Теория языка | Филологический аспект №05 (61) Май 2020

УДК 811.11

Дата публикации 21.05.2020

Номинация вопроса как объект оценки с позиций «народной лингвистики»

Петрова Елена Серафимовна
канд. филол. наук, доцент кафедры английской филологии и перевода, Санкт-Петербургский государственный университет, РФ, г. Санкт-Петербург, e.s.petrova@spbu.ru
Соколова Наталья Юрьевна
канд. филол. наук, доцент кафедры английской филологии и лингвокультурологии, Санкт-Петербургский государственный университет, РФ, г. Санкт-Петербург, n.y.sokolova@spbu.ru

Аннотация: Статья посвящена рассмотрению специфики функционирования оценочных прилагательных good и bad в сочетании с метаязыковым существительным question, которое служит базовой номинацией речевого акта вопроса в английском языке. Словосочетания good question и bad question впервые рассматриваются с позиций «народной лингвистики» -- совокупности бытовых представлений социума о сущности и когнитивных характеристиках единиц коммуникации. Функциональный анализ употребления указанных словосочетаний в бытовом, а не научном дискурсе показал, что рядовые представители англоязычного социума используют их не столько с целью оценки содержания или формы заданного собеседником вопроса, сколько с целью моделирования коммуникативной ситуации.
Ключевые слова: хороший вопрос, плохой вопрос, «народная лингвистика», оценка, оценочные прилагательные, моделирование коммуникативной ситуации, прагматическая установка

Nomination of Question as Object of Evaluation in Folk Linguistics

Petrova Elena Serafimovna
Cand. Sci (Philology), Associate professor of the Translation and Interpreting Department, Saint Petersburg State University, Russia, Saint Petersburg
Sokolova Natalia Yurievna
Cand. Sci (Philology), Associate professor of the Department of English Philology and Cultural Linguistics, Saint Petersburg State University, Russia, Saint Petersburg

Abstract: The article investigates the functional characteristics of the evaluative adjectives good and bad in noun phrases with the head word question, which serves as the basic nomination of the corresponding speech act in English. The noun phrases good question and bad question are seen as part of the language inventory of folk linguistics, viewed as a set of popular beliefs about the nature and cognitive characteristics of communication units. The functional analysis of their use in anglophone non-scholarly discourse has shown that average English language speakers use these noun phrases as tools for communicative situation modelling rather than purely evaluative units.
Keywords: good question, bad question, folk linguistic, evaluation, evaluative adjectives, communicative situation modelling, pragmatic goal

Правильная ссылка на статью
Петрова Е.С., Соколова Н.Ю. Номинация вопроса как объект оценки с позиций «народной лингвистики» / Филологический аспект: международный научно-практический журнал. 2020. № 05 (61). Режим доступа: https://scipress.ru/philology/articles/nominatsiya-voprosa-kak-obekt-otsenki-s-pozitsij-narodnoj-lingvistiki.html (Дата обращения: 21.05.2020)

Представителям различных культурно-языковых сообществ свойственно формировать обиходные, не имеющие научного обоснования представления о языке и речи в целом, а также об их отдельных единицах. Наивное сознание проявляет склонность к рефлексии над языковыми и речевыми явлениями и складывает комплекс бытовых высказываний, названный в профессиональной среде народной или «наивной» лингвистикой (англ. folk linguistics). В связи с развитием когнитивного подхода «наивнолингвистический» материал, включающий как ненаучные суждения о языке в общем, так и попытки осмысления рядовыми говорящими частных языковых явлений, вызывает разносторонний интерес профессиональных исследователей в нашей стране и за рубежом. Специфике бытовых представлений о языке посвящены недавние работы, выполненные, к примеру, в русле изучения языковой мифологии и стереотипов, закрепленных в обыденном языковом сознании [8, с. 106-107], в свете диалектной и этносоциолингвистической проблематики [3], в рамках активно разрабатываемого дискурсивного подхода [10]. То обстоятельство, что внимание к аспектам «народной» лингвистики сохраняется в течение последних десятилетий, позволяет исследователям проследить развитие самого понятия и области изучения [6].

Актуальность данной работы обусловлена исследовательским вниманием к сегменту бытовых представлений о языке как фрагменту общей картины мира, присущей той или иной культурно-языковой общности, а также тем обстоятельством, что оценка является не только неотъемлемым компонентом обиходных взглядов, но и модусом их формирования. Проведение исследования на материале английского языка особенно актуально, поскольку в настоящее время заметно активизируется интерес рядовых британцев к родному языку, что находит выражение в значительном количестве научно-популярной лингвистической литературы, телевизионных передач о проблемах современного состояния языка с активным вовлечением телезрителей; такое положение дел опирается на британскую традицию сетований на нарушение языковых норм, получившую название “complaint tradition” [11].

С нашей точки зрения, по аналогии с существованием лингвистической прагматики в профессиональной системе лингвистических взглядов, в комплексе «наивнолингвистических» представлений закономерно ответвление области «наивной прагматики». Новизна настоящей работы состоит в обращении к области суждений о фактах речи, которую мы предлагаем называть «народной прагматикой» и понимать как совокупность обиходных представлений о сущности и когнитивных характеристиках единиц коммуникации, в частности, вопроса, а также об оценочном компоненте их восприятия рядовым говорящим –  «народным лингвистом».

Ни лингвистическая прагматика, ни эротетическая логика до сих пор не занимались изучением восприятия речевого акта вопроса как такового в категориях «хороший – плохой». Однако в повседневной речи носителей английского языка весьма распространены «народно-прагматические» суждения, построенные по модели (thats a) good/bad question. Исследование речевого функционирования словосочетаний good question и bad question предпринято с целью выявления обиходных, «народно-прагматических» представлений участников англоязычного социума о вопросе – речевом действии, которое номинируется метаязыковым существительным question и становится объектом оценки. Для выражения такой оценки типично использование именно базовых оценочных прилагательных английского языка – good и bad.

Для достижения поставленной цели необходимо решить задачи по выявлению когнитивных характеристик, которыми англоязычное сознание наделяет вопросы, стимулирующие не столько ответ по существу, сколько оценочное суждение по поводу заданного вопроса, имеющее форму Good question и Bad question, и последующее уточнение оснований и реальных объектов таких оценок в коммуникативной ситуации.

Материал исследования, содержащий номинации good question и bad question, был получен из электронных корпусов британского и американского вариантов английского языка.

Одно из основных положений прагматики заключается в том, что речь – неотъемлемая часть жизни, а это значит, что отдельные речевые явления также обладают жизненной значимостью для участников коммуникативных ситуаций.

Таким неотъемлемым компонентом общения, а также важнейшей единицей языка и речи является вопрос, имеющий не только общенаучное, но и общекультурное значение [2, с. 5].  Вопрос представляет собой реляционное понятие и вместе с ответом образует вопросно-ответное единство, в котором научными изысканиями ключевая роль отводится именно вопросу: «Вопрос более независим, чем ответ» [5, с. 134].

Профессиональным мнениям не противоречат и отдельные «наивные», или «народные», представления о когнитивных характеристиках сущности речевого акта вопроса в англоязычном сознании. Как показывает проведенное ранее исследование функционирования номинации вопроса в английском языке и культуре, в обиходных представлениях членов англоязычного социума речевой акт вопроса мыслится как осязаемая сущность, имеющая определенные параметры (преимущественно значительные «размеры»:  enormous question, giant question, vast question) и способная к каузации целого спектра чувств (по большей части, отрицательно оцениваемых:  terrifying question, pressing question, burning question, explosive question) [7, с. 45].

В этой связи вызывают научный интерес представления участников англоязычной общности о «хорошем» и «плохом» вопросе, а также о коммуникативных ситуациях, связанных с репрезентацией этих представлений.

Оценка является наиболее показательным представителем прагматического значения, под которым понимается то значение, которое слово приобретает в коммуникативной ситуации. В отличие от значения дескриптивных слов, раскрытие недескриптивных значений не может рассматриваться вне контекста высказывания. Как компонент прагматического значения, оценка делает первостепенной задачу интерпретации. Определение недескриптивных значений – прагматическая проблема, поскольку для того, чтобы правильно употреблять оценочные прилагательные, прежде всего хороший и плохой, невозможно обойтись без информации о прагматическом окружении [1, c. 5-6].

Оценка находится в зависимости от говорящего субъекта и обращена на адресата речи. В оценочное высказывание включен как фактор адресата, так и коммуникативная цель отдельного речевого акта. «Главное назначение ценностных суждений не сообщать о фактах, а оказывать влияние (create an influence[1, c. 43]. Цель оценочных суждений состоит в том, чтобы сформировать определенное отношение или мнение, оказать воздействие на других или дать самому возможность принять практическое решение. Как таковой оценочный предикат уже содержит иллокутивную силу [1, c. 46].

В ходе анализа оценочных суждений исследователи уделяют особое внимание функционированию прилагательных хороший и плохой, которые Н.Д. Арутюнова относит к числу «общеоценочных», подчеркивая, что диапазон ситуаций их применения обширен и вариативен. Поскольку эти прилагательные предлагают холистическую оценку без указания на дескриптивный признак объекта, их употреблению необходима последующая интерпретация. Более того, смысл высказывания, которое содержит прилагательное good, часто неоднозначен [1, c. 94], следовательно, отдельные случаи неоднозначных высказываний требуют от говорящего дополнительной информации, позволяющей сделать высказывание в достаточной степени прозрачным для собеседника. 

По мнению З. Вендлера, качество goodness отстоит от объекта дальше, чем любые другие качества, набор которых и демонстрирует сам объект. В отличие от них good является внешней характеристикой существующего объекта [4]. Именно эта удаленность от объекта заставляет предположить, что некоторое ослабление семантических связей будет компенсировано усилением прагматической составляющей коммуникации.

 Идея характеристики объекта «извне» воплощена в грамматическом правиле употребления прилагательных в английском языке, согласно которому прилагательные, обозначающие более постоянный признак, стоят ближе к существительному. Таким образом, оценочные прилагательные, good и bad в первую очередь, отстоят в этой цепочке далее всего от определяемого существительного, уступая место прилагательным, обозначающим размер, возраст, форму, цвет, происхождение, материал, предназначение (по мере приближения к существительному).

Такое «расположение» слова good в цепочке определений П. Зифф связывает с высоким рангом этого прилагательного, объясняющимся широкой сферой употребления [12]. По смыслу good соединяется с существительным через релевантный глагол.  Таким образом, слово good может являться характеристикой человека или предмета в нескольких случаях: с позиции обычной или потенциальной деятельности, а также с точки зрения использования или пригодности для той или иной роли. Таким образом, при рассмотрении примеров, среди которых John is a good dancer”, John is a good poet”, не составляет труда понять смысл этих высказываний, а также то обстоятельство, что слово good характеризует танцора и поэта в контексте их деятельности, а, скажем, не личностных качеств [4].  

Если следовать этой логике, то оценочный смысл высказывания “Thats a good questionможет быть однозначно истолкован в том случае, если на вопрос “Good/bad for what”? можно дать конкретный ответ с использованием релевантного глагола. Однако изолированные высказывания типаThats a good/bad question to ask, “Thats a good/bad question to answer/to respond to”, как видится, не вполне способны пролить свет на трактовку понятия good/bad question обиходным языковым сознанием.  Еще менее тому способствует метафорическая сочетаемость, как, например, в высказываниях “That’s a good/bad question to bring up”, “That’s a good/bad question to beg”, “That’s a good/bad question to parry”.

Для решения этой проблемы обратимся к прагматическому окружению указанной номинации и рассмотрим фрагменты народного дискурса, зафиксированные электронными корпусами английского языка и содержащие употребление номинации вопроса в сочетании с прилагательным good.

(1) “I think that’s a good question”. (Pause). “And what’s the answer?” (Laugh). “Yes, I mean I don’t think anybody really knows”. (Contemporary history of China: Lecture (Edu/inf). Rec. on 12 Nov 1992) [BNC] / «Думаю, это хороший вопрос». (Пауза). «И каков же ответ?» (Смех). «Да, я что хочу сказать: думаю, вряд ли его кто-нибудь знает». (Здесь и далее перевод авторов статьи – Е.П., Н.С.).

Как видно из контекста, фраза “thats a good question не является непосредственной констатацией того факта, что вопросу (который в данном случае остается в импликации), присуще качество goodness. Скорее наоборот: оратору, судя по всему, задали вопрос с подвохом, «неудобный» и нежелательный, который ставит его в тупик перед аудиторией и грозит ему потерей лица. В свете этого стереотипная реплика “…thats a good question приобретает в данной ситуации иронический смысл: на первый взгляд, вопрос как таковой не содержал в себе оснований для квалификации его как «хорошего». Прототипическое значение положительной оценки реализуется прежде всего в коммуникативном и когнитивном аспектах. Вопрос расценивается как «хороший» в силу его оригинальности и релевантности для обсуждаемой темы. При этом положительная оценка, пусть даже крайне ослабленная, переносится по смежности, с одной стороны, на задавшего вопрос собеседника, поскольку тот проявил внимание к теме обсуждения, нетривиальность мышления и вовлеченность в коммуникацию. С другой стороны, положительная оценка также переносится по смежности на коммуникативную ситуацию в целом, поскольку употребление клишированной реагирующей реплики “thats a good question”, не потребовавшей от говорящего речемыслительных усилий, было нацелено им на позитивные результаты, а именно: установление эмпатии с аудиторией, выигрыш  дополнительного времени для преодоления коммуникативного затруднения (на которое указывает невербальный компонент – пауза), планирование своей речи и уход от конкретного ответа, причем без потери лица. Иначе говоря, в высказывании “Good questionанглоязычное сознание усматривает основание для положительной оценочности прежде всего не в смысловом содержании и не в изящной форме обсуждаемого вопроса, а в направленности этого клишированного отзыва о заданном вопросе на положительный результат коммуникации, даже при неспособности говорящего дать ответ на этот вопрос.   

Эти наблюдения подтверждаются и другими ситуациями, в частности, теми, где вопрос был задан не с умозрительными, дискуссионными целями, а с сугубо практическими, например:

(2) “When are we meeting again?”  “Oh yeah, good question. Another six weeks”. “When is that?” (unclear) “…of March. And thank you so much everybody and mainly for putting up with me.” (Charity committee meeting. Rec. on 26 Jan 1994) [BNC] / «Когда мы снова соберемся?» «Ах да, хороший вопрос. Недель через шесть». «Когда именно?» (неразборчиво) «…марта. Большое всем спасибо, и главным образом за то, что терпели меня».

Адресат вопросительной реплики вполне понимает, что обращенный к нему вопрос содержит две иллокутивные силы: собственно запрос информации о дате следующего заседания и косвенное побуждение к назначению очередной встречи, грамматически выраженное употреблением времени Present Continuous для обозначения заранее намеченных планов. Однако, не стремясь к скорейшим контактам (что подтверждает сначала отсылка к весьма приблизительному периоду времени, а затем намеренное  замалчивание конкретного ответа),  адресат инициального вопроса  «отделывается» клишированной репликой “Good question (предваряя ее небрежным восклицанием) для ухода от незамедлительного ответа, причем  нежелательного для собеседника. При этом каких-либо объективных оснований для положительной оценки заданного вопроса нет: это рутинный запрос информации в институциональном дискурсе.  Прототипический оценочный компонент, как и в примере (1), не очевиден: он частично переходит по смежности от совершенно нейтрального вопроса, как объекта оценки, на собеседника, якобы сделавшего свой своевременный и уместный запрос. Но здесь оценивающий субъект более эксплицитно нарушает условия искренности: им движет не столько неспособность, сколько нежелание давать ответ и тем самым связывать себя обязательствами; он прибегает к манипулятивной тактике и притупляет внимание адресата, во-первых,  рудиментарной положительной оценкой, содержащейся в прилагательном good, а во-вторых, расчетливым нарушением постулата манеры: говорит так, чтобы его не расслышали, без промедления предлагая другую клишированную реплику, чтобы завершить текущую коммуникацию. Таким способом он моделирует коммуникативную ситуацию в собственных интересах.

Характерно, что клишированное выражение Good question не всегда гармонизирует общение или хотя бы устраняет возможный конфликт. Рассмотрим в этой связи пример (3).   

(3) “I was going to ring you”. “Why didn’t you?” “Good question. You never gave me your number”.  “You never gave me yours either. But we’re both in the books.” “Ah”. There was an uncomfortable silence for a moment and then she went on. (Chimera. Gallagher, Stephen. Sevenoaks: New English Library, 1991. pp. 133-250) [BNC] / «Я собирался тебе позвонить». – «Почему же не позвонил?»   – «Хороший вопрос. Ты так и не оставила мне свой номер телефона». – «И ты не давал мне свой номер. Но оба номера есть в справочниках». – «Да?» На мгновение воцарилось неловкое молчание, после чего она продолжила.

В данном примере высказываниеGood question используется как своего рода защитная реплика, призванная «оградить» первого коммуниканта от упрека, высказанного в форме запроса информации о причине прерывания контактов. Такое речевое действие является вторжением в личную сферу собеседника и порицается англоязычной лингвокультурой. Используя выражение “Good question”, говорящий пытается ввести в заблуждение свою собеседницу. Он прибегает к осторожной лести, рассчитывая, видимо, на то, что конвенциональный смысл его клишированной фразы будет воспринят собеседницей как похвала, перенесенная по смежности на ее личность и способная нейтрализовать ее недовольство, однако это коммуникативное намерение оказывается не реализованным. Попытка моделирования коммуникативной ситуации при помощи фразы “Good question вызвала коммуникативный сбой и оказалась неуспешной.    

Необходимо отметить, что в ряде случаев прагматическое окружение все же указывает на то, что реплика “Good question действительно репрезентирует когнитивную характеристику вопроса как положительно оцениваемой сущности. Например: 

(4) “How often do ducks lay eggs?” “Good question. Don’t know. Apparently, they are laying profusely at the moment”. (62 convs. rec. by ‘Dorothy’ between 13 and 20 March 1992) [BNC] / «Как часто утки несут яйца»? «Хороший вопрос. Не знаю. Скорее всего они и сейчас обильно несутся».

Как следует из источника, приведенный пример представляет собой фрагмент разговора взрослого собеседника и ребенка на тему имеющегося у них подсобного хозяйства. В данном случае запрос информации, явно наделенный суггестивными свойствами,  действительно оценивается адресатом как «хороший вопрос»: такой вопрос «хорош для» совместного принятия решений, его  продуктивное обсуждение способно побудить коммуникантов к моделированию конкретных действий – именно с таким дальним прицелом первый коммуникант и запрашивает необходимые сведения. Наделяя заданный ему вопрос когнитивной характеристикой “goodness”, второй участник коммуникации, тем не менее, испытывает коммуникативное затруднение, поскольку не владеет запрашиваемой информацией и может лишь высказать свое предположение. Иными словами, положительной оценке вопроса с помощью прилагательного good не препятствует осознанная неспособность дать на него конкретный, прямой ответ.  В данном случае нетрудно усмотреть и смещение оценочности по смежности на личность юного коммуниканта, задавшего дельный, не праздный вопрос.

В отличие от атрибутивной сочетаемости прилагательного good и существительного question, аналогичные словосочетания и включающие их оценочные высказывания  с прилагательным bad в электронных корпусах английского языка значительно менее частотны: и количество биномов bad question cоставляет лишь около 1% - 2% от числа биномов good question. Рассмотрим следующий случай:

(5) When asked to forecast the level of unemployment in a year's time he becomes uncharacteristically coy. “That’s a bad question”, he told me. “I can't give an answer. It depends on how we undertake our economic reform”. (Marxism Today. 1990) [BNC] / Когда его просят спрогнозировать уровень безработицы через год, он отвечает чрезвычайно уклончиво. «Это плохой вопрос», – сказал он мне. «Я не могу дать на него ответ. Зависит от того, как мы проведем экономическую реформу».

Причин более низкой частотности биномa bad question несколько, но одной из ведущих представляются функциональные ограничения. Если бином good question функционирует как речевой стереотип (по Т.П. Третьяковой) [9, с. 203], причем и в структуре полного предложения, и в структуре односоставного назывного, то бином bad question зафиксирован только в структуре двусоставного предложения и не выступает как речевой стереотип. Помимо этого, прилагательное bad полисемантично и в одном из лексико-семантических (сленговых) вариантов смыкается со своей противоположностью – good, тогда как good остается в рамках сугубо положительной оценочности и при этом сохраняет способность к передаче иронических смыслов, близких англоязычному менталитету – см.  выше, пример (1).  

Понятие «плохого», как противоположность «хорошего», правомерно рассматривать с аналогичных позиций – в терминах «не-полезности для чего-либо». В данном случае вынесение говорящим отрицательной оценки заданному собеседником вопросу обусловлено, как следует из контекста, невозможностью дать на него ответ. Впрочем, как показали примеры (1)—(4), невозможность, неспособность или нежелание давать ответ не препятствуют положительной оценке вопроса и описанию его при помощи выражения good question. Представляется, что в примере (5) номинация bad question не связана с языковой неадекватностью или ситуативной нерелевантностью вопроса, заданного говорящему. Квалификация вопроса как «плохого» может быть сопряжена с экстралингвистическим контекстом, который в момент коммуникации, здесь и сейчас, определяет не только невозможность дать единственно правильный ответ, но и затрагивает трудную, болезненную для оценивающего субъекта тему.

Если в примере (5) «плохой» вопрос затрагивал сложную сферу ответственности говорящего, то в примере (6) заданный вопрос потенциально мог относиться к любой сфере бытования говорящего:

(6) And there was this really awkward pause because everybody knew that that was really a bad question to ask. (Fresh Air 12:00 AM EST) [COCA] / Повисла по-настоящему неловкая пауза, так как все знали, что это действительно плохой вопрос.

Вопрос, который оценивается как «плохой», моделирует общую ситуацию общения в невыгодном для оценивающего субъекта направлении. При этом, как следует из примера (6), предполагается, что участники этой коммуникативной ситуации руководствуются схожими соображениями, общими в данном случае для всех коммуникантов критериями оценки, что выражается в единодушной отрицательной реакции на вопрос.

Итак, делая вывод о специфике «народнопрагматической» трактовки рассмотренных биномов, можно отметить следующее.

В «народной» прагматике выражение положительной оценочности за счет актуализации бинома good question  обычно оказывается ослабленным: положительная оценка, как мы показали, распределяется по смежности между эксплицитным или имплицитным содержанием речевого акта вопроса, с одной стороны,  и автором «хорошего» вопроса – с другой; при этом положительная оценка не обязательно удовлетворяет критерию искренности, а за счет иронии способна преобразовываться в свою противоположность – отрицательную оценку.  Но основная коммуникативная цель включения в речь этого конвенционального клише  состоит не в выражении оценки вопроса или собеседника, а в реализации прагматических установок говорящего –  субъекта оценки, таких, как попытка (не обязательно успешная) воздействовать на слушателей, выиграть время для планирования ответа по существу дела,  уклониться от прямого ответа, привлечь внимание к собственному вкладу в коммуникацию. В случае успешной реализации интенций говорящего актуализованный бином good question оказывается инструментом моделирования коммуникативной ситуации.

В свою очередь, употребление словосочетания bad question, не являющегося речевым стереотипом, предполагает более высокую степень действительной оценочности, которая распределяется между такими объектами отрицательной оценки, как содержание самого вопроса, с одной стороны, и сложившейся для говорящего ситуацией, с другой. Дополнительным подтверждением ослабленного прагматического потенциала бинома bad question по сравнению с good question, служит тот факт, что в «народнопрагматическом» англоязычном сознании bad question не проявляет способности к реверсии знака оценки за счет иронии.

Данная статья открывает перспективы для дальнейших исследований области «народной прагматики» с привлечением номинаций других феноменов речевого общения.


Список литературы

1. Арутюнова Н. Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. М.: Наука, 1988. 341 с.
2. Белнап Н., Стил. Т. Логика вопросов и ответов. М.: Прогресс, 1981. 288 с.
3. Бондаренко Е.Д. Наивная лингвистика диалектоносителей: этносоциолингвистический аспект: дис. … канд. филол. наук. Екатеринбург, 2016.
4. Вендлер З. О слове GOOD. [Электронный ресурс]. URL: https://classes.ru/grammar/155.new-in-linguistics- 10/source/worddocuments/good.htm (дата обращения: 11.05.2020).
5. Голубева-Монаткина Н.И. Классификационное исследование вопросов и ответов диалогической речи // Вопросы языкознания. М.: Наука, 1991. №1. С. 125 – 134.
6. Пэн В. «Наивная» лингвистика: эволюция понятия // Международный аспирантский вестник. Русский языка за рубежом. М., 2019. – №1. С. 50-55.
7. Соколова Н. Ю. О некоторых философских взглядах на вопрос: научные и бытовые представления. Научное мнение, 2018. №12. С. 42-47.
8. Стернин И.А. Лингвистическая мифология в обыденном языковом сознании // Лингвистика без границ. Воронеж: НАУКА-ЮНИПРЕСС, 2016. С. 106-131.
9. Третьякова Т.П. О лингвистической интерпретации современных стереотипов // Вестник Ленинградского государственного университета им. А.С. Пушкина. – 2015. – Т.7. - №1. С. 201-208.
10. Babcock R.D. Rhetorical argument, folk linguistics, and content-oriented discourse analysis: A follow-up study // Ampersand. An International Journal of General and Applied Linguistics, 2 (2015). P. 61-69.
11. Milroy J., Milroy L. Authority in Language: Investigating Standard English. – Routledge. London and New York, 2012. 208 p.
12. Ziff P. Semantic Analysis. Cornell University Press, 1960. 276 p.

Список источников
BNC – The British National Corpus. [Электронный ресурс]. URL: https://www.english-corpora.org/bnc/ (дата обращения: 11.05.2020).
COCA – The Corpus of Contemporary American English. [Электронный ресурс]. URL: https://www.english- corpora.org/coca/ (дата обращения: 11.05.2020).

Расскажите о нас своим друзьям: