Литература народов стран зарубежья | Филологический аспект №09 (77) Сентябрь 2021

УДК 82:1 - 821.512.122

Дата публикации 27.09.2021

Философский аспект в понимании литературных процессов казахской художественной прозы

Жаманкозова Арилана Тулендиевна
Кандидат филологических наук, доцент, Евразийский национальный университет имени Л.Н.Гумилева, Казахстан, Астана, arilana70@mail.ru

Аннотация: В статье раскрыт философский аспект понимания казахской литературы второй половины ХХ века. Литература, в том числе и казахская, во все времена ставила перед человечеством вопросы вселенского масштаба, решение которых не обходилось без глубокого философского познания жизни. Такая закономерность объяснима: жизнь во всех ее проявлениях всегда оценивалась высшими человеческими категориями. Качественная характеристика литературных героев невозможна без осмысления позиций мировой философской мысли. Литературный герой казахской прозы ХХ века также пытается разобраться в несовершенствах бытия и найти пути решения. Это – действующие герои. Они осознают себя полноправными членами общества, имеют свое видение гуманного и благородного мира, свое заблуждение и страдание, но они и есть абсолют. Они сами есть то конечное, что либо принимается, либо отрицается читателем. Автор приходит к выводу о необходимости нового взгляда на проблему философии литературы. Общность мировой философской мысли нашла художественное воплощение в произведениях казахской прозы второй половины ХХ века.
Ключевые слова: философия, литература, страдание, смерть, одиночество, несовершенство, размышление, движение, жизнь, качество, мораль, добро.

Philosophical aspect in understanding the literary processes of Kazakh art prose

Zhamankozova Arilana Tulendievna
Ph.D. in Philology, Associate Professor, Eurasian National University named after L.N. Humilev, Kazakhstan, Astana

Abstract: The article reveals the philosophical aspect of understanding Kazakh literature of the second half of the twentieth century. Literature, including Kazakh literature, at all times posed universal questions to humanity, the solution of which was not without a deep philosophical knowledge of life. This pattern is understandable: life in all its manifestations has always been evaluated by the highest human categories. Qualitative characterization of literary heroes is impossible without understanding the positions of world philosophical thought. The author concludes that a new view of the problem of the philosophy of literature is necessary. The commonality of world philosophical thought has found an artistic embodiment in the works of Kazakh prose of the second half of the twentieth century. Annotation. The article reveals the philosophical aspect of understanding Kazakh literature of the second half of the twentieth century. Qualitative characterization of literary heroes is impossible without understanding the positions of world philosophical thought. The literary hero of Kazakh prose of the twentieth century is also trying to understand the imperfections of being and find solutions . These are acting heroes. They recognize themselves as full members of society, have their own vision of a humane and noble world, their own delusion and suffering, but they are absolute. They themselves are the final thing that is either accepted or denied by the reader. The author concludes that a new view of the problem of the philosophy of literature is necessary. The commonality of world philosophical thought has found an artistic embodiment in the works of Kazakh prose of the second half of the twentieth century.
Keywords: philosophy, literature, suffering, death, loneliness, imperfection, reflection, movement, life, quality, morality, good.

Правильная ссылка на статью
Жаманкозова А.Т. Философский аспект в понимании литературных процессов казахской художественной прозы // Филологический аспект: международный научно-практический журнал. 2021. № 09 (77). Режим доступа: https://scipress.ru/philology/articles/filosofskij-aspekt-v-ponimanii-literaturnykh-protsessov-kazakhskoj-khudozhestvennoj-prozy.html (Дата обращения: 27.09.2021)

Вводная часть и новизна. Понимание литературных процессов невозможно без интеграции смежных наук, новое прочтение позволяет глубже осознать смысл художественных произведений и закономерности развития национальных литератур. Актуальность исследования связана с новым  прочтением философских трудов, которые были  недоступны на советском образовательном пространстве, что влекло за собой невозможность  их сравнительного анализа с произведениями национальных литератур. Целью исследования является сравнительно-сопоставительный анализ трудов А.Шопенгауэра, С.Кьеркегора, Н.Бердяева с героями произведений казахской художественной прозы второй половины ХХ века. Настоящая статья является первой попыткой проследить развитие казахской литературы в контексте мировой философской мысли, определить самостоятельный путь национальной литературы к признанию общности мировой философской мысли. 

Методы исследования: в настоящей работе применены сравнительно-сопоставительный и аналитический методы исследования.

Экспериментальная часть. Литература, в том числе и казахская,  во все времена ставила перед человечеством вопросы вселенского масштаба, решение которых не обходилось без глубокого  философского познания жизни. Такая закономерность объяснима: жизнь во всех ее проявлениях всегда оценивалась высшими человеческими категориями.

В настоящем исследовании  мы попытались раскрыть философию литературы на материале произведений М.Ауэзова «Путь Абая», О.Бокеева «Атау-кере», Д.Исабекова «Молчун», С.Санбаева «Белая аруана», А.Нурманова «Кулан батыр». В контексте заявленной проблемы особый интерес представляет работа Артура Шопенгауэра «Мир как воля и представление» (1819). В своем труде  он писал: «Человек – единственное животное, способное истязать других ради самой цели: заставить страдать» [1, с. 150]. Человек – единственное живое существо, заставляющее страдать себе подобных. Жизнь  по А.Шопенгауэру изначально трагична.  Боль и страдание мы получаем только от людей.  Жизнь – мишура, наполненная ложью  и жестокой борьбой, которая обманывает все человечество. Тогда в чем заключается смысл человеческой жизни, если несчастье – удел всех?  «Люди делятся на жертв, с одной стороны, и на демонов – с другой», - продолжает философ [1, с. 150]. И если в мире существуют только эти две категории, то каждый индивид  должен помнить, что на протяжении всей жизни его  подстерегает враг. Значит, человек должен быть либо жертвой, либо демоном, чтобы иметь  мужество противостоять врагу. 

Человек постоянно живет в непрерывной войне, потому что позитивно в этой жизни только страдание. Жизнь приводит человека к страданиям,  человек живет для того, чтобы умереть.  Смерть есть смысл жизни. Артур Шопенгауэр пишет: «Жизнь предстает как сплошной обман в малом и великом. Если она дает обещания, она их не держит или держит для того, чтобы показать, как недостойно желания было желанное. Нас обманывает то надежда, то ее исполнение. Если жизнь что-нибудь дает, то лишь для того, чтобы отнять. … Жизнь … носит на себе … печать неизбежного страдания, что трудно понять, как можно не замечать этого… жизнь – такое дело, которое не окупается; и цель всего этого заключена в отказе воли от жизни» [2, с. 723, с. 724]. Такого подхода к жизни, страха перед обстоятельствами и неприятия бытия  до Артура Шопенгауэра не было. В повести Д.Исабекова Молчун раскрывается с этих позиций. Перед нами не просто жизнь человека. Писатель показывает процесс «отказа воли от жизни». Д.Исабеков, подтверждая мысль философа, изображает страх Молчуна перед обстоятельствами и его сломленный нравственный стержень. Философия отчуждения, нежелание и неприятие реальности, разочарование, изначальный пессимизм, смерть как искупление и конец человеческих мучений  лейтмотивом проходят в работе философа, закономерно объясняя природу конфликта в жизни и искусстве.     Безусловно, такие мотивы мы встречаем и в произведениях  казахской литературы второй половины ХХ века. Несовершенство бытия, отказ от несправедливого и жестокого общества, разочарование в ценностях и ориентирах мира человеческих взаимоотношений – тема казахской художественной прозы, раскрытая в произведениях М. Ауэзова, О.Бокеева, Д.Исабекова, С.Санбаева, А.Нурманова [3-7].

«Жизнь – страдание, история – слепой случай, прогресс – иллюзия», - таков неутешительный вывод А.Шопенгауэра [1, с. 150].   «Самое большое преступление человека… состоит в том, что он родился», - заключает мыслитель [1, с. 150].  Страдание и одиночество, поиски смысла жизни и трагическое разочарование, бессмысленная, обманчивая мишура лжеценностей – суть и основа трагического понимания.   Истина, не приносящая материальных выгод, стала служанкой в руках  безнравственных и беспринципных людей. «Истина же состоит в том, что мы должны быть несчастны, и мы действительно несчастны», - считает мыслитель [2, с. 729].

Tриумф коварства, внешняя мишура жизни способны вызвать не только разочарование. Они приводят философа к трагическому осмыслению жизни:  миром правит слепая и неудержимая воля, вечно неудовлетворенная и раздираемая контрастными силами. Мир есть хаос, жизнь – страдание, искупление и исцеление возможно только с прекращением желаний.  Смерть есть конец хаоса и страха, конец страданий и слепой воли. А.Шопенгауэр писал: «Нерушима одна только воля, чьим созданием, или, вернее, отражением, было тело. Строгое отличие воли от познания, с утверждением приоритета воли, - это основная черта моей философии. … Ошибка всех философов заключалась в том, что метафизическое, неразрушимое, вечное в человеке они видели в интеллекте, в то время как на самом деле оно исключительно в воле, от интеллекта совершенно отличной и единственно первоначальной. … интеллект – феномен производный и обусловленный мозгом, и потому он вместе с ним рождается и исчезает. Воля одна – начало обусловливающее, зачаток явления, от форм его, к которым относится и время, свободное, а следовательно, и неразрушимое. Со смертью, таким образом, погибает сознание, но не погибает то, что породило и поддерживало это сознание» [2, с. 622–633].

Cущность мироздания, по философии Артура Шопенгауэра, представляется в бессмысленном страдании, в самопротивоборстве слепой воли, гибели справедливого. Иррациональное, хаотическое начало доминирует над сознанием, создавая  беспорядочное существование всего живого на земле. Миром правит необузданная, слепая  воля.  Ученый писал: «В распоряжении этой силы, т.е. воли, находится бесконечное количество подобных существований с их я, которые столь же ничтожны и преходящи. А поскольку всякое я имеет свое особое сознание, то для него это бесконечное количество других я ничем не отличается от я единичного» [2, с. 640]. Причем, чем человек умнее, тем невыносимее его мучения.  Гений страдает больше всех, считал философ. Таковы герои казахской художественной прозы ХХ века. Это – Абай из романа М.Ауэзова «Путь Абая», Ахан из повести О.Бокеева «Атау-кере», Мырзагали из повести С.Санбаева «Белая аруана», Кулан батыр из романа А.Нурманова «Гибель Кулана». Эти герои думающие, ищущие и тонко чувствующие несовершенства и несправедливости бытия.

Если Г.Гегель видел в героях носителей субстанциальных сил,    величие   которых   в   том, что   они   совершают,  то   А. Шопенгауэр определяет  героя по качественному признаку. Это обязательно и прежде всего герой мыслящий, думающий, гений.  Только умный человек способен увидеть несовершенства в жизни, гибель справедливого и, вместе с тем, нести великие страдания. «Все, что ни есть в познании, и самый мир – объект в отношении к субъекту, лишь для субъекта он и существует. Мир есть мое представление», - писал А.Шопенгауэр [1, с. 145]. Истина, по мысли философа, состоит в том, что окружающий мир есть только в представлении, т.е. всегда и только в связи с другим  воспринимающим бытием. «Субъект и объект, следовательно, неотделимы: каждая из двух половинок осмысленна только посредством другой, то есть каждая существует рядом с другой, с ней же вместе исчезает», - считал автор [1, с. 146]. Следовательно, для того, чтобы понять мир не обязательно иметь миллион представлений, достаточно одного представления одного субъекта. Тогда мировосприятие отдельной личности есть отображение  реальной действительности. И качественное осмысление мира сквозь призму размышлений и разочарований литературного героя, гения мысли есть объективное отражение состояния человечества. Абай в романе М.Ауэзова «Путь Абая» дает свое видение мира сквозь призму ощущений, отраженных в поэзии. Неслучайно, от лирических любовных стихотворений герой поднимается к философской лирике, раскрывая несовершенства бытия. В романе-эпопее М.Ауэзова мы наблюдаем взросление поэта, его становление как гражданина и патриота своего народа. Вместе с тем, непререкаемый авторитет Абая позволяет читателю видеть и осознавать его мысли, принимать его позицию. Ахан в повести  О.Бокеева «Атау-кере» уходит в далекий аул, чтобы делиться своим мироощущением с природой. Читателю важен внутренний процесс взросления героя, внутренняя речь Ахана переходит в плоскость философско-эстетических размышлений, которые читатель вправе принять или отвергнуть. Таковы и Мырзагали (С.Санбаев «Белая аруана»), и Кулан батыр (А.Нурманов «Гибель Кулана»). Внутреннее одиночество и разочарование реальностью, вместе с тем, непревзойденный авторитет среди народа позволяют им следовать своей воле, иметь свое видение жизни, осознать бренность и несправедливость  этой жизни, не хотеть ее.

Артур Шопенгауэр одним из первых изначальную суть человеческого существования. Вместе с тем, философ считал, что страдания есть подлинное предназначение человека на земле. Они же составляют   смысл жизни. Он писал: «Все человеческое существование достаточно ясно свидетельствует о том, что именно страдание – его подлинное предназначение. Жизнь глубоко объята страданием и не может освободиться от него; наше вступление в нее сопровождается слезами, в существе своем она всегда трагична, и еще трагичнее ее исход. Нельзя не видеть в этом определенную преднамеренность. … жизнь получает трагический характер, который способен освободить его (человека – Ж.А.Т.) от жажды жизни, воплощаемой в каждом индивидуальном существовании, и привести его (человека – Ж.А.Т.) к решению расстаться с жизнью… Страдание – это поистине процесс очищения, который в большинстве случаев только и освящает человека, возвращая его с ложного пути веления жизни» [2, с. 799]. Если следовать  мысли А.Шопенгауэра, наша жизнь – это путь к смерти. Смерть есть искупление от всех страданий и несправедливостей бытия. Только с наступлением смерти человек освобождается от гнета  негативного, победы случайного, борьбы низменного и возвышенного, гибели справедливого. Смерть есть конец хаоса, она спасает человека от мучений,  страдания и суеты, она равняет и мученика, и грешника, и праведника, и злодея, и гения. Но эту истину в состоянии узреть только гений.  Поэтому он  и страдает больше всех. А.Шопенгауэр писал: «Смерть, несомненно, следует рассматривать как подлинную цель жизни, и в то мгновение, когда она приходит, свершается  все то, к чему на протяжении всей своей жизни мы только готовились.  Смерть – это конечный вывод, resume жизни, ее итог, который сводит воедино все разрозненные уроки жизни и говорит нам, что все наши стремления, воплощением которых была жизнь, были напрасны, суетны, противоречивы и что в отрешении от них и заключается спасение»    [2, с. 800].   Там, где зло и низость прикрываются чувством долга и справедливости, порождая, тем самым, сознательное заблуждение и гибель праведного,  начинается трагическое в жизни.  Прикрываясь разными мотивами (долга, чести, карьеры), зло растворяется в нашем жестоком мире, заставляя человека отказаться от последнего, не хотеть такой жизни. К сожалению, зло становится объективной закономерностью на протяжении всего существования индивида, триумф коварства и несправедливости ведет человека «к отречению от воли к жизни», разочарованию жизнью.

В этом контексте хотелось бы обратить внимание на мнение русского мыслителя Н.Бердяева, позиция которого нам также импонирует. По мысли исследователя, неизбежная недостаточность знания, невежество часто становятся источником величайших трагедий. В работе «О жестокости и боли» Н.Бердяев писал: «В исторической жизни всякое движение вперед начинается с нарушения установившейся системы приспособления и равновесия, с всегда мучительного выхода из состояния относительной гармонии. Болезненно трудно расставаться с привычным строем жизни, с тем, что казалось уже органически вечным. Но необходимо пройти через момент разрыва и дисгармонии. И это всегда болезненно. Но эту болезненность, эту жестокость начала всякого движения должен принять всякий, кто не хочет вечного застоя и покоя, кто ищет развития и новой жизни» [8, с. 195–196].  Значит, всякое движение вперед, прогресс  сопровождается внутренними страданиями человечества и дисгармонией объективной реальности. Ценой  страдания или нарушения привычной системы равновесия и баланса литературный герой  провозглашает не только  нравственные ценности, но и способствует прогрессивному движению и развитию человечества. Развитие  общества  невозможно без   мучительного разрыва старого и нового, без болезненной жестокости движения вперед. 

Герои произведений  казахской литературы второй половины ХХ века, находясь в ситуации разлада с собой или обществом в целом, решают сложные проблемы бытия, причем жизнь героев бывает насыщена тяжелыми страданиями и  смертью, разладом личности и общества, внутренней борьбой, конфликтом системы ценностей и лжеценностей. Характерной особенностью   произведений этого периода стало состояние одиночества. Герои  претерпевают страдания  и боль, будучи глубоко одинокими людьми. Причем это состояние становится, на наш взгляд, качественной характеристикой. В мировой  науке мотив одиночества  одним из первых высказал датский философ Сёрен Кьеркегор.  Причем, по мысли автора, одиночество следует понимать как устойчивую характеристику человека вообще. «…Главная задача человека не в обогащении своего ума различными познаниями, но в воспитании и совершенствовании своей личности, своего Я», - писал мыслитель  [9, с. 66].

Общество,  по мысли С.Кьеркегора, всеобщее, приводит человека в страх, заблуждение, отчуждение, трепет и волнение. Поэтому  только в одиночестве, добровольно отказавшись от общества, приводящего индивида в страх, волнение и  трагическое миросозерцание, человек может достичь блаженства и счастья. Интересно, что эта мысль датского философа, работавшего во второй половине Х1Х века, органично воплощается в литературных  героях казахской прозы: Абае, Мырзагали, Ахане, Кулан батыре. Они  не просто одиноки. В своем одиночестве и  страдании  они  являются носителем некоего  ценностного ориентира. Через мучительное одиночество  они  постигают  высшую  морально-нравственную ценность, во имя которой может быть отдана  жизнь.  Сложные обстоятельства и  страдания героев  возникают в такой общественной среде, в которой рушатся традиционные человеческие устои, где существуют благородное и безнравственное,  порядок и произвол,  где  зло оказывается сильнее добра. Тогда эти герои поднимаются до уровня  протеста или неприятия  этого общества. Оно порождает в них отчуждение, отказ от несправедливого и безнравственного. Если  герой  не находит отклика и поддержки  окружающих, тогда он готов быть одиноким и, вместе с тем, великим и свободным в своем одиночестве. С.Кьеркегор писал: «Есть величие в том, что поэт, представляя своего трагического  героя восхищению людей, может сказать затем: «Плачьте о нем, ибо он того заслуживает», ибо есть бесспорное величие в том, чтобы заслужить слезы тех, кто достоин проливать слезы; есть величие в том, что поэт способен управлять толпой, что он может добиться от этих людей, чтобы каждый из них проверял себя, достоин ли он оплакивать героя, ведь помойная вода слюнтяев – это всегда лишь унижение святыни. Но еще больше величия в том, что рыцарь веры может сказать благородному человеку: «Не плачь обо мне, но плачь о себе самом» [9,  с. 70].  Ибо, только такой герой в состоянии бросить  вызов нечеловеческому, антигуманному и безнравственному  в  жизни. Этим объясняется и одиночество Ахана, Мырзагали, Кулан батыра,  поскольку они первыми и единичными сумели остро прочувствовать несовершенство сложившейся ситуации и  объективной реальности. И не только прочувствовали. Но и осознали, предпринял  попытки к изменению мира в лучшую сторону.

Литературный  герой казахской художественной прозы второй половины ХХ века также  пытается  разобраться в несовершенствах  бытия и найти пути  решения. Это  – действующие герои. Они осознают себя полноправными членами общества, имеют свое видение гуманного  и благородного мира, свое заблуждение и страдание, но они и есть абсолют. Они сами есть то конечное, что либо принимается, либо отрицается читателем. Но также, как и единичный индивид С.Кьеркегора, герои казахской литературы  выше, чем   всеобщее, выше среды, в которой они находится.  Здесь наблюдается близость идей датского философа с художественным замыслом казахских художников, ибо: «…единичного индивида никогда не смогут убедить в его справедливости другие. Он может убедиться в этом лишь сам, в качестве единичного индивида» [9, с. 72].          Герой казахской художественной прозы второй половины ХХ века учит выбирать и создавать свою жизнь, строить ситуацию и судьбу самому.   Иначе говоря, он  учит самости. Возможно, он  опережает свое время и потому остается непонятым современниками. Но это человек, сдвинутый с места. Таков Абай из романа М.Ауэзова «Путь Абая», таков Таган из повести О.Бокея «Атау-кере», таков Жуман из романа Б.Тлегенова «Черный ветер», таков  Мырзагали из повести С.Санбаева «Белая аруана», таков Кулан батыр из повести А.Нурманова «Гибель Кулана».  Эти герои своим действием изменяют  жизнь, опираясь на собственные представления добродетели и духовности. Из этого следует, что движение среди противоречий позволяет человеку не просто действовать, но  думать, размышлять, а значит жить.  Личность выделяет только её способность  мыслить.   Способность индивида мыслить, уметь  строить жизнь сначала  и есть «ритм движения», в противном случае он ничем не отличается от своих младших собратьев.  Виктор Шкловский совершенно справедливо заметил: «Противоречия  омывают душу человека, очищают, прежде всего прояснивают ее.

Двигаясь среди противоречий, человек познает сам себя, и остановка – это только толчок нового пути.

Ритм движения, что то же – рифма, возникает при касании то одной, то другой стенок противоречий»  [10, с. 293].

Выводы и рекомендации. Таким образом, общность мировой философской мысли нашла художественное воплощение в произведениях казахской художественной прозы второй половины ХХ века. Художественно воплощая казахскую действительность, роль и место личности в ней, казахские художники раскрыли качественную характеристику героя: человека думающего, действующего, способного противостоять несовершенствам бытия. Осмысление и новое прочтение мировой философской мысли позволили выделить эту закономерность в произведениях казахских художников. Все это свидетельствует о новом качественном развитии казахской литературы ХХ века и ее уверенном вхождении в мировой литературный процесс. Вместе с тем, назрела необходимость нового прочтения и изучения произведений национальных литератур в комплексе с другими науками: философией, социологией, культурологией. Казахское литературоведение должно интегрироваться в мировой научный процесс, не   замыкаясь границами узконациональных исследований.


Список литературы

1.Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. – Мн.: ООО «Попурри», 1999. – Т. 2. – 832 с.
2.Ницше Ф. Рождение трагедии из духа музыки. Предисловие к Рихарду Вагнеру // Ницше Ф. Так говорил Заратустра. К генеалогии морали. Рождение трагедии. Воля к власти. – Минск: Харвест, 2005. – 1037 с.
3. Ауэзов М. Путь Абая. – М.: Художественная литература, 1981. – 720 с.
4. Бокеев О. Атау-кере// Бөкей Оралхан. Собрание сочинений в двух томах. Том 2. – Алматы: Жазушы, 1996. – 496 с.
5. Исабеков Д. Сүйекші // Исабеков Д. Бес томдық шығармалар жинағы. 1том. Повестер. – Алматы: Өлке, 2003 - 400 с.
6. Санбаев С. Белая аруана. – Алма-Ата: Жазушы, 2002. – 204 с.
7. Нурманов А. Гибель Кулана. – Алматы: Раритет, 2005. – 224 с.
8. Бердяев Н.А. О жестокости и боли // Бердяев Н.А. Судьба России – М.: Эксмо, 2007. – 640 с.
9. Кьеркегор С. Страх и трепет // Хрестоматия по истории философии (западная философия): Учеб.пособие для вузов: в 3 ч. Ч. 2. – М.: Гуманит. изд. Центр ВЛАДОС, 2001. – 528 с.
10. Шкловский В. О теории прозы. – М.: Советский писатель, 1983. – 384 с.

Расскажите о нас своим друзьям: