Теория языка | Филологический аспект №11 (91) Ноябрь 2022

УДК 81’42

Дата публикации 29.11.2022

Эксплицитные и имплицитные средства выражения нарушений коммуникативной дистанции в бытовом дискурсе

Дубровченко Елена Михайловна
Канд. филол. наук, доцент кафедры теории и практики английской речи, Минский государственный лингвистический университет, Республика Беларусь, г. Минск, dubrovchenko@tut.by

Аннотация: В данной статье рассматриваются коммуникативные ситуации, в которых один из участников нарушает коммуникативную дистанцию. Целью исследования является изучение эксплицитных и имплицитных средств выражения нарушений коммуникативной дистанции в бытовом дискурсе. В теоретической части статьи анализируются основополагающие определения, составляющие понятийный аппарат исследования: бытовой дискурс, коммуникативная дистанция, эксплицитность и имплицитность. В практической части работы выделяются эксплицитные и имплицитные средства, указывающие на нарушения коммуникативной дистанции в бытовом общении. Эксплицитные средства представляют собой слова, в словарных значениях которых есть указание на нарушение. Имплицитное указание на нарушение коммуникативной дистанции осуществляется посредством использования языковых и речевых средств разных уровней. Имплицитная информация извлекается слушающим в результате импликации с опорой на контекст, фоновые знания и прагматическую информацию.
Ключевые слова: эксплицитность, имплицитность, бытовой дискурс, коммуникативная дистанция, коммуникативная ситуация

Explicit and implicit means of expressing violations of communicative distance in everyday discourse

Dubrovchenko Elena Mihailovna
Cand. Sci. (Philology), Associate Professor, Associate Professor of Department of Theory and Practice of English Speech, Minsk State Linguistic University, Republic of Belarus, Minsk

Abstract: The article deals with communicative situations in which one of the communicants violates the communicative distance. The objective of the article is the study of explicit and implicit means that express the violation of communicative distance. In the theoretical part of the article the fundamental definitions are analyzed: everyday discourse, communicative distance, explicitness, and implicitness. In the practical part of the article explicit and implicit means which point at the violation of the communicative distance in everyday discourse are identified. Explicit means are words which have some indication of the violation of the communicative distance in the dictionary meanings. Implicit indication of the violation of communicative distance are realized with the help of language and speech means of different levels. Implicit information is extracted by the listener as a result of implication based on context, background knowledge and pragmatic information.
Keywords: explicitness, implicitness, everyday discourse, communicative distance, communicative situation

Правильная ссылка на статью
Дубровченко Е.М. Эксплицитные и имплицитные средства выражения нарушений коммуникативной дистанции в бытовом дискурсе // Филологический аспект: международный научно-практический журнал. 2022. № 11 (91). Режим доступа: https://scipress.ru/philology/articles/eksplitsitnye-i-implitsitnye-sredstva-vyrazheniya-narushenij-kommunikativnoj-distantsii-v-bytovom-diskurse.html (Дата обращения: 29.11.2022)

Введение

Актуальность работы объясняется большим интересом лингвистов к изучению человеческого общения и анализу языка «за пределами языка». Все большее внимание уделяется вопросам, связанным с восприятием и интерпретацией информации, выявлению скрытых смыслов в высказывании. От интерпретации сказанного зависит эффективность коммуникации, поэтому извлечению эксплицитных и имплицитных смыслов отводится важная роль в процессе коммуникации. Новизна исследования заключается в изучении эксплицитных и имплицитных средств выражения нарушений коммуникативной дистанции в бытовом дискурсе с позиций прагмалингвистики.

Цель данной статьи заключается в анализе эксплицитных и имплицитных средств выражения нарушений коммуникативной дистанции в бытовом дискурсе.

Обзор литературы

Теоретическую основу работы составляют труды ученых, посвященных изучению вопросов антропологической лингвистики (В.И. Карасик) [1], теории дискурса (Н. Д, Арутюнова, В. И. Карасик, Г. Г. Слышкин) [2, 3, 4, 5, 6], коммуникативно-прагматической теории языка (Н. Д. Арутюнова) [7], интерпретации текста (А. Н. Баранов, К. А. Долинин, И. А. Стернин,) [8, 9, 10], прагмалингвистики (H. P. Grice, Т. В. Нестерова, М. Ю. Папченко) [11, 12, 13], непрямой коммуникации (В. В. Трутько, В. И. Шляхов и др.) [14, 15, 16], невербальной коммуникации (И. Н. Горелов, Е.В. Малышева) [17, 18], а также исследованиям в области проксемики (E. Hall) [19] и психологии (О. И. Калмыкова,  Кошенова М.И. и др.) [20, 21].

Дискурс представляет собой сложный феномен, анализируемый учеными разных отраслей гуманитарного знания. В нашем исследовании мы придерживаемся точки зрения ученых, рассматривающих дискурс, как «речь, погруженную в ситуацию реального общения» [1, 2]. Н. Д. Арутюнова определяет дискурс (от франц. discours – речь) как «связный текст в совокупности с экстралингвистическими – прагматическими, социокультурными, психологическими и др. факторами; текст, взятый в событийном аспекте; речь, рассматриваемая как целенаправленное социальное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей в механизмах их сознания (когнитивных процессах). Дискурс – это речь, погруженная в жизнь» [2, с. 136-137]. В. И. Карасик считает, что дискурс – это  «текст, погруженный в ситуацию общения», который имеет «множество измерений» и подходов в изучении: прагмалингвистический, психолингвистический, структурно-лингвистический, лингвокультурный, социолингвистический [1, с.5-6]. Выделенные подходы, по мнению ученого, дополняют друг друга. Дискурс не является статичным, он «неизбежно меняется в процессе эволюции общественного уклада и трансформации мировоззренческих моделей, господствующих в массовом сознании» [6, с. 16].  

В прагмалингвистике дискурс рассматривается как интерактивная «деятельность участников общения, установление и поддержание контакта, эмоциональный и информационный обмен, оказание воздействия друг на друга, переплетение моментально меняющихся коммуникативных стратегий и их вербальных и невербальных воплощений в практике общения, определение коммуникативных ходов в единстве их эксплицитного и имплицитного содержания» [4, с. 5].

В рамках социолингвистического подхода исследование дискурса основывается на анализе участников общения как представителей определённых социальных групп. В социолингвистике выделяется два основных вида дискурса: персональный (личностно-ориентированный)  и институциональный. Персональный дискурс подразделяется на бытийный и бытовой [4]. Бытовой дискурс рассматривается, вслед за В.И. Карасиком, как общение «между хорошо знакомыми людьми», которое «сводится к поддержанию контакта и решению обиходных проблем» [4]. Бытовое общение осуществляется на «сокращенной дистанции», это «разговор об очевидном и легко понимаемом» [4]. В бытовом дискурсе адресату отводится активная роль, что позволяет отправителю с легкостью переводить информацию в подтекст [4]. Большая роль в бытовом общении отводится невербальной коммуникации [17, 18].

В прагмалингвистике единицей описания общения выступает коммуникативная ситуация. В центре коммуникативной ситуации находится языковая личность с присущими ей характеристиками и особенностями. Обязательными компонентами коммуникативной ситуации выступают условия и обстоятельства общения, а также коммуникативные средства [22, c. 57].

Одним из важных параметров, влияющих на коммуникативный процесс, мы считаем коммуникативную дистанцию. Коммуникативная дистанция складывается из физического расстояния между собеседниками (Э.Холл) [19], речевой дистанции (Л. Г. Ефанова) [23], указывающей на их социальные и ситуативные роли, и психологической дистанции, свидетельствующей об их взаимоотношениях (О. И. Калмыкова) [20]. Э. Холл выделяет следующие типы дистанции: интимное расстояние, дружеское расстояние, социальное расстояние и публичное расстояние [19]. В. И. Карасик считает, что с лингвистической точки зрения наиболее интересен анализ дружеской и социальной дистанции общения. Дружеская дистанция характерна для общения «между своими», социальная дистанция – для общения «между чужими» [3, c. 93].

Коммуникативную дистанцию в бытовом общении можно представить в виде шкалы, на противоположных концах которой располагаются сфера публичности и сфера приватности. Коммуникативная дистанция – непостоянная величина, она подвержена изменениям в зависимости от условий и обстоятельств общения [24]. Увеличение или уменьшение коммуникативной дистанции, при котором человек испытывает дискомфорт, мы будем считать нарушением коммуникативной дистанции. При увеличении коммуникативной дистанции вектор направлен в сторону публичности, коммуниканты отдаляются друг от друга, при уменьшении – в сторону приватности, т.е. один из коммуникантов вторгается в приватную сферу другого. При изучении личностно-ориентированного дискурса «на первый план выступает соотношение между сказанной и подразумеваемой информацией» [3, c. 93].

Для анализа высказываний, указывающих на нарушение коммуникативной дистанции, представляется также целесообразным остановиться на понятиях эксплицитности и имплицитности. В лингвистике существуют разные подходы к пониманию данных терминов. Под эксплицитным содержанием высказывания, вслед за А. К. Долининым, мы будем понимать «то содержание, которое непосредственно выражено совокупностью языковых знаков, из которых это высказывание составлено»,  «то, что сказано «открытым текстом»» [9]. При восприятии эксплицитного содержания высказывания, по мнению ученого, человек опирается только на те ассоциации, «которые лежат в диапазоне наших интересов, наших деятельностных и познавательных установок, те, которые работают на актуальный смысл» [9].  Таким образом, эксплицитная информация очевидна получателю и для ее интерпретации не требуется усилий с его стороны.

Ряд исследователей отмечает, что информация, которая содержится в высказывании, не сводится только к его значению, план выражения оказывается шире плана содержания, «человек воспринимает больше, чем может выразить язык» [7]. Н. Д. Арутюнова считает, что за пределами языка «остается несказанное, невыразимое, ненаречённое, неизречённое» [7]. Информация, «которая прямо не выражена в языковых знаках, составляющих высказывание, но так или иначе извлекается из него» называется имплицитным содержанием или подтекстом [9]. Эта информация «не лежит на поверхности», для ее извлечения «требуются усилия слушателя, не сводимые к сопоставлению языковым единицам их значений т. е. «опознанию» единиц в тексте)» [25, с. 10]. К дополнительным мыслительным операциям со стороны слушающего относятся: 1) заполнение лакун в представлениях любого уровня (например, на синтаксическом уровне происходит восполнение отсутствующих компонентов в синтаксических структурах); 2) получение дополнительной информации с помощью фоновых знаний, контекста и прагматической информации; 3) «отбрасывание» неверных интерпретаций; 4) извлечение «заднего смысла» [25, c. 11].

Рассматривая понятие имплицитность, стоит остановиться на понятии импликатура. Г. Грайс определяет импликатуру как компонент высказывания, который подразумевается, имеется в виду и отличается от того, что было сказано [11]. Материал для интерпретации имплицитного смысла слушающий берет из своего тезауруса. Механизмом возникновения имплицитного содержания служат ассоциации между «элементами эксплицитного содержания текста и представлениями и понятиями, связанными с ними в действительности и (или) в его субъективной картине мира» [9, c. 49]. Источниками имплицитности служат лингвистические и экстралингвистические причины [26, c. 68].

Имплицитная информация включает дополнительные сведения о референтном пространстве и информацию о коммуникативном акте. Информация о коммуникативном акте – это данные о  социальных ролях собеседников, о статусе адресанта, а также о других параметрах ситуативной рамки [9].

Имплицитная информация может быть обязательной и факультативной, вербализуемой и невербализуемой [8, 10]. Признаками имплицитной информации являются необязательность ее получения слушающим, нестопроцентность ее восстановления [8] и неоднозначность [25, c. 13] .

Материал исследования

Исследование проводилось на материале современных англоязычных фильмов. В ходе исследования было проанализировано 184 видеофрагмента, которые иллюстрируют нарушения коммуникативной дистанции между собеседниками в бытовом дискурсе.

Методы исследования

Материал был отобран методом случайной выборки. Основными методами исследования выступают метод дискурсивного анализа, метод контекстуального анализа, метод компонентного анализа с опорой на словарные статьи толковых словарей, интерпретативный анализ и интроспекция. Для выявления количественных данных использовался прием количественных подсчетов.

Результаты

Анализ материала исследования позволил установить, что о нарушении коммуникативной дистанции может говорить как человек, нарушающий дистанцию, так и человек, страдающий от нарушения. Это позволяет сделать вывод о двунаправленности ситуации, в которой нарушается коммуникативная дистанция. В некоторых ситуациях нарушение становится предметом обсуждения и оба коммуниканта говорят о нем. Указание на нарушение коммуникативной дистанции может осуществляться двумя способами: эксплицитным и имплицитным.

В результате анализа коммуникативных ситуаций, в которых собеседники говорят о нарушении коммуникативной дистанции, было установлено, что 28,26 % отводится эксплицитным средствам выражения и 71,74 % имплицитным.

Эксплицитные средства выражения нарушений коммуникативной дистанции.

Проанализируем коммуникативные ситуации, в которых информация о нарушении выражается эксплицитно, т.е. закреплена в семантике слов, из которых состоит высказывание.

1. Мать, узнав, что младшая дочь  подслушала ее телефонный разговор и передала его содержание одноклассникам, говорит ей: You cant tell your friends private things that youve overheard us say on the phone. Okay? No more eavesdropping, young lady (Big Little Lies).

В этом примере о нарушении приватности говорит коммуникант-жертва. Указание на нарушение коммуникативной дистанции закреплено в значениях слов “overhear” и eavesdrop”. Глагол “Overhear”обозначает “to accidentally hear what other people are saying, when they do not know that you have heard” [28].

Герундий “eavesdropping”образован от глагола “eavesdrop”, который имеет следующее значение “to listen to other people’s conversation without them knowing that you are listening” [29].

2. Роберт, заметивший, что его сосед-подросток с друзьями следят за ним, прямо заявляет об этом: I know that youve been following me(Disturbia).

В данной коммуникативной ситуации, человек, в чье личное пространство вторгаются, прямо указывает собеседнику на его нарушение, которое закреплено в семантике глагола follow” – “to carefully watch someone move or listen to them speaking [28].

3. В следующей коммуникативной ситуации разговор происходит между двумя пациентками, которые находятся в одной палате. Когда Салли начинает задавать Анализе вопросы о ее знакомой и их взаимоотношениях, Анализа ей отвечает: I know youre so nosy about my life because yours is basic”. (How to get away with Murder)

Поведение Салли описывается при помощи прилагательного nosy, прямо указывающего на нарушение приватности, а также интенсификатора so, обозначающего высокую степень интенсивности. Прилагательное “nosy” имеет следующее значение unduly curious about the affairs of others; prying; meddlesome” [30].

4. Узнав, что жена пыталась выяснить подробности его взаимоотношений с одним из его одноклассников, Саймон говорит ей: “You scurry around behind my fucking back, and you dig up some idiot from my past?” (The Gift)

Саймону не нравится, что жена вторгается его личную жизнь, которая у него была до встречи с ней, и пытается разузнать о его взаимоотношениях с другими людьми.  “Behind someone’s back” определяется следующим образом: “if you do something bad or unkind behind someone’s back, you do it without them knowing” [29].

5. Почувствовав, что его девушка его избегает, Габриель прямо говорит ей об этом: Why are you avoiding me?” (How to Get away with Murder)

Нарушение коммуникативной дистанции в сторону увеличения закреплено в словарном значении глагола “Avoid” – “to deliberately stay away from someone or something[28]. Габриель недоволен сокращением количества и продолжительности контактов с любимой девушкой.

Таким образом, эксплицитное выражение смысла в проанализированных примерах является ясным и понятным адресатам, им не требуется никаких усилий для интерпретации высказываний. Использование эксплицитных средств для указания на нарушение коммуникативной дистанции в бытовом дискурсе свидетельствует о том, что, находясь в близких отношениях, говорящий считает вполне нормальным и естественным прямо сказать о нарушении. Широкий спектр лексических средств, в семантике которых закреплено значение нарушения рассматривается нами в статье, посвященной лексическим, грамматическим и стилистическим средствам [27].

Имплицитные средства выражения нарушений коммуникативной дистанции.

Рассмотрим коммуникативные ситуации, в которых информация о нарушении выражается имплицитно и получателю необходимо приложить усилия для извлечения смысла.

1. Миссис Маккаллистер, мать Кевина, который случайно остался дома, не может купить билет на самолет, чтобы вернуться к сыну. Во время ее  разговора с кассиром к ней подходит солист музыкальной группы и говорит:Come. Couldn't help but hearin' you got a little bit of a dilemma there.” (Home Alone)

В данном примере сам нарушитель говорит о нарушении приватности собеседника. В предложении опущено подлежащее и миссис Маккаллистер приходится восполнять недостающий компонент: местоимение I”  или we, здесь мы видим заполнение лакун на синтаксическом уровне.

2.  Рассмотрим эпизод из фильма, в котором в гостях у Кейла находятся его друг Ронни и соседка Эшли, вызывающая у Кейла романтические чувства.

Kale: Don’t you have something to do?

Ronnie: No.

Kale: Your… (показывает кивком головы, что пора уходить)

Ronnie: Yeah,... (Disturbia)

В высказывании Кейла мы видим несоответствие выражения с содержанием. Кейл спрашивает о делах Ронни, но на самом деле, ему не интересно, сделает ли он их или нет, ему хочется, чтобы друг ушел и оставил его с девушкой наедине. Ронни не распознает имплицитный смысл: он отвечает, что дел у него нет, и собирается съесть еще один кусок пиццы. В данном случае очевиден признак необязательности понимания имплицитного содержания. Кейлу приходится использовать невербальные средства: кивком головы он показывает, что другу пора уходить. Ронни правильно декодирует невербальное сообщение и уходит.

3. В некоторых ситуациях имплицитная информация передается только невербально, например, когда гости злоупотребляют гостеприимством, и хозяева начинают поглядывать на часы. Мы считаем эту информацию имплицитной, поскольку ей присущ признак неоднозначности, подтекст может быть интерпретирован по-разному: хозяева устали от визита и ходят отдыхать, пора принять лекарство, хозяева ждут важного звонка или возвращения старшего ребенка и т.п.

4. В следующей ситуации хозяйке приходится намекнуть гостю на то, что он злоупотребляет гостеприимством: I want to sleep” (Ozark).

В приведенном примере очевидно несовпадение плана выражения с планом содержания. Предложение «Я хочу спать» означает в данной коммуникативной ситуации «Тебе пора уходить». Гость верно интерпретирует сказанное и уходит.

5. Когда праздничный ужин подошел к концу и гости стали расходится, хозяйка говорит гостю, который задержался: Its late”. Гость восстанавливает имплицитный смысл, анализирует ситуативные роли «хозяин» и «гость», правила визита, принятые в данном социуме, и понимает, что ему нужно уходить. Он отвечает: “I’ll go”.  (How to Get away with Murder)

Заключение

  1. В результате проведенного исследования было установлено, что коммуникативным ситуациям, в которых происходит нарушение коммуникативной дистанции, присуща двунаправленность: о нарушении может сказать любой из коммуникантов, как нарушитель, так и коммуникант-жертва.
  2. Коммуникант может указать на нарушение эксплицитным или имплицитным способом.
  3. Эксплицитные средства выражения нарушений коммуникативной дистанции осуществляются посредством языковых единиц, в словарных значениях которых имеется указание на нарушение. Данные языковые единицы могут быть представлены прилагательными, глаголами, существительными и фразеологизмами. Эксплицитное выражение смысла является точным, открытым и понятным получателю.
  4. Имплицитные средства выражения нарушений коммуникативной дистанции характеризуются тем, что в них смысл передаваемого значения завуалирован, что предусматривает активное участие реципиента в интерпретации полученного высказывания. Интерпретация зависит от контекста, фоновых знаний и прагматической информации.
  5. Анализ материала исследования показал количественное преобладание имплицитных средств указания на нарушение коммуникативной дистанции в бытовом дискурсе, что является отличительной особенностью коммуникации в этой сфере, где идет установка на то, что пресуппозиции говорящего совпадают с пресуппозициями слушающего [3] и основная информация передается не полностью.

Список литературы

1. Антропологическая лингвистика. – Вып. 12: сборник научных трудов / Под ред. Н.А. Красавского. – Волгоград: Колледж, 2009. – 225 с.
2. Арутюнова Н. Д. Дискурс // Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева – М. : Сов. Энциклопедия, 1990. – С. 136-137.
3. Карасик В. И. Высказывание, жанр, дискурс : семиотическое моделирование // Жанры речи. 2020. № 2 (26). С. 90–99. DOI: https://doi.org/10.18500/2311074020202269099
4. Карасик В. И. О типах дискурса // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс: Сб. науч. тр. Волгоград: Перемена, 2000. – С.5-20.
5. Карасик В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. – Волгоград, 2002. – 477 с.
6. Карасик В. И., Слышкин Г. Г. Тенденции развития современного дискурса // АПФ&ПЛ. Тематический выпуск: Многомерность дискурса. 2021. № 1. С. 14-31.
7. Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека. М.: Языки русской культуры, 1999. – 896 с.
8. Баранов А. Н. Лингвистическая экспертиза текста. – М.: Флинта-Наука, 2007. – 592 с.
9. Долинин К. А. Интерпретация текста: французский язык. – М.: КомКнига, 2005. – 304с.
10. Стернин И. А. Анализ скрытых смыслов в тексте. – Воронеж: «Истоки», 2011. – 66 с.
11. Grice H. P. Logic and conversation. – In: «Syntax and semantics», v. 3, ed. by P. Cole and J. L. Morgan, N. Y., Academic Press, 1975, p. 41-58.
12. Нестерова Т. В. Скрытые смыслы в коммуникации: лекции и практические задания. Учебное пособие. – М.: Государственный институт русского языка им. А.С. Пушкина, 2020. – 192 с.: ил.
13. Папченко М. Ю. О роли служебных слов в передаче имплицитной информации (на материале немецкой коммерческой рекламы) // Litera. 2022. №8. Режим доступа: https://cyberleninka.ru/article/n/o-roli-sluzhebnyh-slov-v-peredache-implitsitnoy-informatsii-na-materiale-nemetskoy-kommercheskoy-reklamy (Дата обращения: 28.10.2022).
14. Трутько В. В. Намек в диалогическом дискурсе рассказа Л.Улицкой «Писательская дочь» // Весці БДПУ. – 2017. – Серыя 1 (4). – C.66-69.
15. Шляхов В. И., Паремузашвили Э. Э. Намеки в устной и письменной речи: Учим понимать скрытые смыслы в речевом общении. – М.: ЛЕНАНД, 2018. – 80 с.
16. Шляхов В. И., Синячкин В. П., Дронов В. В. Намеки и метафоры в устной и письменной русской речи: учим понимать скрытые смыслы: учебно-методическое пособие / Шляхов Владимир Иванович. – М.: Изд-во РУДН, 2018. – 69 с.
17. Горелов И. Н. Невербальные компоненты коммуникации. – М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009. – 112 с.
18. Малышева Е. В. Невербалика в коммуникативном пространстве: итоги, результаты и перспективы // Мир лингвистики и коммуникации: электронный научный журнал. 2017. № 4. – С. 164-182.
19. Hall E. The Hidden Dimension. New York: Anchor, 1969. 217 p.
20. Калмыкова О. И. Психологическая дистанция как показатель успешности педагогического взаимодействия в системе «учитель- подросток»: автореф. дис. … канд. психолог. Наук. Ставрополь, 2001. – 18 с.
21. Кошенова М. И., Волохова В. И., Клепикова Н. М. Характеристики темпоральной компетентности личности в зависимости от сформированности психологических границ // Институт психологии Российской академии наук. Социальная и экономическая психология. 2021. Том 6. № 3(23). – С. 149 -173.
22. Карасик В. И. Комиссив как поступок: лингвокультурные характеристики // Жанры речи. 2016. № 2. С. 55 -56. DOI: 10.18500/2311-0740-2016-2-14-56-66
23. Ефанова, Л. Г. Коммуникативная дистанция как норма речевого взаимодействия (на примере использования некоторых русских местоимений) // Вестн. Том. гос. ун-та. Филология. 2011. №2 (14). Режим доступа: https://cyberleninka.ru/article/n/kommunikativnaya-distantsiya-kak-norma-rechevogo-vzaimodeystviya-na-primere-ispolzovaniya-nekotoryh-russkih-mestoimeniy (Дата обращения: 10.10.2020).
24. Дубровченко Е. М. Трансформация коммуникативной дистанции в приватном общении // Вестник Челябинского государственного университета. Филологические науки, вып.126. 2021. – С. 69 -76.
25. Имплицитность в языке и речи / Отв. ред. Е. Г. Борисова, Ю. С. Мартемьянов. – М: «Языки русской культуры», 1999. – 200 с.
26. Видинеева Н. Ю. Прагматический контекст и фоновые знания как источники имплицитности в политических блогах // Политическая лингвистика. 2022. №2 (92). Режим доступа: https://cyberleninka.ru/article/n/pragmaticheskiy-kontekst-i-fonovye-znaniya-kak-istochniki-implitsitnosti-v-politicheskih-blogah (Дата обращения: 28.10.2022).
27. Дубровченко Е. М. Лексико-грамматические и стилистические средства выражения нарушений коммуникативной дистанции в бытовом дискурсе // Евразийский Союз Ученых. Серия: филология, искусствоведение и культурология. Ежемесячный научный журнал № 5 (98)/2022. Том 1. – С. 3-7.
Список словарей
28. Longman Dictionary of Contemporary English, 3rd edition, 2000.
29. Macmillan Dictionary. Режим доступа: http://www.macmillandictionaries.com (Дата обращения: 01.10.2022)
30. Oxford English Dictionary. Режим доступа: https://www.lexico.com (Дата обращения: 20.10.2022).

Расскажите о нас своим друзьям: