Теория языка | Филологический аспект №07 (111) Июль 2024

Словообразовательные модели неологизмов в романе С. Лема «Футурологический конгресс»

Городецкая Екатерина Александровна
магистр, Балтийский федеральный университет имени Иммануила Канта, РФ, Калининград, remerthh@gmail.com
Шкапенко Татьяна Михайловна
профессор, доцент, д. филол. н., Балтийский федеральный университет имени Иммануила Канта, РФ, Калининград, TSHkapenko@kantiana.ru

Аннотация: Значительная часть лексики, представленной С. Лемом в романе «Kongres Futurologiczny», относится к названиям вымышленных психотропных веществ. Большинство таких неологизмов построены на основе единой словообразовательной модели: существительное (или корневая морфема) + суффикс латинского или славянского происхождения. В качестве основы используются слова из латинского, польского, греческого, английского языка и др. Среди часто используемых формантов выделяются традиционные для области химии и фармакологии суффиксы. Контраст терминологического суффикса со смысловой нагрузкой или стилевым регистром основы придает лемовским неологизмам саркастически-шутливый характер, что одновременно передаёт оценочные установки автора.
Ключевые слова: Лем, неологизмы, фармаконимы, словообразование, окказионализмы, авторские неологизмы

Gorodetskaia Ekaterina Alexandrovna
master, Immanuel Kant Baltic Federal University, Russia, Kaliningrad
Shkapenko Tatyana Mikhailovna
professor, docent, Doctor of Philology, Immanuel Kant Baltic Federal University, Russia, Kaliningrad

Abstract: A considerable proportion of the vocabulary employed by S. Lem in the novel “Kongres Futurologiczny” refers to the names of fictional psychotropic substances. The majority of these neologisms are based on the same word-formation model, namely the combination of a noun (or root morpheme) with a suffix of Latin or Slavic origin. S. Lem uses words from Latin, Polish, Greek, English, and other languages as a word base. Among the frequently used formants are suffixes that are traditional for the field of chemistry and pharmacology. The contrast between the terminological suffix and the semantic load or style register of the base gives Lemovian neologisms a sarcastic and humorous character, which at the same time conveys the author's evaluation of the subject matter.
Keywords: Lem, neologisms, occasionalisms, pharmaconyms, word formation, authorial neologisms.

Станислав Лем — одна из интереснейших фигур в польской литературе конца XX — начала XXI веков, философ, футуролог и писатель. Одной из самых узнаваемых черт идиостиля автора является насыщенность его произведений авторскими неологизмами.

Индивидуально-авторские неологизмы представляют собой уникальные лексические единицы, которые с трудом поддаются классификации, а их анализ позволяет не только погрузиться в фикциональный мир, но и узнать больше об идиостиле автора произведения и его лингвокреативных способностях. Более того, изучение словообразовательных моделей неологизмов позволяет выявить определенные закономерности, проявляющиеся в рамках конструирования новых слов, относящихся к определенной тематике.

Создание авторских неологизмов относится к области искусственной номинации, под которой М. В. Голомидова понимает называние, намеренно творимое с сознательным нарушением стандарта [1, с. 31].  Абсолютное большинство неологизмов основывается на уже существующих в языке лексических единицах и словообразовательных моделях, характерных для его морфологического строя. Это обусловлено тем, что автор неологизма рассчитывает на то, чтобы быть понятым читательской аудиторией, в связи с чем чаще всего использует в новых семантических функциях старые слова или их составные компоненты, а также деривационный потенциал морфемного инвентаря.

В процессе создания неологизмов, согласно В. В. Виноградову [2, с. 156], могут использоваться как морфологические, так и неморфологические способы. Морфологический способ подразумевает творческое использование двух главных оснований: ономасиологического признака, который избирается автором в качестве семантического основания изобретаемой номинации, и того морфологического форманта, который кладется в основу словообразовательной структуры слова. По результатам нашего исследования именно этот принцип является наиболее частотным в процессе образования неологизмов в романе С. Лема «Kongres Futurologiczny».

Преобладание данного способа словообразования связано с тем, что значительная часть изобретенной Лемом лексики относится к терминам, именующим вымышленные психотропные вещества. Как известно, термины, под которыми Я. А. Климовицкий понимает «слово или словосочетание, языковой знак которого соотнесен с соответствующим понятием в системе понятий данной области науки и техники» [3, с. 35], строятся по определенным словообразовательным моделям, в которых особое значение приобретают суффиксы латинского происхождения, выступающие в роли «классификаторов», позволяющих осуществлять «систематизацию множества понятий одного порядка, одного уровня гносеологического членения» [4, с. 183].

Сложное прилагательное «психотропный» произошло из греческого языка и означает «воздействующий на психическую деятельность человека» [6] (psycho- + греч. tropos). Психотропные вещества — это, используя словарную дефиницию, «химические соединения, влияющие на центральную нервную систему, главной характеристикой которых является специфическое и избирательное воздействие на психические процессы» [9, с. 614]. Определения, приведенные выше, содержащие действительные причастия настоящего времени «воздействующий, влияющий», дают нам все основания отнести данную группу химических субстанций к категории nomina instrumenti и описывать их семантику с помощью перифрастической конструкции «то, что оказывает какое-то воздействие». Наш анализ показал, что выбор ономасиологического признака в каждом случае детерминируется характером воздействия на человека конкретной группы вымышленных психотропов.

В тексте романа сам автор выделяет 4 группы психотропов, включающих в себя 20 неологических единиц (24 вместе с названиями групп). Первая группа веществ получает общее наименование benignatory (dobryny) и насчитывает 7 единиц, вторая группа веществ — grupa bijologiczna, включает в себя 9 названий психотропов, третья группа — ocykany, к которой относится 3 лексических единицы, к четвертой группе bylanków относится 1 неологизм. На самом деле количество неологизмов со значением психотропных веществ в тексте произведения значительно больше. В ходе сплошной выборки нами было идентифицировано еще 74 неолексемы. Изобретенная С. Лемом группа химических субстанций включает в себя практически все основные характеристики человека — от внешности до интеллекта, психики, верований, то есть, в случае реализации данного фантастического проекта, предполагает комплекс средств искусственного воздействия на процесс моделирования человеческой личности в целом.

Словообразовательный анализ позволил выявить, что практически все неологизмы со значением психотропных субстанций построены на основе единой словообразовательной модели: существительное (или корневая морфема) из латинского, польского или другого языка + суффикс латинского или славянского происхождения. Из 98 рассмотренных нами неологизмов 61 единица построена с использованием польской основы, 35 единиц — латинской основы, 9 неологизмов основано на выражениях из английского языка, 5 единиц образовано от основ греческого происхождения, по 1 неологизму образовано от основ из русского, французского, немецкого и малайского языков. В рамках каждой из групп имеются определенные структурно-семантические отличия, определяемые характером воздействия веществ на человека.

В качестве примера обратимся к словообразовательным моделям неологизмов, входящих в состав групп «benignatorów» и группы «bijologicznej», выделенных С. Лемом в романе.

Согласно характеристике, данной С. Лемом, «benignatory» или «dobryny» (в переводе на русский язык – «бенигнаторы» и «умилители») — это субстанции, которые «вызывают беспричинное ликование и благодушие» [7, с. 21] Ю. Мельчарек предлагает целый ряд возможных моделей образования данного неологизма от различных однокоренных латинских слов, результат которых дает приблизительно один и тот же смысл:

• benigno → benignator, лат. benigno, benignare — вызывать положительные чувства

benign(o) + -ator(ø) → benign-ator(ø)
benignator — то, что вызывает положительные чувства

benignus → benignator, лат. benignus, a, um — ласковый, благосклонный

benign(us) + -ator(ø) → benign-ator(ø)

benignator - то, что делает кого-то ласковым, благосклонным

benignor → benignator, лат. benignor — быть довольным, быть благосклонным

benignator - то, что делает кого-либо довольным или благосклонным

benign(or) + -ator(ø) → benign-ator(ø) [5, с. 50-51].

Все возможные модели соотносятся с авторской характеристикой общего предназначения группы и раскрывают различные ее составляющие. В целом, человек, употребляющий «бенигнаторы», становится добрым, дружелюбным и вежливым. В тексте появляется и другое название «бенигнаторов» — dobryny, в котором неологизм образуется от слова славянского происхождения dobrо, к которому присоединяется суффикс -yn.

• dobro → dobryny, пол. dobro — добро

dobr(o) + -yn(y) → dobr-yn(y)

dobryny — то, что делает добрым

Названия benignatory и dobryny, однако, не являются полными синонимами. Они не синонимичны, как не синонимичны словообразовательные основы названий отдельно взятых «бенигнаторов». Более того, в модели латинского производного в большей степени отражен механизм воздействия, на что указывает суффикс -ator, который, согласно «Русской грамматике», используется для именования «лица, производящего действие, названное мотивирующим словом, или предмет, предназначенный для его осуществления» [8].

         Группа benignatorów включает в себя следующие наименования: altruizan, benefactoryna, bonokaresyna, empatian, euforasol, felicytol, hedonidol. Возможные словообразовательные модели представлены были следующим образом:

• altruizm → altruizan, фр. altruisme — альтруизм, лат. alter — другой
  altruiz(m) + -an(ø) → altruiz-an(ø)

altruizan — то, что вызывает желание проявлять альтруизм

• benefactor → benefaktoryna, лат. benefactor, benefactoris - благодетель

benefactor(ø) + -yn(a) → benefaktor-yn(a)

benefaktoryna — то, с помощью чего кто-либо становится благодетелем

• bonus, care → bonokaresyna, лат. bonus, a, um — хороший, добрый, славный, англ. care — забота

bon(us) + -о- + care + -s + -yn(a) → bon-o-kare-syn(a)

bonokaresyna — то, что вызывает чувство необходимости заботы о других

• empatia → empatian, англ. empathy — сопереживание, эмпатия

empath(y) + -an(ø) → empati-an(ø)

empatian — то, что вызывает чувство эмпатии

• euforia → euforasol, греч. euphoria oт eu — хорошо, phora — быстрое передвижение

eufori(a) + -asol(ø) → eufor-asol(ø)

euforasol — то, что вызывает чувство эйфории

• а) felicitus → felicytol, лат. felicitus, a, um (supinum) — я стал/а счастливым/ой

felicit(us) + -ol(ø) → felicyt-ol(ø)

felicytol — то, что делает кого-либо счастливым

b) felicito → felicytol, лат. felicito, felicitare — делать счастливым

felicit(o) + -ol(ø) → felicyt-ol(ø)

felicytol — то, что вызывает желание делать счастливыми других

• hedone → hedonidol, греч. hedone — удовольствие, восторг

hedon(e) + -idol(ø) → hedon-idol(ø)

hedonidol — то, что вызывает удовольствие, восторг [10, с. 50].

Во всех неологизмах данной группы используется суффиксальный способ словообразования, при котором к основе присоединяются суффиксы -yn, -an, -asol, -ol, -s. Лишь неологизм bonokaresyna представляет собой более сложную деривационную модель, в которой основа латинского прилагательного bonus присоединяет к себе английское существительное care, к которому в свою очередь присоединяется суффикс -yn и родовое окончание (a).

«Бенигнаторам» Лем противопоставляет препараты группы bijologicznej, которые «побуждают избивать и тиранить все подряд, вплоть до неодушевленных предметов» [7, с. 21]. Всего в данную группу входит 9 неологизмов: agressium, amokolina, flagellina, frustrandol, kopandol, lyssyna, sadystyzyna, walina.

Само название группы — grupa bijologiczna — представляет собой пример языковой игры, в основе которой лежит прием контаминации, заключающийся в сочетании двух основ: bije (пол. бьет) и biologiczna (пол. биологическая). В соответствии с общим названием в группу входят неологические единицы, значение которых находится в тесной связи с эмоцией гнева и стимулирует направленную вовне агрессию. На это указывают такие латинские основы furia, lis, flagello и aggresio. Потенциальные деривационные модели неологизмов выглядят следующим образом:

• furia → furyasol, лат. furia, furiae — ярость, безумие, вспыльчивость

fury(a) + -asol(ø) → fury-asol(ø)

furyasol — то, что вызывает приступ бешенства

• а) lysis → lyssyna, лат. lysis — освобождение

lys(is) + -yn(a) → lyss-yn(a)

lyssyna — то, что освобождает

b) лат. lis, litis — спор, война, сражение

lis(o) + -yn(a) → lyss-yn(a)

lyssyna — то, что вызывает желание спорить

с) lyssa → lyssyna, англ./немецк. lyssa от греч. lússa — ярость, бешенство

lys(sa) + -yn(a) → lyss-yn(a)

lyssyna — то, что вызывает ярость, бешенство

• sadysta → sadystyzyna, пол. sadysta — садист

sadyst(a) + -yz + -yn(a) → sadyst-yz-yn(a)

sadystyzyna — то, что делает садистом

• flagello → flagellina, лат. flagello, flagellare — пер. мучить, наказывать

flagell(ø) + -in(a) → flagell-in(a)

flagellina — то, что вызывает желание мучить

• aggresio → agressium, лат. aggresio, aggressionis — нападение, атака

aggresi(ø) + -um(ø) → agressi-(um)

agressium — то, что вызывает агрессию

• frustra → frustrandol, лат. frustra — напрасно, безрезультатно, лат. frustratio - разочарование

frustr(a) + -an- + -d + -ol(ø) → frustr-an-d-ol(ø)

frustrandol — то, что заставляет чувствовать разочарование

• amok → amokolina, малайский amok — приступ убийственного исступления, безумной ярости

amok(ø) + -ol+ -in(a) → amok-ol-in(a)

amokolina — то, что заставляет впасть в состояние амока [5, с. 51].

Названия девяти препаратов образованы с помощью основ латинского, греческого и малайского происхождения. Исключением в данном списке являются два последних слова: kopandol и walina. Соединение маркированных разговорным стилем основ глаголов kopać — «ударить ногой, копытом и т.д.» [10], и walić — «сильно ударить» (простореч.) [11] с наукообразными суффиксами создает условия для проявления языкового остроумия автора:

• kopać → kopandol, пол. kopać — бить ногой, толкать, пинаться

kop(ać) + -an+ -d+ -ol(ø) → kop-an-d-ol(ø)

kopandol — то, что заставляет чувствовать желание толкаться, пинаться

• walić → walina, пол. walić — бить, колотить

wal(ić) + -in(a) → wal-in(a)

walina — то, что вызывает желание побить кого-нибудь

Смысл корневых лексем латинского происхождения также полностью прозрачен для носителей польского языка, так как лексические единицы furia и agressio закрепились в польском языке в форме furia и agresja. Только две единицы — lyssyna и flagellina — являются, во-первых, семантически непрозрачными, а во-вторых — определенно нарушают фонетические и орфографические законы польского языка, на что указывает недопустимая для польского языка позиция мягкого согласного l c гласным y (вместо твердого ł), а также чрезвычайно редкое присутствие двойных согласных.

Таким образом, абсолютное большинство терминодериватов образуется с использованием суффиксов иноязычного происхождения, присущих химической номенклатуре. В анализируемом материале активным образом используются следующие форманты, общее количество которых составило 11 единиц: -yn/-in, -ol, -an, -um, -al, -or, -yl, -k, -ek, -ow, -n. Суффиксальное оформление неологических психотропных веществ, несомненно, соответствует словообразовательным нормам фармакологической лексики. О своеобразном автоматизме читательской рецепции можно говорить независимо от уровня знаний читателя в области химии и фармацевтики, поскольку установить связь вышеупомянутых формантов с данными областями знаний можно на основании повседневного опыта и общенаучной эрудиции.

Проанализированные нами лексемы построены на основе польских (61 единица), латинских (35 единиц), английских (9 единиц), греческих (5 единиц), русских (1 единица), французских или немецких (1 единица) и малайских (1 единица) словах. Если аффиксы выполняют преимущественно роль терминологических маркеров, то основа придает конкретный смысл, который может объективировать не только смысл, но и выразить присущее С. Лему чувство юмора и одновременно отражать систему его мировоззренческих ценностей. Примечательно, что обе эти функции преимущественно выражаются в неологизмах со славянскими (польскими) корнями, сочетание которых с наукообразными суффиксами дает нередко эффект искусственности и даже нелепости (например, «zgłowina», «kopandol» и пр.). Контраст терминологического суффикса со смысловой нагрузкой или стилевым регистром основы придает лемовским неологизмам саркастически-шутливый характер.

Ирония, заключенная в неологизмах, является одновременно способом передачи оценочных установок Лема, поскольку инвентарь названий психотропных препаратов, представленных в «Футурологическом конгрессе», относится к тому, что является неизменным и универсальным, близким опыту каждого человека: базовые человеческие эмоции и мотивации, обычные человеческие отношения. Инновационные названия несуществующих препаратов разоблачают абсурдность фикционального, но вполне возможного в будущем мира, и являются средствами передачи авторского отношения к возможным трансформациям человеческой природы.

Все химические вещества, представленные в изобретенных названиях, можно разделить на две группы, находящиеся по отношению друг к другу в семантической позиции: «хороший» (т. е. то, что оказывает положительное воздействие) и «плохой» (т. е. то, что оказывает отрицательное воздействие на человека). «Хорошая» группа неологизмов, тем не менее, не получает положительной оценки Лема. Химические вещества, призванные улучшить жизнь человека во всех возможных смыслах, создают лишь иллюзию выбора и благополучия. Попадая под власть препаратов, человек буквально превращается в подопытного кролика, утрачивая свое человеческое начало. Психохимикаты — это двигатель общества будущего, однако они не только вызывают зависимость одного индивида, но и заразны для всего его окружения.  Неологизмы «плохой» группы не делают человека хуже, а лишь возвращают недопустимые в идеальном мире эмоции злости, разочарования и пр. С другой стороны, вещества возводят эти состояния в абсолют, приближая человека к состоянию первобытной агрессии, полного сумасшествия.

1. Голомидова М.В. Искусственная номинация в русской ономастике. – Екатеринбург : Урал. гос. пед. ун-т, 1998. – 232 с.
2. Виноградов В.В. Вопросы современного русского словообразования. – М., 1975. – 800 с.
3. Климовицкий Я.А. Некоторые методологические вопросы работы над терминологией науки и техники // Современные проблемы терминологии в науке и технике : сб. ст. – М. : Наука, 1969. – С. 32–61.
4. Буянова Л.Ю. Когнитивно-семиотическая деривация как механизм формирования и эволюции современной финансово-экономической терминосферы // Вестник ЧелГУ. – 2013. – № 31 (322). – С. 20-22.
5. Mielczarek J. Budowa słowotwórcza i znaczenie nazw środków psychotropowych w opowiadaniu Stanisława Lema „Kongres futurologiczny” // Poradnik Językowy. – 2003. – S. 44-57.

Список источников
6. Большой толковый словарь русского языка: А-Я / гл. ред. канд. филол. наук С.А. Кузнецов. – СПб. : Норинт, 1998. – 1534 с.
7. Лем С. Футурологический конгресс. Из воспоминаний Ийона Тихого. – М. : Иностранная литература, 1987. – 232 с.
8. Słownik wyrazów obcych PWN / red. nauk. J. Tokarski. – Warszawa : Państwowe Wydawnictwo Naukowe, 1980. – 828 s.
9. Русская грамматика. [Электронный ресурс]. – URL: https://rusgram.narod.ru/208-255.html#224 (дата обращения: 20.03.2024).
10. Słownik języka polskiego PWN. [Электронный ресурс]. – URL: https://sjp.pwn.pl/slowniki/kopa%C4%87.html (дата обращения: 15.04.2024).
11. Słownik języka polskiego PWN. [Электронный ресурс]. – URL: https://sjp.pwn.pl/slowniki/wali%C4%87.html (дата обращения: 15.04.2024).