Литература народов стран зарубежья | Филологический аспект №08 (76) Август 2021

Мэшап-компиляция как форма диалога с классикой («Гордость и предубеждение» Дж. Остен и «”Гордость и предубеждение” и зомби» С. Грэма-Смита)

Воловинская Марина Владимировна
канд. филол. наук, доцент кафедры теории, истории литературы и методики преподавания литературы, Пермского государственного гуманитарно-педагогического университета, РФ, г. Пермь, volovinskaya@yandex.ru
Зверева Екатерина Витальевна
магистрант кафедры теории, истории литературы и методики преподавания литературы, Пермского государственного гуманитарно-педагогического университета, РФ, г. Пермь, cateausten0207@gmail.com

Аннотация: В статье рассматривается мэшап-компиляция С. Грэма-Смита как форма функционирования романа Дж. Остен в пространстве современной массовой культуры.
Ключевые слова: Остен, мэшап, массовая культура, классика, ирония.

Volovinskaya Marina Vladimirovna
Cand. Sci. (Philology) , associate professor of the Department of Theory, History of Literature and Methods of Teaching Literature, Perm State Humanitarian Pedagogical University, Russia, Perm
Zvereva Ekaterina Vitalevna
Master's student of the Department of Theory, History of Literature and Methods of Teaching Literature, Perm State Humanitarian Pedagogical University, Russia, Perm

Abstract: The article examines the mash-up compilation of S. Graham-Smith as a form of functioning of the novel by J. Austen in the space of modern mass culture.
Keywords: Austen, mashup, popular culture, classics, irony.

Диалог современной культуры с классическим наследием принимает различные, подчас весьма неожиданные и странные формы, к числу которых относятся мэшап-компиляции. Немногочисленные исследователи литературных мэшапов (В.И. Сопронова, Л.И. Сараскина, Э.Р. Зиннатуллина, И.С. Попп) квалифицируют это явление то как жанр, то как направление в литературе и издательской практике, то как стиль. Так или иначе, мэшап (от английского mash up - смешивание) –  это форма «соавторства» современного писателя с классиком, предполагающая внедрение в художественную ткань классического произведения принципиально инородных элементов. Классический роман, по словам Л.И. Сараскиной, «оказывается подопытным организмом, в который насильно впрыснута чужеродная жанровая и стилевая субстанция» [5, с.28].

Первым образцом такого рода произведений стал роман С. Грэма-Смита «”Гордость и предубеждение” и зомби», читательский успех которого вдохновил писателей на создание еще целого ряда аналогичных текстов: «”Чувство и чувствительность” и гады морские», «”Гордость и предубеждение” и зомби: Рассвет ужаса», «”Гордость и предубеждение” и зомби: Еще ужаснее, чем прежде», «Андроид Каренина», «Шерлок Холмс против инопланетян».

В статье «Mashup-компиляции и mashup-экранизации как мозговой штурм классических романов» Л.И. Сараскина показывает, обращаясь к роману С. Грэма-Смита и его экранизации, что «такое соединение ничего не дает для понимания литературной основы, классических книг, существующих вовсе не для развлечения» [5, с. 23].

Соглашаясь с автором статьи, что рассматриваемое явление следует отнести к «низкой массовой культуре», отметим, что  перечисленные мэшапы можно квалифицировать как частный случай проявления общей тенденции. Как отмечает М.А. Черняк,  «жанровые поиски современной литературы оказались в значительной степени связанными с игровым использованием классического наследия» [6, с. 236].

По-своему закономерно, что основным полем для экспериментов стал культовый роман Дж. Остен «Гордость и предубеждение»: вышедшая в свет в 1813 году книга прочно и органично вписалась в пространство современной культуры, чему во многом способствовали  удачные экранизации (самые известные из них –  британский сериал 1995 года и экранизация Дж. Райта 2005 года).

Факт, что произведения Остен для многих современных авторов оказались отправной точкой для создания собственных текстов, можно объяснить не только популярностью романа, вызванной ностальгией по временам «старой доброй Англии», вечной актуальностью его тематики, привлекательностью героев, но и некоторыми чертами идиостиля писательницы.

Многие исследователи (в частности, Е.Ю. Гениева, Е.В. Повзун) говорят об объективности Дж. Остен как ее главном эстетическом принципе. Н.М. Жутовская и Е.Е. Александрова отмечают, что установка писательницы всегда состояла в «предоставлении читателю материала для размышления, выводы читатель должен был делать сам» [1, с. 329]. Подытожив рассуждения исследователей по этому поводу, А.В. Костыря делает справедливое заключение: «Таким образом, согласно традиционной точке зрения, отказавшись от морализаторства и сделав ставку на объективное и беспристрастное представление событий, Остен добилась такой убедительности и такой реалистичности в повествовании, что они остались непонятыми её  современниками, однако вызывают неподдельный интерес и восхищение у современных читателей и исследователей» [2, с. 33 — 34 ].

Погружаясь в созданный романисткой мир, делая собственные выводы,  читатель постепенно становился соавтором, другой вопрос, что плоды этого «соавторства» можно оценивать по-разному. Небольшое количество персонажей, относительная простота сюжетной конструкции, неспешное развитие действия тоже, по всей видимости, провоцирует авторов новых версий на то, чтобы добавить в текст «Гордости и предубеждения» элементы, которые могут динамизировать повествование, трансформировать классический текст в соответствии с принципами массовой культуры.

Мэшап компиляция — не единственная форма филологической игры с классическим текстом, однако она имеет свои особенности. В отличие от авторов ремейков, переселяющих персонажей классических произведений в иное время и пространство, С. Грэм-Смит не подвергает хронотоп романа Дж. Остен существенной трансформации. Без изменений остаются созданная писательницей система персонажей,  фабула, ключевые для развития действия события и даже общее количество глав.

«Соавторство» С Грэма-Смита заключается во введении  в роман мотива, свойственного современной массовой культуре: Англия подвергается нашествию живых мертвецов, зомби (в переводе А. Завозовой они именуются «неприличностями»), которые питаются человеческими мозгами. Теперь обитателям имения Беннетов приходится не только решать имущественные проблемы, выстраивать сложные межличностные отношения и заниматься самоанализом, но и противостоять губительной силе, особенно страшной оттого, что отличить зомби от живого человека не всегда возможно с первого взгляда.

Новые, отсутствующие в первоисточнике обстоятельства накладывают определенный отпечаток и на изображенные в романе С. Грэма-Смита характеры. Все дочери Беннетов владеют боевыми искусствами и всегда готовы отразить атаку коварных противников. Отличие Лиззи от сестер, по словам ее отца, теперь заключается не в том, что в ней «больше толку, чем в ее сестрах» [4, с. 29], а в том, что она более успешно сражается с зомби. Не отстает от нее в этом умении и мистер Дарси, их психологический поединок в сцене объяснения в Розингсе превращается в настоящую боевую схватку.

Однако основной контур  созданных в первоисточнике образов во вторичном тексте сохраняется, неслучайно их характеристика порой переносится в новый текст без изменений.  Например, завершающее первую главу романа Дж. Остен ироническое противопоставление мужа и жены Беннетов («В характере мистера Беннета так затейливо сочеталась живость ума и склонность к иронии, замкнутость и взбалмошность, что за двадцать три года совместной жизни жена все еще не смогла к нему приноровиться. Разобраться в ее натуре было во многом проще» [4, с. 30]) органично переходит в текст С. Грэма-Смита, не нарушая при этом общую повествовательную интонацию. Неслучайно автор говорит о том, что восемьдесят пять процентов текста принадлежит Дж. Остен.

Часто С. Грэм-Смит сохраняет структуру предложения оригинала, но изменяет несколько слов, что в итоге придает фразе новое звучание (в одной из аннотаций к книге метод писателя назван «микрохирургическим вмешательством»). Например, упоминание о кашле Лидии, действующем на нервы ее матери, есть у Остен, но автор вторичного текста поясняет причину недовольства миссис Беннет: можно подумать, что Лидия заражена (сложившаяся в мире в 2020 — 2021 годах эпидемиологическая  ситуация порождает в данном случае дополнительные ассоциации, однако в 2009 году, когда создавался роман, автор не мог их предвидеть).

Кроме того, диалоги, занимающие большое место в исходном тексте, в новом романе значительно сокращаются, заменяясь сценами кровавых схваток с врагами, и происходит это не потому, что современный читатель, по мнению автора, не способен воспринимать психологические нюансы взаимоотношений персонажей английской писательницы рубежа XVIII – XIX веков. Для того чтобы в полной мере оценить роман Дж. Остен, нужно читать исходный текст (желательно в оригинале), цель альтернативной версии другая.

Перед нами не скорректированный вариант знакомого произведения, а принципиально иной текст. Мэшап-роман «смешивает» не просто разные, но абсолютно разнородные, несовместимые компоненты: нравоописательный психологический роман, считающийся классическим образцом женской прозы рубежа XVIII – XIX столетий, и элементы зомби-хоррора, фантастического боевика, в результате чего получается своеобразный «жанровый оксюморон». Заметим, что современный автор выбирает в качестве исходного текста для жанровых экспериментов не романы, например, сестер Бронте (тоже  входящие в разнообразные рейтинги наиболее популярных книг),  где  ощутимы традиции готической литературы, а произведение, в котором принципиально нет место фантастическому, паранормальному. Директор издательства Quirk Books так объяснил сделанный выбор: «Все дело в контрасте. Мы собирались вторгнуться в чопорный и добропорядочный мир классической литературы с помощью дикого и вопиющего элемента. Поэтому мне нужен был самый чопорный и добродетельный роман, а что может быть чопорней и добродетельней, чем мир Англии эпохи Регентства?» [3].

Как страшные зомби вторгаются в уютный мир старой доброй Англии, налаженный быт и устоявшийся распорядок жизни героев, так массовая культура с ее расхожими штампами вторгается в уникальный мир Дж. Остен, словно проверяя созданную писательницей прошлого романную конструкцию на прочность.

Неслучайно в название романа С. Грэма-Смита, построенного на антитезе, выносится заглавие книги Остен в целом, а не имена персонажей, борющихся с нечистью, или отсылающие к первичному тексту топонимы.  Создание комического эффекта, порожденного соединением принципиально разнородных элементов, входит в  авторскую интенцию, закономерно, что в аннотациях к роману С. Грэма-Смита и фильму, созданному на его основе, говорится о сатире, гротеске и пародии.  Несмотря на кардинальные жанровые различия между первичным и вторичными текстами, романы  Дж. Остен и ее «соавтора» объединяет всепроникающая ирония, которую исследователи рассматривают как одну из определяющих черт стиля писательницы. Может быть, поэтому при чтении романа С Грэма-Смита стыки между «старым» и «новым» текстом не выглядят недопустимо грубыми и чрезмерно искусственными.

Так или иначе, роман Дж. Остен выдержал «вторжение» в него чужеродных элементов: персонажи остались привлекательны для читателя именно благодаря тем особенностям характера, которыми наделила их Дж. Остен, сюжетный каркас, несмотря на все нововведения, оказался неизменен, а интерес к мэшапу обусловлен именно обращением его автора к вечно живой классике.

1. Жутовская Н.М., Александрова Е. Е. Черты нравоописательной литературы в романе Джейн Остин «Разум и чувства» // Царскосельские чтения. 2015. № XIX. С.
2. Костыря А.В. Авторский код Дж. Остен: когнитивный аспект // Евразийский гуманитарный журнал. 2020. № 3. С. 30 – 37.
3. Рекулак Дж.: «Мы вторглись в чопорный мир классической литературы с помощью вопиющего элемента» [Электронный ресурс] / Дж. Рекулак. – URL: http://pro-books.ru/sitearticles/7462 (дата обращения 15.08.2021).
4. Остен Дж. Гордость и предубеждение; пер. с англ. И. Маршака. - СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2017. – 480.с.
5. Сараскина Л.И. «Mashup-компиляции и mashup-экранизации как мозговой штурм классических романов» // Наука телевидения, 2016. № 3. Т. 12. С. 22 – 37.
6. Черняк М.А. Филологическая игра как стратегия прозы XXI в. // Ярославский педагогический вестник, 2012. № 1. Том I (Гуманитарные науки). С. 236 – 240.