Литература народов стран зарубежья | Филологический аспект №08 (64) Август 2020

Переосмысление темы богов и природы в романе Ф. Гельдерлина «Гиперион»

Прихожая Лилия Ивановна
канд. филол. наук, доцент института гуманитарных наук, Балтийский федеральный университет имени Иммануила Канта, РФ, г. Калининград, lilia.uni@mail.ru

Аннотация: В статье рассматривается воззрения Гельдерлина на тему боги и природа. Прослеживается зарождение мысли, концепции, философии на страницах версий (черновиков) произведения и их трансформация в самом романе. Поэт размышляет о религии в разных редакциях, но последовательно убирает из версий своего произведения все детали, указывающие на какое-то одно вероучение. Религия будет приобретать все более общий характер. Природа, по Гельдерлину, тоже божество. Для того, чтобы достичь идеального состояния, человек должен подражать природе, раствориться в ней. Гельдерлин создает своих богов, «общечеловеческую» религию, где человек приобретет доверие к миру и к природе.
Ключевые слова: религия, мифология, философия, субьективный идеализм, божество, природа, концепция природы, пантеизм

Prikhozhaia Liliia Ivanovna
Cand. Sci. (Philology.), assistant professor of the Institute of Humanities, Immanuel Kant Baltic Federal University, Russia, Kaliningrad

Abstract: The article examines the views of Hölderlin on the theme of gods and nature. The origin of thought, concept, philosophy is traced on the pages of versions (drafts) of the work and their transformation in the novel itself. The poet reflects on religion in different editions, but consistently removes from the versions of his work all the details that indicate any one creed. Religion will become more and more general. Nature, according to Hölderlin, is also a deity. In order to achieve an ideal state, a person must imitate nature, dissolve in it. Hölderlin creates his gods, a "universal" religion, where man will gain confidence in the world and in nature.
Keywords: religion, mythology, philosophy, subjective idealism, deity, nature, concept of nature, pantheism.

Гельдерлин творил роман более семи лет. Он работал с необыкновенным усердием, прилежно изучал источники своего будущего романа («Путешествие в Малую Азию» Ричарда Чандлера 1775 г. и другие). Создал шесть версий произведения, из которых нам известны пять (одна версия утеряна). Опыт исследования вопроса о вариантах романа «Гиперион» Ф. Гельдерлина очень немногочисленнен, а ведь версии, по нашему мнению, - это авторский поиск содержания, формы будущего произведения, в этом заключается новизна данного исследования.

В версиях романа «Гиперион» Гельдерлин переоценивает отдельные свои эстетические, религиозные и философские воззрения, одни из которых позже потеряли для него свою актуальность, отошли в прошлое, а другие продолжали волновать. Гельдерлин ищет в версиях подходящую форму художественного повествования, он создает несколько вариантов романа, как в прозе, так и в стихотворной форме. Перед тем как приступить к очередной переработке романа, он перечитывал уже существующие материалы. «Я предпринял труд снова собрать и перечитать превратившиеся в обломки мои ранее продуманные мысли; их живой дух устарел; я чувствовал, как потускнел их небесный свет, который мне только начинал брезжить» [8, с. 137].  От одних идей, провозглашенных в отрывках, он дистанцируется, другие, напротив, разрабатывает и использует в романе. Переосмысливался неоднократно и вопрос Богов, религии. В метрической версии (возникшей в период с ноября 1794 по январь 1795 года) мы встречаем отрывок:

Однажды проходил я мимо церкви.

Дверь была открыта, и я вступил вовнутрь.

В ней не увидел я ни человека, и тишина такая,

что шаг мой гулким эхом отдавался.

С алтаря, перед которым задержался я,

глядела на меня Панагия (курсив мой-Л.П.)

с любовью и, скорбя. Склонил я перед ней

колено молча.

 И плакал, и сквозь слезы ей улыбался,

 и долго был не в силах

от нее оторвать свой взгляд, пока

 недалеко вдруг экипаж промчался.

 И грохот этот испугал меня.

И тихо к двери я вернулся,

и в щелку посмотрел, и подождал минутку, пока

не опустеет улица совсем;

скользнув за дверь проворно, я побежал оттуда

 к себе домой и затворился там [9, с. 623]. (Перевод мой –Л. П.)

В этом эпизоде упоминается Панагия, что указывает на византийскую церковь. Этот эпизод единичный, он нигде более не повторится. Поэт будет размышлять о религии и в последующих редакциях, но будет также последовательно убирать из версий романа все детали, указывающие на принадлежность греков к христианству. Религия будет приобретать все более общий характер.

В «Ловелль – редакции» автор меняет свое отношение к церкви. В диалоге Гипериона со слугой мы сталкиваемся с мнением: не стоит ходить в церковь, там молят о другом и молят ученые. Слуга говорит, что он молится дома и его молитвы содержат только просьбу мужественно воспринимать невзгоды: «Любимый бог, поддержи меня в моем мужестве» [9, с. 668]. Здесь Гельдерлин провозглашает, что Бог в нас, внутри человека.

В романе Гельдерлин уничтожает элементы, связующие веру в Бога с какой-либо религией: языческой, христианской, мусульманской. Гельдерлин создает свою «универсальную» религию. «Гельдерлиновские боги – существа, близкие к универсальности, их немного, и добрая доля универсальности поэтому приходится на каждого из них» [1, с. 282]. Он создает свою «общечеловеческую» религию. И даже упоминание в романе «арабского купца, посеявшего свой коран» [7, с. 363] призвано подчеркнуть общечеловеческий характер его религии. «Уже в «Гиперионе» начинает формироваться та особая система мифологии Гельдерлина, в которой на равных правах будут сосуществовать Христос и Геркулес» [2, с. 557].

В романе присутствие богов не выражено явно, наверное, потому, что Гельдерлин сам создает своих богов. Богом богов писатель называет отца Эфира, не существовавшего у древних. Общечеловеческий характер его религии подтверждает и другое божество, созданное автором и существующее в романе. Свет – это всепроникающее, всенаполняющее божество. Свет является понятием, объединяющим главные религии. Другие его боги (мать Земля, Гелиос, Аполлон) обрисованы штрихами, у них нет своих особых черт. Гельдерлин лишь обозначает их присутствие. Обобщенные боги находятся внутри природы. Мир природы – их дом. Боги сливаются с самой природой, поэтому природа выступает в романе тоже как божество, которому должен подражать человек, как чему-то идеальному.

В «Гиперионовой песне судьбы» сказано о богах, что они лишены судьбы. Они спят, лишенные судьбы: как младенцы, целомудренно они покоятся в «скромном бутоне». Это, в известном смысле, желанный образ и для человека. Гельдерлин мечтал, что и человек победит судьбу – превратит мир в свое жилище, обретет полнейшее доверие к миру и к природе.

Особое (сокращенное) гельдерлиновское многобожие было призвано выразить многообразие мира, в котором не должно пропадать единство. В самом романе Гельдерлин приводит положение из Гераклита Эфесского: мир есть единое, в самом себе различенное. Новая религия Гельдерлина – это новая человечность общения. Роман «Гиперион» - гимн Человеку и Человечеству. «Ведь человек есть бог, коль скоро он человек. А если он бог, то он прекрасен» [7, с. 354].

Природа выступает в романе тоже как божество.  Концепция природы зарождается во «Фрагменте», обдумывается в версиях под названием «метрическая» и «Юность Гипериона», а уже в романе концепция пантеистического единения всего живого занимает центральное место.

Поначалу, во «Фрагменте» Гельдерлин рисует природу через ощущения ее человеком, а чувства героев неразрывно связанными с происходящим в природе. Весна ассоциируется у него с пробуждением любви. Именно весной встречает Гиперион Мелиту. «Мой старый друг весна очаровала меня <...> Теперь она была здесь во всем блеске своей юности. Я почувствовал, что я снова должен стать счастливым. Я открыл окна и оделся словно на праздник. Она должна так же посетить и меня, небесная странница» [9, с. 591-592]. Во «Фрагменте» (как и в романе) вместе с весной приходит к героям прекрасное чувство – любовь. С осенью – лишь разочарования и страдания. Перед нами пока еще не преодоленное руссоистское понимание природы, но не концепция «природы», которая будет разработана позже. Разочарование в любви, постигшее главного героя, приводит к тому, что любовь больше не является основой единства всего существующего как основы мировой гармонии. Необходимо было найти ей замену. Природа во «Фрагменте» примиряет человека с утратами, она основа всего существующего, более прочная, чем любовь. Природа выступает во всей своей пластической красоте, «она окружает человека, проявляя себя как свет и земля, небо и море, в которых скрыта ее тайная сила, т.е. дух» [3, с. 44].

Во время работы над «метрической» версией Гельдерлин подпадает под влияние Фихте и его философии субъективного идеализма. Концепция природы, изложенная во «Фрагменте» подвергается сомнениям, заново переосмысливается, обдумывается. Однако поэт преодолевает влияние философа. Гельдерлин приходит к выводу: эстетический идеализм Фихте растворил природу в деятельном человеческом духе, а это значит, что он «умертвил» ее. Умертвив природу, человек внутренне опустошил себя. Гельдерлин сумел укрепиться на позициях пантеизма и утвердиться в концепции «единения природы и человека».

Юность Гипериона (1795) «Мудрый муж проповедует «божественность» человека. Она заключается в том, что человек носит в себе «прообраз бытия». Природа, противостоящая «божественному» (т.е. человеческому) человеку, представляет собой нечто «бесформенное». Человек «формирует» ее в соответствии с «прообразом», носимым им в себе. Этот прообраз есть не что иное, как «священный закон единства» человека и природы» [4, с. 28]. И хотя в данной редакции формулируется закон гельдерлиновской концепции «природы», здесь еще идеалом существования является «божественный человек», а не природа, как в романе. Подлинная цель человека, - провозглашается в редакции, – создать между собой и природой «мир и единство», «прекрасную объединяющую связь». Такова и цель пантеистической концепции в романе. Но в версии еще активна роль человека, он, чтобы достичь идеального состояния, должен действовать. А в романе – только подражать природе. Как видим, фрагмент написан под влиянием философского учения Фихте о деятельном, активном субъекте – Я. Согласно Фихте, назначение человека (ученого) заключается в его активной деятельности. А мир становится продуктом активности человеческого духа.

В романе концепция природы представлена как окончательно сформировавшаяся. Природа для Гельдерлина – высшая инстанция, она разумнее человека, она идеал, к которому должен стремится человек: «О природа, … только ты живешь, и все, что искусственно создали, выдумали мятущиеся люди, все это тает, как поддельный жемчуг из воска, вблизи твоего огня!» [7, с. 429]. Для того чтобы достичь идеального состояния, человек должен подражать природе, растворится в ней. Единение человека и природы – это центральная мысль романа: «Слиться воедино со всем живущим, возвратиться в блаженном самозабвении во всебытие природы вот вершина чаяний и радостей, вот священная высота...» [7, с. 287]. Завершает концепцию Гельдерлина мысль, что человек есть часть природы, его смерть – это возвращение к ней в ином качестве: «Я поднялась над жалкими творениями рук человеческих, я постигла чувством жизнь природы, которую не постичь мыслью... Если я стану даже растением, что за беда? Я пребуду вечно. Как я могу исчезнуть из круговорота жизни, в котором вечная любовь, присущая всем, объединяет все создания?» [7, с. 418-419]. К природе обращается Гиперион в кризисные моменты своей жизни, в ней ищет успокоение и гармонию. Природа помогает в постижении законов бытия.

Вера в непосредственное единение человека и природы отличает роман «Гиперион». Он начинается и заканчивается ее провозглашением. «О мое обездоленное, мятущееся, столько раз уязвленное сердце, возвратись туда, откуда ты вышло: в объятья природы, неизменной, спокойной и прекрасной» [7, с. 382].

Специфическая особенность пантеизма Гельдерлина, которую Дильтей охарактеризовал как «художественный пантеизм» [6, с. 399], по мнению ученого, состоит в том (и мы полностью согласны с его точкой зрения), что его взгляды изложены не как «метафизическая доктрина», т. е. не как философская система, - они приобрели форму романа.

В письме Гельдерлина к Нитгаммеру, которого здесь же он называет своим «ментором в философии», поэт сообщает о своих беседах с Шеллингом. И хотя здесь не говорится конкретно, какие вопросы обсуждали друзья, однако совершенно ясно, что обсуждались философские вопросы, по всей вероятности и те, которые поднимает поэт в своем произведении (о человеке, природе, религии): «Мы говорили, не всегда согласуясь друг с другом, но были едины в том, что новые идеи наиболее ясным образом могут быть выражены в эпистолярной форме» [8, с. 230]. Гельдерлин попытался изложить свои философские взгляды в форме стиха (метрическая версия), однако позже отказался от этой идеи, как раз, возможно, потому, что, как говорится в письме, «новые идеи наиболее ясным образом могут быть выражены в эпистолярной форме».

Во Франкфурте-на-Майне поэт снова пересмотрит свои убеждения, приведет в систему мысли и более четко сформулирует свою систему взглядов в романе «Гиперион», теперь уже в окончательной редакции. 

Произведение Гельдерлина, пройдя долгий путь, получилось таким, каким хотели видеть литературное творение современные автору теоретики и мыслители: «Роман должен быть зеркалом мира, по меньшей мере, зеркалом своего века и, таким образом, частной мифологией. Он должен склоняться к ясному спокойному созерцанию и вызывать ко всему участие; любая часть романа, каждое слово должно быть как бы золотым, должно быть включено в сокровенный метр высшего порядка, коль скоро внешний ритм отсутствует. Поэтому роман может быть плодом лишь вполне зрелого духа... Роман есть как бы окончательное прояснение духа, благодаря которому он возвращается к самому себе и снова превращает свою жизнь и развитие в цветок; он представляет собой плод, но плод, увенчанный цветами» [5, с. 382].

Подводя итоги исследования, хотелось бы акцентировать внимание на специфике художественного мышления Гельдерлина. Он создает свою религию, своих богов (свет, отец Эфир), где природа -  тоже божество. А человеку, чтобы достичь идеального состояния, нужно подражать природе и раствориться в ней.

1. Берковский Н.Я. Романтизм в Германии. Л.: Худож. лит., 1973. - 568 с.
2. Беляева Н. Т. Сотворение «Гипериона» // Гельдерлин Ф. Гиперион. Стихи. Письма. М.: Наука, 1988. - 717 с.
3. Протасова К.С. Творческая история романа «Гиперион» Ф. Гельдерлина // Ученые записки Московского городского педагогического института имени В.П. Потемкина. Зарубежная литература. Сборник статей. Т. 99, Выпуск 4, М., 1960.
4. Габитова Р.М. Философия немецкого романтизма Гельдерлин. Шлейермахер. М.: Наука, 1989. – 160 с.
5. Шеллинг Ф.В. Философия искусства. М.: Мысль, 1966. – 496 с.
6. Diltey W. Das Erlebnis und die Dichtung: Lessing. Goethe. Novalis. Hölderlin. Verlag: Vandenhoeck&Ruprecht, 2005. - 535 S.
Список источников
7. Гельдерлин Ф. Сочинения. / Пер.с нем. М.: Худ. лит., 1969. – 543 с.
8. Hölderlin F. Sämtliche Werke und Briefe. / Hrsg. von G. Mieth. 4 Bände. / Berlin - Weimar, Aufbau - Verlag, 1970. Bd. 4 – 615 S.
9. Hölderlin F. Sämtliche Werke. Leipzi: Insel-Verlag, (ca. 1920). – 989 S.