Русский язык | Филологический аспект №08 (64) Август 2020

Ономастическое пространство романа М. Жигжитова «Подлеморье»

Шойбонова Саяна Викторовна
кандидат филологических наук, доцент ФГБОУ ВО «Восточно-Сибирский государственный институт культуры», г. Улан-Удэ, Российская Федерация, sayana_shoib@inbox.ru

Аннотация: В статье рассматривается ономастическое пространство романа-трилогии бурятского писателя М. Жигжитова «Подлеморье», раскрываются особенности функционирования имен собственных в художественном произведении. Изучение ономастического пространства романа «Подлеморье» позволяет сделать вывод о том, что имена собственные в художественном тексте выполняют различные функции, в частности выступают в роли показателя времени, способствуют созданию колорита изображаемой эпохи, своеобразно передают дух времени. Показ активного взаимодействия поэтонимов на бурятской и славяноязычной основе является яркой иллюстрацией билингвизма и доказывает известное положение о том, что взаимодействие языков – процесс обогащения языков.
Ключевые слова: Михаил Жигжитов, ономастическое пространство, художественный текст, поэтонимы.

Shoibonova Sayana Viktorovna
Ph.D. in Philology, associate professor FSBEI HE «East Siberian state Institute of culture», Ulan-Ude, Russian Federation

Abstract: The article examines the onomastic space of the trilogy novel by the Buryat writer M. Zhigzhitov «Podlemorie», reveals the features of the functioning of proper names in a work of fiction. The study of the onomastic space of the novel "Podlemorye" allows us to conclude that proper names in the literary text perform various functions, in particular, they act as an indicator of time, contribute to the creation of the color of the depicted era, and in a peculiar way convey the spirit of the time. Showing the active interaction of poetonyms on the Buryat and Slavonic basis is a vivid illustration of bilingualism and proves the well-known position that the interaction of languages is a process of language enrichment.
Keywords: Mikhail Zhigzhitov, onomastic space, literary text, poetonyms

Как известно, литературные имена являются неотъемлемой частью любого языка. «Представление о том, что собственное имя является лингвистической единицей, имеющей лексическое значение, функционирующей в специфическом контексте и выполняющей специфические художественные задачи, объединяет большинство исследований по литературной ономастике. Изучение поэтической ономастики того или иного мастера слова помогает раскрыть художественную картину мира автора и понять психологию его творчества» [2, с. 332].

Для подтверждения данного тезиса и выявления специфики ономастического пространства художественного текста предлагаем обратиться к роману-трилогии известного бурятского писателя Михаила Жигжитова  «Подлеморье».

В рассматриваемом произведении онимический материал представлен довольно широко. Нами выявлено около 255 онимических единиц. Чуть больше половины названий составляют антропонимы (56% от числа использованных в романе онимов). При этом ономастическое  пространство романа  включает в себя реальные и нереальные имена. К реальным именам мы относим антропонимы, топонимы, зоонимы, а к нереальным – теонимы, которые составляют лишь 5% всей онимической лексики. Рассмотрим данные онимы подробнее.

В тексте встречаются антропонимы русского (Ефрем, Липистинья, Филантий), бурятского (Алганай, Тудыпка, Хонгор) и эвенкийского (Анкоуль, Воуль, Магдауль) происхождений. Поскольку действие романа-трилогии происходит на территории этнической Бурятии, где проживают люди разных национальностей, указанная разноязычность онимической лексики явление типичное.

Разноязычность онимических основ объясняется этническими контактами и языковым взаимодействием представителей разных народов. Действительно, кочевые монгольские племена-скотоводы и охотники-эвенки, проживая на смежных территориях, контактировали активно с другими народами.

Состоятельность приведенного утверждения доказывает и ономастический  материал литературных произведений бурятских писателей. В романе-трилогии М. Жигжитова часто  встречаются женские прозвища с формантом -иха (Киприха, Самойлиха). По такой же модели  образовался и бурятский андроним Бадарханиха. Среди антропонимов наблюдаются и такие  прозвища, которые не содержат какой-либо негативной оценки. Например: Сашка – «Туз Червонный»; поселенец-ссыльный – «Золотые руки».

В основном в художественном тексте наблюдается сосуществование настоящего имени и прозвища  (Растудыка – Тудыпка):  «У веселого приказчика имя Тудыпка, но он редко-редко услышит от кого свое нареченное ламой имя, а все его кличут, Растудыкой» [1, с. 70]; Пронька  Синенький: «Ох, братцы, умели же они [солдаты – Ш. С.] плеткой робить!  Целую неделю я оберегал  свою  барыню» – все боялся  прижать ее к лавке. Ел, пил стоя. Каково было мне? C тех пор и прозвали меня Синеньким» [1, с. 380].

 Интересным представляются варианты именования главного героя (Бадма – Магдауль – Волчонок). Каждый из вариантов имеет свою мотивацию. В детстве названного героя был вынужден украсть Воуль, приемный отец. Он обещал другу-буряту, что он сделает его сына хорошим охотником. Таким образом, Бадма – собственное имя мальчика, Магдауль – эвенкийское имя, Волчонок – имя, данное ему шаманом. В целом же совокупность мотиваций именования персонажа позволяет получить наиболее полное представление о персонаже, дополняет сведения об особенностях его биографии. Следует сказать, что в романе бурятские и эвенкийские фамилии оформляются в соответствии с русской моделью (Магдаулев Гавриил Бадмаевич, Магдаулева Туяна Николаевна).

В этом произведении можно найти  такие антропонимы, в частности фамилии, которые не соответствуют характеру персонажа. Например: Макар Грабежов:  «Эт-та  грабеж! – рявкнул вдруг Макар Грабежов. – Где это видано, чтоб хозяйское добро брать?! Грабить не дозволим!» [1, с. 284];  Ванька Болтунок: «Его подменил напарник – молчаливый Ванька Болтунок» [1, с. 372]. По всей вероятности, автор хотел показать, что не всегда имена-характеристики подходят, бывают нужными. Очевидно, писатель, приводя подобные примеры, доказывает, что не все факты жизни объяснимы  и понятны.

В ходе изучения онимической лексики данного романа нами зафиксированы также имена известных исторических личностей (Ленин, Юлий Цезарь, Чингис-хан).

В романе наблюдаем и использование теонимов: Цагаан Дара Эхэ ‘Белая Тара’, Богдо-Гэгээн ‘Богдо’, Богиня Бугады ('Хозяйка таежных зверей'), Горный Хозяин и др. Всего их насчитывается 15 единиц. Важность лексем-теонимов объясняется, прежде всего, их экстралингвистическим значением. Несмотря на малочисленность теонимов, представленных в данном литературном произведении, следует признать полезность содержащихся в них этнографических и исторических сведений.

Известно, что клички  животных образуются от слов, обозначающих  их разновидность (возраст, масть, размер). В романе М. Жигжитова домашние животные – незаменимые спутники охотников, рыбаков. Герои наделяют своих любимцев красивыми кличками (Бургут, Динго, Крылатка, Зорька, Орлик). Зоонимы в данном произведении можно разделить в зависимости от языковой принадлежности апеллятивных основ на 2 группы: русские и бурятские клички. К русским кличкам относятся: Воронок, Савраска (по масти). К бурятским – можно отнести следующие клички: Эрен – ‘пестрый’, Гоихан – ‘красивенький’;  Турген – ‘быстрый’. В романе можно обнаружить интересное явление – автор именует диких животных. К примеру, Мау-Бау ('хозяин-медведь  Онгохонской речки’).

Примечателен и топонимический материал рассматриваемого произведения. В романе присутствуют такие разновидности топонимов, как оронимы (Бараг-хан Ула, Святой Нос, Большой Шаман, Синий Беркут, Святой Нос), ойконимы  (Верхнеудинск, Голонда, Алга, Баргузин, Бирикан, Онгохон), гидронимы (Читкан, Амнунда, Балантимур, Аргада, Байкал, Чининда) и др.

В лирических отступлениях автор предлагает собственную расшифровку этимологии названий местностей. Например, Воронихин Пуп (так назывался подводный камень). «Мой камень и есть «пуп земли». Кормильцем она его звала. Камень-то фартовый был для нее» [1, с. 289]. Не менее интересна этимология онима Курбуликский залив: «Когда-то, давным-давно, в устье Большого Чивыркуя жило племя охотников тунгусов. Был у них великий шаман Курбул. Он надевал пестрый халат и, исполняя священный танец, вызывал добрых духов и богиню Бугады.  Шаман ушел на Верхнюю Землю к небожителям, а людям оставил свое яркое  одеяние и имя. Вот откуда этот удивительно богатый красками халат, которым укрывается залив на ночь; вот откуда и звучное название – Курбулик. Так гласит старая тунгусская легенда» [1, с. 121].

Таким образом, изучение ономастического пространства романа «Подлеморье» выявил такую особенность, как влияние русского языка на функционирование бурятских имен собственных (заимствование основ, словообразовательных формантов и др.). Необходимо отметить, что в рассматриваемом произведении имена собственные выступают и в роли показателя времени. В тексте они отражают ту действительность, которая изображается автором в соответствии с известными реалиями. Имена исторических лиц, реальных топонимов способствуют созданию колорита изображаемой эпохи, своеобразно передают дух времени. Своеобразный эмоциональный фон достигается использованием красочных описательных  прозвищ.

1. Жигжитов М. Подлеморье. Роман-трилогия / М. Жигжитов. – Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 1985. – 800 с.
2. Комлева Н. В. Ономастическое пространство поэзии Беллы Ахмадулиной / Н. В. Комлева // Ономастика Поволжья. – Ярославль : Изд-во ЯГПУ, 2012. – С.332-335.