Германские языки | Филологический аспект №05 (97) Май 2023

Лингвистические средства формирования современного санкционного дискурса

Сабурова Наталья Анатольевна
канд. филол.н., доцент кафедры лингвистики и межкультурной коммуникации, Россия, г. Хабаровск, nsaburova@mail.ru
Бенецкая Диана Павловна
студент направления 45.05.01 – Перевод и переводоведение, Тихоокеанский государственный университет, Россия, г. Хабаровск, beneckaya2011@mail.ru

Аннотация: Актуальность данной работы обусловлена недостаточной изученностью санкционного дискурса с лингвистической точки зрения. Объектом исследования данной работы являются лингвистические средства, формирующие санкционный дискурс. Цель статьи заключается в характеристике санкционного дискурса на материале текстов Постановлений Совета Евросоюза и определение его специфики с точки зрения лингвистических аспектов и особенностей его реализации. В работе описаны способы изучения политического дискурса и место санкционного дискурса в системе типологии дискурсов. Указаны жанрово-стилистические признаки санкционных постановлений Совета ЕС. Речевой акт запрета определен как основной акт санкционного дискурса. Охарактеризованы лексические маркеры запрета. Основная модальность – модальность категоричности – указывает на авторитарность, настойчивость и требовательность со стороны адресанта запрета.
Ключевые слова: политический дискурс, санкции, санкционный дискурс, запрет, речевой акт запрета.

Saburova Natalya Anatolievna
Сandidate of Philological Sciences (Ph.D.), Associate Professor of the Department of Linguistics and intercultural communication
Benetskaya Diana Pavlovna
Student, Pacific National University, Russia, Khabarovsk

Abstract: The relevance of this research is due to the lack of linguistic study of the sanctions discourse. The object of this study is the linguistic means that form the sanctions discourse. The aim of the article is to characterize the sanctions discourse on the texts of the EU Council Regulations and to determine its specificity from the point of view of linguistic aspects and peculiarities of its implementation. The research describes the ways of studying the political discourse and the place of the sanctions discourse in the system of discourse typology. The genre-stylistic features of the sanctions resolutions of the EU Council are indicated. As the main act of sanctioning discourse, the speech act of prohibition is defined. The lexical markers of prohibition are characterized. The main modality, the categorical modality, indicates authoritarianism, insistence and demandingness on the part of the addressee of the injunction.
Keywords: political discourse, sanctions, sanction discourse, prohibition, the speech act of prohibition.

Политический дискурс является одним из основных типов дискурса, существующих к настоящему моменту. Его основная цель — внушение адресантам так называемых «политически правильных» суждений и оценок [1]. Иными словами, политический дискурс должен убедить читателя или слушателя и побудить его к определенным и необходимым для государства или отдельно взятого политика действиям.

Дискурс, будучи сложным, многоаспектным феноменом коммуникативного бытия человека, предстает в виде некоего конструкта, обладающего индивидуальной типологией, структурой, семантикой и прагматикой. Под дискуссионным характером лингвистики дискурса, можно понимать «…сосредоточение на лингвистических аспектах дискурса и дискурсивных исследований, в отвлечении от других - социологических, психологических, этнографических и т. д.» [2]

Особенности употребления политического дискурса получили детальное рассмотрение в многочисленных исследованиях. «Целью данного дискурса является завоевание и удержание политической власти» [3]. В целом феномен политического дискурса может быть определен следующим образом: «Это совокупность всех речевых актов, используемых в политических дискуссиях, а также правил публичной политики, освященных традицией и проверенных опытом» [4].

Т.А. Ван Дейк определяет исследуемый термин так: «Политический дискурс – это не жанр, это целый класс жанров, объединенных социальной сферой, в данном случае, политикой» [5]. Согласно его словам, к политической сфере относятся политические дискуссии, парламентские дебаты, партийные программы, выступления политиков и т.д. Таким образом, политический дискурс существует только в институциональной сфере, а вся коммуникация, осуществляемая политиком вне этой сферы, например, неформальная беседа с друзьями, не может быть отнесена к политическому дискурсу.

В.В. Латынов описывает термин «политическая коммуникация» как «обмен информацией между субъектами политической жизни, а также между государством и гражданами» [6].

Теперь представляется необходимым выявить характерные черты политического дискурса, с точки зрения которых его необходимо анализировать. В своей книге «Политическая лингвистика» А.П. Чудинов впервые выделил особенности политической речи:

– ритуальность и информативность;

– институциональность и личностный характер;

– эзотеричность и общедоступность;

– редукционизм и многоаспектность информации в политическом тексте;

– авторство и анонимность политического текста;

– интертекстуальность и автономность политического текста;

– агрессивность и толерантность в политической коммуникации [7].

Говоря о синтаксических особенностях политического дискурса, стоит обратить особое внимание на формы глаголов, которые в нем используются:

1) конструкции будущего времени, обозначающие строгое распоряжение, категоричность или завершенность;

2) глаголы в повелительном наклонении и неличные конструкции;

3) употребление форм настоящего и будущего времени модальных глаголов, которые выражают функции приказа или запрета [8].

Для политического дискурса характерно наличие номинализации – «свертывания (трансформация и сопряжение) тематической и рематической информации реализованной части текста и ее перевод в номинативное единство, выполняющее в последующей части текста (в очередном предложении текста) функцию темы» [9].

В сложных предложениях политической речи нередким является повторение союзов, а также употребление клише и синонимичных групп, соединенных союзом и состоящих из двух или трех слов. Подобная метаморфоза служит для привлечения внимания и большего акцентирования на актуальной для данного текста проблеме.

Стоит выделить трансформацию вставки, суть которой заключается в том, что в предложении присутствует некоторое количество вставных конструкций, используемых для разъяснения сложного для читателя или слушателя контекста, либо переключения внимания реципиента на отдельно взятую часть высказывания.

На синтаксическом уровне может использоваться такой прием, как редупликация – усиление синтаксических единиц, т. е. при использовании данного приема в тексте могут повторяться не только фонемы, но в случае политического дискурса, слова и даже целые фразы.

В рамках политического дискурса часто используются риторические вопросы и восклицательные предложения. Однако данное явление больше относится к элементам устной речи, в частности, к официальным речам политиков, а в текстах политических статей такие предложения чаще употребляются в качестве приведенной цитаты или при передаче косвенной речи.

Обратимся к материалу исследования – санкционным постановлениям Совета ЕС, принятым в отношении России после ряда политически значимых событий, не признанных странами коллективного Запада: присоединения к России Крыма, начала специальной военной операции по освобождению регионов Украины – Донецкой и Луганской областей. Санкционные постановления рассматриваются в работе как жанр санкционного дискурса.  Цель исследования – определение их специфики с точки зрения лингвистических аспектов и особенностей реализации.

Санкционные постановления - жанр дискурса санкционной политики, основная проблематика которого связана с ограничительными мерами, которые вводятся «страной-санкционером против страны-оппонента и направленных на воспрепятствование развития страны-оппонента или на изменение ее внешней и/или внутренней политики в выгодном для инициатора санкций направлении» [10]. Исходя из этого, санкционный дискурс можно определить как особый тип институционального дискурса, обусловленный геополитической ситуацией, предполагающий неравные статусные роли его стран-участниц, содержание которого отражает ограничительные политические и/или экономические меры, призванные обеспечить соблюдение права или исполнение обязанностей страной-нарушителем.

Из анализа санкционного дискурса на базе текстов Постановлений Совета ЕС, в объеме 4 санкционных пакетов, можно отметить, что данным  документам характерен официально-деловой стиль и  жанр нормативного акта.

Из требований, предъявляемых к стилю языка санкций, можно выделить такие особенности как безличность стиля нормативного акта, логичное и компактное изложение текста, ясность, конкретность и непротиворечивость. Важно отметить, что для содержательной части текста используется юридический терминологический аппарат. Документ отражает лаконичность, точность и содержательность, свойственные языку права.

В жанре нормативного акта санкционного постановления употребляются такие виды лексики как: официально-деловая, научная (терминология экономической сферы) и общественно-публицистическая.

А.Н. Баранов дал следующее определение «дискурс санкционной политики – это совокупность всех речевых актов, используемых в политических дискуссиях об ограничительных мерах, запланированных или введенных страной-санкционером против страны-оппонента и направленных на воспрепятствование развития страны-оппонента или на изменение ее внешней и/или внутренней политики в выгодном для инициатора санкций направлении». [10].  Этот подтип дискурса начал складываться в российском и примыкающих к нему информационных пространствах менее 10 лет назад (начиная с «дела Магнитского», вхождения Крыма в состав России и событий на востоке Украины), но получает в настоящее время мощную подпитку в виде сообщений о вновь и вновь вводимых антироссийских санкциях вследствие проводимой Российской Федерацией специальной операции. В санкционный дискурс посредством официальных и неофициальных средств массовой информации, интернет-медиа, бытовых каналов коммуникации оказываются вовлечены все носители русского языка, поскольку сами санкции, помимо прочего, нацелены на создание дискомфорта, связанного с аксиологическими доминантами как отдельного индивида, так и общества в целом. В этом отношении можно говорить, что санкции - это и есть та самая жизнь, в которую погружена речь современного россиянина. Необходимо отметить, что совсем недавно таким примером  выступала коронавирусная пандемия, сформировавшая свой дискурс [11] и тезаурус [12].

Смысловая, содержательная сторона санкционного дискурса, представляющая его семантику, весьма сложна для лингвистического анализа, поскольку представляет собой лишенное стабильности образование. По сравнению с другими типами дискурсов (например, дискурсом коронавирусной пандемии, упомянутым выше, или институциональными разновидностями) в данном дискурсе наиболее отчетливо проявляется важность контекста и подтекста в их ситуационном, общественно-политическом, ментальном многообразии, доминирование субъективного фактора, подкрепленное идеологическими предпочтениями говорящего и слушающего [13]. Из определения данного А.Н. Барановым, можно сделать вывод о том, основным речевым актом санкционного дискурса является речевой акт запрета. Необходимо отметить, что запрет относят к директивным речевым актам,  основными признаками которого являются:

- тот, кто налагает запрет, то есть обладает правом на запрет;

- тот, кто выражает запрет, то есть формулирует запрет как перформатив;

- тот, кому адресован запрет;

- запретное потенциальное действие;

- санкции, то есть наказания за нарушения;

- реальные причины запрета, то есть, относится ли запрет к текущему или потенциально возможному действию;

- называемые причины запрета;

- сферы запрета (бытовая, юридическая, религиозная, медицинская, педагогическая, спортивная и т.д.);

- срок и место действия запрета; - тональность запрета (степень категоричности);  [14]

Существенным признаком директивного речевого акта (ДРА) являются статусные взаимоотношения участников общения: выделение ведущего и ведомого. Для вышестоящего характерны приказы, для нижестоящего – просьбы. По мнению исследователей, среди участников ситуации запрета существует статусное неравенство. Прагматическая функция в таких высказываниях является главной – целью высказываний является оказание определённого воздействия на адресата с тем, чтобы он совершил или не совершил определенное действие.[14]

В современном английском языке существуют различные средства выражения запрета. Для выбора варианта выражения речевого акта запрета выступают следующие параметры коммуникативного контекста: возраст, общественное положение коммуникантов, степень интимности, отношение между ними, возможности адресата относительно выполнения действия, местонахождение коммуникантов, присутствие постороннего. Базовыми факторами, определяющими коммуникативный контекст, выступают: ролевые отношения, отношение социально-психологической дистанции, обстановка общения. Запрещение в английском языке можно выразить как прямо, так и косвенно.  Существует несколько форм проявления санкций, из основных можно отметить такие формы как ограничение, штраф, ужесточение и запрет. Конструкции с прохибитивными глаголами вместе со своими субстантивными и адъективными дериватами представляют собой ключевые слова, обеспечивающие прямое понимания «запрета». Другие языковые средства по отношению к ним вторичны. Так же, предложения  выражающие запрет, не имеют указания субъект.  При проявлении санкций в форме запрета чаще всего, используются такие лексические единицы как: prohibit,  furthers prohibition, ban, extends prohibition, introduce  derogation и prohibition.

1. Decision prohibits the provision of public financing or financial assistance for trade with, or investment in, Russia, subject to certain exceptions.

2. Under those amendments, the date from which the import of all Russian oil and oil products into the UK is prohibited, was brought forward from 31 December 2022 to the 5December 2022.

3.  It also prohibits the provision of technical assistance related to the goods and technology listed in the Common Military List of the European Union or related to the provision, manufacture, maintenance and use of such goods. В данных примерах акцент делается на связь запрета с законом, указываются запрещённые законом действия. В первом примере говориться том, что Евросоюз запрещает государственное финансирование и инвестирование России. Третий пример представляет собой запрет на предоставление технической помощи, связанной с товарами и технологиями в Россию.

3. Decision (CFSP) 2022/2478 furthers the already existing prohibition targeting new investments in the Russian energy sector... В этом примере лексическая единица furthers prohibition указывает на то, что данное решение усиливает уже существующий запрет на новые инвестиции.

4. It also bans the sale of such goods and technology to specified legal persons in Russia and prohibits the provision of technical assistance and other related services. В этом примере описывается запрет на продажу товаров и технологий некоторым юридическим лицам в России и запрет на предоставление технической помощи.

Глагол shall используется для передачи значения долженствования, приказания, принуждения. С таким значением глагол shall применяется в официальных юридических документах. Наиболее частотным модальным глаголом, употребляемым для обязательности действия в официальных документах, является  shall с последующим использованием глагола в страдательном залоге.

1. It shall be prohibited to directly or indirectly purchase, sell, provide investment services for or assistance in the issuance of, or otherwise deal with transferable securities and money-market instruments issued after 9 March 2022 It shall be prohibited to directly or indirectly make or be part of any arrangement to make any new loans or credit to any legal person, entity or body referred to in paragraph 1 after 23 February 2022.

It shall be prohibited to participate, knowingly and intentionally, in activities the object or effect of which is to circumvent prohibitions in this Regulation. В данных примерах модальный глагол используется для выражения того, что является обязательным. В первом примере запрещается любые финансовые махинации с лицами попавшими в санкционный список после 23 февраля 2022 года. Указание обязательств содержащихся в правилах постановлений и запрет на их обход описаны во втором примере.

При проявлении санкций в форме требования чаще всего, используются такие лексические единицы как: require и cease.

1. In addition, it requires operators to obtain a prior authorisation for the sale, supply, transfer or export of certain technologies for the oil industry in Russia…    В данном примере глагол require В данном примере глагол require указывает на приказ о необходимости получения предварительного разрешения на международную торговлю для нефтяной промышленности в России.

2. The measures should be maintained until the aggression against Ukraine is put to an end, and until the Russian Federation, and its associated media outlets, cease to conduct propaganda actions against the Union and its Member States. В этом примере Евросоюз требует положить конец агрессии против Украины и прекратить пропагандистские действия против Союза и его государств-членов в российских СМИ.

При проявлении санкций в форме ограничения чаще всего, используются такие лексические единицы как: restrictions и limit.

1. It also imposes restrictions on access to the capital market for certain Russian financial institutions.(Он также вводит ограничения на доступ к рынку капитала для некоторых российских финансовых институтов.)

2. Decision (CFSP) 2022/327 imposes further restrictions on exports of dual-use goods and technology and on the provision of related services, as well as restrictions on exports of certain goods and technology…  Лексическая единица  restrictions в данных примерах указывает на принятое законом постановление, которое ограничивает действия странны-оппозиционера. В первом примере  указано ограничение на доступ к рынку капитала для некоторых российских финансовых институтов. Второй пример описывает дополнительные ограничения в сфере международной торговли.

3. In addition, it introduces new measures which significantly limit the financial inflows from Russia to the Union… В данном предложении глагол to limit указывает ограничения на определенные вещи. Ограничение в данном примере вводиться на финансовые потоки из России в Евросоюз.

Говоря о синтаксических особенностях санкционного дискурса, стоит обратить особое внимание на формы глаголов, которые в нем используются, такие как:

Конструкции будущего времени, обозначающие строгое распоряжение, категоричность или завершенность.

1) It shall be prohibited to sell, supply, transfer or export, directly or indirectly, dual-use goods and technology, whether or not originating in the Union, to any natural or legal person, entity or body in Russia or for use in Russia. В данном примере конструкция будущего времени выражает категоричный запрет на продажу, поставку, передачу или экспорт товаров и технологий двойного назначения для всех граждан Российской Федерации.                      

Важной особенностью санкционных текстов является использование неличных конструкций.

1)…it requires operators to obtain a prior authorisation for the sale…

2)…transfer or export to Russia of specific goods and technologies for use in oil refining, together with restrictions on the provision of related services.

В сложных предложениях санкционного текста нередким является повторение союзов, а также употребление клише и синонимичных групп, соединенных союзом и состоящих из двух или трех слов. Подобная конструкция служит для привлечения внимания и большего его акцентирования на актуальной для данного текста проблеме.

Regulation (EU) No 833/2014 gives effect to certain measures provided for in Council Decision 2014/512/CFSP2 and prohibits the sale, supply, transfer or export of dual-use goods and technology to any person, entity or body in Russia or for use in Russia, if those items are for military use or for military end-users. В данном примере можно отметить повтор союза or, использованный для акцентирования внимания на условиях запрета,  выдвинутых Советом.

Подводя итог вышесказанному, можно сказать следующее, что тексты санкционных пакетов выражают: ограничение, штраф, ужесточение и запрет, указывая на прагматические функции того или иного санкционного пакета. Запрет в санкционных документах выражается в следующих лексических единицах:   prohibit,  furthers prohibition, ban, extends prohibition, introduce  derogation и prohibition. Глагол  limit и существительное restrictions, выражают форму ограничения. Форма требования выражена такими лексическими единицами как require и cease. Из синтаксических особенностей санкционных пакетов можно выделить: конструкции будущего времени, неличные конструкции, а так же употребление форм настоящего и будущего времени модальных глаголов.

1. Ухвачев Г.И. Некоторые особенности политической речи / Г.И. Ухвачев, М.В. Куимова // Молодой ученый. – 2015. – №10. – С. 1046–1047
2. Скребцова Т.Г. Лингвистика дискурса: структура, семантика, прагматика / Т. Г. Скребцова. – М.: ЯСК, 2020. – 312 с.
3. Маслова В.А. Политический дискурс: языковые игры или игры в слова? // Политическая лингвистика. 2008. №1. С. 43-48.
4. Логинов К.С. Особенности применения инструментов политической лингвистики в публичных выступлениях государственных лидеров (на примере речей Президентов России и США) / К. С. Логинов // Научное сообщество студентов XXI столетия. Общественные науки: сб. ст. по мат. XXXV междунар. студ. науч.–практ. конф. (Новосибирск, 20.10.2015) – №8. – С. 34 – 36
5. Дейк Ван Т. Дискурс и власть : Репрезентация доминирования в языке и коммуникации. / Тён Ван Дейк. – Москва : Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2013. – 344 с.
6. Латынов, В.В. Политическая коммуникация / В.В. Латынов // Политическая энциклопедия. – 1999. – С. 172–173
7. Чудинов А.П. Политическая лингвистика / А.П. Чудинов. – М.: Флинта, Наука, 2006. – 224 с.
8. Карасик В.И. Язык социального статуса / В. И. Карасик. – М.: Институт языкознания РАН; Волгогр. гос. пед. ин–т, 1992. – 330 с.
9. Педагогическое речеведение : словарь-справочник / под ред. Т.А. Ладыженской и А.К. Михальской ; сост. А.А. Князьков. – Москва : Флинта : Наука, 1998. – 310 с.
10. Баранов А. Н. Парламентские дебаты: традиции и новации / А. Н. Баранов, Е. Г. Казакевич. – М.: Знание, 1991. – 64 с.
11. Русский язык коронавирусной эпохи: моногр. / отв. ред. М.Н. Приемышева / ред. коллегия Е.С. Громенко, Н.В. Козловская, А.С. Павлова, Ю.С. Ридецкая. – СПб.: Ин–т лингв. исслед. Рос.акад. наук, 2021. – 610 с.
12. Словарь русского языка коронавирусной эпохи / отв. ред. М.Н. Приемышева; ред. коллегия Е.С. Громенко, А.С. Павлова, Ю.С. Ридецкая. – СПб.: Ин–т лингв. исслед. Рос.акад. наук, 2021. – 550 с.
13. Виданов Е.Ю., Антиномии санкционного дискурса (на примере высказываний об антироссийских санкциях) / Е. Ю. Виданов., Ю. Ю. Литвиненко // Вестник Омского государственного педагогического университета. Гуманитарные исследования. – 2022. - №2. – С. 71–75
14. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс / В.И. Карасик. – Волгоград: Перемена, 2002. – 477 с.
15. Council Regulation (EU) 2022/259 [Электронный ресурс]: 23 February 2022. URL: https://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/?uri=CELEX%3A32022R0330&qid=1679714264108 (дата обращения 22.04.2023)
16. Council Regulation (EU) 2022/330 [Электронный ресурс]: 25 February 2022. URL: https://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/?uri=CELEX%3A32022R0330&qid=1679714264108 (дата обращения 22.04.2023)
17. Council Regulation (EU) 2023/427 [Электронный ресурс] 25 February 2023. URL: https://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/?uri=CELEX%3A32023R0427&qid=1679714264108 (дата обращения 22.04.2023)
18. Council Regulation (EU) 2022/2474 [Электронный ресурс] 16 December 2022. URL: https://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/?uri=OJ:L:2022:322I:TOC (дата обращения 22.04.2023)
19. Claire Mills Sanctions against Russia [Электронный ресурс] 22 March 2023. URL: https://researchbriefings.files.parliament.uk/documents/CBP-9481/CBP-9481.pdf (дата обращения 23.04.2023)