Языки народов Российской Федерации | Филологический аспект №07 (63) Июль 2020

Лингвогеографический анализ фитонимов эрзянских говоров Самарской области

Рябова Галина Викторовна
кандидат филологических наук, доцент кафедры мордовских языков, ФГБОУ ВО «МГУ им. Н.П.Огарёва», РФ, г. Саранск, ryabova.gv@bk.ru

Аннотация: Статья представляет собой синхронно-описательный анализ эрзянских фитонимов, выявленных в результате лингвогеографического исследования Самарской области. Диалектные формы флористической лексики представляют собой полевой материал, собранный в местах компактного проживания эрзянского населения в Шенталинском и Исаклинском районах. Рассмотрение диалектных наименований флоры позволило выявить изменения в семантическом значении слова при сопоставлении с литературными формами эрзянского языка. Описание диалектных вариантов фитонимов отражает закономерности и особенности развития семантической структуры слова мордовских языков.
Ключевые слова: ареал, говор, диалектный тип, терминосистема, флористическая лексика, фитоним.

Ryabova Galina Viktorovna
Candidate of Philology, Associate Professor of the Department of the Mordovian Languages, FSBEI HE “N.P. Ogarev Mordovia State University”, Russian Federation,Saransk

Abstract: The article is a synchronic descriptive analysis of the Erzya phytonyms identified through the linguogeographic research in the Samara region. The collected dialectal forms of floristic vocabulary are the result of the fieldwork in the areas with large Erzya populations in Shentalinsky and Isaklinsky districts. The analysis of the flora dialectal names made it possible to identify changes between the semantic meanings of the dialect and literary word forms of the Erzyan language. The description of dialect variants of phytonyms reflects the patterns and specific features of developing the word semantic structure of the Mordovian languages.
Keywords: area, dialect, dialect type, terminology, floristic vocabulary, phytonym.

Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 19-012-00323

Эрзянские говоры Самарской области в языковом отношении отличаются особой дифференциацией и представляют собой разные типы диалектов эрзянского языка. В рассматриваемых говорах и наречиях наблюдаются языковые явления, характерные для разных диалектных типов эрзянского литературного языка: центрального, западного, северо-западного. Система диалектов Республики Мордовия, их разнообразие, характерные особенности описаны в работах М.Е. Евсевьева [4], М.М. Давыдова [3], Д.В. Цыганкина [7, 8], Г.И. Ермушкина [5], И.Н. Рябова и Г.В. Рябовой [6]. Описанию терминосистемы фитонимов в мордовских языках уделила внимание А.М. Гребнева, определив их семантические типы и тематические группы [2]. Некоторые особенности использования названий деревьев и растений в топонимии отражены в работе Н.В. Беленова [1]. В нашей статье анализируется диалектное варьирование флористической лексики эрзянского языка на территории двух районов Самарской области – Шенталинского и Исаклинского, раскрываются структурные и лексико-семантические особенности фитонимов данного ареала.

Шенталинский район – административно-территориальная единица и муниципальное образование на северо-востоке Самарской области. В Шенталинском районе 59 населённых пунктов[9]. В ниже перечисленных превалирует эрзянское население: сёла – Багана, Крепость-Кондурча, Новый Кувак, Новое Суркино, Старое Суркино, Сенькино, Тимяшево, Старая Шентала; деревни – Новая Шентала, Подлесная Андреевка, Васильевка, Вязовка; посёлки Родина и Кузьминовка. Исаклинский район – муниципальное образование в северо-восточной части Самарской области,  граничащее на юге – с Похвистневским районом, на севере – с Шенталинским районом [10]. Места компактного проживания эрзи: сёла – Мордово-Аделяково, Старое Вечканово, Мордово-Ишуткино; село Багряш и деревня Новый Байтермиш входят в состав сельского поселения и административного центра района села Исаклы. Населению, проживающему на данной территории, свойственна  историческая неоднородность – здесь встречаются представители разных культур и национальностей: мордва проживают в окружении русскоязычного и тюркского народов, что, несомненно, отразилось в языке и культуре местных эрзян. В говорах и наречиях эрзянского языка рассматриваемого ареала прослеживаются элементы как фонетической, так и лексической систем соседствующих языков.

Актуальность исследования представленной статьи заключается в рассмотрении отдельных вопросов флористической терминосистемы анализируемых говоров, касающихся семантического варьирования диалектных фитонимов, что часто остается вне поля зрения многих исследователей. Определение особенностей развития структуры слова в диалектах эрзянского языка Самарской области отражает новизну работы. Флористическая лексика – это особый пласт, в котором выражаются изменения значения слова в его семантической структуре. Теоретическая составляющая определяется названиями данной группы лексем, которые возникают и развиваются под воздействием различных факторов, свойственных разным географическим точкам существования языка. Практическая значимость исследования представлена в анализируемых формах фитонимов исследуемого ареала. Это позволяет раскрыть не только семантическое расслоение внутри данной тематической группы слов, но и проследить цепочку соприкосновения эрзянских диалектных вариантов c лексемами из других говоров и наречий языка, а также сопоставить их с литературным вариантом.

Флористическая лексика формировалась в течение длительного временного промежутка под воздействием ряда языков и в настоящее время представляет собой единую систему, включающую в себя всю совокупность названий растительного мира. Тематическая группа наименований флоры занимает особое положение внутри диалектной лексики, поскольку разнообразие и семантическое своеобразие лексического материала обусловлено особенностями как географического, так и компактного проживания эрзянского населения.

Словарный состав современного эрзянского литературного языка складывается из совокупности различных лексико-семантических терминосистем. Ботаническая лексика мордовских языков – это довольно многочисленная группа, которая представляет собой результат сложного и длительного исторического процесса развития языка. Основы флористической терминосистемы мордовских языков сложились в период финно-угорского и общемордовского языка-основы. Финно-угорский пласт фитонимов включает в себя названия деревьев, некоторых ягод и отдельных грибов, например: k’il’ej «береза», kuz «ель», l’omz’orks «черёмуха», inz’ej «малина», p’iz’ol «рябина», pango «гриб», t’ikše «трава». Фитонимы общемордовского языка сложились на базе финно-угорского лексического пласта путём аналитических и суффиксальных новообразований. Часть наименований флоры эрзянского языка была сформирована в финно-угорском праязыке и развивалась как самостоятельная система в период общемордовского языка-основы. Среди них самой многочисленной группой являются описательные фитонимы, их внутренняя семантико-структурная форма показывает те первичные признаки, которые использовались при номинации того или иного элемента  флористической терминосистемы: ukštor «клён», umar’ina «яблоня», palaks «крапива», cudožov «осот», cejer’en’kar’ks «полевой вьюн», kstij «земляника». Так, семантика фитонимов oftumar’ «шиповник» (букв. «медвежья ягода») и mastumar’ «земляника» (букв. «земляная ягода») очень прозрачна. Структурно они состоят из двух элементов: oftu- (овто) «медведь» + марь «плод, яблоко» и mastu- (мастор) «земля» + марь «плод, яблоко», при этом каждая лексема имеет самостоятельное семантическое значение.

В диалектном ареале эрзянского языка Самарской области тематическая группа ботанической терминосистемы нашла широкое отражение – здесь наблюдаются различные варианты наименований флоры. Приведем несколько примеров флористической лексики, которые встречаются в говорах рассматриваемых сёл, проанализировав их структурно-семантическое содержание.

Бессмертник. В кодифицированном языке данный фитоним представлен двумя вариантами – каткалопа, псакалапа (где катка и псака «кот / кошка», лопа «лист», лапа «лапа»). В диалектах и говорах эрзянского языка возможны аналогичные литературному языку словоформы: каткалапа, псакалопа. В говорах рассматриваемого ареала встречаются следующие фитонимы: кисканьтикше (бгн.), пена-лупина (п.андр.), лейтикше (н.срк., всл.), кельметикше (всл., кзм.), коськелопа (кзм., рдн., всл.), кискалопа (ст.вчк., мрд.-иш.), петкельтикше (бгн., кр.к., ст.шнт.), катканьлопат (бгр.), сияньчи (мрд-ад.). Все лексемы имеют двухкомпонентный состав и представляют собой соединение имени существительного с существительным (лейтикше= лей «река» + тикше «трава», кискалопа = киска «собака» + лопа «лист»), либо прилагательное + существительное (кельметикше= кельме «холодный» + тикше «трава», коськелопа = коське «сухой» + лопа «лист»). Доминантой во всех является второй компонент – это лексемы тикше «трава» и лопа «лист».

Подорожник. Эрзянский литературный язык использует лексему тувонар, во многих диалектах находим варианты цирейлопа, килангонь лопа. В исследуемых говорах название данного растения представляет собой составное слово, включающее в себя два либо три компонента: ки чирень тикше (кр.к., рдн.), ки лангонь тикше (всл., н.бтр.), кельметикше (бгр., кзм.), ормадо тикше (мрд-ад.), баранлопа (мрд-иш., н.бтр.),  тирейлопа (ст.вчк.), подорожник / китикше (взв., ст.срк., н.шнт.), лягайтикше (бгн.), педягай тикше (н.квк., тмш.). Трёхкомпонентный вариант «ки чирень тикше» и «ки лангонь тикше» представляет собой набор «существительное с послелогом + существительное», где лексема тикше «трава» является доминантой; слово ки «дорога» встречается с послелогами чирень «у, край (чего-либо)» и лангонь «на». Лексемы с двумя компонентами включают в себя элементы «существительное + существительное» (ормадо тикше, где орма «болезнь» = ормадо «от болезни» + тикше «трава») или «прилагательное + существительное» (кельме тикше = кельме «холодный» + тикше «трава»).

Папоротник: Литературный вариант представлен формой верьгизэнь пазава, где верьгизэнь «волчий» + пазава «икона». В говорах сёл Шенталинского и Исаклинского районов Самарской области выявлены следующие наименования данного фитонима: вирьавань сурцямо / сурсеме (взв., бгн., ст.срк.), овтонь штанат (всл.), вирьавань тикше (бгр.), вирьавань черть (ст.вчк.), киняла лопат (п.андр.), кудряват (н.бтр., мрд-иш.), алганжейтикше (ст.шнт., ст.срк., мрд-иш.). Лексема вирьавань черь в кодифицированном языке встречается в значении «ковыль». В селе Новый Кувак Шенталинского района лексема вирьавань сурсема соответствует фитониму «хвощ полевой».

Перекати поле. Данный фитоним в эрзянском языке имеет два варианта – вармакрандаз, кеверькс. В рассматриваемом ареале встречаются лексемы вармань крандуз (бгн.), каладо крандаз тикше (мрд-ад.), ожобаляга (п.андр., тмш.), баягатикше (мрд-иш.).

Мать-и-мачеха. В кодифицированном языке используются лексемы одавань чама лопа, одажа лопа. В говорах Самарской области наблюдаются формы – одава чама лопа (бгр.) / одавань чама лопа (бгн., снк.), кавтолопань тикше (тмш., п.андр.). Литературный вариант также встречается в исследуемых говорах – одожалопа (ст.срк.) и его вариации – одавалопа / одавань лопа (бгн.).  Компонентный состав данного фитонима представлен следующим образом с различными вариациями входящих в него словоформ: од «молодой» (имя прилагательное) + ава (=авань) «женщина» (имя существительное) + чама «лицо» (существительное) + лопа «лист» (существительное). Имеется и трехкомпонентный вариант рассматриваемого фитонима – числительное (кавто «два») + существительное  (лопа = лопань «листа») + существительное (тикше «трава»).

Лексико-семантический анализ иллюстраций исследуемых говоров Самарской области даёт возможность назвать основные признаки, которые легли в основу номинации рассматриваемых лексем:

а) место, где чаще всего произрастает данное растение: лейтикше (букв. «речная трава», где лей «река» + тикше «трава»); ки чирень тикше (букв. «трава у дороги / трава обочины дороги, придорожная трава», где ки «дорога» + чире «у, край (чего-либо)» + тикше «трава»);

б) сходство с тем или иным предметом, явлением: сиянь чи (букв. «серебряный день», где сиянь = сия «серебро» + чи «день»), ожобаляга (букв. «желтый» + баляга «цветок»).

При этом сходство может иметь различный характер. Достаточно часто наименовании фитонимов происходит по форме листьев: овтонь штанат (овтонь «медвежьи» + штанат «штаны»), каладо крандаз тикше (каладо «разбитый» + крандаз «телега» + тикше «трава»). Образование иных ботанических терминов строится по признаку схожести фактуры листьев или соцветия: коськелопа (где коське «сухой» + лопа «лист»),  баягатикше  (баяга «колокол» + тикше «трава»).

В рассматриваемых говорах одновременно сохранились как архаичные варианты флористической терминосистемы, так и наблюдаются языковые явления, характерные только для диалектов данной территории. Возможно, что эти лексемы-фитонимы сформированы данным диалектным типом эрзянского языка, поскольку их первоначальное формирование свидетельствует об исконных местах проживания мордовского народа и миграционных путях носителей исследуемых говоров. Следует заметить, что изолированное развитие эрзянских говоров Шенталинского и Исаклинского районов Самарской области в сопоставлении с литературными вариантами способствовало сохранению некоторых архаичных вариантов лексем флористической терминологии. Их рассмотрение дает возможность для уточнения классификации диалектных типов  эрзянского языка.

Сокращения

бгн. – говор с. Багана Шенталинского района Самарской области, всл. – говор д. Васильевка Шенталинского района Самарской области, взв. – говор д. Вязовка Шенталинского района Самарской области, кр.к. – говор с. Крепость-Кондурча Шенталинского района Самарской области, кзм. – говор п. Кузьминовка Шенталинского района Самарской области, н.квк. – говор с. Новый Кувак Шенталинского района Самарской области, н.срк. – говор с. Новое Суркино Шенталинского района Самарской области, н.шнт. – говор д. Новая Шентала Шенталинского района Самарской области, п.андр. – говор д. Подлесная Андреевка Шенталинского района Самарской области, снк. – говор с. Сенькино Шенталинского района Самарской области, ст.срк. – говор с. Старое Суркино Шенталинского района Самарской области, ст.шнт. – говор с. Старая Шентала Шенталинского района Самарской области, тмш. – говор с. Тимяшево Шенталинского района Самарской области, рдн. – п. Родина Шенталинского района Самарской области, мрд-ад. – говор с. Мордово-Аделяково Исаклинского района Самарской области, ст.вчк. – говор с. Старое Вечканово Исаклинского района Самарской области, мрд.-ад. – Мордово-Аделяково Исаклинского района Самарской области, мрд-иш. – говор с. Мордово-Ишуткино Исаклинского района Самарской области, бгр. – Багряш Исаклинского района Самарской области, н.бтр. – говор с. Новый Байтермиш Исаклинского района Самарской области.

1. Беленов Н.В. Отфлористическая топонимия и флористическая лексика мокша-мордовского населения села Торновое на Самарской Луке: этноисторический аспект// Современный ученый. 2018. № 4. С. 18-21.
2. Гребнева А. М. Флористическая лексика мордовских языков. – Саранск: Изд-во Мордов. гос. ун-та, 1997. 88 с.
3. Давыдов М. М. Больше-Игнатовский диалект эрзя-мордовского языка // Очерки мордовских диалектов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1963. Т. 2. С. 118–233.
4. Евсевьев М.Е. Основы мордовской грамматики // Избранные труды. В 5 т. Т. IV. – Саранск, 1963. 471 с.
5. Ермушкин Г.И. Ареальные исследования по восточным финно-угорским языкам. – М.: Наука, 1984. 142 с.
6. Рябов И. Н., Рябова Г. В. Лексический атлас эрзянских диалектов (материалы исследования) // Вестник угроведения. 2019. Т. 9. № 1. С. 61-70.
7. Цыганкин Д.В. Грамматические категории имени существительного в диалектах эрзя-мордовского языка. – Саранск: Изд-во Мордов. гос. ун-та, 1977. 104 с.
8. Цыганкин Д.В. Имя существительное в ареальном освещении // Мордовские языки глазами лингвиста-финноугроведа: Ч. 5: монографии. – Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2015. С. 3-172.
9. Шенталинский район: сайт. URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/ (дата обращения 21.07.2020)
10. Исаклинский район: сайт. URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/ (дата обращения 21.07.2020)