Лингвокультурология | Филологический аспект №07 (75) Июль 2021

Лингвокультурные образы диких животных (Медведь, Лиса, Волк) в калмыцких сказочных текстах: к постановке проблемы

Ванькаева Евгения Валерьевна
магистрант кафедры фольклора и социально-культурной деятельности, Калмыцкий государственный университет имени Б.Б. Городовикова, РФ, г. Элиста, vankaieva@mail.ru

Аннотация: Возникшие в глубокой древности сказки о животных — своеобразная разновидность калмыцкого сказочного жанра. В них нашли отражение наблюдения человека за животными во время охоты и занятий номада-скотовода. Статья посвящена определению ключевых зооперсонажей калмыцких сказок. Экспликация анималистического образа в сказочном дискурсе представляет особый интерес. Выявлены основные животные образы в рассматриваемых текстах и дано их описание. Исследование сказочных номинаций диких животных, а также анализ «медвежьих» и иных зоомотивов способствует выявлению особенностей национального мировидения, идиоэтнической специфики фольклорной картины мира.
Ключевые слова: зоообраз, номинации диких животных, калмыцкие сказки, сказочная традиция

Vankaieva Evgeniya Valeriyevna
master's student of the Department of Folklore and Socio-Cultural activities, Kalmyk State University named after B.B. Gorodovikov, Russian Federation, Elista

Abstract: Fairy tales about animals that arose in ancient times are a kind of Kalmyk fairy-tale genre. They reflect human observations of animals during hunting and the activities of a nomad cattle breeder. The article is devoted to the definition of the key zoopersonages of Kalmyk fairy tales. The explication of the animalistic image in the fairy-tale discourse is of particular interest. The main animal images in the texts under consideration are identified and their description is given. The study of fabulous nominations of wild animals, as well as the analysis of "bear" and other zoomotives helps to identify the features of the national worldview, the idioethnic specifics of the folklore picture of the world.
Keywords: zoo image, wild animal nominations, Kalmyk fairy tales, fairy-tale tradition.

Особое место в словарном составе языка занимает анималистическая лексика (лексика фауны), или зоолексикон. Речь идет о словах, обозначающих представителей животного мира, в том числе диких животных. Предпринятое нами описание ключевых зоолексем направлено, в первую очередь, на выявление особенностей мировосприятия калмыцкого этноса.

Человек издавна проводил аналогию между собой и животным. Исследования взаимодействия человека и мира фауны в этническом и антропологическом контекстах проводятся в рамках этно- и антропозоологии [23; 5].

Представления об одном и том же диком животном по-разному преломляются в фольклоре различных народов. Это особенно заметно в сфере сказочного дискурса. Термин «дискурс» используется нами как «совокупность тематически соотнесенных текстов» [22] и, несколько шире, как совокупность текстов, характеризующихся специфическими лингвокультурными особенностями.

Своеобразие восприятия калмыками диких животных нашло свое отражение в выборе зоономинаций – названий представителей дикой фауны, чьи качества и повадки ассоциативно сопоставляются с человеком.

Анализируя образы диких животных в калмыцких сказочных текстах, можно сделать вывод о том, какие качества человека ценятся в анализируемых лингвокультурах больше всего, какие действия и поступки оцениваются отрицательно, а какие положительно, какова символика того или иного образа, какие ассоциации он вызывает. Так, нами были проанализированы сказки о диких животных.

Сказке, как одному из любимейших жанров фольклора, посвящено много работ в калмыцкой фольклористике, в том числе сборники с текстами [10; 26; 30; 32; 33; 35; 37-39]. Исследования посвящены в основном анализу мотивов и сюжетов. Между тем различные жанровые разновидности сказок представляют большой интерес не только в художественном, но и в лингвокультурном отношении. Сказочный фольклор долгое время незаслуженно оставался вне поля зрения лингвокультурологов. В начале 2000-х гг. началось активное изучение, были защищены кандидатские диссертации по языку калмыцких сказок (С. С. Бадмаева, Т. Д. Бураева и др.). Имеются исследования названий животных в калмыцком языке, в том числе в сопоставительном аспекте [8; 18]. Сказочный текст ждет своего изучения с учетом этнолингвистического, лексикографического и корпусного подходов[14; 15; 17; 20; 31].

Особый интерес в лингвокультурном отношении представляют сказки о диких животных [4; 25]. Истории публикаций и переводов калмыцких сказок о животных посвящены работы Т. Г. Басанговой и других фольклористов [1-3; 6; 9; 11; 12].

Для нас особый интерес представляет лингвокультурная интерпретация представлений о животном мире на материале сказочных текстов. Реконструкция анималистического фрагмента языковой картины мира (далее ЯКМ) является сегодня востребованным направлением

Сказки о животных короткие (ахр тууль). Число сюжетов, в которых дикие животные выступают героями, гораздо больше, чем количество сюжетов о домашних животных. Номинации диких животных пришли из охотничьего быта. Крупные хищные звери играли в повседневной жизни первобытного охотника большую роль. Медведь и волк представляли реальную угрозу домашнему скоту.

В калмыцких сказках нами выявлены названия крупных хищников, с которыми сталкивались в прошлом калмыки. В сюжетах калмыцких сказок о диких животных представлены такие звери, как волк, лисица, заяц, медведь, а также слон, лев, тигр и др.

Каким образомто или иное дикое животное попало в сказку? Интерес представляет трехфакторная антропозооморфная модель связи с животными, ощущаемой человеком: 1) чувство признательности или симпатии к животному, 2) чувство духовной или мистической связи с ним и 3) чувство идентификации с тем или иным видом [24].

Наше обращение к сказочным образам лесных зверей, включая волка и медведя как архетипических фольклорных образов, тем более актуально, что текст сказки рассматривается как отражение картины мира [13].

Начнем с рассмотрения образа МЕДВЕДЯ (калм. аю) в калмыцких сказках. В калмыцком языке аю — это тюркизм.

Медведь является одним из самых почитаемых анималистических образов не только у калмыков, но и у русских. В то же время есть известное выражение медвежья услуга (фразеологизм означает неумелую или неуместную помощь, приносящую больше вреда, чем пользы) [21].

Медведь является героем многих калмыцких сказок [16]. Вышедший в 2017 г. выпуск серии «Сказки народов Евразии» называется «Сын медведя» [36]. Впервые познакомил европейцев с калмыцкими сказками о медведе Б. Бергман, который в начале XIX в. записал ряд сказочных сюжетов, в том числе «Аю Чикт» (Медвежьеухий») [40].

В сказке «Аю Чикт болн Авха цецн» («Аю Чиктя и мудрая Авха») говорится о человеке с таким прозвищем: Җил эргв, дү көвүн hарв, Аю Чикт гиҗ нер өгв ‘Год прошел, родился братишка, дали имя Аю Чиктя’. Упомянем также богатырскую сказку «Аюhин көвүн Алвт Хар» («Сын медведя Алват Хар»), «Аю ноха хойр» [27] и др.

Перейдем к образу ЛИСЫ (калм. арат) в калмыцких сказках. Образ лисыв калмыцком языке используется для обозначения хитрости человека: Кемр чини үүрчн аратла әдл болхла, хавхан оньдинд белнәр бәр (Если твой друг подобен лисе, всегда держи капкан наготове). Калмыки говорят о человеке: Аратла әдл мектә, кермнлә әдл һавшун (Хитрый как лиса, ловкий как белка). Но хитрость лисы не абсолютна, человек оказывается еще хитрее: Арат керсү, болв күн аратас даву керсү (Лиса хитра, а человек ее переплюнет).

Лиса является персонажем целого ряда калмыцких сказок: «Арат, буһ, керә һурвн», «Бакльг, арат, зурмн һурвн», «Чон арат хойр, «Чон, арат, туула һурвн» и др.

В калмыцких сказках о животных лиса часто взаимодействует не с человеком, а с другими представителями мира фауны. Наиболее известны сюжеты с одним или несколькими животными, в которых часто домашние животные выступают вместе с дикими.

Сказочная Лиса в калмыцком фольклоре также отличается необычной хитростью. В сказке «Хитрая лиса» жертвами лисы стали три волка, лишившиеся еды в виде жеребенка. В споре зверей, кто самый способный и хитрый, на звание самой хитрой стала претендовать именно лиса. Волки простодушны, поверили льстивым словам лисы и остались в итоге без добычи.

В другой сказке волк опять попадается на удочку Лисе, сказавшей, что она соблюдает пост (мацг), поэтому есть не будет. Стоило волку застрять в капкане, лиса тут же съела добычу, придумав, что у нее запрет только на капкан (не может до него дотронуться).

Калмыцкая народная сказка «Барс, волк, лиса и верблюд» повествует о том, как лиса ловко обманывает своих друзей, сеет раздор среди них, чтобы стать хозяйкой всей добычи.

В сказках наличествует мотив добывания пищи (мяса, масла). Калмыцкий волк очень жалостлив: он отдает все масло лисе, когда узнает, что у той трое детенышей. Лиса опять одерживает победу над волком.

На этом построен сюжет сказки «Волк и лиса», где герои находят масло и поначалу решают поделить масло поровну, потом отдать тому, кто постарше. Лиса здорово придумала: «Когда я была маленькой, гора Сумеру была маленьким бугорком, а море Сундалай было лужицей». Изначальная дружба между животными перерастает в конфликт.

Сказка «Аратын тууль» (Сказка о лисе) имеет следующий сюжет: Лиса повстречала журавля, дрофу, сову и предложила им стать ее друзьями. Те согласились. Назавтра лиса пришла к журавлю и съела его с упреком: «Ты кричишь и днем, и ночью». Потом она съела дрофу, обвинив ее в том, что та испачкала всю землю своим пометом. Сову постигла та же участь, причина оказалась в том, что та днем и ночью сверкает.

Таким образом, образ лисы в калмыцких сказках типичен: она обманывает других, используя хитрую уловку, лесть, и выходит почти всегда победителем. Но и лиса может попасть впросак. Так, ее удалось победить суслику, попавшему к ней в плен. Он обманул лису, заставив ее считать до восьми, и освободился из плена.

Обратимся к образу ВОЛКА (калм. чон) в калмыцких сказках. Волк является почитаемым животным-тотемом для отдельных калмыцких родов. Волков калмыки называют собаками неба. Имеются и другие описательные (иносказательные) названия волка: ут сүүлт (длиннохвостый), кеерин ноха (степная собака), гөрəсн, арзhр (скалящийся), hал нүдтə (с огненными глазами). Детеныш волка именуется белтрг (волчонок).

Н.В. Джимбиева насчитала 12 калмыцких сказок, где одним из главных героев является волк, причем «в четырех из них волк рассмотрен как положительный герой» [7].

Сказочный образ волка имеет необычную внешность, прежде всего это огромный рост – долан алд (семь саженей): Нег хаанаорн-нутгт долан алд чон җе гиhəд ширгəhəд, шуд əəмг алвтин цуhараhинь идəд чилəhəд, əəмг ах-дүүhиньцуhараhинь идчкəд, эмгн өвгн хойр торна. Волк наделен качествами хищника: его глаза горят недобрым огнем, шерсть стоит дыбом.

Сказка «Чонын тууль» («Сказка о волке») записана И. И. Поповым от донского калмыка. Данная сказка рассматривалась Д. А. Носовым [11; 12], Т. Г. Басанговой и Б. Б. Манджиевой [3]. Русский перевод опубликован в четырех изданиях: сборнике «Народное творчество Калмыкии» [32], «Калмыцкие сказки» [29, с. 129-130], «Калмыцкие народные сказки» [28, с. 314-315], в сборнике «Сандаловый ларец» [34, с. 197-198].

В сказке «Три друга» волк имеет качества вожака, наделен опытом, ловкостью и справедливостью.

Сказка «Слон и волк» [19] отвечает на вопрос «Почему слон не живет в степи?»: Жили-были слон и волк. Однажды они встретились в безлюдной степи. Оба были очень голодны. Волк дает совет слону, как добыть себе пропитание. Пошли они темной ночью в хотон за овцами. Слон побоялся, что волк бросит его и убежит. И чтобы ничего не случилось, попросил его связать их шеи веревками. Хотонские собаки встретили их злобным лаем. Слон сильно испугался и стал убегать. Веревканатянулась, и Волк потерял сознание. Но слон не заметил этого, так как бежал очень быстро.Волк так и погиб от удушья. Пытаясь обмануть простоватого и трусливого слона, в конечном итоге погибает сам. А слон с тех пор не живет в степи.

О семерых волках речь идет в сказке «Четверо братьев», в которой героями являются ягненок, козлик, заяц и петух. Более слабые животные одерживают победу над грозным волком.

Сказка, где героями являются десять волков, отвечает на вопрос «Почему у волка кривая лодыжка?». Главный табунщик ударил по ноге главного из 10 волков (волка-шамана, обладающего магией слова). С тех пор у волка кривая лодыжка.

Итак, в калмыцких сказках отражены особенности повадок животных, которые хорошо известны.Лидирующее место в калмыцких сказках о диких животных занимают комические сказки об их проделках. Сюжет такой сказки связан со случайной встречей (встречами) с животным или человеком и проделками трикстера.

Основным трикстером в мировом сказочном фольклоре обычно выступает заяц, а в калмыцкой сказке, как и в русской, — лиса (арат). Трикстеру в сказке противопоставлена жертва (эдакий простофиля). Им может оказаться даже хищник (волк, медведь), а не только заяц. Чертами трикстера наделяется лиса, а волк выступает ее антиподом. Интересно, что если лиса действует против слабых, то она проигрывает, а если против сильных — выигрывает.

Таким образом, в калмыцких сказках отражены не только умения, навыки, повадкидиких животных, но иих физические возможности и качества: слабый, сильный (выносливый), ловкий, зоркий, быстрый и др.; внешний облик: толстый и др.; качества психики (или черты характера): упрямый, назойливый, угрюмый и др.; интеллектуальные качества: хитрый, глупыйи др.

Проблематика, разрабатывавшаяся в ходе выполнения настоящего исследования, в конечном счете привела к выявлению важного зоофрагмента сказочной картины мира, к уточнению одной конкретной области внутри нее – мира дикойфауны.

В целом спектр базовых номинаций зооперсонажей в калмыцких народных сказках обнаруживает совпадения с монгольскими и бурятскими. Анализ «медвежьих»,«волчьих»,«лисьих»и иных мотивов в сказочном фольклоре способствуют выявлению особенностей национального мировидения, идиоэтнической специфики сказочной картины мира калмыков.

1. Басангова Т. Г. Калмыцкие сказки о животных (из истории публикаций и переводов) // Известия Дагестанского государственного педагогического университета. Общественные и гуманитарные науки. – 2017. – Т. 11. – № 1. – С. 49–54.
2. Басангова Т. Г. Сказки о животных в калмыцком фольклоре (к вопросу о древних истоках) // Вестник Калмыцкого университета. – 2018. – №. 2 (38).
3. Басангова Т. Г., Манджиева Б. Б. Калмыцкая кумулятивная сказка: проблемы классификации и сохранности текстов // Вестник Калмыцкого института гуманитарных исследований РАН. – 2011. – № 1. – С. 177–181.
4. Верхогляд В. А. Английские народные сказки. English Folk Tales. – М.: Айрис-пресс, 2008.
5. Воробьев Д. В. Этнозоология или взаимодействие человека с миром фауны? (введение) // Этнографическое обозрение. – 2018. – № 4. – С. 5–12.
6. Горяева Б. Б., Убушиева Д. В. Сказки донских калмыков в записи И.И. Попова (сюжетный состав) // Калмыцкий героический эпос «Джангар»: проблемы сохранения, изучения и преподавания: мат-лы Регион. науч.-практ. конф.,посвящ.95-летию со дня рождения докт. фил. наук, проф. А. Ш. Кичикова (Кичиковские чтения), (г. Элиста, 1–3 дек. 2016 г.). – Элиста: Изд-во КалмГУ, 2016. – С. 167–169.
7. Джимбиева Н.В. Волк как положительный персонаж в калмыцких народных сказках о животных // Вестник магистратуры. – 2011. – № 3. – С. 10–14.
8. Корнеева А. Х. Названия некоторых диких животных в калмыцком и китайском языках // Диалог культур народов – залог мира и согласия. Материалы III республиканской научно-практической конференции. – Городовиковск, 2017. –– С. 290–292.
9. Манджиева Б. Б. Кумулятивная сказка у калмыков (синоптический анализ разновременных текстов) // Научная мысль Кавказа. – 2011. – № 1. – Ч. 2 (65). – С. 100–106.
10. Номинханов Ц.-Д. Наследие калмыковеда И. И. Попова // Ученые записки. Вып. 5. Серия «Филология». – Элиста, 1967. – С. 151–154.
11. Носов Д. А. Монгольская народная кумулятивная сказка // Mongolica–IX. – 2010. – С. 84–89.
12. Носов Д. А. Кумуляция в сказках монгольских народов: жанровый признак или композиционный прием? // Mongolica–X. – СПб.: Петербургское востоковедение, 2013. – С. 26–32.
13. Омакаева Э. У. Текст как отражение картины мира: лингвокультурологические аспекты описания эпоса"Джангар" // Проблемы современного джангароведения. – 1997. – С. 26–31.
14. Омакаева Э. У. Проблемы текстообразования в фольклорном дискурсе: жанр калмыцкой песни в свете лексикографического и корпусного подходов // Вестник КИГИ РАН. – 2012. – № 1. – С. 21–27.
15. Омакаева Э.У. Топонимия Синьцзяна как отражение ойратоязычной культуры региона: этнолингвистический аспект // Вестник КИГИ РАН. – 2012. – № 4. – С. 162–179.
16. Омакаева Э.У., Санжиева Д.К., Каруева В.В. Зоолексема аю / баавгай / баабгай «медведь» в монголоязычном охотничьем лексиконе: на материале текстов сказок и несказочной прозы // Культура и цивилизация. – 2020. – Том 10. – № 5А. – С. 346–352.
17. Поппе Н.Н. Монгольский словарь Мукаддимат ал-Адаб. – М., 1938.
18. Рассадин В. И., Трофимова С. М., Дензинова Л. М. Названия диких животных в калмыцком языке // Ученые записки Забайкальского государственного университета. Серия: Филология, история, востоковедение. – 2009. – №. 3.
19. Сарангов В.Т. Калмыцкое народное поэтическое творчество. Сказки. Учебное пособие. – Элиста, 1998. – С. 10.
20. Толстой Н.И. Язык и народная культура: Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. – М.: Индрик, 1995. – 512 с.
21. Фасмер М. Медвежья услуга // Этимологический словарь русского языка. В 4 т. Том 2 / Перевод с нем. и дополнения О.Н. Трубачева. 2-е изд., стер. – М.: Прогресс, 1986. – С. 589–590.
22. Чернявская В. Е. Дискурс как объект лингвистических исследований // Текст и дискурс. Проблемы экономического дискурса. – СПб.: Изд-во СПбГУ ЭФ, 2001. – С. 11–22.
23. AlvesR.R.N., SoutoW.M.S. Ethnozoology: АBriefIntroduction // EthnobiologyandConservaton. – 2015. – Vol. 4. – No. 1. – P. 1–13.
24. Roberts S. E. et al. The anthrozoomorphic identity: Furry fandom members’ connections to nonhuman animals // Anthrozoös. – 2015. – Т. 28. – №. 4. – С. 533–548.
25. Sax B. The magic of animals: English witch trials in the perspective of folklore // Anthrozoös. – 2009. – Т. 22. – №. 4. 317–332.


Список источников
26. Алтн чеежтэ келмрч Боктан Шаня. Хранитель мудрости народной Шаня Боктаев / сост., предисл., коммент. и прилож. Б. Б. Манджиевой. – Элиста: КИГИ РАН, 2010. – 172 с.
27. Аю ноха хойр: хальмг улсин тууль // Хальмг унн. – 2006. Лу сарин 4 (2 февр., № 17-18). – Х. 14.
28. Калмыцкие народные сказки / под ред. И. К. Илишкина, У. У. Очирова. – Элиста: Калм. кн. изд-во, 1961. – 255 с.
29. Калмыцкие сказки / сост. и предисл. Б. О. Джимбинова. – М.: Гослитиздат, 1962. – 183 с.
30. Калмыцкие сказки / под ред. И. К. Илишкина, У. У. Очирова. – Элиста: Калмгосиздат, 1962. – 331 с.
31. Калмыцко-русский словарь / под ред. Муниева Б. Д. – М.: Рус. яз., 1977. – 768 с.
32. Народное творчество Калмыкии / сост., вступ. ст., коммент. И. Кравченко. – Сталинград; Элиста: Обл. книгоизд-во, 1940. – 315 с.
33. Пословицы, поговорки и загадки калмыков России и ойратов Китая. Сост., пер. Б. Х. Тодаевой. – Элиста: НПП «Джангар», 2007. – 839 с.
34. Сандаловый ларец. Калмыцкие народные сказки / сост., пер., вступ. ст. Т. Г. Басанговой. – Элиста: Калм. кн. изд-во, 2002. – 239 с.
35. Сказки донских калмыков / сост. Б. Лунин. – Ростов н/Д: Ростиздат, 1938. – 83 с.
36. Сказки народов Евразии. Сын медведя / сост., автор предисловия Е. Э. Хабунова. – Элиста: Изд-во Калм. ун-та, 2017. – 199 с.
37. Хальмг туульс. I боть. – Элст: Хальмг дегтр hарhач, 1961. – 220 х.
38. Хальмг туульс. II боть. – Элст: Хальмг дегтр hарhач, 1968. – 267 х.
39. Хальмг туульс. III боть. Нəəрүлҗ кевллд белдҗ диглснь Н.Н. Мусова, Б.Б. Оконов, Е.Д. Мучкинова. – Элст: Хальмг дегтрһарһач, 1972. – 250 х.
40. Bergmann B. Nomadische Streifereien unter Kalmucken in den Jahren 1802 und 1803. 4 Theile. – Band II. – Riga, 1805. – S. 247–351.