Языки народов Российской Федерации | Филологический аспект №06 (74) Июнь 2021

Наименования предметов быта ханты: структура и способы словообразования (на материале казымского диалекта)

Герляк Наталья Андреевна
научный сотрудник НИО ХФ БУ «Обско-угорского института прикладных исследований и разработок», РФ, г. Ханты-Мансийск, natasha-gerlyak@yandex.ru

Аннотация: Статья посвящена описанию основных источников формирования бытовой лексики казымского диалекта хантыйского языка. Анализируется образование простых слов (равных корню или включающих один-два суффикса) и составных единиц (состоящих из 2-х корней). Рассмотрены слова типа kewan ‘бутылка’, pɔrχšǫp ‘куртка, свитер’ (произошло слияние, возникло нерасторжимое единство, семантика одного из компонентов потеряла актуальность) и слова типа ratχăr ‘место для костра’, ‘кострище’ (то место, где разводится и горит костер). Отграничена и третья группа, включающая двухкомпонентные (пишутся через дефис) и трехкомпонентные наименования (описательные, близки к словосочетаниям). Указанные источники различаются в зависимости от того, внутренние ли это ресурсы или лексические заимствования и кальки.
Ключевые слова: хантыйский язык, казымский диалект, бытовая лексика, способы словообразования, морфологический способ, лексико-синтаксический способ, лексико-семантический способ, заимствование.

Gerlach Natalya Andreevna
researcher of NIO HF BU «Ob-Ugric Institute applied research and development», Russian Federation, Khanty-Mansiysk

Abstract: The article is devoted to the description of the main sources of the formation of the everyday vocabulary of the Kazym dialect of the Khanty language. The formation of simple words (equal to the root or including one or two suffixes) and composite units (consisting of two roots) is analyzed. Words like kewan ‘bottle’, pɔrχšǫp ‘jacket, sweater’ (there was a merger, there was an indissoluble unity, the semantics of one of the components lost relevance) and words like ratχăr ‘place for a fire’, ‘bonfire’ (the place where a fire is bred and burned) are considered. The third group is also distinguished, which includes two-component (hyphenated) and three-component names (descriptive, close to word combinations). These sources differ depending on whether they are internal resources, or lexical borrowings and calques.
Keywords: khanty language, kazym dialect, household vocabulary, methods of word formation, morphological method, lexical-syntactic method, lexical-semantic method, borrowing.

Бытовая лексика хантыйского языка имеет следующие способы словообразования за счет внутренних ресурсов языка: морфологический (аффиксальный), лексико-синтаксический, лексико-семантический; привлечение ресурсов других языков – заимствования (лексические заимствования и кальки).

По мнению исследователя Г.И. Лаврентьева, «обогащение лексикона осуществляется двумя путями: путем заимствования из других языков слов, выражающих актуальные понятия, и путем создания новых слов на базе собственного материала. Словарный состав обогащается большей частью вторым путем — путем словообразования» [1, c. 35].

Другой известный исследователь Е.С. Кубрякова в одной из своих работ о способах пополнения словарного состава языка в сфере словообразования утверждает следующее: «Вряд ли у кого-нибудь может вызвать сомнение положения о том, что в современных языках подавляющее большинство новых наименований создается в сфере словообразования. Основной способ пополнения лексикона языка – развитие новых значений у имеющихся единиц, а также конструирование новых слов по существующим словообразовательным моделям» [2, с. 50].

В свою очередь, в «Словаре-справочнике» Д.Э. Розенталя приводится следующее толкование термина «бытовая лексика»: «бытовая лексика – это лексика, включающая в свой состав слова повседневного обихода, называющие предметы и явления общего уклада жизни, окружающей обстановки, обычаев и нравов народа» [3, 44].

Словообразование имен существительных, прилагательных и глаголов в сфере бытовой лексики хантыйского языка рассматривается в работах Е.А. Немысовой [4, с. 44-45], А.Д. Каксина [5, 56-79], С.В. Ониной [6, 58-68], И.М. Молдановой [7], Р.М. Потпот [8] и др.

В лексикографических источниках на материале казымского диалекта бытовая лексика выявлена и сформирована в словарях С.П. Кононовой [9], Е.А. Немысовой [10], В.Н. Соловар [11], [12].

Так, в составе бытовой лексики хантыйского языка можно выделить следующие наиболее продуктивные аффиксы (морфологический способ):

-ije; присоединяется к именным основам; значения – уменьшительность, ласкательность: an-ije ‘чашечка’ (an ‘чашка’, ńań ‘хлеб’);

-λ; присоединяется к именным основам; значение – пренебрежительность (часто – с оттенком ласкательности): łajәm-λε ‘топоришко’, sɔχәł-λε ‘досочка’ (λajәm ‘топор’, sɔχәλ ‘доска’);

-λeŋki (-l’eŋki); присоединяется к именным основам; значение – пренебрежительность (часто – с оттенком ласкательности): χɔp-λeŋki ‘лодчонка’, mil-λeŋki ‘шапчонка’ (χɔp ‘лодка’, mil ‘шапка’);

-šiwi; присоединяется к именным основам; значение – увеличительность: pŏsәŋ-šiwi ‘дымина’, χɔt-šiwi ‘домина’ (pŏsәŋ ‘дым’, χɔt ‘дом’);

-әp; присоединяется к глагольным основам; значение – орудие действия (предмет, связанный с действием), иногда – результат действия: wŏλt-әp ‘рубанок’, kŭnš-әp ‘гребень, расческа’, jint-әp ‘иголка’, wɔńś-әp ‘набирушка для ягод’, χɔŋt-ǝp ‘лестница’, mǫŋχ-ǝp ‘тряпка’ (wŏλta- ‘стругать’, kŭnš- ‘царапать’, jɔnt- ‘шить’, wɔńś- ‘собирать ягоды’, χɔŋt- ‘лезть вверх’, mǫŋχt- ‘вытереть, вытирать’).

В бытовой лексике хантыйского языка лексико-синтаксическим способом образуются, прежде всего, имена существительные, прилагательные, глаголы, парные деепричастия; в образовании каждой части речи наблюдаются специфические особенности.

По своей структуре они выступают, как правило, в таких моделях:

1) Имя прилагательное + имя существительное, первый компонент которых обозначает признак по материалу: karti an ‘металлическая чашка, сковорода, миска’ (karti ‘железо, металл (железный)’ + an ‘чашка’), karti χušap ‘жестяная банка’ (karti ‘железо, металл (железный)’ + χušap ‘банка’; следующая модель – прилагательное стоит в позиции определения: например: aj χɔt отдельно приготовленная ‘маленькая хижина (периода) менструаций или родов женщины’ (aj ‘маленький’ + χɔt ‘дом’), at ɔntǝp ‘ночная люлька’ (at ‘ночная’ + ɔntǝp ‘люлька, колыбель’), χătλewǝn ɔntǝp ‘дневная люлька’ (χătλewǝn ‘дневная’ + ɔntǝp ‘люлька, колыбель’) и др.

2) Имя существительное + имя существительное с аффиксом категории принадлежности: ɔw šări ‘петли двери’, (ɔw ‘дверь’ + šări ‘шарнир’), ɔw karti ‘ручка двери’ (ɔw ‘дверь’ +. karti ‘железо, металл’).

3) Глагол + имя существительное: ɔmăsti păsan ‘стул’ (ɔmăsti ‘сидеть’ + păsan ‘стул’), λ’ŏχәtijλti pŭt ‘умывальник’ (λ’ŏχәtijλti ‘умываться’ + pŭt ‘котел, таз’).

4) Парные (двухкомпонентные) существительные, которые пишутся через дефис: wej-kŭnš ‘обувь (букв.: кисы-когти)’, sŏχ-ńir ‘одежда-обувь (букв.: шкура-тапочки)’, sŏχ-pŭn ‘шкура-шерсть’; ăn-sǫn ‘посуда (букв.: чашка-берестяной кузов)’; парные (двухкомпонентные) прилагательные: pŏškan-sɔtpǝŋ ‘с ружьем-ножнами’; парные (двухкомпонентные) деепричастия: jɔntǝsman-nŏλǝsman ‘шья-снимая мездру со шкуры’.

5) Имя существительное + имя существительное + имя существительное: karti keλ jǫš ‘канатная дорога’ (karti ‘железо, металл (железный)’ + keλ ‘веревка’ + jǫš ‘дорога’).

6) Имя существительное + глагол + имя существительное: wεnš mǫŋχti sŏχ ‘полотенце’ (wεnš ‘лицо’ + mǫŋχti ‘вытереть, вытирать’ + sŏχ ‘шкура, ткань’), wεnš wantti wŏχ ‘зеркало’ (wεnš ‘лицо’ + wantti ‘смотреть’ + wŏχ ‘серебро’).

7) Имя прилагательное + имя существительное + имя существительное: aj λăŋkǝr ǫχǝλ ‘маленькие сани, которые возят, закрепив за плечи (букв.: маленькие плечевые сани)’ (aj ‘маленький’ + λăŋkǝr ‘плечо’ + ǫχǝλ ‘сани’).

В большинстве случаев сложные слова состоят из двух компонентов (корней или основ), хотя встречаются примеры и многокомпонентных слов. Приведем примеры словосочетаний из бытовой лексики на сочетание двух компонентов: kartλŭŋk ‘гвоздь’ (karti ‘железо, металл (железный)’ + λŭŋk ‘деревянный гвоздь, колок, колышек’), pewәλtχɔt ‘баня’ (pewәλ(t)- ‘купаться’ + χɔt ‘дом’), misχɔt ‘коровник’ (mis ‘корова’ + χɔt ‘дом’), tŭtχot ‘кошелек’ (tŭt ‘огонь’ + χɔt ‘дом’)

Морфологическим признаком сложных слов является нередко морфологическое упрощение компонентов (обычно первого, но иногда – второго): например, karti an > kartan ‘металлическая чашка, сковорода, миска’ (karti ‘железный’ + an ‘чашка’), karti sεsi > kartsεsi ‘капкан’ (karti ‘железный’ + sεsi ‘слопец’), karti săr > karsăr ‘железная лопата’ (karti ‘железный’ + săr ‘лопата’), pŏrtǫni χɔt > pŏrtǫnχɔt ‘аптека’ (pŏrtǫni ‘лекарство’ + χɔt ‘дом’).

В сложных словах с первым компонентом – глаголом этот компонент либо равен глагольной основе, либо состоит из основы + суффикс -t (но последний обычно выпадает в речи): jɔntәsλŭj ‘наперсток’ (jɔntәs-‘шиться’ + λuj ‘палец’), λǫmәtsuχ ‘одежда’ (λǫmәt-‘одевать’ + suχ ‘материал’), pewәλtχɔt ‘баня’ (pewәλ-‘купаться, мыться’ + χɔt ‘баня’), jɔntŏt ‘шитье’ (jɔnt-‘шить’ + ŏt ‘нечто, предмет’), wεrtŏt ‘изделие’ (wεr-‘делать’ + ŏt ‘нечто, предмет, вещь’).

В семантике сложных слов наблюдается частичная утрата одного из компонентов слова, например: kewan ‘бутылка’ (kew ‘камень’ + an ‘чашка’), pɔrχšǫp ‘куртка, свитер’ (pɔrǝχ ‘верхняя часть спины, плечо’ + šǫp ‘часть, кусок, половина, отрывок’, ratχăr ‘место для костра’, ‘кострище’ (rat ‘очаг’ + χăr ‘открытое место’). В этих лексемах произошло слияние, возникло нерасторжимое единство, и семантика одного из компонентов потеряла актуальность, такие слова пишутся слитно.

В бытовой лексике хантыйского языка много сложных слов. Данные слова возникли в хантыйском языке тогда, когда синтаксические отношения между словами еще не оформлялись флексиями.

В лексико-семантическом способе выявляются два типа многозначности (полисемии), основанные на различных видах языковой мотивированности: связи по сходству и связи по смежности. К числу первых относятся метафорические зоонимы, например: λɔńś χɔt ‘снежный дом’ или ‘куропачий чум’. К числу вторых относится метонимический перенос, который характеризует типы полисемии: а) материал и изделие из него, например: њўки ‘сыромятная кожа, ровдуга’ < њўки ‘покрышка (для чума)’; б) название оленьей шкуры (ее шерсти) и изделие из него: tŭlәχ ‘подшейный, длинный волос (оленя)’ < tŭlәχ ‘воротник ягушки’.

Словарный состав языка, непосредственно связанный с общественной деятельностью людей, непрерывно изменяется, становится все богаче и разносторонне не только за счет внутренних ресурсов языка, но также и благодаря контактам с генетически родственными и неродственными языками, то есть за счет заимствования определенных слов. Заимствование является одним из непременных источников пополнения словарного состава хантыйского языка.

Лингвисты отмечают, что степень проницаемости разных уровней языков при их взаимодействии неодинакова: наиболее восприимчивым является лексический уровень, а менее проницаемыми - фонетический и грамматический (морфологический и синтаксический) уровни. «Лексическое заимствование является как бы первой ступенью иноязычного влияния», - считает Л.П. Крысин, - суть которого заключается в том, что слово заимствуется «не целиком, как полное, законченное, грамматически оформленное слово, а только, так сказать, как более или менее бесформенный кусок лексического материала, получающий новую оформленность лишь в системе и средствами другого языка, языка заимствовавшего» [13, c. 19].

В бытовой лексике хантыйского языка выделяются тюркские, коми-зырянские, самодийские и русские заимствования. Поздние лексические заимствования из индоевропейских и тюркских языков, в хантыйский язык, могли прийти как прямо, так и через русский язык, который в данном случае сначала сам выступал в качестве принимающего языка, а уже затем – служил языком-посредником.

В бытовой лексике хантыйского языка зафиксировано наибольшее число заимствований из русского языка, например:

- наименования жилища и хозяйственных построек: ămpar ‘амбар’, kŭsnis χɔt ‘кузница’, λŏpas ‘лабаз’, pakrәp ‘подполье’, tŭrpa ‘труба’ и др.

- наименования кухонной и домашней утвари: panka ‘банка’, pitәn ‘бидон’, kŭrška ‘кружка’, sakkar pŏnti an ‘сахарница’, astakan ‘стакан’, ăškap ‘шкаф’, pɔśka ‘бочка’, wεtra ‘ведро’, tas ‘таз’, sat ‘садок’ (место для помещения живой рыбы) и др.

- наименования одежды, обуви и головных уборов: sɔpek ‘сапог’, kapɔr ‘капор’, χɔptan ‘кафтан’, tŭlǝp ‘тулуп’ и др.

На лексико-семантическом уровне освоения русские заимствования в большинстве случаев сохраняют свои значения, которыми они обладали в русском языке, например: ămpar ‘амбар’, wεtra ‘ведро’ и др.

Заимствования из русского языка в хантыйский язык характеризуются тремя свойствами, которые, в свою очередь, определяются тремя обстоятельствами:

1) Это – лексические заимствования, других заимствований (например, морфологических) в этот период просто не могло быть, т.к. начали контактировать два разно-системных языка, а сами контакты были спорадическими и недлительными;

2) Наличие языка – посредника, в качестве которого мог выступать язык-коми;

3) Обусловленность характера этих контактов историческими факторами и событиями того времени.

Если говорить о втором обстоятельстве, т.е. факторе языка-посредника, то нужно признать, что наличие языка-посредника существенно меняет тот «контур» слова (фонетический и смысловой), который принимает слово в принимающем языке. В нашем случае – в хантыйском языке. Но, надо далее полагать, в нашем случае фонетический облик слов меняется незначительно, поскольку коми язык – генетически – также является финно-угорским, как и хантыйский.

Коми-зырянские заимствования: öšin ‘окно’, potš ‘жердь’, potšös ‘изгородь’ и др.

В современном хантыйском языке также имеется большой пласт заимствованной лексики из тюркских, самодийских и иранских языков.

Диалектологический и этимологический словарь хантыйского языка Вольфганта Штейница, в котором содержатся сведения и по казымскому диалекту, дает более детальную информацию по заимствованным словам.

Тюркские заимствования (в северных и южных диалектах, возможно через посредничество русского языка):

tăχər ‘ковер, рогожа’ < общетюрк. *daγar ‘мешок’ [14, с. 1417].

tŭšak ‘перина, матрац; постель’ < тат. – тобол. tüšäk ‘перина, матрац; постель’ [14, с.1397].

Самодийские заимствования:

tińśaŋ ‘аркан’ < ненец. tint’śe ‘аркан’ [14, с. 1447];

tŏpar ‘меховые полусапожки’ <tōвar ‘башмаки из оленьего меха’ [14, с. 1459];

tŭt’t’śaŋ ‘женская сумка, в которой хранятся безделушки’ < ненец. tūt’śe ‘женская сумка с шитьем’ [14, с. 1487-1488].

Индоиранские заимствования:

war ‘рыбный садок’ < др.-иран. или ср.-иран. wary- ‘водная преграда’; kart ‘железо’ < ср.-иран. hart ‘нож’ [14, с. 332-339].

Таким образом, бытовая лексика хантыйского языка развивалась как за счет использования внутренних ресурсов, так и путем заимствования новых слов из других языков. Особенностью заимствований в современную эпоху является то, что обмен лексическими единицами осуществляется в основном через литературный язык, т.е. посредством письменной речи. И здесь средства массовой информации (печать, радио, телевидение, интернет), научная литература (переводная) играют основную роль.

Проведенное исследование бытовой лексики хантыйского языка на материале казымского диалекта позволило сделать следующие выводы.

Бытовая лексика хантыйского языка весьма обширна и составляет важную часть словарного состава языка. Она связана с выражением наиболее необходимых и жизненно важных понятий. Семантические пласты бытовой лексики охватывают многочисленные стороны человеческого бытия в повседневной жизни. Многие предметы быта и обихода приходят к нам из древности и, хотя модифицируется внешний вид слов, но значения слов не меняются. Исследование бытовой лексики хантыйского языка позволяет не только выявить лексико-семантические особенности, характер функционирования данного разряда лексики, но и знакомит с материальной культурой хантыйского народа. Лексические единицы этой тематической группы четко реагируют на малейшие отклонения в любой из сфер самобытной жизни народа. Изменения условий среды обитания, духовной жизни, обихода и другие факторы влияют на словарный состав хантыйского языка.

Критерии, систематизирующие бытовую лексику хантыйского языка, могут быть как экстралингвистическими (предметы и категории материального мира, социальная временная или географическая общность реалий), так и чисто языковыми (способы образования, морфологическое оформление, прагматика функционирования).

Основным источником обогащения исследуемой лексики являются внутренние ресурсы языка, которые используют в основном морфологический, лексико-синтаксический и лексико-семантический способы образования слов.

Наряду с финно-угорскими заимствованиями здесь имеются термины, заимствованные из тюркских, самодийских, русского и индоиранских языков.

Изучение бытовой лексики хантыйского языка в сопоставлении с данными финно-угорских, самодийских, тюркских, индоиранских языков может предоставить целый ряд весьма ценных фактов для освещения некоторых проблем в хантыйском языке. Безусловный интерес представляет исследование древнехантыйского пласта лексики.

1. Лаврентьев Г.И. Морфемная структура слова и словообразования в современном марийском литературном языке: Автореф. дисс. докт. филол. наук. – Йошкар-Ола, 1994. – 46 с.
2. Кубрякова Е.С. Части речи в ономасиологическом освещении. – М.: Наука, 1978. – 114 с.
3. Розенталь Д.Э. Словарь справочник лингвистических терминов: пособие для учителя / Д.Э. Розенталь, Н.А. Теленкова. – М.: Просвещение, 1976.
4. Хантыйский язык: учеб. для уч-ся пед. уч-щ / А.М. Сенгепов; под ред. Е.А. Немысовой. – Л.: Просвещение. Ленингр. отд-ние, 1988. – 224 с.
5. Каксин А.Д. Казымский диалект хантыйского языка / А.Д. Каксин. – 2-е изд., доп. – Ханты-Мансийск: ИИЦ ЮГУ, 2010. – 176 с.
6. Онина С.В. Отраслевая лексика хантыйского языка: словарный состав, связанный с оленеводством: Монография / Мар. гос. ун-т. – Йошкар-Ола. – 2003. – 154 с.
7. Молданова И.М. Словообразовательные и формообразовательные суффиксы глаголов хантыйского языка (на материале казымского диалекта)) / И.М. Молданова // Вестник угроведения. – 2011. – № 2 (5). – С. 45 – 48.
8. Потпот Р.М. Способы словообразования лексемы χɔt ‘дом’ (на материале казымского диалекта хантыйского языка) // Вестник угроведения – 2016. – № 2 (25). – С. 52 – 57.
9. Кононова С.П. Русско-хантыйский тематический словарь (казымский диалект): Пособие для учащихся старших классов и колледжей. – СПб.: филиал изд-ва «Просвещение», 2002. – 216 с.
10. Немысова Е.А. Орфографический, орфоэпический словарь шурышкарского и казымского диалекта хантыйского языка. – СПб.: ООО «Миралл», 2007. – 239 с.
11. Соловар В.Н. Хантыйско-русский словарь (казымский диалект) – Тюмень: «ФОРМАТ», 2014. – 386 с.
12. Соловар В.Н. Хантыйско-русский словарь (казымский диалект): Более 9000 слов / В.Н. Соловар; под. ред. А.А. Бурыкина. – Новосибирск: Издательство СО РАН, 2020. – 689 с.
13. Крысин Л.П. Иноязычные слова в современном русском языке / Л.П. Крысин. М.: Языки славянской культуры, 2004.  888 с.
14. Steinitz W. Dialektologisches und Etimologisches Wӧrterbuch der ostjakischen Sprachen. Akademie Verlag. T. 1-14. Berlin. 1966-1991.