Романские языки | Филологический аспект №01 (117) Январь 2025

УДК 82.0:373.8

Дата публикации 15.01.2025

Авторская символика в романе К. Р. Сафона «Игра ангела»

Топоркова Юлия Александровна
канд. педаг. наук, доцент кафедры «Теория и практика перевода и зарубежная филология», Севастопольский государственный университет, РФ, г. Севастополь, yulia.toporkova2014@yandex.ru
Тархова Любовь Анатольевна
канд. педаг. наук, доцент кафедры «Теория и практика перевода и зарубежная филология», Севастопольский государственный университет, РФ, г. Севастополь, luba-crim@mail.ru

Аннотация: Статья посвящена изучению проблемы символизма в художественном произведении. Цель статьи заключается в исследовании авторской символики в романе современного испанского писателя К. Р. Сафона «Игра ангела». Рассматривается категория художественного символа как способа выражения авторской картины мира посредством создаваемых образов. В результате исследования выделен и описан ключевой дуальный символ романа: Света и Тьмы. Рассмотрен образ Дома, изучена его символообразующая функция в создании ассоциативного полотна повествования. На основании анализа текста романа выделены основные приёмы создания ассоциативности: аллюзии и Библейские отсылки. В результате функционально-стилистического и лексико-семантического анализа выявлены основные художественные средства передачи авторской символики: эпитеты, сравнения, приём саспенса.
Ключевые слова: авторская символика, художественный символ, образ, ассоциативность, эпитет, сравнение, приём саспенса.

The author’s symbolism in the novel by C. R. Zafón «The Angel’s game»

Toporkova Yulia Alexandrovna
Сand. Sci. (Pedag.), associate professor at the Department of Theory and Practice of Translation and Foreign Philology, Sevastopol State University, Russia, Sevastopol
Tarkhova Lyubov Anatolievna
Cand. Sci. (Pedag.), associate professor at the Department of Theory and Practice of Translation and Foreign Philology, Sevastopol State University, Russia, Sevastopol

Abstract: The article deals with the problem of the author’s symbolism in the literature. The purpose of the article is to examine the symbolism in the novel by C. R. Zafón «The Angel’s game». The work draws our attention to the category of literary symbol as the author’s intention created by the means of literary images. The paper gives a detailed analysis of the kea dual symbol of the novel: Good and Evil. Much attention is given to the symbol of Home and its associative impact. The problem of the author’s associativity in the text is observed. In the result of text analysis the main associative means used by the author are identified: allusions and The Bible references. On the basis of stylistic and semantic analysis the main devices for symbols’ creating in the novel are revealed: epithets, similes and the effect of suspense.
Keywords: the author’s symbolism, literary symbol, image, associativity, epithet, simile, the effect of suspense.

Правильная ссылка на статью
Топоркова Ю.А., Тархова Л.А. Авторская символика в романе К. Р. Сафона «Игра ангела» // Филологический аспект: международный научно-практический журнал. 2025. № 01 (117). Режим доступа: https://scipress.ru/philology/articles/avtorskaya-simvolika-v-romane-k-r-safona-igra-angela.html (Дата обращения: 15.01.2025)

 

Творчество современного испанского романиста К. Р. Сафона унаследовало самые яркие литературные традиции постмодернизма и магического реализма. В нём искусно переплетаются элемент детектива и неоготические мотивы [1, с. 134].

В прозе такого самобытного писателя, где параллельно сосуществуют несколько жанров и стилей, особую роль играет художественный символ как средство выражения авторской интенции.

По словам Е. В. Орловой, художественный символ – это сложная образная конструкция, восходящая к культурному символу, которая заключает в себе множество смыслов [2, с. 220]. Так, художественный символ с помощью создаваемых образов является способом выражения индивидуально-авторского мировосприятия.

Как подчеркивает Е. В. Зверева, одним из центральных символов авторской картины мира Карлоса Руиса Сафона является Лабиринт. Это сквозная идея, метафорический концепт в литературном плюрализме писателя, воплотившемся в знаменитой тетралогии «Кладбище забытых книг» [3, с. 150]. Что касается жанровой-стилистической эклектичности, то она проявляется в авторской полифонии идей, смыслов и образов. Так, в его произведениях сосуществуют как воздушные, возвышенные символы в образе воздуха, пара, тумана, так и материальные, статичные. В частности, архитектурный символизм в серии представлен образами Барселоны, вокзала, а также домов, кладбищ, дворцов и храмов [4, с. 79-80].

Цель настоящей статьи заключается в том, чтобы рассмотреть авторскую символику в произведении К. Р. Сафона «Игра ангела» – втором из четырёх романов серии. Цель определяет задачи исследования: рассмотреть образы и выделить символы, специфичные для данного романа; определить ключевые приёмы, используемые для передачи авторской символики. В ходе работы для отбора образов использовался метод сплошной выборки, для интерпретации символов – описательный и герменевтический методы.

Анализ текста романа «Тень ангела» свидетельствует о двойственной, биполярной природе символов, конструируемых писателем. Ведущий мотив произведения проистекает из архетипического культурного мотива, воссозданного Сафоном: противоборство сил Света и Тьмы, Добра и Зла. Герой романа Давид Мартин рассказывает свою историю, построенную на заключении сделки с дьяволом. Однако, в отличие от Фауста и Мефистофеля или же Дориана Грея, сделка данного героя несёт в себе изначально разрушительный характер. Автор повсеместно даёт в тексте смыслообразующие подсказки, намёки на то, что один из персонажей произведения выступает в роли дьявола. Читатель понимает, что это некий таинственный сеньор Корелли, когда тот упоминает, что был изгнан собственным отцом из дома: «El mío, por motivos que no hacen al caso, me repudió y expulsó de su casa» [8, с. 61]. / «Мой же отверг меня и выгнал из дома по причинам, которые к делу не относятся» [7, с. 91]. Согласно Библий, ангел Люцифер был отвергнут и изгнан Богом из Рая за непослушание, однако Сафон не раскрывает причину изгнания Корелли, что даёт возможность читателю в данном случае разгадать природу темного начала самостоятельно.

Ещё одной не менее важной деталью образа, создающего дуальность символа, является брошь в виде ангела на лацкане персонажа, которая постоянно бросается главному герою в глаза. Сам сеньор Корелли объясняет её происхождение тем, что она является семейной реликвией. Примечательно, что далее сеньор Корелли упоминает, что обладает даром ясновидения, достаёт деньги «из воздуха» и предлагает главному герою самые удивительные вещи в обмен на одну «простую просьбу» – создание книги, способной изменить всё человечество: «Martín, quiero que cree una religión para mí» [8, c. 100]. / «Мартин, я хочу, чтобы вы создали для меня религию» [7, c. 147].

Знакомство с сеньором Корелли кардинально меняет жизнь Мартина: он внезапно излечивается от смертельной болезни, его недоброжелатели лишаются жизни самым нелепым образом, его талант раскрывается в полной мере. Но в игру вступает сама природа, будто бы возвращая баланс в мироздание: Мартин теряет своих друзей и возлюбленную; окружающие его люди сторонятся его. Таким образом, динамика развития образа показывает читателю болезненную деградацию личности, вступившую в сговор с тёмными силами, которая в итоге обречена на страдания и гибель. Интересно, что в самом произведении автор не раскрывает читателю сюжет или смысл написанной Мартином книги. Однако он даёт ассоциативную подсказку, помогающую понять, что означает её название, тем самым ещё больше связывая два противоположных образа: «…Lux Aeterna era un poema sobre la muerte y los siete nombres del Hijo de la Mañana, el Portador de la Luz. –¿El Portador de la Luz? – Roures sonrió. Lucifer» [8, c. 234]. / «… «Lux Aeterna» представлял собой поэму о смерти и семи именах Сына Грядущего, Несущего Свет. – Несущего свет? Роурес расплылся в улыбке: – Люцифер» [7, с. 332].

Обратимся к этимологии использованных религиозных словосочетаний. «Lux Aeterna» (дословно – вечный свет) в латинском обряде католической церкви является одной из частей заупокойной мессы, текст которой представляет собой мольбу о том, чтобы над миром воцарился свет. «Свет Несущий» имеет прямое отношение к имени Люцифера, состоящего из латинских корней lux «свет» и fero «несу». Однако для читателя может оказаться сложным сразу провести параллель между данными понятиями и их связью, а игра слов может потеряться, как и смысл построенной героями догадки о связи книги с новой религией, сеньором Корелли и самим автором. Поэтому для создания необходимых ассоциаций автор использует большое количество аллюзий религиозного характера, непрямое обращение к библейским мотивам, песням. Всё это способствует формированию образов персонажей в русле единой концепции произведения.

Таким образом, в контексте проблемы авторской символики ассоциативные подсказки, используемые К. Р. Сафоном, служат стилеобразующим инструментом, позволяющим читателю восстановить магическое «соответствие», логическую связь между персонажами, эпизодами, предметами и явлениями [5, c. 117].

Приём создания ассоциативности прослеживается и в создании автором контрастных образов архитектурных строений, которые отражают разнородность и схожесть персонажей и их судеб. Так, образ Дома в романе Сафона является не символом защищённости и безопасности, а трактуется как аллегорическая модель определения особенностей личности его хозяина. В тексте присутствуют подробные описания домов, поместий и других зданий, символически проникающих в судьбы своих обитателей и отображающих их внутренний мир. Многие здания, как и их владельцы, очень контрастны, их образы могут быть противоположны друг другу: «Vidal tenía su exuberante y señorial torre de marfil en lo más serrano y elegante de Pedralbes, rodeada de montes, árboles y cielos de ensueño. Yo tendría mi siniestro torreón levantado sobre las calles más antiguas y tenebrosas de la ciudad, rodeado de los miasmas y tinieblas de aquella necrópolis que los poetas y los asesinos habían llamado la  “Rosa de Fuego”»  [8, c. 41]. / «Видаль обладал роскошной и величественной мраморной башней в самой высокой и фешенебельной части Педральбес, стоявшей в окружении гор, деревьев и небес обетованных. У меня же будет роковая крепостная башня, возвышающаяся над самыми старыми и сумрачными улицами города, окруженная миазмами и мглой некрополя, который поэты и убийцы окрестили «огненной розой» [7, c.63].

Рассмотрим художественные средства создания образа дома в данном отрывке. Прежде всего автор прибегает к сравнению двух архитектурных строений, принадлежащим домам двух достаточно близких друг другу персонажей. Именно сравнения, наряду с другими тропами и фигурами речи, служат символообразующим инструментом, отображающим концептуальную картину мира писателя [6, с. 231].

Кроме того, данный пример свидетельствует о том, что практически все авторские эпитеты, используемые для создания образа башен, могут быть напрямую или образно применимы к их владельцам, к настроению этих людей и к их материальному и душевному состоянию. Обратимся к ещё одному примеру использования эпитетов при описании дома: «Me volví para contemplar la casa, oscura y silenciosa, ajena a la claridad radiante de aquel día de cielos azules y sol resplandeciente» [8, с. 106]. / «Я  повернулся, чтобы посмотреть на дом, молчаливый и тёмный. Его мрачный облик совершенно не вязался с ослепительно ясным днём, голубым небом и сияющим солнцем» [7, с. 155]. В данном случае эпитеты служат средством создания контраста между одним объектом и другим – домом неприятного главному герою человека и внешним миром. Следует отметить, что сам дом принадлежит сеньору Корелли, и через его образ передано восприятие главным героем данного персонажа, а именно угрозы, от него исходящей.

Таким образом, в «Игре ангела» дом как символ приобретает самые немыслимые смысловые конфигурации. Сафон в своей привычной манере играет с воображением читателя: он «оживляет» созданные им дома, делая их прямым отражением своих хозяев. Однако, помимо сравнений и эпитетов, автор прибегает и к несколько непривычным образным средствам в жанровой концепции данного произведения. Так, в следующем примере дом сеньора Корелли больше похож на дом с привидениями, его описание будто бы вырвано из книги ужасов: «Pude detectar un sonido seco y repetitivo, como el de un postigo golpeando la ventana por el viento, que provenía de algún lugar de la casa y que recordaba el latido de un corazón… vi que a mi izquierda se encontraban las escaleras que ascendían por la torre. Creí oír pasos ligeros, pasos de niño, escalando los últimos pisos» [8, с. 97]. / «Из недр доносился глухой повторявшийся стук, будто хлопала на ветру створка окна. Этот звук напоминал биение сердца. Слева я увидел лестницу в башню, и мне послышались наверху, на последних ее ступенях, шаги, легкие, как поступь ребенка» [7, c.143].

Как видим, при описании строения образность достигается не посредством описания внешней составляющей, а главным образом с помощью приёма саспенса – использования звуков, характерных для жанра хоррор. Чувство страха, которое испытывает герой, ассоциируется у читателя с повторяющимся стуком, звуком шагов, детским смехом, Таким образом, создаваемый автором эффект ужаса при создании образов является ярким подтверждением авторской тенденции к смешению жанров и стилей.

Анализ текста произведения позволяет сделать вывод о том, что Сафон активно применяет приёмы хоррора и в своих авторских сравнениях, как, например, при описании города: «Permanecí en el estudio de la torre hasta que el atardecer se esparció sobre la ciudad como sangre en el agua» [8, c. 136]. / «Я просидел в кабинете на верхотуре, пока над городом, будто кровь в воде, не заклубились сумерки» [7, с. 195].

Следующий фрагмент является примером несколько непривычного образа, создаваемого автором: «Era un líquido frío que se arrastraba lenta y pesadamente, como gotas de mercurio, y que paulatinamente iba formando un manto que cubría el suelo y escalaba las paredes» [8, с. 104]. / «Холодная тягучая влага, точно капли ртути, сочилась невыразимо медленно. Постепенно она покрыла ровным слоем пол и стала подниматься по лестницам [7, c. 152]. Созданный автором яркий образ создаёт впечатление, что таинственная «холодная влага» кажется главному герою несколько отравляющей, ведь, как известно, ртуть обладает смертельно опасными свойствами. Кроме того, исходя из наглядного описания образа, можно прийти к выводу, что сама влага представляет собой множество капель, стекающих не сверху вниз, а поднимающихся наверх, что символизирует коренные перемены в жизни главного героя – будто бы всё в этот момент переворачивается. Но в то же время данный образ служит символом смятения: герой находится в замешательстве и скорее не рад происходящим с ним изменениям. Так, достаточно абстрактный образ благодаря авторским эпитетам и сравнениям в сочетании с приёмами саспенса несёт в себе глубокий смысл, передающий весь спектр душевных переживаний главного героя.

Таким образом, осуществлённое исследование позволяет сделать вывод о том, что центральным символом романа К. Р. Сафона «Игра ангела» выступает дуальный символ Света и Тьмы, противоборства Добра и Зла. Кроме того, символообразующую роль в создании ассоциативного полотна повествования играет образ Дома. На основании анализа текста произведения выявлены приёмы создания ассоциативности: аллюзии и Библейские отсылки. Доказано, что используемые в тексте авторские ассоциативные подсказки выполняют стилеобразующую функцию, а также способствуют пониманию хитросплетения сюжетных линий и раскрытию конструируемых символов. Установлено, что основными художественными средствами выразительности, передающими символику создаваемых в романе образов, являются авторские эпитеты и сравнения в сочетании с приёмом саспенса.

 


Список литературы

1. Козел Н. П., Гордеева Д. А. Транслатологические особенности идиостиля Карлоса Руиса Сафона // Переводческий дискурс: междисциплинарный подход : материалы V международной научно-практической конференции / Гл. редактор М. В. Норец. Симферополь, 2021. С. 133–138.
2. Орлова Е. В. Формирование художественного символа при помощи лингвистических средств (на материале произведения Дж. Фаулза «Бедный Коко») // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. 2021. № 2. С. 220–224.
3. Зверева Е. В. Гений лабиринта или лабиринт гения. Некоторые особенности литературного стиля Карлоса Руиса Сафона // Древняя и Новая Романия. 2016. № 18. С. 141–155.
4. Зверева Е. В., Кутьева М. В. Эклектика как миропонимание в тетралогии К. Руиса Сафона «Кладбище забытых книг» // Вестник Омского государственного педагогического университета. Гуманитарные исследования. 2017. № 4(17). С. 76–81.
5. Долбилова Е. В., Кретов А. А. «Тень ветра» К. Р. Сафона в зеркале маркемного анализа // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2023. № 3. С. 110–119.
6. Пушкарева Я. А. Прагматический потенциал сравнений в романе К. Р. Сафона «El laberinto de los espíritus» и его переводе // Бюллетень гуманитарных исследований в междисциплинарном научном пространстве. 2023. № 1(3). С. 231–234.

Список источников
7. Сафон К. Р. Игра ангела: роман; [перевод с исп. Е. Антроповой]. М. : Издательство АСТ, 2017. 509, [3] с.
8. C. Ruiz Zafón. El juego del ángel. Madrid : Editorial Planeta, 2016. 680 p.

Расскажите о нас своим друзьям: