Литература народов стран зарубежья | Филологический аспект №07 (63) Июль 2020

Готические мотивы в мистических рассказах Амброза Бирса

Новак Кристина Витальевна
магистр кафедры истории зарубежных литератур, Санкт-Петербургский государственный университет, РФ, г. Санкт-Петербург, kris77nowak@gmail.com

Аннотация: В статье рассматривается влияние готической традиции на зрелое творчество Амброза Бирса (1842–1914?). Исследование осуществляется на материале рассказов из сборников «Может ли это быть?» (1893) и «Рассказы о военных и штатских» (1891). Целью работы явилось выявление своеобразия творчества писателя в контексте готической литературы США конца XIX в. В работе анализируются характерные черты зрелого творчества писателя, такие как значительный интерес к особенностям работы сознания человека и стремление к познанию природы человеческого страха. Автор статьи приходит к выводу, что Бирс не только следует традициям готической литературы, но и подвергает их ироническому переосмыслению.
Ключевые слова: А. Бирс, сверхъестественные рассказы, готические мотивы, американская литература XIX в., литература ужасов

Novak Kristina Vitalievna
graduate student of the History of Foreign Literature Department, St. Petersburg State University, Russia, Saint Petersburg

Abstract: The article deals with the influence of the Gothic tradition on mature works of Ambrose Bierce (1856–1898?). The research is based on collections of short stories «Can such things be?» (1893) and «Tales of Soldiers and Civilians» (1891). The aim of this work is to reveal the particularity of artistic representation of stories by Ambrose Bierce in the context of American gothic literature of the end of the 19th century. It provides an analysis of characteristic features of the writer’s mature creativity as a significant interest in peculiarities of consciousness and a desire to explore the nature of horror. According to the author, Bierce not only follows gothic traditions but uses it as an object of derisive reevaluation.
Keywords: A. Bierce, supernatural stories, gothic motives, 19th century American literature, horror literature

Зарубежные и отечественные исследователи, изучающие прозу известного американского мастера короткого рассказа Амброза Бирса, выделяют в его творчестве несколько групп произведений, среди них  – военные рассказы, городские легенды и «ужасные» рассказы. В отличие от городских и военных рассказов, «ужасные» рассказы А. Бирса посвящены теме ирреального. Последняя категория имеет тесную связь с «литературой ужасов», представляющей собой известную традицию, пережившую свой расцвет в конце XVIII – начале XIX вв.

Известно, что готическая литература как явление зародилась в Англии, а затем распространилась за пределы Европы, в том числе и в Соединенные Штаты. Конвенции европейской готической литературы, оказавшись в ином социально–историческом контексте, существенно трансформировались: для американской готики наиболее важными элементами стали такие признаки как сверхъестественная тематика произведений в ироническом осмыслении, критика социальных аспектов американского общества, интерес к внутреннему бессознательному и космические масштабы сверхъестественного ужаса [1, с. 8]. Развитие жанра психологической новеллы и последующее выделение из него жанра «страшного» рассказа в целом совпадает по времени с периодом становления американской романтической традиции, одним из наиболее видных представителей которой явился Эдгар Аллан По, не только создавший свою литературную теорию, изложив ее в нескольких критических статьях 1830-х–1840-х гг., но и определивший основные черты американской романтической новеллы [2, с. 138–139].

Многие исследовали конца XIX века отмечали влияние, которое оказало творчество Э. По на творчество Бирса [3, с. 109]. Действительно, в творчестве А. Бирса и Э. По можно найти немало схожих черт – это и интерес к особенностям работы сознания человека, и общность тематики (смерть, привидения, роковые случайности, мистические феномены, таинственные исчезновения, погребение заживо и т. д.). К подобным выводам приходят и современные исследователи творчества автора: А. Б. Танасейчук отмечает, что его рассказы о привидениях являются «прямыми наследниками новеллы ужасов Эдгара По» [4, с. 16]. Действительно, как и Э. По, Бирс наполняет свои рассказы ощущением страха и отчаяния, зачастую знакомит читателя с серией «достоверных фактов», но так и не раскрывает причину таинственных событий, произошедших с его героями.

Важно, что в своих «ужасных» рассказах Бирс достигает эффекта неопределенности, о котором писал Э. По. К примеру, рассказ «Проклятая тварь» («The Damned Thing») лишен разъяснения произошедшего. Конечно, в ходе рассказа персонажи высказывают различные предположения: исходя из рассказов очевидцев, героя мог растерзать «горный лев», но запись в ежедневнике жертвы свидетельствует о том, что его вполне могла загрызть и собственная собака, которой погибший случайно нанес ранение. [5, с. 224–225]. Таким образом, в данном рассказе тайна гибели персонажа остается нераскрытой.

Место и время действия в «ужасных» рассказах автора несколько однообразны и условны. Как правило, действие происходит ночью или в сумерках, в заброшенном доме, полном привидений, а также в лесу или на кладбище [6, с. 4]. В своих произведениях Бирс размышляет о том, может ли разум победить суеверие, а также о природе человеческого страха. Писатель заимствует из традиционного готического романа многие элементы и образы: привидений, кладбища, таинственные звуки, пустующие дома. Также в прозе Бирса граница между миром живых и миром мертвых зачастую стерта. В свои произведения писатель нередко включает фольклор, сны, образы, заимствованные из народных поверий, галлюцинации, элементы фантастики. Сон как акт промежуточного состояния между жизнью и смертью зачастую выступает смыслообразующим элементом в рассказах Бирса, что существенно расширяет границы повествования, делает героя свидетелем событий, произошедших без его участия. Ужас в рассказах Бирса выступает своего рода импульсом, который побуждает персонажей к действию.

Что касается главных героев рассказов Бирса, то они, как правило, мыслят рационально, не верят в сверхъестественное, а затем, столкнувшись с необъяснимым, не выдерживают выпавших на их долю испытаний. Повествователь, как правило, скептически настроен по отношению к таинственным явлениям и доверяет лишь фактам, что объясняется во многом родом его деятельности: следователь, журналист, доктор. В пример можно привести рассказ «Страж мертвеца» («A Watcher by the Dead»), в центре которого стоит испытание рационально мыслящего, несуеверного человека, которое тот не проходит – он умирает от страха. Однако и те, кто устроил ему это испытание страхом, не проходят его и сами – человек, изображавший перед испытуемым оживший труп, сходит с ума [5, с. 128–130]. Представление судьбы героев как рокового стечения обстоятельств – характерная черта произведений Бирса, идущая из готической традиции, в рамках которой Рок предстает абстрактной, слепой, иррациональной силой, равнодушной к человеку.

Известно, что существует два вида страха: «horror» – страх отвращения (при виде крови, ужасных увечий и т.д.) и «terror» – страх возвышенный, облагораживающий человеческий дух. Следует заметить, что в рассказах Бирса присутствуют обе разновидности страха, однако если «horror» чаще встречается в военных рассказах Бирса, то в «ужасных» рассказах чаще встречается именно «terror». Репрезентативным примером этого является мистическая история «Человек и змея» («The Man and the Snake»), в котором герою показалось, будто из угла комнаты за ним следит змея, и он погибает от страха; в конце рассказа выясняется, что это было лишь чучело змеи. [5, с. 140]. Можно сказать, что автор помещает своих героев в ситуацию, когда реальная опасность заключена в воображении самого персонажа, сила которого приводит его к гибели.

Зачастую «ужасные» рассказы Бирса ироничны – многие из них откровенно пародируют произведения литературы ужасов, при этом ирония в рассказах Бирса часто перерастает в сарказм. В пример можно привести произведение «Страж мертвеца», в котором автор соблюдает шаблоны готической традиции: действие замкнуто пространством пустующего дома, присутствует запертая комната, рассказ пронизывает зловещая атмосфера, готовящая читателя к дальнейшим событиям. Окружающая обстановка и восприятие движения времени передаются писателем через взгляд главного героя, испытывающего страх перед мертвецом, в обществе которого он должен провести ночь. Однако в конце рассказа мы понимаем, что все происходящее было задумано как розыгрыш. В этой истории трое друзей решили подшутить над своим знакомым, оставив его на ночь в комнате с поддельным трупом, которым притворился один из товарищей. Таким образом, нагнетающая обстановка в доме намеренно создавалась для того, чтобы испугать главного героя. Рассказ пронизывает ирония и пародия на готическую традицию. Ироническое переосмысление готической традиции присутствует и в других произведениях писателя. В пример можно привести рассказ «Соответствующая остановка» («The Suitable Surroundings»), в котором писатель показывает человека в состоянии томительного ожидания ужаса, которое пугает сильнее, чем любое ужасное явление [5, с. 148]. Таким образом, мистика в его рассказах нередко становилась мистификацией. Известно, что начало XIX века ознаменовано появлением множества пародий на готические произведения, из чего можно заключить, что Бирс следовал тенденциям литературы своего времени.

Заглавия произведений Бирса также играют не последнюю роль в их восприятии: они подготавливают читателя к повествованию, полному зловещих подробностей («Страж мертвеца», «Проклятая тварь», «Диагноз смерти» и др.) Также у Бирса встречаются заглавия, заранее создающие не столько зловещую, сколько таинственную атмосферу, например «Царство иллюзии», «Заколоченное окно», «Тайна долины Макарджера» и др. [7, с. 267–268].

Будучи умелым психологом, Бирс анализирует процесс возникновения страха и приходит к выводу, что его исток находится не вне человека, а в нем самом. Реакция героев его рассказов на грозящую им опасность выявляет их внутренние пороки и слабости, при этом краткость формы рассказа способствует концентрации истории на подобных моментах человеческой жизни. Таким образом, можно сделать вывод, что писатель, во многом следуя готическому направлению, внес большой вклад в дальнейшее развитие «литературы ужасов»: во многом усовершенствовав жанр американского готического рассказа, он также обогатил его с помощью новых художественных приемов.

1. Тарасова Е. В. Традиции готического романа в прозе США ХІХ – первой трети ХХ веков (Э.А. По, А. Бирс, Г.Ф. Лавкрафт) : автореф. дис. … канд. филол. наук : 10.01.03. Минск: Белорусский государственный университет, 2018. 24 с.
2. Апенко Е. М. «Фигура читателя» в теории творчества Эдгара Аллана По // Литература двух Америк. 2017. № 2. С.134–140.
3. Кашкин И. А. Амброз Бирс // Для читателя-современника. М.: Советский писатель, 1977. C.93–123.
4. Танасейчук А. Б. Традиции литературы США XIX века и творчество Э. Бирса : автореф. дис. ... канд. филол. наук: 10.01.05. Л.: Ленинград. гос. ун-т, 1989. 15 с.
5. Бирс А. Заколоченное окно. Рассказы и миниатюры / под ред. С. В. Марченко. Свердловск: Средне-Уральское книжное издательство, 1989. 272 с.
6. Михалева Е. С. Концепт «страх» в военных рассказах Амброза Бирса // Вестник Московского Государственного Областного Университета. 2016. № 2. С.69–77.
7. Михалева Е.С. Роль заглавий рассказов Аброза Бирса в создании концепта «страх» // Филологические науки. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота. 2018. №6–2 (84). С.265–269.