Русский язык | Филологический аспект №06 (86) Июнь 2022

О продуктивности суффиксов притяжательных прилагательных в современном русском языке (по данным лингвистического эксперимента)

Шумилова Марина Владимировна
старший преподаватель кафедры иностранных языков, Омская академия МВД России, РФ, г. Омск, shumilova_m.v@mail.ru

Аннотация: В статье рассматриваются вопросы продуктивности суффиксов притяжательных прилагательных. В качестве основы для исследования послужил опрос иностранных граждан. Респонденты выбраны неслучайно, именно иностранцы усваивают живой язык, активный запас. Задания были направлены на выявление понимания притяжательных прилагательных, способности их создания и употребления в контексте. Большую продуктивность показал суффикс -ин-, наименьшую – морф -ов-. Автор статьи объясняет это неудобством употребления суффикса -ов-: его совпадением с флексией существительного.
Ключевые слова: притяжательные прилагательные, продуктивность, суффикс, лингвистический эксперимент, принадлежность.

Shumilova Marina Vladimirovna
senior teacher, Omsk Academy of the Ministry of the Internal Affairs of Russia, Russia, Omsk

Abstract: The article deals with the issues of the productivity of suffixes of possessive adjectives. The survey of foreign citizens served as the basis for the study. Respondents were not chosen by chance, it is foreigners who learn a living language, an active stock. The tasks were aimed at revealing the understanding of possessive adjectives, the ability to create and use them in context. The suffix -in- showed the greatest productivity, the morph -ov- showed the least productivity. The author of the article explains this by the inconvenience of using the suffix -ov-: its coincidence with the inflection of a noun.
Keywords: possessive adjectives, productivity, suffix, linguistic experiment, belonging

Об угасании притяжательных прилагательных как отдельного лексико-грамматического разряда говорили ещё в XX в. такие великие ученые, как Виноградов В.В. [1, с. 197], Черных П.Я., Шанский Н.М. [2, с. 130], однако наши современники Норман Б.Ю. [3, с. 93], Шмелева Т.В. [4, с. 360] отмечают свободное употребление притяжательных прилагательных в художественных текстах. Разумеется, в ситуации посессивного выбора носители русского языка выберут скорее конструкцию с существительным в родительном падеже, тем не менее существуют ситуации, в которых употребление притяжательного прилагательного более привычно. Как правило, это какие-либо устойчивые словосочетания (мерзни, волчий хвост (вместо хвост волка или хвост у волка), собачья жизнь и под.) или конструкции, в которых притяжательное перешло в разряд относительных. Так, в предложении типа она купила себе норковую шубу замена словосочетания с прилагательным на конструкцию с генитивом (шубу норки) маловероятно, так как, как это ни парадоксально, словосочетание с существительным в родительном падеже будет указывать на владельца, в то время как притяжательное прилагательное в этом контексте такого значения уже не несет. Очевидно, пытаясь сохраниться в языке, притяжательные прилагательные приспосабливаются, меняя значение, а иногда и структуру, используя дополнительные суффиксы типа -ск- (дедов – дедовский). Соглашаясь с фактом выбора конструкций с родительным падежом в большинстве случаев, мы не можем не замечать предпочтения притяжательных прилагательных в ситуациях, когда необходимо обозначить владельца через конкретное имя собственное (Машин, Валин, Катин, Колин, Васин и под.). В такой ситуации, возможно, следует говорить не об угасании группы в целом, а об утрате продуктивности некоторых суффиксов притяжательных прилагательных.

Продуктивность морфем можно определить через несколько условных показателей: во-первых, через частоту их употребления при создании новых слов, во-вторых, через частоту использования уже существующих в языке слов. Всё это можно проверить опытным путем.

В проводимом нами эксперименте участвовали иностранные слушатели Омской академии МВД России. Эта категория была выбрана неслучайно: иностранцы всегда осваивают сначала живой язык, устную речь. Именно они являются своеобразными маркерами, показывая, что носители языка используют в реальной речи, а что оставляют на страницах книг.

В первом вопросе респондентам было предложено объяснить смысл словосочетаний. В список вошли не только собственно притяжательные прилагательные, но и случаи их перехода в разряд относительных (заячья шуба, бабье лето). В 45,5% случаев отвечающие понимали, что речь идет о предмете и владельце, потому давали объяснение через замену на синонимичную конструкцию с существительным в родительном падеже: страусиное яйцо – яйцо страуса, отцов дом – дом отца, лисья нора – нора лисы. В 6% случаев респонденты формулировали ответ, используя слово «принадлежность»: сестрицыны бусы – бусы, принадлежащие сестре, генералов китель – китель, принадлежащий генералу, братова машина – машина, принадлежащая брату, волчий хвост – хвост, принадлежащий волку, сестрин халат – вещь, принадлежащая сестре, дедовы очки – очки, принадлежащие деду. Примечательно, что словосочетание сестрицыны бусы в 40% случаев объяснялось с использованием понятия принадлежности, столь же часто толкование давалось как бусы, цепочка или украшение сестры, в 20% респонденты либо не давали ответа (это было разрешено), либо давали неверный ответ – обувь (в этом случае, видимо, вызывало непонимание слово бусы, созвучное с бутсами). В то же время конструкция курицын сын чаще (в 60%) давала реакцию цыпленок или птенец, кроме того были такие ответы, как отец ругает сына и тупой, никто из ответивших не дал ответ, говорящий о принадлежности курице или отношения к ней. Вероятно, суффикс -ын- сохраняет значение принадлежности только в случае присоединения его к словам, называющим людей. 

Остальные ответы на первый вопрос были даны либо собственно объяснительные (11%) (папина работа – «где работает папа», лисья нора – «где проживает нора», «нора, где, возможно, обитает лиса», отцов дом – «дом, где живет отец», свиное сало – «жир и мясо свиньи»), ассоциативные (30,5%), либо иностранные граждане признавали, что не понимают выражение (8%). Процитируем ассоциативные ответы: отцов дом – «родной дом», «малая родина, где прошло детство», «родительский дом», папина работа – «особенная», лисья нора – «где спят ребенки лисят», генералов китель – «цель любого курсанта», «дорогой, чистый, поглаженный», «серый», бычий глаз – «глаза человека в гневе», «красные большие глаза», «небольшое окно», свиное сало – «запрет в употреблении», «заячьи уши» – «локаторы», «большие», дедовы очки – «старые очки», «большие очки».

Второе задание заключалось в построении предложений, в котором предмет принадлежал человеку или животному. Предметы и их владельцы были даны как пары слов: собака – хвост, мама – сумка и т.д. В предложенной ситуации образовали притяжательные прилагательные (птичье гнездо было разрушено сильным ветром) в 28% случаев, использовали существительное в родительном падеже (с предлогом и без него: ушки у медведя небольшие, кольцо дочери весит 30 грамм) в 29% словоупотреблений, притяжательное местоимение (слон пьет воду своим хоботом) – 7%, конструкции с глаголом быть (у кита есть глаза) – 13%, с глаголом иметь (белка имеет припасы) – 3%, не обозначили принадлежность (корова дает молоко) в 20% случаев. Употребление суффиксов было таким: 47% (от общего числа притяжательных прилагательных) – слова с суффиксом -ий- и его алломорфами (собачий, рыбачий, птичий), 43% – с -ин- (мамин, Петин), 10% – с -ов- (слоновый). Удивительными стали некоторые образования, не существующие в русском языке. Так, наряду с литературным кошачий была зафиксирована словоформа котов (котов корм кладется в отдельную миску), слоновый – слонин (слонин хобот достает до воды), не было фиксации слова китовый, однако образование китий встретилось единожды. Конечно, были ошибочные варианты, но они, вероятно, связаны с акцентом опрашиваемых. Так, была форма медвечий вместо литературного медвежий. Не было ни одного прилагательного, образованного от слов учитель (возможные варианты: учителев, учительский) и дочка (возможный вариант: дочкин). При этом были варианты, заменяющие производящую основу, но сохраняющие корень: нянин (в вопросе было слово нянечка). По этой же логике могли появиться слова типа дочерний, дочернин, дочерин, образованные от существительного дочь, но и подобных образований не зафиксировано.

Анализируя ответы на первый и второй вопросы, приходим к некоторым предварительным выводам. Во-первых, суффиксы -ов-(-ев-) и -ин-(-ын-) чаще воспринимаются как обозначающие юридического владельца, которым выступает человек, в отличие от -ий-, который присоединяется чаще к названиям животных. Видимо, в этом отражается картина мира человека: то, что принадлежит животному, человек легко присваивает себе, а потому принадлежность здесь скорее временная, даже если речь идет о жизни зверя или птицы, поэтому такие прилагательные легко используются в качестве относительных: заячья шуба, баранья шкура, медвежье ухо. Во-вторых, притяжательные прилагательные, образованные от наименований человека по профессии, социальному статусу, утрачиваются, вероятно, по причине смысловой несостоятельности и невыразительности. Так, если какой-либо ученик обнаружит забытый учителем предмет, он, обозначая владельца, будет использовать имя и отчество, а не должность человека. К тому же для обозначения принадлежности предмета целой категории людей существует суффикс -ск-, ведь во фразе ничего нельзя брать с учительского стола имеется в виду стол любого учителя. В-третьих, в русском языке как живом существуют словообразовательные варианты, так было в XI веке [5], так есть и в XXI в.

Третий вопрос был нацелен на выявление частоты употребления тех или иных суффиксов. Опрашиваемым предлагалось создать притяжательные прилагательные от слов, не существующих в языке: миса, торат, лилочь, зрык и т.д. Чаще всего (51% словоупотреблений) респонденты использовали суффикс -ин- (раленокин, зрыкин, южин, лусицын, фарбанин, бысин, торатиный, мисын, лилочин), что подтверждает высокую продуктивность этого суффикса в наши дни [6], причем не было основ, к которой не добавили этот морф. Суффиксы -ий- и -ов- использовались одинаково часто (по 21% каждый): мисий, торатий, раленокий, бысий, южий, фарбаний и фарбов (усечение основы фарбан), южев, лилочев, зрыков, торатев, лусицев, раленоков. В остальных случаях иностранцы использовали суффикс относительных прилагательных -н- (фарбанный) или добавляли -ск- и -н- к притяжательным: торатовский, лилочьевный, лусицаевный.

Анализируя собранный в ходе эксперимента материал, мы пришли к выводу, что притяжательные прилагательные употребляются в живой устной речи, они продолжают использоваться для указания владельца, но легко переходят в разряд относительных, если необходимо охарактеризовать предмет через отношения его к другому. Во всех вопросах продуктивность продемонстрировал суффикс -ин-, что и неудивительно. Суффиксы -ий- и -ов- невыразительны. Так, без контекста слово отцов может обозначать как притяжательное прилагательное, так и существительное в форме родительного падежа множественного числа. Буквосочетание ий иностранцы (и носители языка тоже) чаще встречают не как суффикс, а как флексию: синий, тихий, сладкий, строгий, гладкий или часть корня: гений, солярий, гербарий. Совпадение этих суффиксов с флексиями или частью корня существительных как бы лишает их прилагательности, поэтому так часто к -ов- добавляют -ск-: отцовский, дедовский, стариковский. Суффикс -ин- ни с чем таким не совпадает, а потому продолжает активно употребляться.

1. Виноградов В. В. Русский язык (грамматическое учение о слове). – М.; Л.: Гос. учеб.-пед. изд-во М-ва просвещения РСФСР, 1947. – 784 с.
2. Шанский Н.М., Тихонов А.Н. Современный русский язык. Часть II. – М.: Просвещение, 1987. – 256 с.
3. Норман Б. Ю. Грамматика каноническая, реальная и потенциальная Język i metoda: Publikacja dofi nansowana przez Uniwersytet Jagielloński ze środków Wydziału Filologicznego / Red. dr hab. Dorota Szumska, dr Krzysztof Ozga. Wydanie I, Kraków, 2015. С. 91-104.
4. Шмелева Т.В. Притяжательные прилагательные: почему не сбывается виноградовский прогноз? // Инструментарий русистики: корпусные подходы (Slavica Helsingiensia, 34). Helsinki, 2008. С. 358-371.
5. Шумилова М.В. Словообразовательные варианты притяжательных прилагательных XI-XVII вв. (по данным лексикографических источников) // Филологический аспект: международный научно-практический журнал. Нижний Новгород: Научно-издательский центр «Открытое знание», 2019. №11 (55). С. 23-29 URL: http://scipress.ru/philology/articles/slovoobrazovatelnye-varianty-prityazhatelnykh-prilagatelnykh-xi-xvii-vv-po-dannym-leksikograficheskikh-istochnikov.html (Дата обращения: 22.06.2022)
6. Щербакова Н.Н., Шумилова М.В. Динамика развития притяжательных прилагательных с суффиксом -ИН- в русском языке (по данным лексикографических источников) // Мир науки, культуры, образования. 2021. № 6 (91). С. 577 – 579.