Русская литература | Филологический аспект №09 (101) Сентябрь 2023

Мотивы смерти и инобытия в творчестве О. Арефьевой 1990-х гг.

Первозванский Роман Ильич
магистрант, Московский педагогический государственный университет, РФ, г. Москва, romanpervozvan@mail.ru
Миронов Максим Олегович
магистрант, Московский педагогический государственный университет, РФ, г. Москва, mironov_mo@mail.ru

Аннотация: В статье исследуется своеобразие отражения мотивов смерти и небытия в текстах песен О. Арефьевой 1990-х годов. В русле медиасловесности анализируется поэтическое, лингвистическое и музыкальное содержание текстов. В рамках исследования сделан вывод о том, что мотивы смерти и инобытия чаще всего выполняют схожие, дополняющие друг друга функции (смерть как переход в инобытие, смерть и инобытие как путь к беспредельности, смерть и инобытие как итог любви).
Ключевые слова: авторская песня, медиасловеность, лингвопоэтика, мотив, инобытие

Pervozvanskii Roman Ilyich
Master, Moscow Pedagogical State University, Russia, Moscow
Mironov Maxim Olegovich
Master, Moscow Pedagogical State University, Russia, Moscow

Abstract: The article examines the peculiarity of the reflection of the motives of death and non-existence in the lyrics of O. Arefieva's songs of the 1990s. The poetic, linguistic and musical content of texts is analyzed in the context of intermedia art. The study concluded that the motives of death and otherness most often perform similar, complementary functions (death as a transition to otherness, death and otherness as a path to infinity, death and otherness as a result of love).
Keywords: author's song, intermedia art, linguopoetics, motive, otherness

Современное литературоведение занимается анализом не только «крупных форм» классической и современной литературы, но и различного рода медиатекстов. Постепенно осмысляется особый корпус текстового материала — медиасловесность — и соответствующая ему область научной деятельности, в сферу которой входят, в частности, тексты, «обладающие синкретичной природой (сочетающих вербально-невербальные, аудиовизуальные, словесно-графические и другие полигенетические (многосредовые) содержательно-формальные компоненты)» [4, с. 359].

 Нередко объектом анализа в этом направлении филологических исследований становится авторская песня — «один из исторически первых феноменов медиасловесности» [2]. В данной работе мы намерены обратиться к анализу песен Ольги Викторовны Арефьевой — российской певицы, музыканта и поэтессы, создательницы и лидера группы «Ковчег». За время своей творческой деятельности (с 1986 года) О. В. Арефьева написала более 600 песен, за которые она, среди прочего, была удостоена литературной премии журнала «Знамя».

В одном из интервью О. Арефьева говорит: «Я постоянно хочу <...> выразить невыразимое, ну или хотя бы на него намекнуть. Так складывается, что если уж я о чем-то пою, пишу или танцую — всё время получается что-то потустороннее. Некая тоска по невидимому миру, высшему существованию, которое быть может нас ждет, когда мы закончим земную школу» [15]. Тоска по неведомому миру, стремление выразить невыразимое — основополагающие ощущения романтического направления в литературе. Здесь уместно вспомнить стихотворение В. А. Жуковского «Невыразимое», заканчивающееся строкой «И лишь молчание понятно говорит...» [14]. Можно, таким образом, отметить, что О. Арефьева в своем творчестве продолжает романтические традиции, наполняя их современным, актуальным смыслом.

Творчество О. Арефьевой уже становилось объектом научных исследований. Например, В. А. Гавриков анализирует образную структуру и интертекстуально-метафорический контекст альбома О. Арефьевой «Театр», отмечая при этом, что «О. Арефьева — бесспорно, одна из ключевых фигур современной русскоязычной песенной поэзии» [1, с. 116]. В докладе на конференции «Ломоносов-2014» А. А. Семина приводит анализ образа художника в песнях О. Арефьевой — в том числе и в контексте категорий «невидимого» мира (его можно сопоставить с инобытием). Однако собственно категории смерти и инобытия в творчестве Ольги Арефьевой ранее в научных работах подробно не рассматривались.

Цель нашего исследования — рассмотреть мотивы смерти и инобытия в творчестве О. Арефьевой 1990-х годов, описать основные направления интерпретации смерти и иного мира в ее песнях.

В исследовании мы опираемся на определение мотива, сформулированное В. Е. Хализевым: «Мотив — это компонент произведений, обладающий повышенной значимостью (семантической насыщенностью). «…» Мотивы активно причастны теме и концепции (идее) произведения, но их не исчерпывают» [5, с. 280]. Разграничение темы и мотива с учетом их тесной связи может представлять определенную сложность, поэтому для анализа мы будем привлекать как тексты, в которых смерть и инобытие — это значимые, но не тождественные теме компоненты, так и те тексты, в которых они в большей степени «тематизируются». Понимание инобытия близко оригинальной трактовке Гегеля («Инобытие — обретенное бытие в другом (в другом месте и времени, в другой форме, на иной основе) или видоизмененное бытие, отличное от прежнего состояния» [цит. по 3]), при этом маркерами инобытия признаются разные художественные свойства текста: формирование параллельной реальности, «исчезновение действительности» и др.

Методология исследования сочетает инструменты как литературоведческого анализа, так и лингвопоэтики (с опорой, в первую очередь, на понятийный и методологический аппарат функциональной грамматики), анализа музыкальной формы. Все тексты песен, проанализированные в данной работе, приведены на официальном сайте О. Арефьевой и группы «Ковчег», а цитаты на них в нашей работе снабжены соответствующими ссылками.

Смерть в творчестве О. Арефьевой интерпретируется по-разному: как способ перехода в иной мир и начало чего-то нового («Папоротник»), как квинтэссенция апокалиптического ужаса («Ангел смерти»), как бесконечное пространство, в котором время либо полностью отсутствует («Смерти нет»), либо течет искаженно, перевернуто («Будем Были»).

Особенно примечательно восприятие смерти в любовной песенной лирике О. Арефьевой. Смерть в ее текстах о любви не становится главным героем или ключевым мотивом — образы смерти и перехода в иной мир лишь сопровождают лирического персонажа. В песне «Впотьмах», написанной на стихи Торстейна Йоунссона, смерть выступает и объектом сравнения («И плащ мой черный — чернее смерти»), и итогом жизни («Жизнь — это лестница, лестница к смерти»). Появляется в песне и образ иномирья как состояния между жизнью и смертью («По нашей улице, стал у ворот — / Веселье — на грани жизни и смерти…») [9].

В другой песне о любви — «Сделай что-нибудь» — героиня бежит от ощущения «пронзительного счастья» — переход в иной мир в сознании лирической героини ассоциируется с избеганием реальности [11].

В песне «Авось и Ёри» ощущение инобытия в жизни героини порождается любовью («И не узнаем мы / что этой улицы в помине нет «…» О том что ни меня / ни тебя нет») [6]. Постепенное слияние героини и ее возлюбленного на уровне языка отражается в особом преломлении категории персональности (в первом куплете причудливо сочетаются формы личных и притяжательных местоимений 1-го и 2-го лица единственного числа (твоя, своя, я, ты, мой) — в третьем куплете вместо этих разделяющих героев местоимений появляется интегрирующее местоимение «мы» — однако в последних строках вновь подчеркивается разделенность возлюбленных). На уровне лирического сюжета слияние героини и возлюбленного проявляется в их постепенном исчезновении для мира, переходе в иное состояние — внепространственности — это фиксируется в последнем куплете. Инобытийность и особое состояние пространства подчеркивается и на уровне музыкального текста песни: гармоническая последовательность аккордов не получает развития, входит в непрерывный цикл (все нечетные музыкальные фразы «зависают» на аккорде третьей ступени, все четные — на аккорде седьмой ступени — оба эти аккорда не разрешаются в тонику, главную ступень тональности, и каждая следующая пара музыкальных фраз полностью повторяет предшествующие музыкальные фразы).

В песне «Ангел смерти» тесно связываются тема смерти и тема войны — смерть при этом мыслится как образ апокалиптический: его появление в тексте сопровождают метафоры, связанные с огнем («крыльев огненных взмах»), и религиозная символика («Господень гонец», «ангел», «крест над холмом») [7].

Религиозная символика появляется и в другой песне, связанной со смертью — «Смерти нет»: «золото Слова», «псалмы на расческах и пилах», «колокола без дна», «яблоко», «Лета». Тем не менее образ смерти здесь несет в себе другие смыслы: смерть — переход в иное состояние, «то, что начнётся вслед за концом». В анафорических строках, завершающих не очерченные строгим объемом куплеты, подчеркнуто одновременно и отсутствие смерти вообще, и отсутствие в ней предела («Смерти нет, / смерти нет конца. / Неба нет, / неба не было и нет. / Небу не было и нет начала и конца...») [12].

В песне «Папоротник» смерть осмысляется как рождение в природе. Лирическое послание к «господину смерти» сопровождается богатым растительным кодом. В припеве возникает инобытийный, не соответствующий реальности образ папоротника, который в объективном мире не только не может дать мед, но и не может цвести (цветение папоротника возможно только в народных поверьях). Лирическая героиня, проживая смерть, принимает облик странного, оксюморонного существа — перерождение героини не вписывается в традиционные мифосхемы диморфных созданий (сочетающих в себе признаки человека и животного). Посмертное бытие лирической героини полиморфично: если в первых строках в ее образе еще прочитываются черты птицы, насекомого, рыбы, существа плавающего или летающего, то к концу песни лирическая героиня вовсе теряет субъектность. Потеря субъектности проявляется не только на уровне метаморфоз телесности, но и на уровне языка: из текста первой половины каждого куплета исчезают глаголы, во второй половине каждого куплета реальное изъявительное наклонение уступает место ирреальному сослагательному наклонению. Подчеркивает потерю субъектности и повторяющийся вопрос: «А кто же я?». Однако утрата субъектности (а точнее — ее передача в мир природный) не равна исчезновению [10].

Еще один яркий пример формирования образа инобытия с помощью языка — песня «Будем Были». Инобытие здесь проявляется в особой грамматической структуре текста, построенной на сочетании противопоставленных в объективной языковой реальности времен: прошедшего и будущего («Когда мы Будем Были / Будут Были синеногие ящерицы») [8]. Сочетание этих противопоставленных временных форм, их соотнесение с различными синкретическими образами порождает особое ощущение вневременности и внепространственности существования героев, спрятанных за лирическим «мы». В этом тексте безусловно присутствует тема смерти, однако утверждать однозначно, что именно запечатлено в песне «Будем Были»: завершение существование человека или завершение существования определенных отношений между людьми, — весьма трудно.

Через процессы смерти, умирания в песнях О. Арефьевой проходят не только лирические персонажи — главные герои ее текстов. Так, например, в песне «Черная флейта» разрушается музыкальный инструмент — флейта, являющаяся, по нашему мнению, олицетворением творческого начала авторского «Я» («Игра моей флейты для тонкого слуха, / Звериного уха, что ловит тончайшие шелесты духа стиха…»). Основа сюжета песни — постепенное уничтожение лирическим персонажем творческого потенциала в самом себе, при этом в сильную позицию текста, его завершающую вынесена единственная облеченная в слова реплика флейты: «Люблю» [13].

Таким образом, мотивы смерти и инобытие в рассмотренных текстах выполняют чаще всего выполняют с схожие функции, актуализируют друг друга (смерть как переход или перерождение в инобытие, смерть и инобытие как путь к беспредельности, смерть и инобытие как итог любви). Иногда их функции различны: например, мотив смерти указывает на распад, творческое бессилие, апокалиптичность мироздания, а мотив инобытия — на внепространственность и избегание реальности.

Попытки осмысления смерти и инобытия и их мотивной реализации в творчестве О. Арефьевой 1990-х годов заполняют самые разные тематические направления: возникают они в любовной, и в философской лирике, и в лирике о творчестве; становятся они и полноправной ведущей темой ее песен. При этом важно отметить мастерство работы автора со структурой, словесным, символическим и музыкальным оформлением этих мотивов в медиатексте.

1. Гавриков В.А. Альбом "Театр" Ольги Арефьевой в зеркале интертекстов (Данте, Шекспир, Коллоди, Кэрролл, Ломоносов, Радищев, Тредиаковский, Пушкин... ) // Art Logos. 2018. №1 (3). С. 115-126.
2. Левина Л. А. Авторская песня как явление русской поэзии второй половины ХХ века: Эстетика; Поэтика; Жанры. Автореф. дис. ... доктора филол. наук. М.: Моск. педаг. гос. ун-т, 2006. 42 с.
3. Саенко Н. Р. Художественное инобытие как онтологический метод (на примере произведений Д. Хармса) // Научная мысль Кавказа. 2010. № 4 (64). С. 131-135.
4. Солдаткина Я. В. Понятие «Медиасловесность» и актуальные процессы в современной культуре // Преподаватель ХХI век. 2017. №2-2. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ponyatie-mediaslovesnost-i-aktualnye-protsessy-v-sovremennoy-kulture (дата обращения: 15.09.2023).
5. Хализев В. Е. Теория литературы. М., 2002.

Список источников
6. Арефьева О. Авось и Ёри / Ольга Арефьева и группа "Ковчег". URL: https://ark.ru/lyrics/bozhia-korovka/avosieri/ (дата обращения: 15.09.2023)
7. Арефьева О. Ангел смерти / Ольга Арефьева и группа "Ковчег". URL: https://ark.ru/lyrics/reggi-levoi-nogi/angelsmerti/ (дата обращения: 15.09.2023)
8. Арефьева О. Будем Были / Ольга Арефьева и группа "Ковчег". URL: https://ark.ru/lyrics/anatomia/budembyli/ (дата обращения: 15.09.2023)
9. Арефьева О. Впотьмах / Ольга Арефьева и группа "Ковчег". URL: https://ark.ru/lyrics/anatomia/vpotmax/ (дата обращения: 15.09.2023)
10. Арефьева О. Папоротник / Ольга Арефьева и группа "Ковчег". URL: https://ark.ru/lyrics/vremya-nazad/paporotnik/ (дата обращения: 15.09.2023)
11. Арефьева О. Сделай что-нибудь / Ольга Арефьева и группа "Ковчег". URL: https://ark.ru/lyrics/kolokolchiki/sdelajchtonibud/ (дата обращения: 15.09.2023)
12. Арефьева О. Смерти нет / Ольга Арефьева и группа "Ковчег". URL: https://ark.ru/lyrics/own-lyrics/smertinet/ (дата обращения: 15.09.2023)
13. Арефьева О. Черная флейта / Ольга Арефьева и группа "Ковчег". URL: https://ark.ru/lyrics/anatomia/chernajaflejta/ (дата обращения: 15.09.2023)
14. Жуковский В. А. Собрание сочинений в 4 т. М.; Л.: Государственное издательство художественной литературы. 1959. Т. 1. Стихотворения.
15. Интервью с Виктором Григорьевым // PERSONA. № 2(69). 2008.