Теория языка | Филологический аспект №6 (26) Июнь, 2017

Специфика маркеров невербального кода в архитектонике текстовой когнитивной сцены (на материале произведения Д. дю Морье «Ребекка»)

Огнева Елена Анатольевна
Д.филол.н., зав.кафедрой иностранных языков, Белгородский государственный национальный исследовательский университет, РФ, г. Белгород

Аннотация: В статье рассмотрена архитектоника когнитивной текстовой сцены как динамичного сегмента концептосферы художественного произведения Д. дю Морье «Ребекка». Выявлена специфика моделей когнитивных сцен с тремя фоновыми терминалами. Определена высокая частотность текстовых когнитивных сцен, коммуникативная часть которых репрезентирована номинантами-маркерами невербального кода: кинемами и такемами. Выявлено, что хронемы и проксемы являются сопутствующими компонентами к кинемам и такемам, и входят преимущественно в состав фоновых терминалов. Введён в научный оборот термин «семантическая цикличность художественного пространства».
Ключевые слова: концептосфера, художественный текст, маркеры невербального кода, такема, кинема, прокссема, хронема, когнитивная текстовая сцена

Ogneva Elena Anatolievna
Doctor of Philology, Head of Department of Foreign Languages, Belgorod National Research University, Russia, Belgorod

Abstract: The article deals with the architectonics of cognitive text scene as a dynamic segment of conceptual sphere of "Rebecca" by Daphne du Maurier. The speci-ficity of cognitive scenes` models including three background terminals is identified. The high frequency of text cognitive scenes having nominee-markers of non-verbal code in the communicative terminals is identified. It is proved, that chronemes and proxemes are the accompanying components to kinemes and takemes as nominee-markers of the non-verbal code. It is discovered, that kinemes and takemes are predominantly part of the background terminals in the cognitive text scene. The term “semantic cyclicity in the literary space” has been introduced into scientific terminology.
Keywords: conceptual sphere, literary text, markers of non-verbal code, takeme, kineme, proxeme, chroneme, cognitive text scene

Универсальность структуры художественного текста как исследовательского объекта позволяет интерпретировать архитектонику этого формата знания на основе различных методологических подходов. Не вызывает сомнения тот факт, что «текст можно рассматривать с точки зрения заключенной в нем информации (текст - это прежде всего информационное единство); с точки зрения психологии его создания, как творческий акт автора, вызванный определенной целью (текст - это продукт речемыслительной деятельности субъекта); текст можно рассматривать с позиций прагматических (текст - это материал для восприятия, интерпретации); наконец, текст можно характеризовать со стороны его структуры, речевой организации, его стилистики» [1, с.7]. Так, В.А. Пищальникова, к примеру, рассматривает художественный текст как совокупность эстетических речевых актов, представляющих определённое содержание концептуальной системы автора» [4, с.4]

С нашей точки зрения художественный текст представляет собой авторскую текстовую модель мира, поэтому может рассматриваться как форма реализации художественной картины мира, которая формируется под влиянием сложных когнитивных процессов.

В проводимых нами исследованиях художественный текст интерпретируется как конгломерат глубинных этносмыслов народа в преломлённой проекции мировидения писателя, как креативный лингвоконструкт реальности, как репрезентационный символ синергии прошлого, настоящего и будущего, синергии, вербализованной посредством языковых знаков, формирующих таким образом художественный мир, модель которого находится в эпицентре лингвокогнитивных, лингвокультурологических и иных исследований.

Так, по мнению Т.Г. Поповой и О.А. Шубиной, «многие исследователи сходятся в том, что лексическая структура текста – это не только отражение организации текста. В любом тексте реализуется тезаурус данной языковой личности, а поэтому в лексической структуре текста выражается, прежде всего, мировидение автора» [5, с. 11].

Исследование репрезентационного текстового формата мировидения писателя выводит научную мысль на уровень моделирования и интерпретации когнитивных структур, формирующих концептосферу художественного текста.

Наряду с исследованием концептосферы отдельно взятого произведения целесообразно исследовать концептосферу творчества того или иного писателя/поэта. Полученные результаты моделирования и интерпретации концептосферы творчества различных писателей/поэтов из разных стран выводят нас на уровень исследования концептосферы мировой литературы. По мнению словенского компаративиста Марко Ювана, «The term "world literature" connotes universality, but in the global history of its wandering it has become ambiguous and has been understood through different value perspectives» [8, с.4].

Примечательно, что архитектоника вышеперечисленных типов концептосфер от концептосферы мировой литературы до концептосферы отдельно взятого произведения имеет схожую организацию модели, представляющую собой совокупность когнитивных структур: фреймов (статичных когнитивных структур), сценариев, сцен (динамичных когнитивных структур), когнитивных карт (статично-динамичных когнитивных структур).

В данной статье нами рассматриваются особенности динамичной когнитивной структуры концептосферы известного художественного произведения «Ребекка» английской писательницы Д. Дюморье, впервые опубликованного в 1938 году, а именно текстовой когнитивной сцены, которая интерпретируется как исследовательский конструкт, представляющий собой трёхтерминальную или четырёхтерминальную модель [подробнее о специфике текстовых сцен: 2].

В монографии «Архитектоника текстовой когнитивной сцены: проблемы моделирования и интерпретации» была предложена следующая типология месторасположения фонового терминала в архитектонике когнитивной сцены: «(1) фоновый терминал является начальным компонентом сцены; (2) фоновый терминал соединяет только первые два коммуникативных импульса сцены; (3) фоновый терминал соединяет любые коммуникативные импульсы сцены; (4) фоновый терминал соединяет только два последних коммуникативных импульса сцены; (5) фоновый терминал является конечным компонентом сцены; (6) фоновый терминал включён в структуру первого коммуникативного импульса сцены; (7) фоновый терминал включён в структуру любого коммуникативного импульса сцены; (8) фоновый терминал включён в структуру последнего коммуникативного импульса сцены; (9) два фоновых терминала, до и после информационного терминала сцены» [3, c. 100-101].

В приведённой классификации 2014 года были перечислены особенности местоположения одного или двух фоновых терминалов в архитектонике сцены, однако дальнейшие исследования позволили выявить четырёхтерминальные текстовые когнитивные сцены с тремя фоновыми терминалами. Как показывает исследование наличие трёх фоновых терминалов в одной текстовой когнитивной сцене, как правило, низкочастотно, но в архитектонике исследуемой концептосферы литературно-художественного произведения Д. дю Морье «Ребекка» данный тип когнитивных сцен высокочастотен, что является отличительной чертой концептосферы рассматриваемого произведения как одного из форматов реализации идиостиля писательницы.

Приведём в качестве примера анализ текстовой когнитивной сцены «встреча» в следующем контексте исследуемого художественного произведения: ИТ-1: (1.1.) 'What have you been doing with yourself?' he said. ФТ-1 (1.1.) He kissed the top of my head and put his arm round my shoulder. (1.2.) I felt as if a very long time had passed since he had left me yesterday.

ИТ-2: (2.1.) 'I've been to see your grandmother,' I said. 'Beatrice drove me over this afternoon.'

(2.2.) 'How was the old lady?'

(2.3.) 'All right.'

(2.4.) 'What's happened to Bee?'

(2.5.) 'She had to get back to meet Giles.'

ФТ-2 We sat down together on the window-seat. I took his hand in mine.

ИТ-3 (3.1.) 'I hated you being away, I've missed you terribly,' I said.

(3.2.)'Have you?' he said.

ФТ-3 We did not say anything for a bit. I just held his hand. [6, c. 155].

Исследуемая текстовая сцена представляет собой линейную двухвекторную четырёхтерминальную когнитивную сцену. Анализ структуры когнитивной сцены выявил наличие трёх фоновых терминалов, первый из которых соединяет первый и второй информационные импульсы, второй фоновый терминал соединяет второй и третий информационные терминалы, а третий фоновый терминал расположен на границе сцены.

Когнитивно-герменевтический анализ материала показал, то архитектоника первого фонового терминала репрезентирует действия героя, выраженные двумя такемами: (1.1.) He kissed the top of my head (он поцеловал меня в голову) and put his arm round my shoulder (взял под руку). Подчеркнём тот факт, что исследование текстовых когнитивных сцен в концептосфере романа «Ребекка» выявило высокую частотность маркеров невербального кода, а именно такем, кинем, проксем, хронем.

Вторая часть первого фонового терминала – это описание чувств, которые испытала героиня в этот момент: (1.2.) I felt as if a very long time had passed since he had left me yesterday (я почувствовала, что прошло очень много времени с того момента, как он ушел вчера). Эта часть первого фонового терминала включает в себя две хронемы: пролонгированную хронему a very long time (очень долго) и обобщающую хронему yesterday (вчера). Употребление двух хронем в данном контексте подчёркивает остроту желания героини увидеть героя произведения.

Второй информационный терминал состоит из 5 реплик, в первой также выявлен хронема this afternoon. 

Второй фоновый терминал примечателен тем, что в первой фразе выявлено две проксемы: перемещение по вертикальной пространственной оси (We) sat down together (мы сели вместе) и проксема – маркер локализации в пространстве дома on the window-seat (на сиденье у окна). Во второй фразе выявлена такема I took his hand in mine (я взяла его руку в свою).

В третьем фоновом терминале выявлена такема, семантически продолжающая предыдущую такему I just held his hand (я просто держала его руку).

Таким образом, в архитектонике текстовой когнитивной сцены «встреча» выявлено 9 маркеров невербального кода, 8 из которых - в фоновых терминалах.

Дальнейшее исследование концептосферы художественного произведения «Ребекка» выявило высокую частотность текстовых когнитивных сцен, коммуникативная часть которых репрезентирована номинантами-маркерами невербального кода, а именно кинемами и такемами. Хронемы и проксемы являются сопутствующими компонентами, преимущественно входящими в состав фоновых терминалов. Нами впервые выявлена данная закономерность частотности различных типов маркеров невербального кода в архитектонике текстовой когнитивной сцены.

Рассмотрим текстовую когнитивную сцену «счастье» в следующем контексте: ФТ-1: After dinner we went back again to the library. We did not talk much. I sat on the floor at Maxim's feet, ИТ-1: (1.1) my head against his knees. (1.2) He ran his fingers through my hair. ФТ-2: Different from his old abstracted way. It was not like stroking Jasper any more. I felt his finger tips on the scalp of my head. ИТ-2: (2.1.) Sometimes he kissed me. (2.2) Sometimes he said things to me. ФТ-3: (1) There were no shadows between us any more, and when we were silent it was because the silence came to us of our own asking. (2) I wondered how it was I could be so happy when our little world about us was so black. It was a strange sort of happiness. Not what I had dreamt about or expected. It was not the sort of happiness I had imagined in the lonely hours. There was nothing feverish or urgent about this. It was a quiet, still happiness. (3) The library windows were open wide, and when we did not talk or touch one another we looked out at the dark dull sky [6, c. 236].

Когнитивно-герменевтический анализ материала показал, что в данном контексте репрезентирована четырёхтерминальная линейная двухвекторная текстовая когнитивная сцена. Прежде всего, рассмотрим фоновые терминалы сцены. Примечательно, что фоновых терминала три.

Итак, рассмотрим первый фоновый терминал, который является начальным компонентом сцены ФТ-1: After dinner we went back again to the library. We did not talk much. I sat on the floor at Maxim's feet.

В архитектонике терминала выявлена точечная хронема аfter dinner, проксема to the library (в библиотеку), репрезентирующая наименование одной из комнат дома, и проксема sat on the floor at Maxim's feet (села на пол у ног Максима), репрезентирующая точку в пространстве упомянутой комнаты и взаиморасположение героев, участников сцены. Именно семантика данной проксемы предопределяет семантику маркера невербального кода в первом коммуникативном импульсе информационного терминала – семантику такемы my head against his knees (моя голова у его колен), которая репрезентирует чувства героини: бесконечную преданность и любовь, чувства обретённого душевного покоя. Ответ этим чувствам выражен такемой второго коммуникативного импульса he ran his fingers through my hair (его пальцы пробегали по моим волосам).

Второй фоновый терминал, расположенный между первым и вторым информационными терминалами ФТ-2 Different from his old abstracted way. It was not like stroking Jasper any more. I felt his finger tips on the scalp of my head репрезентирует размышления героини, вызванные действием, выраженным такемой he ran his fingers through my hair.

Примечательно, что второй информационный терминал ИТ-2: (2.1.) Sometimes he kissed me (иногда он целовал меня). (2.2.) Sometimes he said things to me (иногда он что-то говорил мне) состоит из двух коммуникативных импульсов, составляющих один коммуникативный вектор, исходящий от героя к героине. В первом коммуникативном импульсе репрезентированы чувства героя к героине посредством такемы kiss в сочетании обобщающей хронемой sometimes, тогда как второй коммуникативный импульс, также исходящий от героя, дублирует хронему sometimes. В целом, оба импульса представляют собой описание повторяющихся коммуникативных действий.

Подчеркнём тот факт, что третий фоновый терминал представляет собой сочетание трёх субтерминалов, что низкочастотно для формата структуры фонового терминала сцены ФТ-3: (1) There were no shadows between us any more, and when we were silent it was because the silence came to us of our own asking.

В первом фоновом субтерминале репрезентирована степень доверия установившихся взаимоотношений героев: There were no shadows between us any more, and when we were silent it was because the silence came to us of our own asking.

Во втором фоновом субтерминале описано счастье, как его чувствует героиня: I wondered how it was I could be so happy when our little world about us was so black. It was a strange sort of happiness. Not what I had dreamt about or expected. It was not the sort of happiness I had imagined in the lonely hours. There was nothing feverish or urgent about this. It was a quiet, still happiness.

В структуре субтерминала выявлена проксема our little world about us was so black (наш маленький мир вокруг нас был слишком чёрным) и обобщающая хронема the lonely hours (одинокие часы).

В третьем фоновом субтерминале The library windows were open wide, and when we did not talk or touch one another we looked out at the dark dull sky репрезентировано пространство библиотеки с широко открытыми окнами, что семантически расширяет пространство комнаты. The library windows were open wide (окна библиотеки были широко открыты).

В архитектонике исследуемой текстовой когнитивной сцены была выявлена семантическая цикличность художественного пространства, поскольку в первом и последнем предложениях идёт речь о пространстве библиотеки, более того, оба предложения входят в состав фоновых терминалов.

Под семантической цикличностью художественного пространства нами понимается повтор проксемы или нескольких проксем, посредством которого в рамках номинативного поля когнитивной структуры (фрейма, сценария, сцены) репрезентирован возврат в одну и ту же точку описываемого пространства.

В третьем субтерминале выявлена отрицательная форма такемы did not touch one another (не касались друг друга). Пейзажная единица at the dark dull sky (на тёмном скучном небе) подчёркивает полярность двух миров, мира счастья, в котором живут герои, и окружающий холодный серый мир.

Проведённое исследование показало, что в архитектонике трёх фоновых терминалов 6 маркеров невербального кода, из которых три проксемы, две хронемы, одна такема, тогда как в архитектонике информационных терминалов выявлено три такемы и две хронемы.

Таким образом, в результате когнитивно-герменевтического анализа архитектоники концептосферы художественного произведения Д. Дюморье «Ребекка» получены следующие результаты,

во-первых, выявлено наличие двух типов текстовых когнитивных сцен, а именно (а) сцены, в которых информационные терминалы представляют собой совокупность реплик персонажей, (б) сцены, в которых информационные терминалы представляют собой совокупность маркеров невербального кода, что является отличительной чертой концептосферы рассматриваемого произведения как одного из форматов реализации идиостиля Д. дю Морье; именно эта особенность информационного терминала предопределила комплексный характер фоновых терминалов когнитивной сцены;

во-вторых, выявлена высокая частотность моделей текстовых когнитивных сцен с тремя фоновыми терминалами;

в-третьих, определена высокая частотность текстовых когнитивных сцен, коммуникативная часть которых репрезентирована номинантами-маркерами невербального кода, а именно кинемами и такемами;

в-четвёртых, показано на примере архитектоники текстовой когнитивной сцены «счастье», что хронемы и проксемы являются сопутствующими компонентами, преимущественно входящими в состав фоновых терминалов.

в-пятых, установлено, что в архитектонике исследуемой текстовой когнитивной сцены «счастье», использован приём семантической цикличности художественного пространства.

1. Валгина Н.С. Теория текста. – Москва: Логос, 2003. – 173 с.
2. Огнева Е.А., Кузьминых Ю.А. Типологизация и структурирование когнитивной сцены художественного текста // Современные проблемы науки и образования. Филологические науки. – 2012. – № 6. (Электронный журнал). URL: http://www.science-education.ru/106-7379 (дата обращения 29 ноября 2012)
3. Огнева Е.А., Кузьминых Ю.А. Архитектоника текстовой когнитивной сцены: проблемы моделирования и интерпретации: монография. – М.: Эдитус, 2014. – 202 с.
4. Пищальникова В.А. Психопоэтика. – Барнаул: Изд-во Алтайкого гос. ун-та, 1999. – 173 .
5. Поповой Т.Г., Шубина О.А. Художественная картина мира как концептуализированное художественное пространство // Вестник ЮУрГУ. – № 1. – 2010. – С. 10-12.
6. Daphne du Maurier. Rebecca. – Avon, 2008. – 384 p.
7. Juvan Marko. Worlding Literatures between Dialogue and Hegemony. CLCWeb: Comparative Literature and Culture, 2013. URL: http://dx.doi.org/10.7771/1481-4374.2343 (дата обращения 25 мая.2017)