Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание | Филологический аспект №12 (68) Декабрь 2020

Характеристика форм множественного числа личных местоимений даргинских языков

Муталов Расул Османович
доктор филологических наук, профессор, главный научный сотрудник, Институт языкознания РАН, г. Москва, Россия, mutalovr@mail.ru

Аннотация: Статья посвящена исследованию значений категории клюзативности в даргинских языках. Цель работы заключается в том, чтобы выявить в этих языках все возможные формы личных местоимений во множественном числе. Использованы сравнительно-исторический и сопоставительный методы. Рассмотрены случаи инклюзива и эксклюзива в кайтагском, чирагском и кункинском идиомах, которые выражаются формами личных местоимений 1-го лица множественного числа. Показаны также различные значения, выражаемые личными местоимениями в других даргинских диалектах. Делается предположение о том, инклюзивные и эксклюзивные формы были характерны для исходного состояния протодаргинского языка.
Ключевые слова: даргинские языки; морфология; личные местоимения; категория лица; категория числа; инклюзив; эксклюзив.

Mutalov Rasul O.
Doctor of Philology, Professor, Chief Researcher at the Department of Caucasian Languages at the Institute of Linguistics of the Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia

Abstract: The article is devoted to the study of all the meanings of the category of clusativity in the Dargin dialects. The inclusive and exclusive forms in the Kaitag, Chirag and Kunki idioms, that are expressed by personal pronouns of the 1st person plural, are considered. Various meanings expressed by personal pronouns in other Dargin dialects are also revealed. The supposition is that inclusive and exclusive forms were characteristic to the initial state of the language.
Keywords: the Caucasian languages; the Dargin language; morphology; personal pronouns; category of person; category of number; inclusive form; exclusive form.

Даргинские идиомы, традиционно рассматриваемые в качестве диалектов даргинского языка, в работах последних десятилетий считаются самостоятельными языками [6], поскольку обладают значительными отличиями на всех языковых уровнях. Особенно они заметны в морфологии. Цель настоящей статьи заключается в том, чтобы показать отличия между различными идиомами в системе личных местоимений. Данная система, как будет видно из дальнейшего изложения, представляет собой довольно пеструю картину: одна  и та же форма местоимения в разных даргинских языках порой может выражать совершенно различные значения. 

Прежде всего отметим тот факт, что по количеству местоимений, функционирующих для выражения форм множественного числа 1-го и 2-го лиц, даргинские языки можно разделить на три группы: а) языки, использующие для этой цели 2 местоимения; б) языки, в которых представлены инклюзивные и эксклюзивные формы, и, соответственно, использующие  для их обозначения 3 местоимения; в) языки, значения личных местоимений 1-го и 2-го лиц во множественном числе которых передаются одним местоимением. К первой группе относится большинство языков, в том числе, акушинский, основа даргинского литературного языка. Вторую группу составляют кайтагский, чирагский и кункинский идиомы, в третью группу входят ицаринский и шаринский языки.

Категория клюзивности, как отмечает В.А.Плунгян, может включать в себя значения инклюзива и эксклюзива. «Уточнение состава локуторов с помощью категории клюзивности происходит, главным образом, за счет того, что дополнительно сообщается, входит ли в состав коллективного первого лица также и второе; если клюзивность применяется ко второму лицу (что бывает существенно реже), то уточняется, соответственно, входит ли в состав коллективного второго лица также и третье. Таким образом, обязательное вхождение адресата в коллективное первое лицо называется инклюзивностью (соответствующие местоимения же называются инклюзивными), а его обязательная исключенность из коллективного первого лица называется эксклюзивностью (соответствующие же местоимения – эксклюзивными); аналогично обозначается и коллективное второе лицо с обязательно включенным или невключенным третьим» [ 7, с. 222].  

Инклюзивные и эксклюзивные формы представлены в следующих трех даргинских идиомах: кайтагском, чирагском и кункинском. О наличии в кайтагском диалекте явлений инклюзива и эксклюзива было впервые высказано в специальной статье С. Л. Быховской   [3, с. 86].   

Как отмечает С.М.Темирбулатова, в кайтагском во множественном числе 1 лица различаются формы инклюзива и эксклюзива: нихьхьа «мы» (инклюзив) нисса (в баршамаинском говоре нусса) «мы» (эксклюзив). Во 2-м лице представлено местоимение нушша «вы» (в карацинском, джибахнинском говорах нишша). [9,  с. 127].   

В чирагском языке, как отмечается в работе [5], в 1-м лице множественного числа личных местоимений также противопоставлены формы инклюзива и эксклюзива: нухьхьа «мы (с вами)» - нусса «мы (без вас)». 2-е лицо множественного числа выражается посредством местоимения нушша. В кункинском же, наоборот, местоимение нушша используется для выражения инклюзивного значения. Эксклюзивность выражается в нем посредством местоимения нусса «мы (без вас)», как в кайтагском и чирагском идиомах. Для обозначения понятия «вы» в данном идиоме используется местоимение г1ушша [4, с. 102]. 

В даргинском литературном языке и в других северодаргинских идиомах (урахинском, губденском, кадарском, мегебском, муиринском и т.д.) представлены 2 разных местоимения для выражения 1-го и 2-го лиц во множественном числе: нуша «мы», х1уша «вы» [1].  В ряде даргинских идиомов (цудахарском, сирхинском, худуцском, тантынском, кубачинском и т.д.)  1-е лицо обозначается местоимением нухьхьа «мы», которое служит в кайтагском и чирагском для выражения инклюзивного значения. 2-е лицо в данных идиомах выражается посредством местоимения г1ушша «вы». В санжинском диалекте значение «мы» передается посредством местоимения нушша, который в кайтагском обозначает «вы», а значение «вы» - посредством формы ушша, образованной от формы местоимения 2-го лица единственного числа у посредством морфемы -шша.

И, наконец, в третьей группе языков, куда входят расположенные по соседству ицаринский и шаринский, для обозначения местоимений «мы» и «вы» используются лишь по одной форме личных местоимений: нушша «мы» и «вы» в ицаринском [10].  Проведенное исследование шаринской речи также показало, что в этом идиоме, как и в ицаринском, для обозначения личных местоимений 1-го и 2-го лиц («мы» и «вы») также используются одно местоимение, но отличающееся от ицаринского: нисса «мы», «вы». Форма нушша в кайтагском, как отмечалось выше, обозначает местоимение 2-го лица «вы», а форма нисса используется в более узком значении – для обозначения эксклюзива «мы (без вас)».

В этой связи С.М.Темирбулатова отмечает, что «вероятно, в ицаринском сохранилось более древнее состояние, чем в других диалектах, в которых уже появились специальные формы для множественного числа 1-го и 2-го лица. В одних диалектах (хайдакском) нушша стало обозначать «вы», в других диалектах нуша «мы»» [9, с. 130].  С другой стороны, она пишет, что факты выражения личными местоимениями значений инклюзива и эксклюзива свидетельствует «об их древнем, праязыковом происхождении; исчезнув в течении веков в большинстве даргинских диалектов, они сохранились в небольших островках – зонах консервации: хайдакском, чирагском…» [9, с. 130].   

Данное высказывание подтверждается и в работе [4].  Говоря об истории образования личных местоимений множественного числа в даргинских идиомах, Д.С.Ганенков пишет: «Система личных местоимений в чирагском и кайтагском диалектах, по-видимому, сохранена от прадаргинского состояния без изменений. Во всех других диалектах исходное местоимение второго лица множественного числа претерпело сдвиг в сторону первого лица множественного числа, в результате чего во всех диалектах произошло изменение функций или утрата исходных местоимений инклюзива и эксклюзива. Кроме того, во всех диалектах, за исключением ицаринского, возникло новое местоимение х1уша «вы»» [4, с. 106].

Таким образом, в даргинских идиомах наблюдается пестрая картина обозначения личными местоимениями значений 1-го и 2-го лиц во множественном числе. Наличие значений инклюзива и эксклюзива в некоторых языках – кайтагском, чирагском, кункинском, которые выражаются формами личных местоимений, вполне обоснованно можно считать более архаичным явлением, что подтверждается материалом других родственных дагестанских языков, в которых также сохранилась категория клюзативности.

1. Абдуллаев З.Г., Абдусаламов А.А., Мусаев М.-С.М., Темирбулатова С.М. Современный даргинский язык. – Махачкала, 2014.
2. Абдуллаев С. Н. Грамматика даргинского языка (фонетика и морфология). – Махачкала, 1954.
3. Быховская С.Л. Пережитки инклюзива и эксклюзива в даргинских диалектах // «Язык и мышление», т.IX. – М. – Л., 1940, – С.85–90.
4. Ганенков Д. С. Реконструкция системы личных местоимений прадаргинского языка // Проблемы языка. - М., 2013. - С. 98-108.
5. Кибрик А.Е., Кодзасов С.В. Сопоставительное изучение дагестанских языков. Имя. Фонетика. М.: Изд-во МГУ, 1990.
6. Коряков Ю.Б. Атлас кавказских языков. М., 2006.
7. Плунгян В.А. Введение в грамматическую семантику: грамматические значения и грамматические системы языков мира. – М.: Российский государственный гуманитарный университет, 2011.
8. Сумбатова Н. Р., Ландер Ю. А. Даргинский говор селения Танты: грамматически очерк, вопросы синтаксиса. Языки славянской культуры. М., 2014.
9. Темирбулатова С. М. Хайдакский диалект даргинского языка. Издательство ДНЦ РАН. – Махачкала, 2004.
10. Sumbatova N. R., Mutalov R. O. A grammar of Icari Dargwa. München: LINCOM EUROPA. 2003.