Русская литература | Филологический аспект №05 (61) Май 2020

УДК 82.01

Дата публикации 18.05.2020

Малая проза Дины Рубиной: поэтика предопределений

Безруков Андрей Николаевич
канд. филол. наук, доцент кафедры филологии, Башкирский государственный университет, Бирский филиал, РФ, Республика Башкортостан, г. Бирск, in_text@mail.ru
Улыбина Наталья Андреевна
студентка факультета филологии и межкультурных коммуникаций, Башкирский государственный университет, Бирский филиал, РФ, Республика Башкортостан, г. Бирск, ulybina.nat@yandex.ru

Аннотация: В статье произведен анализ рассказа Дины Рубиной с позиций определения в тексте примет поэтики предопределений. На наш взгляд, основой прозы Дины Рубиной является фактор перипетии, внезапности, изменения на уровне реализации пика художественной коллизии. Особо ярко данный поэтический извод проявляется в малых жанровых формах. Литературной базой исследования стал рассказ «Заклятье». В этом тексте, на наш взгляд, целостно воссоздано предопределение как знаковый фактор прозы Рубиной. Методология работы имеет синкретический характер – это и концептуальный анализ, и рецептивная критика, и подход к тексту в рамках структурализма. Проза Дины Рубиной, на наш взгляд, явление не только массового чтения, но и качественный, серьезный диалог с литературной классикой. Следовательно, устойчивые приемы художественного письма в прозе писательницы совмещаются с модернистскими. Точечно в работе охарактеризован сюжетный ход, образный строй рассказа, предложен вариант интерпретации художественной коллизии. Исследование имеет практический характер, ибо в нем зафиксированы прикладные способы работы с текстом. Материал может быть интересен студентам, аспирантам в случае конкретизации особенностей стиля и языка Дины Рубиной, а также для компилятивных работ по обобщению специфики литературного процесса XXI века.
Ключевые слова: Дина Рубина, малая проза, сюжет, случай, художественный образ, автор, коллизия

The poetics of predestination in small prose of Dina Rubina

Bezrukov Andrey Nikolaevich
Candidate of Philology, Associate Professor of the Department of Philology, Bashkir State University, Branch in Birsk, Russian Federation, Bashkortostan, Birsk
Ulybina Natalya Andreevna
Student the Faculty of philology and intercultural communications, Bashkir State University, Branch in Birsk, Russian Federation, Bashkortostan, Birsk

Abstract: The article analyzes the story of Dina Rubina from the standpoint of definition in the text and will accept the poetics of predestinations. In our opinion, the basis of Dina Rubina's prose is the factor of ups and downs, surprise, changes at the level of realization of the peak of artistic conflict. Particularly vivid this poetic edifice is manifested in small genre forms. The literary basis of the study was the story “The Curse”. In this text, in our opinion, predestination is integrally recreated as a sign factor of Rubin's prose. The methodology of work has a syncretic character – this is a conceptual analysis, and receptive criticism, and an approach to the text within the framework of structuralism. The prose of Dina Rubina is a phenomenon of not only mass reading, but also a qualitative, serious dialogue with literary classics. Consequently, the stable techniques of literary writing in the prose of the writer are combined with modernist ones. The plot course, the figurative structure of the story are characterized in a precise manner in the work, and a variant of interpretation of artistic conflict is proposed. The study is practical in nature, because it contains applied methods of working with text. The material may be of interest to students, graduate students in the case of concretization of the features of the style and language of Dina Rubina, as well as for compilation works on the generalization of the specifics of the literary process of the 21st century.
Keywords: Dina Rubina, small prose, plot, case, literary image, author, collision

Правильная ссылка на статью
Улыбина Н.А., Безруков А.Н. Малая проза Дины Рубиной: поэтика предопределений / Филологический аспект: международный научно-практический журнал. 2020. № 05 (61). Режим доступа: https://scipress.ru/philology/articles/malaya-proza-diny-rubinoj-poetika-predopredelenij.html (Дата обращения: … 2020)

Русская литература новейшего времени развивается в явном, хотя и трансформированном, переосмысленном  следовании принципам романтизма, сентиментализма, реализма. Писатели, поэты, драматурги 2000-х ориентированы на уникальность качества памятников XIX-XX веков. Создателей новых текстов привлекает в классическом литературном наследии именно умение синтезировать, совмещать фактический материал с эстетическим планом – так называемая реализация индивидуального, типичного, характерного. Основной набор средств, приемов, форм неизменен, но их преломление под вариантным углом, несомненно, встречается в прозе сегодняшнего дня. Примером такой комбинации знаков культурной идентичности с новыми алгоритмами художественного письма является творчество Дины Рубиной – прозаика, хорошего стилиста, продуктивного нарратора, мастера творческого диалога с читателем.

Эмпирика прозы Дины Рубиной в массе критических источников идет в традиционном варианте оценки. Притягивает сюжет, образная система, проявление авторской индивидуальности, необычность разрешения художественной коллизии. В рамках данной статьи хотелось бы поразмышлять относительно вопроса предопределения событий, предопределенности судеб героев на примере малой прозы Дины Рубиной. Для точечного анализа взят рассказ «Заклятье» [1, с. 206-214], в котором, на наш взгляд, основной блок гипотетических предположений реализован наиболее фактурно. Методология [2] исследования ориентирована на принципы концептуальной дешифровки текста, рецептивной критики, структурализма. Версия совмещения ряда приемов анализа [3] позволяет максимально объективировать и верифицировать смысловую нагрузку текста, ибо литературное произведение онтологически ориентировано на больший спектр расширения потенциально значимых эстетических границ.

Художественный мир Дины Рубиной многообразен, интересен и необычайно гармонично сложен. Герои ее текстов вписаны в окружающее их пространство весьма органично. Это проявляется как в романных конструктах, например, «Синдроме Петрушки» [4], так и малых формах – повестях и рассказах [5]. На наш взгляд, мастерство Рубиной в том, как она умело разрешает художественную коллизию, поворачивает сюжет таким образом, чтобы у потенциального читателя было одновременное ощущение как изначальной гармонии, так и предполагаемого дисбаланса в исходе. Думается, что именно предопределение регулирует наличное движение сюжета у Дины Рубиной, что непосредственно влияет на разверстку конфликта. При этом заглавные образы, вероятно, не только номинации и манипуляционные знаки/условности, которые манифестируют нарративный ход, но и действенный инструментарий литературного конструкта.

Рассказ «Заклятье» имеет, на наш взгляд, совершенно выверенный тон претворения поэтики предопределений. Это намечается уже в самом начале произведения. Главные героини текста – дизайнер моды и писательница. Познакомившись на дне рождения у общих приятелей, они буквально в самом первом диалоге оговаривают степень доверия/недоверия всевозможным пророчествам и заклятьям. Этот момент вводится в языковой пласт рассказа именно так:

« – Вы верите в прорицателей?

– Ну… в тех, кто предсказывает судьбу, – верите?» [1, с. 206].

Обращение к теме прорицаний, предсказаний, теме рока-судьбы для Дины Рубиной вообще явление частотное. При этом стоит вспомнить, что срез фактического и желаемого действенно воплощался еще в мифологических конструктах. Правда, образ мойр – «богинь человеческой судьбы» [6, с. 148] – с течением исторического времени менялся, хотя тема необычайно актуальна, привлекательна и на сегодняшний день.

Художники слова не могут не актуализировать эту проблему в своем творчестве. Заметим, что в XIX веке, да и в ХХ предопределение и предвидение, в начальном понимании слова, проявлялось более у поэтов. Проза как бы оставалась в тени, хотя этот факт был очевиден и для эпической декларации. Знаковым примером является ряд текстов Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого, А.П. Чехова, М.А. Булгакова, М.М. Зощенко, А.И. Куприна, И.А. Бунина. Страшный излом времени, социума, человека зафиксирован писателями-прозаиками, они, так или иначе, предвосхитили катастрофу мирового порядка. У Дины Рубиной, безусловно, иной масштаб, иная картинка художественной правды, при этом и она позволяет читателю достичь эффекта предвидения, предчувствия. Вариантный диалог с греческой драмой ощущается как данность образцам. Да и не случайно, что судьба еще с античности является понятием компилятивным, связывающим настоящее, прошлое и будущее.

Морфология сюжета в рассказе Дины Рубиной, так или иначе, сориентирована на редупликацию вопроса предсказания. После завершения вечера, уже почти «приятельницы», провожая друг друга, вновь возвращаются к теме предопределений, судьбоносности, крайности пределов человеческой жизни, ибо дизайнер моды – Вика – уточняет:

« – Я хочу рассказать вам свою историю… Давно хотела рассказать ее кому-то, кто не просто послушает и поохает… Признаться, сегодня, я пришла [на день рождения] именно затем, чтобы познакомиться с вами… моя история… не дает мне покоя, не отпускает…» [1, с. 207-208]. Желание поделиться неким своим, тайным является для героини не столько фактическим, трансцендентным стремлением, эта некая экзистенциальная потребность, которая должна быть эмпирически оценена писателем, демиургом человеческих судеб.

Как отмечается в критике, у «Д. Рубиной экзистенциальная проблематика однозначно присутствует. Представлен контраст обычного мира и мира за гранью бытия…» [7, с. 523]. Доказательством этому может являться вскользь брошенная фраза самой писательницы в рассказе «Медная шкатулка»: «Вот мы говорили о семейном предопределении. Если позволите, я – о своей семье. Не пугайтесь, скучно не будет. Истории прошлого века в любом случае занимательны» [5, с. 7]. Для Дины Рубиной воссоздание так называемого сюжетного прогноза есть необходимый компонент поэтики. Ее герои преодолевают тяжесть случая [8], трагедию всей метафизики бытия.

Рассказ «Заклятье» комбинаторно вмещает события двух историй. Если основная наррация касается судьбы мужчины (Миши) и женщины (Вики), которым было предсказано гадалкой быть вместе «ровно семь лет», такой небольшой срок «сумасшедшего» существования. То второстепенная – есть референция событий, происходящих вообще с человеком. Мир условностей у Дины Рубиной гораздо более открыт для проекции смысла, изображения эстетической естественности, нежели реальная действительность. В этом и заключается особая манера Рубиной, ее умение художественную коллизию представить перипетией предопределений.

Никто из персонажей рассказа не учел значимости предсказания, хотя и невольно «следил» за годами, которые проходят, идут, мчатся. «Сколько раз мы ссорились, расставались навсегда, сколько раз я уезжала, чтобы никогда больше не вернуться к нему! И каждый раз, проплакав все время полета, едва войдя в квартиру и включив автоответчик, обнаруживала его насмешливый голос:

–  Сбежала? Думаешь, освободилась, избавилась от меня? Нет уж, голубушка, против заклятья не попрешь, семь лет – мои – еще не кончились!...» [1, с. 212]. Вариант языковой игры отчасти сопоставим с языковым кодом [9], так как приметы полифункционального толка в ней явно присутствуют. Для Дины Рубиной как и для писателей-классиков – Ф.М. Достоевского, А.П. Чехова, Л. Андреева, А. Платонова, М. Булгакова – сюжет активно реализуется в модели синтеза «мига и вечности» [10, с. 24]. Пространство бытия подключается к общему ходу событий после авторской номинации мгновения, наличного факта/случая. При этом читатель понимает, что метафизика мига гораздо интенсивнее и действеннее. Владимир Соловьев в свое время философично и точно обозначил, что «при взаимности сильная страсть приводит к трагическому концу» [11, с. 142]. Данная внезапность, но вполне ожидаемая развязка происходит и в финале рассказа.

Накал страстей, нарочито звучащих на протяжении всего текста, как бы принимает новый виток метко вставленной художественной формулой: «…Однажды, стоя под душем, я вяло вспоминала – какое сегодня число? И вдруг поняла, что сегодня – семь лет, ровно семь лет, как мы спаяны порозонь-вместе» [1, с. 212]. Желание преодолеть страх «заклятья» усиливается «смехом героини», «ее стремлением быстрее встретиться с мужем», «оговоренным контрастом прошлого и настоящего», «меткой оценкой взаимоотношений». Все, что было пережито в рассказе, с этого момента реверсивно проигрывается вновь, но с иной эмоциональной окраской. Вика даже семь лет совместной жизни с Мишей называет «странным крючком» [1, с. 213], который не дал им расстаться. Все-таки чувства были искренними, серьезными, было счастье! Оно соединяло двух людей, оно синтезировало настроение, оно усиливало страсть.

Трагическая составляющая «Заклятья» сокрыта в дейксисе [12] героев, в их ориентире на предопределенность. Каждый, вероятнее всего, понимал, что развязка будет внезапной, нелепой, даже какой-то нереальной. Выйдя из ванной, героиня принимает звонок от общего их с Мишей друга:

« – Вика… час назад… на моих глазах… На моих глазах умер Миша…» [1, с. 213]. Данная фраза завершает рассказ Вики о необычности всего происходящего с ней. Тайна героини рассказана, но не раскрыта, хотя «общение как взаимодействие между людьми… и составляет существенную сторону реальной человеческой жизни» [13, с. 51]. Диалог персонажей в финале имеет явно неразрешенный вид, хотя, как отмечает писательница, «история поразительная» [1, с. 213]. Привлекает во всем тексте, конечно же, максимум искренности Вики, ее явная страсть проговорить, а вместе с этим и пережить все лучшее. Воспоминание становятся серьезным действенным мотивом замещения одного вопроса на другой: «Но, знаете, не дает мне покоя это заклятье!» [1, с. 214] – «Очень тронута тем, как вы… Мне это было важно, поверьте…» [1, с. 214].

Риторика финальных фраз Вики историю ее жизни формально кристаллизует в так называемый мифологический конструкт. Он имеет иные границы и функции по сравнению с древними преданиями, но все же «положительную или отрицательную оценку получают не персонажи, а поступки», ибо «роли персонажей в ценностно-эстетическом плане все время перераспределяются в ходе повествования» [14, с. 237].

Предопределение, таким образом, характерно и для автора текста, и для героев «Заклятья», и для потенциального читателя. Суть и смысл предвидений в вероятностном предостережении, создании условий оберега. При этом герои рассказа на время предопределили для себя и счастье. Принцип фрагментарности изображенной жизни в произведении Дины Рубиной сжимает время до точки невозврата. Это необходимо, чтобы понять естественность и объемность жизни. «Заклятье», на наш взгляд, есть вариантный пример художественного претворения сложной оценки реалий, сложной эмпирики происходящего. Допуская элементы интуитивной догадки, в тексте реализован код эстетической правды, символически значимого для человека концепта – веры. Вера в свою очередь обеспечивает устойчивость миропонимания, мировосприятия. Именно эти критерии подводят читателя к объективации истины, так необходимой для самосовершенствования.


Список литературы

1. Рубина Д. Мастер – тарабука. М.: Эксмо, 2019. 288 с.
2. Зинченко В.Г., Зусман В.Г., Кирнозе З.И. Методы изучения литературы. Системный подход: учебное пособие. М.: Флинта: Наука, 2002. 200 с.
3. Проблемы современного сравнительного литературоведения. Сборник статей. М.: ИМЛИ РАН, 2004. 96 с.
4. Рубина Д. Синдром Петрушки: роман. М.: Издательство «Э», 2018. 496 с.
5. Рубина Д. Медная шкатулка: рассказы. М.: Издательство «Э», 2015. 416 с.
6. Мифологический словарь / Авторы-составители М.Н. Ботвинник, М.А. Коган, М.Б. Рабинович, Б.П. Селецкий. Л.: Учпедгиз, 1964. 292 с.
7. Сорокина Н.В., Абраменко Л.Е. Традиции магического реализма в романе Дины Рубиной «Почерк Леонардо» // Неофилология. 2019. Том. 5. № 20. С. 518-525.
8. Безруков А.Н. Поэтика случайного и трагического в малой прозе Дины Рубиной // Crede Experto: транспорт, общество, образование, язык. 2019. № 4. С. 100-112.
9. Зиятдинова Д.Д. Языковой код как форма художественной репрезентации модели национального воображаемого в творчестве Д. Рубиной // Филология и культура. 2016. № 4(46). С. 186-192.
10. Безруков А.Н. Философия существования человека в ранней прозе А.П. Чехова // Болгарская русистика. 2018. № 2. С. 21-29.
11. Соловьев В.С. Избранное. М.: Советская Россия, 1990. 496 с.
12. Безруков А.Н. Дейктический комплекс героя «Скверного анекдота» Ф.М. Достоевского // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2017. № 4-1 (70). С. 16-18.
13. Сидоров Е.В. Онтология дискурса. Издание 2-ое. М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009. 232 с.
14. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. 4-е изд. репр. М.: Восточная литература, 2006. 407 с.

Расскажите о нас своим друзьям: