Русская литература | Филологический аспект №10 (90) Октябрь 2022

Геометрия в пьесе Л. Андреева «Жизнь человека»

Журавель Ирина Александровна
выпускница института филологии и истории, Российский государственный гуманитарный университет, РФ, г. Москва, zhuravelirina26@mail.ru

Аннотация: Статья посвящена осмыслению пьесы Л. Андреева «Жизнь человека» с помощью геометрических образов, встречающихся в тексте. Особое внимание при анализе произведения было уделено сценическому пространству, имеющую прямоугольную форму и использованную с целью «остранения», а также интерпретации круга как замкнутой фигуре, ограничивающей волю Человека. Выдвигается тезис о существенной роли геометрических образов – фигур и линий – при изучении вопроса о взаимосвязи Человека и миропорядка. Линия жизни героя – отрезок, словно ниоткуда берущий свое начало и так же бесследно растворяющийся в пучине бытия. В основе противопоставление прямой и изогнутой линий лежит антитеза гармонии и дисгармонии. В статье также рассматривается «вертикаль», отмечающая триумф (картина третья «Бал у Человека») и падение Человека (картина четвертая «Несчастие человека»).
Ключевые слова: геометрические образы, сценическое пространство, драматургия Л. Андреева, замкнутое пространство, остранение.

Zhuravel Irina Alexandrovna
graduate student, School of Philology and History, Russian State University for the Humanities, RF, г. Moscow

Abstract: The paper is dedicated to the comprehension of the play «The Life of Man» by L. Andreyev through geometric images found in the text. Particular attention was taken to the analysis of the scenic space which has a form of a rectangle and was used as a technique of «estrangement» as well as an interpretation of a circle as a closed figure limiting the Man’s will. The thesis concerning the interconnection of Man and the existed world order is proposed. The line of the Man’s life is a segment which seems to start from nowhere and dissolves in the beingness. The antithesis of harmony and disharmony is based on opposition of a straight and a curve lines. «Vertical» marking the Man’s triumph and falling is regarded in the paper as well.
Keywords: geometric images, scenic space, dramaturgy of L. Andreyev, enclosed space, estrangement.

Пьеса Л. Андреева «Жизнь Человека» изобилует геометрическими фигурами. Обращаясь к ремаркам, предваряющим каждую из этих картин, мы увидим, что, на первый взгляд, они мало чем отличаются друг от друга. Уже с пролога появляются очертания «большой правильно четырехугольной» комнаты с «гладкими» [1,443] стенами, на фоне которой показаны все основные события жизни главного героя – Человека.

Стоящий на переднем плане стены «Некто в сером» кратко описывает то, что впоследствии будет происходить на сцене. Таким образом, уже вначале зрителям дается определенная установка: увиденное ими – лишь имитация, не сама действительность и даже не столько ее отражение, сколько модель человеческой жизни. Пользуясь приемом «остранения», Л. Андреев настаивает на дистанции не только между зрителями и происходящим на сцене, но и, как справедливо замечает З. А. Чубракова, между актером и его ролью [5,52].

Д.Д. Уразымбетов и М.М. Павлов приходят к выводу, что любое сценическое пространство включает в себя «психологическую величину» [4,103], этим, безусловно, подчеркивается значение зрительской реакции на происходящее. Восприятие зрителем пьесы «Жизнь человека» играет особую роль. В качестве связующего звена сценического действия и аудитории выступает «Некто в сером». По словам Е.А. Лахно, эта фигура «способствует сближению сцены и зрительного зала» [3,211]. Вместе с тем нельзя не отметить, что краткий пересказ действия пьесы, озвученный «Некто в сером», напротив, разрушает эту связь.

Форма правильный четырехугольника, появляющаяся в прологе, служит рамой для каждой из пяти представленных картин, где, словно на холсте, изображены типичные события человеческой жизни: «Рождения человека и муки матери», «Любовь и бедность», «Бал у человека», «Несчастие человека», «Смерть человека».

В картине «Любовь и бедность» прямоугольная стена также выполняет функцию обрамленного изображения-транслятора, когда Человек и его жена окунаются в мир фантазий и смотрят на свои мечты:

Человек. Да, слава, шумящая, звонкая слава. Смотри на стену! Вот это - я иду. А кто рядом со мной, видишь? [1,464]

Прямоугольную форму также имеют окна, которые появляются на стене лишь после рождения человека. Они выполняют функцию портала из внутреннего мира (дом человека) во внешний (вселенная). Обратимся к ремаркам, предваряющим вторую картину: «В правой стене два высоких восьмистекольных окна без занавесок; в них смотрит ночь» [1,474]. Примечательно, что два прямоугольника дробятся на восемь других. Многочисленность ровных и правильных линий отражает четкие законы миропорядка, согласно которым проходит жизнь человека и в качестве хранителя которых выступает «Некто в сером». Образ ночи, смотрящей в окна Человека, – изображение рока (похожим образом показана судьба у Пастернака: «На меня наставлен сумрак ночи»). Это вселенная, подарившая жизнь герою и готовящаяся забрать ее назад в установленный час («Придя из ночи, он возвратится к ночи и сгинет бесследно в безграничности времен» [1,444]). Темнота ассоциируется с роком, именно поэтому «Некто в сером» стоит в самом темном углу комнаты.

Семантика угла в пьесе напрямую связана с судьбой: герои молятся, обращаясь к углу («Оба становятся на колени, обратившись лицом в тот угол, где неподвижно стоит Неизвестный, и молитвенно складывают у груди руки» [1,479]); «злой человек» из-за угла бросает камень в сына Человека » [1,475]; в углу находится нищета («Да, предо мной, среди моих шуток, проскользнул ужасный образ нищеты и стал вон там, в углу» [1,459]). Свой дом Человек также строит на углу: «Вспомни тот дом на углу, что построил ты десять лет тому назад» [1,480]. Подобное точечное пространство («на углу») обычно воспринимается как труднодоступное место, что подмечает А.Е. Бардамова [2,67]. Однако в контексте данной пьесы, образ дома на окраине в большей степени ассоциируется с одиночеством, отсутствием какого-либо уюта, желанием отгородиться от остального мира. Отдаленность лишь подчеркивает это чувство.

В «Позднем варианте пятой картины…» правильность линий нарушена: «Стены покосились и грозят падением: в углах раскинулась паутина» [1,491]. Покосившиеся окна вот-вот впустят мрак в дом: «Точно под упорным давлением мрака, черной безграничностью объявшего дом Человека, подались внутрь и покривились два высоких окна: если окна не выдержат и провалятся, то мрак вольется в комнату и погасит слабый, умирающий свет, которым озаряется она» [1,491]. Человек близок к смерти, поэтому хаос берет вверх над порядком. Сочетание хаоса и подобия гармонии наблюдалось до этого в предыдущих картинах («непокрытый стол, на котором стоит полуразбитый кувшин с водою и прекрасный букет полевых цветов» [1,454]).

Правильность миропорядка и непредопределенность судьбы выражены в образах линии и круга. Жизнь Человека в некоторой степени мыслится как нечто правильное, ровное, то, что имеет свое начало и конец. Именно так определяет ее «Некто в сером»: «Вот пройдет перед вами вся жизнь Человека, с ее темным началом и темным концом» [1,443]. Конечность жизни человека подчеркивается безграничностью бытия («Доселе небывший, таинственно схороненный в безграничности времен, не мыслимый, не чувствуемый, не знаемый никем, - он таинственно нарушит затворы небытия и криком возвестит о начале своей короткой жизни» [1,443).

Восприятие человеческой жизни как составной части миропорядка (линейного отрезка) связано также с образом круга: цикл человеческой жизни, как цикл времен года, включает в себя рождение, старение и увядание. Однако будет неправильным утверждать, что в пьесе рассматривается идиллическое представление о цикличном процессе смены поколений: сын героя умер, «Наследники» не воспринимаются как продолжение его рода. Кроме того, внимание всецело уделено жизни самого Человека, его страданиям и радостям.

В то же время линию, собственноручно проведенную Человеком, можно интерпретировать как линию жизни его сына:

Человек. Посмотри, жена: вот это я начал чертить, когда наш сын был еще здоров. Вот на этой линии я остановился и подумал: отдохну, а потом буду продолжать опять. Посмотри, какая простая и спокойная линия, а на нее страшно взглянуть: ведь она может быть последней, которую провел я при жизни сына. Каким зловещим неведением дышит ее простота, ее спокойствие! [1,447]

Замкнутость круга отражает безысходность и обреченность существования Человека (похоже на блоковское «исхода нет»). Герой бессилен перед ликом судьбы. Именно поэтому в пьесе так много повторов (повтор фраз и жестов, поочередные смены героев, относящихся к разным социальным группам: «Родственники», «Друзья», «Наследники», которые, заметим, всегда сидят «полукругом» и т.д.)

В последней картине на место «правильных» линий приходят «правильные» круги («Стены покосились и грозят падением: в углах раскинулась паутина - правильные светлые круги, включенные безысходно один в другой» [1,491]).

Линии круга отражают давящую атмосферу, они замыкают в себе Человека и не дают ему выбраться. Так, умирающий герой окружен «Наследниками»: «Вокруг умирающего Человека, обнимая его тесным кольцом жадно вытянутых лиц, сидят на стульях Наследники» [1,492]. Кроме того, перед самой смертью к Человеку приходят «Старухи». Они начинают кружиться вокруг него, постепенно охватывая его в кольцо и набирая скорость («Тихо напевая под музыку, начинают кружиться вокруг Человека, манерничая и в дикой уродливости повторяя движения девушек в белых платьях, танцевавших на балу» [1,499]; «Уже не танцуют, а бешено носятся они вокруг мертвеца, топая ногами, визжа, смеясь непрерывно диким смехом. Наступает полная тьма» [1,500]). В итоге круг, о котором говорил «Некто в сером» в прологе, замыкается («И в слепом неведении своем, томимый предчувствиями, волнуемый надеждами и страхом, он покорно совершит круг железного предначертания» [1,445]). Завершается жизнь Человека.

Интересно также рассмотреть траектории пути героев. Отец Человека, ожидая рождения сына, растерянный и сбитый с пути, кружит вокруг аптеки и не попадает в неё: «Его послали в аптеку за лекарством, а он два часа ездил мимо аптеки и не мог вспомнить, что ему надо. Так и вернулся» [1,446]. Путь «Старух» хотя и проложен до пункта назначения, весьма далек от прямой линии: «Тихо смеются и в полумраке странными, зигзагообразными движениями ускользают, пересмеиваясь» [1,449]. В отличие от отца Человека, путь Старух неровен, так как они принадлежат миру хаоса и дисгармонии.

То же самое можно сказать и про «Некто в сером». Черты его лица грубые, неясные. Он носит бесформенный балахон. На фоне гладкой правильной прямоугольной стены его очертания выглядят смутными – в них сложно увидеть какую-либо фигуру. Глаза его, как и силуэты «Старух», закрывает покрывало («смутно намечаются серые силуэты Старух в странных покрывалах» [1,445]). Такие портреты помогают создать атмосферу мистики, неопределенности. С другой стороны, все действия «Некто в сером» подчиняются определенным правилам: он всегда неизменно стоит в углу и держит свечу – пламя жизни Человека. Все, что он говорит, впоследствии подтверждается.

Кроме того, можно заметить сосуществование линии и круга в картине «Любовь и бедность». Форму этих фигур имеют в данном случае портретные детали Человека и его Жены, а именно – их головные уборы (дубовый венок и ленточка для волос). Веря в успех мужа, его жена венчает его дубовым венком:

Жена. Я богиня славы! Из листьев дубовых, которые набросали соседи, я сплела тебе венок и венчаю тебя. Это слава пришла, прекрасная слава! (Надевает венок). [1,464]

В гениальность Человека верит не только его жена («К тебе так идет венок из дуба, а из лавра пошел бы еще больше» [1,464]), но и он сам. Человек хочет быть сильным и могущественным, а потому мечтает построить замок в горах Норвегии. По сути, Человек хочет выстроить замок «над» гармонией: («Внизу фиорд, а вверху, на острой горе, замок» [1,463]; «Блестящая, глубокая вода здесь - она отражает нежно-зеленую траву»: «Веселая, зеленая снизу, кверху она все мрачнее, все строже. Острые скалы, черные тени, обрывки и лохмотья туч...» [1,463]). В приведенной цитате важно обратить внимание на вертикаль. Восхищаясь идиллическим пейзажем, Человек устремляется вверх, к скалам. Он хочет быть сильным и всемогущим, а потому говорит, что построит толстые стены и камины, в которых будут гореть целые леса.

Человеку свойственно тянуться вверх, к своим мечтам. Его желание подтверждает то, что сказал в прологе «Некто в сером»: «Неудержимо влекомый временем, он непреложно пройдет все ступени человеческой жизни, от низу к верху, от верху к низу» [1,444].

«Верх» человеческой жизни показан в сцене на балу – герой добился успеха, разбогател и построил замок своей мечты. Важно отметить, что, несмотря на все совершенство замка и многократно отмеченную гениальность Человека как архитектора, здание выстроено дисгармонично: «Есть какая-то неправильность в соотношении частей, в размерах их – так, двери несоразмерно малы сравнительно с окнами, вследствие чего зала производит впечатление странное, несколько раздражающее - чего-то дисгармоничного, чего-то ненайденного, чего-то лишнего, пришедшего извне» [1,466]. Дом архитектора лишен пропорциональности. Эта мысль напоминает диалог из первоначального варианта пятой картины:

– Твердо уверен, что тут есть ошибка. Когда из прямой линии выходит замкнутый круг, то это - абсурд. Сейчас я докажу это!

– Вы правы.

– Боже мой! Боже мой!

– Только невежды в математике могут допустить это.. Но я не допускаю. Слышите, я не допускаю этого! [1,487].

Человек не только допускает «математический абсурд», но и не может противостоять ему: линия жизни сама собой замыкается и лишает его возможности найти выход.

Стены замка «очень высокие», рамы на картинах – «очень широкие».
Огромное здание окутано пустотой. Картины существенно отличаются от изображений на стенах в старой комнате Человека. Важен и тот факт, что о самих картинах абсолютно ничего не сказано: упоминаются только их золотые рамы. Это, опять же, отражает пустоту жизни богатого Человека («…у картин такие широкие золотые рамы. Мне кажется, будто я слышу звон золота» – реплика одного из «Гостей» [1,468]).

Помимо прямоугольников в зале замка можно заметить и фигуру круга: повторяющаяся мелодия («Вы не находите, что музыка несколько однообразна?» [1,470]), люстры в виде обручей не могут полностью осветить замок, так что мрак извне опять «наблюдает» за Человеком.

Сад Человека, наоборот, выстроен чересчур «правильно»: деревья с аккуратной точностью пострижены в виде шаров и пирамид. Газон тоже пострижен с «изумительной правильностью» [1,469]. Сравнивая замок и сад, можно сказать, что гармония опять сосуществует с дисгармонией. Однако, с другой стороны, ровный, разбитый словно по линейке, сад, как и пустой зал с «звенящими» золотыми украшениями, выглядит искусственно и неестественно.

Продолжая мысль о «верхе» и «низе», важно сказать, что человек действительно спускается вниз. Пик его жизни – полученное богатство и слава – запечатлен, как уже было отмечено, в сцене на балу. Даже музыка, описываемая ранее как однообразная мелодия, в какой-то момент устремляется «вверх»: «Уноситься мыслью в надзвездные сферы!» [1,470]. Однако в четвертой картине все возвращается на свои места: «Вот и снова впал в бедность Человек» [1,474]. Этот повтор, с одной стороны, опять отсылает нас к мотиву круга, с другой, демонстрирует спуск Человека по его жизненной лестнице.

В первоначальном варианте пятой картины комната Человека похожа на комнату из первой картины – в ней тоже нет ни одного окна. Однако в этой раз перед нами предстает лестница. Вход в комнату находится где-то наверху, видны ступени. Человек в буквальном смысле «спустился» вниз. В позднем варианте пятой картины описание ступеней более детальное: «В задней стене коленчатая лестница, ведущая наверх, в те комнаты, где происходил когда-то бал; внизу видны кривые погнувшиеся ступени, дальше они теряются в густой насупившейся мгле. У той же стены под искривленным, порванным балдахином кровать, на которой умерла жена Человека» [1,492]. Комната, в которой играла, устремляющаяся вверх музыка, противопоставлено той обстановке, в которой сейчас живет человек.

Таким образом, геометрические фигуры и линии отражают устройство миропорядка (подразумевающее оппозицию хаоса и космоса), на примере жизни Человека. Ровная, короткая и конечная как математический отрезок; отражающая взлеты и падения Человека ломанная кривая; обреченная на неоднократные страдания с туманным завершением, она также принимает форму круга, закольцованного судьбой. Контраст правильных и кривых (изломанных) линий отражает картину мира, в котором живет Человек и в котором существуют свои законы и правила, не зависящие от его воли – им Человек не в силах противостоять.

Наличие подобных геометрических образов в тексте подчеркивает значение, которое имела для автора форма произведения. Как известно, «Жизнь человека», согласно замыслу Л. Андреева, должна была открывать цикл пьес, посвященных изображению человеческой жизни в целом. Схематичность, созданная, в том числе благодаря четким контурам и строгим линиям, как раз позволяет показать общую картину жизни всего человечества.

1. Андреев Л.Н. Собрание сочинений в 6 томах. Рассказы. Пьесы 1904-1907/ Л.Н. Андреев / Редкол. И. Андреева, Ю. Верченко, В. Чуваков. – М.: Художеств.лит., 1990 – Т. 2. – 503 с.
2. Бардамова Е.А. Семантика лексемы угол: лингвокультурологический аспект // Вестник Калмыцкого университета, 2018. - №4. - С. 67.
3. Лахно Е.А. "Условный театр" Леонида Андреева // ВЕСТНИК Челябинского государственного педагогического университета, 2015. - №1. - С. 210-211.
4. Уразымбетов Д.Д., Павлов М.М. Сценическое пространство как смысловая связь кодов // Вестник СПбГУКИ, 2015. - №2(23). - С. 103.
5. Чубракова З.А. Открытие абсурда в драмах Л. Андреева «Жизнь человека» и «Собачий вальс» // Русская литература в XX веке: имена, проблемы, культурный диалог, 2009. - №10. - С. 52.