.com
Стрельцов Алексей Александрович
канд. пед. наук, доцент кафедры перевода и информационных технологий в лингвистике, Южный федеральный университет, РФ, г. Ростов-на-Дону, aastrelcov@sfedu.ru

Аннотация: Данная статья посвящена структуре художественного концепта УЖАС в произведениях Г. Ф. Лавкрафта. Целью исследования является описание структуры этого концепта в произведениях автора с последующим определением конкретных стратегий создания автором «зазоров» между объектами и их качествами. Научная новизна исследования состоит в привлечении достижений философского направления weird-реализм Грэма Хармана. В результате исследования была представлена структура концепта УЖАС: рассмотрено его ядро – вызывающий ужас неименуемый объект, информационное содержание - те характеристики, которые человек считывает как знамения присутствия ужасного объекта, а также интерпретационное поле – эмоциональная реакция персонажей на контакт с неименуемым. Полученные данные позволили сделать вывод о роли концепта в творчестве писателя.
Ключевые слова: художественный концепт, структура концепта, weird-реализм, ужас, Грэм Харман, Говард Филлипс Лавкрафт.

Gromovenko Daria Sergeyevna
graduate student of the Department of Translation and IT in Linguistics, Southern Federal University, Russian Federation, Rostov-on-Don
Streltsov Aleksey Aleksandrovich
Cand. Sc. (Pedagogy), assistant professor of the Department of Translation and IT in Linguistics, Southern Federal University, Russian Federation, Rostov-on-Don

Abstract: The article is devoted to the structure of the literary concept of HORROR in the works of H. P. Lovecraft. The study is aimed to define the structure of the literary concept of HORROR in the works of H. P. Lovecraft in order to identify the author’s way of creating gaps between objects and their qualities. The study is unique in its reference to the recent ideas of weird-realism introduced in the works of an American philosopher Graham Harman. The study has defined the structure of the concept: its image – the horrifying unnamable object; its information component – distortion of the environment caused by the presence of the unnamable, and its interpretational field – the character’s emotional reaction. These assumptions helped to identify the function of the concept of HORROR in the works of H. P. Lovecraft.
Keywords: literary concept, structure of the concept, weird-realism, horror, Graham Harman, Howard Phillips Lovecraft.

В эссе «Сверхъестественный ужас в литературе» Г. Ф. Лавкрафт выделяет два типа литературы ужасов:

1) литература, которая пробуждает физический страх и земной ужас,
2) «настоящая» литература ужасов, обладающая атмосферой беспредельного и необъяснимого ужаса перед неведомыми силами, вмешательство или само существование которых может поставить под сомнение принятые человеком законы природы и категории человеческого мышления вообще.

Специфика творчества Г. Ф. Лавкрафта относит его к яркому представителю литературы неименуемого ужаса. Концептуальный анализ творчества Г.Ф. Лавкрафта представляет научный интерес ввиду следующих причин:

1) В 2005 году собрание произведений Г. Ф. Лавкрафта было опубликовано издательством «Library of America» наряду с такими американскими классиками, как Джек Лондон, Марк Твен и Эдгар По. (решила оставить без комментария)

2) На основе произведений Г. Ф. Лавкрафта и идеализма Э. Гуссерля Грэм Харман, профессор отделения философии Американского университета в Каире, занимающийся разработкой вопросов спекулятивного реализма и объектно-ориентированной философии, выделяет в последней новое направление – weird-реализм.  

Целью данного исследования является выделение специфики концепта УЖАС как центрального элемента концептосферы Г. Ф. Лавкрафта и представление его структуры в творчестве автора с опорой на достижения философского направления weird-реализм Грэма Хармана.

Концептуальный анализ произведений показывает, что центральным в концептосфере автора является концепт УЖАС. Интенции Г. Ф. Лавкрафта направлены на нечто, не только лежащее за пределами восприятия людей, но и ставящее под сомнение наше представление о реальности: произведения автора отмечены особым видением ужасного, которое состоит в создании «зазоров» между реальными объектами и доступными нашему восприятию качествами. Эти зазоры вызывают знакомый еще нашим предкам ужас неведомого, подобный тому, какой в древние времена вызывал мир, полный непознанного, призрачного, угрожающего и страшного именно по причине своей непознанности. В ХХ веке, когда казалось, что человек обретает власть над законами природы, становится хозяином вселенной, Г. Ф. Лавкрафт низводит его до первобытного неведения при контакте с волей неземных разумных объектов. В своих произведениях он реализует то, что позже Т. Лиготти называет «мотивом сверхъестественного ужаса: «некая самая сущность ужаса вдруг делает шаг вперед и заявляет свои права на руководство нашей реальностью <...>[1]».

Безусловно, творческий метод Г. Ф. Лавкрафта – создание «зазоров» между объектами и их качествами, – мог бы функционировать в рамках и других литературных жанров, но его проза немыслима для нас без своеобразного ужасного, которое находится в его фокусе, и неотделима от автора так же, как проза Э. Хемингуэя немыслима без быков, войны и борьбы.

Выделение структурных элементов концепта УЖАС в творчестве автора производится с опорой на исследование З. Д. Поповой и И. А. Стернина [2; c.77–80], согласно которому структура концепта представлена тремя основными элементами:

1) ядро концепта (чувственно воспринимаемый или когнитивный образ)

2) информационное содержание – дифференциальные черты объекта

3) интерпретационное поле – характеристика признаков концепта на основе опыта, оценочные значения, регулятивные признаки.

Говоря о структуре концепта УЖАС, следует учитывать, что слово «ужас», выбранное в качестве репрезентанта, является многозначным («ужас» как переживаемая эмоция и «ужас» как реакция человека на контакт с неким объектом). Концепт УЖАС рассматривается как эмоциональный концепт, но здесь же следует обозначить, что концепт УЖАС, в силу его репрезентации в художественном тексте и включенности в авторскую картину мира, является художественным концептом.

Художественный концепт, согласно определению Н. В. Красовской, должен пониматься как «сверхтекстовое» образование, которое только в широком интертекстуальном контексте способно адекватно эксплицировать художественные смыслы[2].

Приведем ряд значимых для нашего исследования признаков художественного концепта:

– художественный концепт рассматривается и изучается на материале его вербальной репрезентации в творчестве писателя;

– художественный концепт воспринимается как элемент индивидуально-авторской картины мира, следовательно, его структура может быть усложнена компонентами, нехарактерными для познавательного концепта;

– репрезентанты художественного концепта являются средством выражения автором индивидуальных образов, ассоциаций и смыслов, поэтому их исследование предполагает изучение изобразительно-выразительных средств.

Перечисленные признаки дают некую вольность в определении и именовании его структурных компонентов и позволяют не опираться на лексикографический и культурологические подходы как единственно верные.

Допустимо предположить, что в ядро концепта следует включать вызывающий ужас объект действительности как причину возникновения переживания, а не саму переживаемую эмоцию. Данное предположение о структуре концепта УЖАС базируется на определении эмоционального концепта, предложенным Н. А. Красавским: концепт является ментальным образованием, «функционально замещающим человеку в процессе рефлексии и коммуникации предметы (в широком смысле слова) мира, вызывающие пристрастное отношение к ним человека»[3]. Более того, интерес собственно концептуального анализа творчества Лавкрафта состоит в том, что ужас в авторском видении – это крах кантовской гармонии между человеческими категориями и чувственными объектами. Неименуемое отличается от «возвышенного» у Канта, которое, не присутствуя в чувственной форме в полном объеме, относится лишь к идеям разума. Неименуемое у Лавкрафта, напротив, ужасающе материально, и при попытке его категоризации «захваченному ужасом субъекту открывается голое, неопределенное и неконцептуализируемое бытие»[4]. Материальный, но не поддающийся привычной категоризации ужас оставляет нас с «двумя сущностями: неопределенным отношением мысли к реальности, где мысль подвержена внешним и внутренним сломам (breakdown), и реальностью с ее колеблющейся стабильностью»[5]. Таким образом, ужас у Лавкрафта – это неименуемое, то намеренно недостаточно или избыточно вербализованное ужасное, описания которого не позволяют разглядеть объект за его качествами.

Подтверждение этому обнаруживается в исследовании Грэма Хармана, рассматривающем способы описания ужасного как объекта. Говоря о создании автором «зазоров»[6] между объектами и их качествами, Грэм Харман подразумевает, что Г. Ф. Лавкрафт использует две их разновидности:

1) вертикальные «зазоры», оставляющие лишь общие, невычленяемые качества, впечатления, аллюзии в описании неименуемого целостно воспринимаемого объекта;

2) горизонтальные «зазоры» (по аналогии с идеями Э. Гуссерля): избыточные описания нередко противоречащих друг другу качеств, которые не позволяют разглядеть сам объект или же не объединяемых, согласно человеческим категориям мышления, в одну целостную сущность.

Определив образ неименуемого ужасного объекта как ядро концепта УЖАС, обратимся к тому, какими перцептивными признаками он представлен в творчестве автора и как эти признаки были вербализованы в тексте. Невыразимые космический ужас Лавкрафта базируется на одной из трех (реже – на сочетании нескольких) чувственных характеристик:

1) зрительный образ

В качестве примера горизонтального «зазора» между объектом и его качествами (избыточного описания качеств при невозможности сформировать общий образ) примечательна попытка местных жителей описать ответственное за убийства существо в рассказе «The Lurking Fear»:

«In the same breath they called it a snake and a giant, a thunder-devil and a bat, a vulture and a walking tree». (H. P. Lovecraft. The Lurking Fear) [10; p. 143].

Катахреза, – неправильное сочетание слов с несовместимыми буквальными лексическими значениями – усиленная в данном фрагменте положением в параллельной синонимической конструкции, закрывает все возможные пути визуализации описываемого. Большинство отдельно рассматриваемых элементов в этом потоке ассоциаций доступны зрительному восприятию человека, или кажутся доступными: ментальный образ змеи, стервятника, обособленно является легко воспроизводимым; образ ходячего дерева всё еще поддается визуализации, хотя способность к передвижению и не является характерной для концепта ДЕРЕВО, но их совокупность заводит человеческое мышление и воображение в тупик.

Рассмотрим еще один пример. В рассказе «The Unnamable» герой вспоминает существо, напавшее на него ночью:

«It was everywhere—a gelatin—a slime—yet it had shapes, a thousand shapes of horror beyond all memory. There were eyes—and a blemish. It was the pit—the maelstrom—the ultimate abomination. Carter, it was the unnamable!» (H. P. Lovecraft. The Unnamable) [10; p. 158].

Восприятие героя не способно дифференцировать образ и признаки незнакомого объекта, угрожающего жизни, поэтому результатом считывания его внешнего образа и попытки осмысления его качеств, характеристик и отношения к другим, знакомым объектам, является лишь интенсивное переживание ужаса. Объяснение выбора метафоры «gelatin» для описания неименуемого обнаруживается у Л. Липавского в «Исследовании ужаса»: «Органической жизни соответствует концентрированность и членораздельность, здесь же расплывчатая, аморфная и вместе с тем упругая, тягучая масса, почти неорганическая жизнь»[7]. Ужас здесь вызван столкновением с чем-то недиффиренцируемым, живым и при этом отвратительно безиндивидуальным.

Вертикальный «зазор» представлен в следующем фрагменте той же повести:

 «As I shivered and brooded on the casting of that brain-blasting shadow, I knew that I had at last pried out one of earth’s supreme horrors—one of those nameless blights of outer voids <...>. The shadow I had seen, I hardly dared to analyse or identify. Something had lain between me and the window that night, but I shuddered whenever I could not cast off the instinct to classify it». (Lovecraft H. P. The Lurking Fear) [10; p. 142].

Анафора one of earth’s supreme horrors—one of those nameless blights of outer voids нацелена не на передачу эмоционального состояния персонажа, его страха, а служит намёком на существование в изображаемом мире мириад неизведанных существ, тень лишь одного из которых рассказчик встретил на безлюдных холмах. Инверсия the shadow I had seen, I hardly dared to analyse or identify не только указывает на беспомощность человека в классификации ужасного, но и намекает, что сама попытка восприятия этого существа является ужасающей пыткой для сознания.

2) звуковые характеристики

«Shall I say that the voice was deep; hollow; gelatinous; remote; unearthly; inhuman; disembodied? What shall I say?» (H. P. Lovecraft. Statement of Randolph Carter) [10; p. 64].

Ряд эпитетов, соединенных бессоюзной связью в градационной последовательности, характеризуя раздавшийся из-под земли голос, достигает кульминации – пугающего предположения о бестелесности издавшей его сущности (disembodied) – и скорее сообщает читателю ассоциации героя, чем дает чёткое представление об их источнике.

3) запахи

«Immediately afterward an utterly unbearable foetor welled forth from the unseen heights, choking and sickening the trembling watchers, and almost prostrating those in the square». (H. P. Lovecraft. The Haunter of the Dark) [10; p.661].

Данные фрагменты показывают, что отталкивающий запах является своего рода предупреждением об опасности для человеческого вида и признан отпугивать его от тех мест, где излишние изыскания могут поколебать ментальное здоровье индивида или всего рода.

4) тактильная информация

Отец угасшего и отравленного метеоритом семейства в последние часы своей жизни бессвязно, как может показаться, описывает свои ощущения от метеорита. Жуткие предположения, родившиеся в уме почти потерявшего всякий рассудок и человеческое подобие фермера, Лавкрафт выражает с помощью оксюморона и рамочной конструкции, удваивающей эффект от противоречивого описания:

«Nothin’ . . . nothin’ . . . the colour . . . it burns . . . cold an’ wet . . . but it burns . . .» (H. P. Lovecraft. The Colour Out of Space) [10; p. 319].

Говоря об информационном содержании концепта, принято перечислять дифференциальные признаки объекта, его основную функцию, использование, исключая оценочные и случайные характеристики. Ввиду специфики концепта УЖАС в рамках творчества Лавкрафта, допустимо отнести к информационному содержанию концепта те характеристики, которые человек считывает как знамения присутствия ужасного объекта. Грэм Харман определяет это следующим образом: «...в чувственном мире возникают искажения, производимые скрытым объектом: точно так же мы заключаем о существовании черной дыры по траекториям света и газов, окружающих ее центр»[8]. Невыразимо ужасная сущность, не поддающаяся в полной мере восприятию человека и чуждая его привычным категориям, как бы «испускает хаос», вызывающий искажения в привычно доступных восприятию человека объектах: поведение животных необъяснимо меняется, воздух насыщается смрадом, население отмеченной присутствием ужасного местности приобретает признаки явного вырождения.

Неназываемая угроза чужда не только человеческому восприятию, но и планете и типичным для неё организмам, так как она не подчиняется известным нам законам. Таким образом, в информационное поле концепта УЖАС входят следующие компоненты:

1) Аномальная растительность

2) Отвращение животных

«In my childhood the shunned house was vacant, with barren, gnarled, and terrible old trees, long, queerly pale grass, and nightmarishly misshapen weeds in the high terraced yard where birds never lingered». (H. P. Lovecraft. The Shunned House). [10; p.173].

Безударное положение придаточной конструкции where birds never lingered, помещенной после градационного ряда barren, gnarled, and terrible old trees воссоздает процесс осознания героем этого нарушения типичной ситуации, наслаивая ужасающие отклонения.

3) Зловещее сооружение: церковь, дом, замок, хижина

Нередко описания мест, отмеченных деятельностью древних культов или иными отвратительными следами присутствия неименуемого, намекают на некую зловещую одушевленность зданий. Эта идея вербализуется с помощью олицетворения построек и их причудливого противопоставления:

«Honest, wholesome structures do not stare at travellers so slyly and hauntingly <...>». (H. P. Lovecraft. The Picture in the House) [10; p. 93].

4) Деятельность древних культов

5) Кровосмешение и деградация населения

6) Функционирование неизвестного диалекта или древнего языка

«Harsh but impressive polysyllables had replaced the customary mixture of bad Spanish and worse English, and of these only the oft repeated cry “Huitzilopotchli” seemed in the least familiar. Later I definitely placed that word in the works of a great historian <...>». (H. P. Lovecraft. The Transition of Juan Romero) 10; p. 54].

7) Изменения в поведении человека: безумие, упадок и гибель

«They were failing curiously both physically and mentally, and no one was surprised when the news of Mrs. Gardner’s madness stole around». (H. P. Lovecraft. The Colour Out of Space) [10; p. 316].

Говоря об интерпретационном поле концепта УЖАС, следует обратиться к эмоциональной реакции персонажей на контакт с признаками присутствия неименуемой сущности или на непосредственный контакт с ней. Следует также обратить внимание, что эмоция ужаса неоднозначна и многогранна, при этом её представленный спектр является единственной эмоцией, которую испытывают персонажи в произведениях автора. Более того, истинный ужас способен испытывать или рассказчик, как субъект, по своим характеристикам подходящий на роль исследователя неименуемого, или антагонист, такой как древний колдун, лишившийся рассудка учёный, художник, музыкант или сам ненадёжный рассказчик, потомок зловещего рода культистов (в рассказе «The Rats in the Walls»). Г. Ф. Лавкрафт ограничивается сдержанными и рациональными персонажами-наблюдателями с определенной целью: ничто личное или излишне психологизированное не должно искажать повествование героя об ужасном. Здесь же следует обозначить, что рассказчик именуется ненадежным потому, «что либо рассказчик сумасшедший, либо то, чему он был свидетелем, ставит под вопрос границы нашей материальной реальности»[9].

Здесь же следует обозначить, что то местное население, которое под влиянием соседства с космическим ужасом не подверглось вырождению, функционирует преимущественно в качестве носителя сплетен и суеверий, поэтому его представители чаще испытывают лишь суеверный или религиозный страх, вызванный нежеланием иметь дело с чем-то угрожающим за гранью человеческого быта, морали и восприятия, поэтому проявления эмоций второстепенных персонажей не представляет для нас интереса.

Спектр эмоций представлен следующими компонентами:

1) Очарование и влечение

«<...> the place was rare in its imaginative potentialities, and worthy of note as an inspiration in the field of the grotesque and macabre». (H. P. Lovecraft. The Shunned House) [10; p.176].

2) Неясная тревога

«Somehow I did not like the idea of riding alone with this driver». (H. P. Lovecraft. The Shadow over Innsmouth) [10; p. 488].

3) Панический ужас, приводящий к бегству

«It was then that the most horrible impression of all <...> destroyed my last vestige of self-control and set me running frantically <...>» (H. P. Lovecraft. Shadow Over Innsmouth) [10; p. 502].

4) Маниакальная одержимость и поиск истины

«On the tempest-racked night of November 8, 1921, with a lantern which cast charnel shadows, I stood digging alone and idiotically in the grave of Jan Martense». (H. P. Lovecraft. The Lurking Fear) [10; p. 144].

5) Потеря контроля

«Visitors remarked the cords he kept near his bed, and he said that sleep-walking had forced him to bind his ankles every night <...>». (H. P. Lovecraft. The Haunter of the Dark) [10; p.660].

Поставленная в данном исследовании цель предполагала выделение специфики концепта УЖАС как центрального элемента концептосферы Г. Ф. Лавкрафта и представление его структуры в творчестве автора с опорой на достижения философского направления weird-реализм Грэма Хармана. Данные, полученные в результате анализа 188 фрагментов, и ранее изложенные в данной статье обобщения позволяют сделать следующие выводы о роли и структуре концепта ужас в творчестве Г. Ф. Лавкрафта:

1) Было определено, что в прозе Г. Ф. Лавкрафта человек является скорее инструментом, чем полноценным действующим и чувствующим персонажем. Судьба человека в произведениях Лавкрафта не представляет для самого автора особого интереса: их конец, как правило, варьируется между потерей рассудка, жизнью в лишающем душевного покоя ожидании повторной встречи с неименуемым или смертью – «персонажи служат лишь точками перспектив, с которых предлагается обозревать ужасы сюжета»[10]. Следовательно, персонажи испытывают только те эмоции, которые вызваны невыразимо ужасным космическим объектом, его присутствием или связанными с ним объектами и другими персонажами.

Эмоции представлены очарованием, неясной тревогой, паническим ужасом и одержимостью; в ряде произведений наблюдается утрата воли и потеря контроля.

Более того, эмоции персонажей вводятся в повествование главным образом для того, чтобы подчеркнуть то пагубное воздействие, что невыразимо ужасный объект оказывает на человека.

2) Это приводит к заключению, что все элементы в повествовании существуют постольку, поскольку они служат раскрытию присутствия чего-то за гранью человеческих категорий, того объекта или ряда объектов, что именуются невыразимым космическим ужасом.

3) Сам образ неизвестного создаётся так, что он видится угрожающим и пугающим, но не поддаётся визуализации. Концепт УЖАС является центральным в художественной концептосфере Г. Ф. Лавкрафта, так как с его помощью автор отрицает как человеческую волю, так и то, что действительность была исследована и покорена, и что арсенал человеческих чувств является достаточным для познания того, что еще не стало объектом научных исследований. Г. Ф. Лавкрафт конструирует такое влияние космических объектов на планету, которое является гиперболизацией того воздействия, что оказало на неё ранее развитие науки и техники, а сам намёк на существование более могущественных сущностей, функционирующих вне категорий добра и зла, ставит человека в опасное положение подопытного материала.

В последние десятилетия, когда деятельность человека не только нарушает законы своей планеты, но и простирается далеко за её пределы, успех прозы Г. Ф. Лавкрафта, свободной от господства человека, прогресса и прочих ярких признаков нового времени, видится несколько тревожным, отражающим некое отрицание современностью самой себя.

Далее представляется необходимым обозначить перспективы исследования концепта УЖАС в творчестве Г. Ф. Лавкрафта. Возможно проведение дальнейшего комплексного исследования идиостиля Г. Ф. Лавкрафта и рассмотрение в литературоведческом аспекте используемых автором нарративных стратегий. Не менее интересным представляется исследование семиотики желтого цвета в произведениях Г. Ф. Лавкрафта. Необходимо также отметить, что отобранный в ходе исследования материал может быть использован в ходе исследования способов достижения эквивалентности единиц, репрезентирующих концепт УЖАС в творчестве Г. Ф. Лавкрафта при переводе на русский язык.

1. Вудард Б. Безумная спекуляция и абсолютный ингуманизм: Лавкрафт, Лиготти и weirding философии. Пер. с англ. Пацюкова Ю. // Философско-литературный журнал Логос. – 2019. – Т. 29, № 5. – С. 203–225.
2. Красавский Н.А. Эмоциональные концепты в немецкой и русской лингвокультурах: Монография. – Волгоград: Перемена, 2001. – 495 с.
3. Лиготти Т. Заговор против человеческой расы. Пер. с англ. revliscap. New York: Hippocampus Press, 2010.
4. Липавский Л. Исследование ужаса. М.: Ad Marginem, 2005.
5. Попова 3, Д., Стернин И. А. Семантико-когнитивный анализ языка: Монография. – Воронеж: «Истоки», 2006 – c. 77-80.
6. Уэльбек М. Г. Ф. Лавкрафт: против человечества, против прогресса. Екатеринбург: У-Фактория, 2006. С. 18–19.
7. Хамис Д. Исследование ужаса // Философско-литературный журнал Логос. – 2019. – Т. 29, № 5. – С. 135-149.
8. Harman G. On the Horror of Phenomenology: Lovecraft and Husserl // Collapse, 2008. Vol. IV. P. 333–364
9. Harman G. Weird Realism: Lovecraft and Philosophy / John Hunt Publishing, 2012 - Philosophy – 268 p.
10. Lovecraft H.P. Complete Works. / Delphi Classics, 2013. – 2050 p.