Социальная психология | Мир педагогики и психологии №02 (79) Февраль 2023

К вопросу о роли нарциссических черт личности в механизмах фиксации деструктивной привязанности в романтических отношениях

Петухова Людмила Григорьевна
канд. психол. наук, доцент, доцент кафедры педагогики и психологии Северного (Арктического) федерального университета, Россия, г. Северодвинск, l.petuxova@narfu.ru

Аннотация: Статья посвящена исследованию механизмов фиксации деструктивной привязанности в романтических отношениях у взрослых. Выборку исследования составили 146 человек (73 пары), мужчины и женщины в возрасте от 21 до 43 лет. На первом этапе были выделены 49 пар испытуемых, для которых характерны выраженные проявления деструктивной привязанности в романтических отношениях. Для этого были применены две методики: авторская анкета «Опыт и трудности личных отношений» и «Опросник привязанности к близким людям» (в адаптации Н.В. Сабельниковой и Д.В. Каширского). На втором этапе с помощью опросника «Нарциссические черты личности» (О. А. Шамшиковой, Н. М. Клепиковой) в выделенной подгруппе была проанализирована степень выраженности нарциссических черт личности у испытуемых по девяти шкалам. Определены и описаны статистически значимые взаимосвязи между показателями нарциссизма и показателями деструктивной привязанности, сформулированы предположения о роли нарциссических черт партнёров в механизмах фиксации деструктивной привязанности в романтических отношениях.
Ключевые слова: деструктивная привязанность, типы привязанности, романтические отношения, беспокойство и избегание, нарциссические черты личности.

Petukhova Lyudmila Grigoryevna
PhD in Psychology, Docent, Associate Professor at the Department of Pedagogy and Psychology, Northern (Arctic) Federal University, Russia, Severodvinsk

Abstract: The article is devoted to the study of the mechanisms of fixation of destructive attachment in romantic relationships in adults. The study sample consisted of 146 people (73 couples), men and women aged 21 to 43 years. At the first stage, 49 pairs of subjects were identified, which are characterized by pronounced manifestations of destructive attachment in romantic relationships. For this, two methods were used: the author's questionnaire "Experience and difficulties in personal relationships" and "Questionnaire of attachment to loved ones" (adapted by N.V. Sabelnikova and D.V. Kashirsky). At the second stage, using the questionnaire "Narcissistic personality traits" (O. A. Shamshikova, N. M. Klepikova), the severity of narcissistic personality traits in the subjects was analyzed in the selected subgroup on nine scales. Statistically significant relationships between indicators of narcissism and indicators of destructive attachment are identified and described, assumptions are made about the role of narcissistic features of partners in the mechanisms of fixing destructive attachment in romantic relationships.
Keywords: destructive attachment, attachment types, romantic relationships, anxiety and avoidance, narcissistic personality traits.

Трудно представить более значимые для людей отношения, чем отношения привязанности. Одновременно, наблюдая современные тенденции, мы можем констатировать, что институт устойчивых брачных отношений находится в глубоком кризисе, примерно три четверти заключаемых браков достаточно быстро завершаются разводами, растёт количество молодых людей и девушек, не желающих иметь семью и детей, но при этом часто меняющих романтических партнёров [1; 2; 3; 4 и др.]. Анализ обращений за консультативной психологической помощью, тем не менее, позволяет говорить о наличии у каждого из обращающихся более или менее ярко выраженных чаяний и претензий на построение «идеальных» для них парных отношений, которые принято в современной психологии характеризовать как отношения здоровой, надёжной привязанности, в которых безопасно и легко смогут удовлетворяться все значимые потребности в заботе и любви.

Однако само обращение за помощью происходит зачастую по причине того, что эти люди длительное время находятся в особом типе отношений с романтическим партнёром, характеризующимся сочетанием страсти, обид, претензий, ревности и недоверия, высокого уровня тревоги и напряжённости, преследования, изоляции, психологической боли и одновременной невозможности прервать столь болезненные отношения.

Разделяя позицию Т.П. Григоровой [1], для их описания и изучения мы используем понятие деструктивной привязанности к романтическому партнеру. Сущность явления деструктивной привязанности состоит в том, что отношения между партнёрами, направленные на получение любви и безопасности, имеют негативно заряженный и противоречивый характер, угрожающий их психологическому и физическому здоровью, и при этом не прерываются в силу действия ряда неосознаваемых механизмов.

Деструктивная привязанность сравнительно недавно изучается в отечественной психологии, её механизмы и взаимосвязи с другими психологическими явлениями остаются малоизученными [1; 2; 3; 4; 5 и др.].

В поисках ответов на вопросы о механизмах формирования и фиксации деструктивной привязанности в романтических отношениях наше внимание привлекли нарциссические проявления личности. С целью изучения их возможной роли в возникновении деструктивной привязанности было предпринято эмпирическое исследование, направленное на изучение характеристик взаимосвязи между показателями проявлений нарциссизма и нарушенными стилями привязанности в романтических отношениях у взрослых.

Выборку исследования составили 146 человек (73 пары), мужчины и женщины в возрасте от 21 до 43 лет, из них в браке – 23 пары, без заключения брака проживают вместе 38 пар, 12 пар проживают раздельно, но состоят в романтических отношениях. Все испытуемые принимали участие в исследовании добровольно, комплекты методик заполнялись каждым из партнёров в паре отдельно, без возможности влиять на результаты друг друга.

На первом этапе исследования решалась задача выделения тех пар испытуемых, для которых характерны выраженные проявления деструктивной привязанности в романтических отношениях. Для её решения были применены две методики:

1. Авторская анкета «Опыт и трудности личных отношений», разработанная для задач данного исследования, позволяющая получить различные оценочные характеристики и примеры конструктивности или деструктивности отношений привязанности во взрослых парах.

2. «Опросник привязанности к близким людям» (в адаптации Н.В. Сабельниковой и Д.В. Каширского), позволяющий оценить степень надежности отношений привязанности, а также различить надежную и ненадежные их формы [5].

Анализ анкет показал, что почти половина респондентов (45,8%) не назвали отношения в своих парах удовлетворительными и близкими.

На основе анализа всех полученных данных по двум методикам на этом этапе была выделена подгруппа из 98 человек (49 пар) с достаточно выраженными показателями деструктивности близких отношений в парах.

В частности, выявилось, что, у 69,3% женщин в этих парах наблюдается высокий уровень тревоги в отношениях с романтическим партнёром, при этом у их партнёров в большинстве случаев (у 73,5% мужчин в этих парах) диагностируются высокие показатели по параметру избегания близости. Из данных в анкетах выявляется, что тревога чаще всего связана с опасениями, что партнер «разлюбил» и поэтому не хочет проявлять на нужном уровне внимание и заботу. Это приводит к конфликтам и ссорам, после которых тревога усиливается.

Выявлено, что высокий уровень тревоги в отношениях с партнёршей и описанные выше переживания свойственны и 48,9 % мужчин в обследуемых парах.

В ответах на вопросы анкеты о причинах тревожных переживаний это, в частности, иллюстрируется следующими разъяснениями испытуемых: «Мне обидно, она меня всё время критикует, всё время недовольна», «Мне надоело быть для неё кошельком и водителем!», «Раньше он заботился, и работал много, а сейчас сидит за компьютером, и у него ничего не допросишься» и т. п.

В качестве важного элемента в механизмах фиксации деструктивной привязанности можно увидеть следующее: у тревожных респондентов – и у мужчин, и у женщин, в ответ на изолированность партнёра или его критику усиливается чувство субъективного одиночества в отношениях и одновременно усиливается страх потерять партнёра. Этот страх порождает активность, направленную на попытки получить желанное внимание через выражение недовольства и критики. В ответ, вместо ожидаемых тепла и поддержки, они получают очередную порцию отвержения и изоляции.

Ещё одним из источников перманентной тревоги в деструктивных отношениях привязанности являются неверие в себя и в свою привлекательность. Данные анкет показали, что 91,3% мужчин и женщин с высокими показателями тревоги в отношениях с романтическим партнёром обладают этими характеристиками. Иллюстрациями могут служить описания респондентами своих мыслей, сопровождающих тревожные переживания в парах: «Я не могу похудеть и ненавижу себя! Я теперь не могу смотреть на свои фотографии и не хожу никуда в гости!», «Я такой медлительный! Ничего не успеваю и с её слов мало зарабатываю! Она меня постоянно стыдит за это, но измениться не получается».

При этом испытуемые-женщины, находящиеся в деструктивных отношениях привязанности, гораздо чаще, чем мужчины, склонны высказывать претензии к поведению партнёра, первыми начинают скандалы, и, не дождавшись желанных изменений, кроме злости и раздражения, снова испытывают высокий уровень тревоги и чувство ненадёжности отношений, но при этом так и не решаются прервать их. В этих паттернах отношений привязанности можно обнаружить следы детского опыта, когда одним из условий получения любви и заботы от родителей было выполнение их условий, соответствие образу «послушного ребёнка», «заслуживающего» хорошего к себе отношения. Когда-то родительская критика заставляла детей ради получения любви соответствовать требованиям. Пытаясь подобным образом, через критику, контролировать поведение романтического партнёра в надежде получить нужные формы заботы и внимания, взрослые женщины и мужчины сталкиваются с его активным или пассивным сопротивлением, и это приводит к новому витку тревоги.

Испытуемые (обоих полов) с высокими показателями по шкале беспокойства в анкетах отмечали, что для уменьшения тревоги в отношениях они пытаются «побольше общаться в мессенджерах», «пробовать всё-таки поговорить», «делать что-то хорошее», «незаметно следить за поведением партнёра в социальных сетях». Для этой подгруппы испытуемых характерны навязчивые страхи и фантазии о возможной измене партнера, всевозможные «расследования», скандалы по поводу особенностей переписки и общения с другими, что создаёт основу для недоверия и невозможности опираться на такие отношения.

Испытуемые с высокими показателями по шкале избегания (и мужчины, и женщины) отмечали свою склонность «уходить в дела», «уходить в молчание», «делать вид, что ничего не происходит», обижаться, мстить партнёру («не подпускать к себе – пусть помучается!», «не готовить ему! пусть ест, что хочет!»), давать поводы для ревности («демонстративно рассматриваю при нём фотографии других парней в соцсетях!»).

Таким образом, одним из заметных механизмов поддержания, фиксации деструктивных отношений привязанности являются попытки контролировать чувства романтических партнёров через две разнонаправленные ключевые стратегии – «тревожного цепляния, преследования» и «отвержения, обесценивания».

Анализ данных, полученных на первом этапе исследования, показал, что ещё одним важным аспектом отношений деструктивной привязанности к романтическому партнёру оказались агрессивные чувства и поведение (как у мужчин, так и у женщин). В анкетах одним из самых часто упоминаемых чувств было названо раздражение, причём направленное не только в адрес партнёра, но и на себя, поскольку любые попытки изменить отношения хронически оказывались неуспешными.

Две трети (67,3%) обследованных на этом этапе мужчин и женщин в анкетах так писали о вспышках гнева, возникавшим по достаточно незначительным поводам: «Меня бесит его расслабленность! У него, конечно, дел в доме нет!», «Я ору каждый раз, когда он даже упоминает о своих друзьях!», «Мне порядок в доме нужен, а не её ногти с блеском!», «Меня бесит, когда она с утра до вечера в выходные не выпускает из рук смартфона, а дети предоставлены сами себе!». Кроме того, выяснилось, что испытуемые-женщины из этой подгруппы склонны примерно в два раза чаще, чем мужчины, испытывать практически беспричинное раздражение в адрес партнёра.

Ещё одним тягостным аспектом и признаком отношений деструктивной привязанности оказались чувства беспомощности, бессилия и опустошенности, связанные с неудачными попытками влиять на партнёра, чтобы получить ожидаемую от него любовь, заботу и внимание. И женщины, и мужчины из этой подгруппы отметили, что не верят в изменение партнёра: «психологи говорят, что взрослые люди не меняются! вот и я так думаю!», «я не знаю, как до неё достучаться!». Они фиксируют тягостную депрессивность своего состояния, порождённую частыми ссорами в паре, хронически неудачными попытками быть услышанными и понятыми: «хочется иногда от отчаяния направить машину на большой скорости в дерево или в столб!». И, тем не менее, испытуемые в этой подгруппе не допускают мысли о разрыве этих отношений, даже понимая степень их разрушительности для себя.

 Стрессовое напряжение, возникающее в парах с деструктивной привязанностью, может быть столь высоким, что каждому из партнёров знакомы вспышки разрушительных чувств, похожих на ненависть. В анкетах и женщины, и мужчины отметили, что такие вспышки ведут к желанию наказать партнёра, «сделать ему так же больно! чтобы понял!»). При этом часть испытуемых отмечают, что они боятся прямо выражать злость в адрес партнёра, чтобы окончательно не испортить отношения. Хроническое удерживание злости истощает и утомляет испытуемых: «иногда мне кажется, что я взорвусь! или взорву всё вокруг! А потом я падаю в какое-то бессилие!»

Таким образом, методики первого этапа исследования позволили нам выявить и описать довольно большой набор отдельных поведенческих показателей и характеристик деструктивной привязанности к романтическому партнёру у взрослых.

Процентное соотношение деструктивных типов привязанности в обследуемой нами выборке, полученное с помощью «Опросника привязанности к близким людям» оказалось следующим:

1) избегающе-отвергающий (отстраненный) тип привязанности с сочетанием низкого беспокойства и высокого избегания диагностирован у 28,5% испытуемых-мужчин и у 14,3% женщин;

2) избегающе-опасающийся тип привязанности с сочетанием высокого беспокойства и высокого избегания диагностирован у 20,4% испытуемых-мужчин и у 30,6 % женщин;

3) тревожно-озабоченный (зависимый) тип привязанности с сочетанием высокого беспокойства и низкого избегания диагностирован у 51,1% испытуемых-мужчин и у 55,1% женщин.

На втором этапе для изучения возможной роли нарциссизма в функционировании механизмов деструктивной привязанности использовался опросник «Нарциссические черты личности» (О. А. Шамшиковой, Н. М. Клепиковой). С его помощью можно анализировать степень выраженности нарциссических черт личности у испытуемых по девяти шкалам: грандиозного чувства самозначимости, поглощенности фантазиями, веры в собственную уникальность, потребности в постоянном внимании и восхищении, ожидания особого отношения, манипуляций в межличностных отношениях, отсутствия эмпатии, сверхзанятости чувством зависти, дерзкого, заносчивого поведения [6].

Для математической обработки данных и анализа взаимосвязей использовался коэффициент ранговой корреляции Спирмена (r_s), пакет программ SPSS Statistics 23.0.

Было определено, что показатели нарциссических проявлений по шкалам «потребность в постоянном внимании и восхищении» (r_s= 0,511; р≤0,05), «грандиозное чувство самозначимости» (r_s= 0,419; р≤0,05) и «ожидание особого отношения» (r_s= 0,582; р≤0,05) имеют положительную взаимосвязь с показателями избегающе-отвергающего типа привязанности. Этот факт позволяет предполагать, что, чем в большей мере один из партнёров демонстрирует потребность в постоянном внимании и восхищении, в признании своей исключительности, тем труднее другому партнёру соответствовать этим ожиданиям, и тем вероятнее с его стороны реализация избегающее-отвергающей модели парных отношений. В ответ на это партнёр с высоким уровнем потребности в восхищении и особом отношении, защищая самолюбие, с большой вероятностью также выберет избегающе-отвергающий вариант взаимодействия в паре, и, таким образом, может фиксироваться в парном взаимодействии «борьба амбиций», повторяющиеся выяснения, кто из партнёров «больше заслуживает» внимания и заботы со стороны другого, фиксироваться много напряжения и тщательно скрываемых за высокомерием и отстранённостью обид и чаяний.

Эта гипотеза подтверждается сравнением данных и показателей в конкретных парах: у 15 пар из 49 изучаемых с деструктивной моделью привязанности к романтическому партнёру было выявлено совпадение избегающе-отвергающих типов привязанности.

Но в 9 парах из 24, где у одного из партнёров диагностируется избегающе-отвергающий тип, у второго партнёра обнаруживается избегающе-опасающийся тип привязанности (в 5 парах) и тревожно-озабоченный (зависимый) тип (в 4 парах). Это говорит о другом механизме фиксации деструктивных паттернов взаимодействия в  парах с деструктивной привязанностью, когда избегание у одного порождает нарастание тревоги  и «преследование» партнёра у другого.

У испытуемых с деструктивной привязанностью в романтических отношениях выявлена статистически достоверная положительная взаимосвязь показателей по шкале «отсутствие эмпатии» с показателями избегающе-отвергающего типа привязанности (r_s= 0,538; р≤0,05), и отрицательная – с показателями тревожно-озабоченного (зависимого) типа привязанности. (r_s= – 0,476; р≤0,05)

Механизм взаимосвязи изучаемых показателей можно описать следующим образом. Сниженная способность распознавать и понимать чувства и потребности близких, нежелание интересоваться их состоянием и проблемами, переживание скуки при их обсуждении может провоцировать у другого партнёра тревогу и чувство брошенности, депривацию потребности в понимании и близости, и, как важное следствие, - усиление активности в попытках сближения.

Это, в свою очередь, заставляет более низкоэмпатичного партнёра отдаляться от назойливых попыток выяснения отношений, эти процессы зацикливаются, чем фиксируется неблагоприятный вариант деструктивных парных отношений, когда один хронически страдает от нехватки понимания и заботы, пытается их «добывать», а другой хронически отдаляется и изолируется. Этот механизм может реализовываться в парах с сочетанием избегающе-опасающегося и избегающе-отвергающего типов привязанности. Если же второй партнёр достаточно эмпатичен, то в его поведении с большей вероятностью реализуется модель тревожно-зависимого типа привязанности, что подтверждается сопоставлением данных в конкретных парах.

Кроме того, выявлена негативная статистически значимая взаимосвязь показателей по шкале «дерзкое, заносчивое поведение» с показателями тревожно-озабоченного (зависимого) типа привязанности. (r_s= – 0,476; р≤0,05), и положительная – с показателями избегающе-отвергающего (отстраненного типа (r_s= 0,431; р≤0,05).

Можно предполагать, что в изучаемых парах у респондентов с деструктивной привязанностью тот партнёр, который склонен агрессивно и дерзко отстаивать свои интересы и позиции в паре, пугает этим более зависимого и тревожного партнёра. Тот склонен «давить» внешние проявления обиды и раздражения, за счёт снижения самооценки и страха потерять отношения идёт на уступки, игнорирует свои потребности, пытаясь «заслужить» лояльность более агрессивного партнёра. Это приводит к фиксации тревожно-озабоченного (зависимого) паттерна взаимодействия в паре у одного партнёра, и избегающе-отвергающего (отстраненного) паттерна – у другого.

Показатели по шкале «манипуляции в межличностных отношениях» оказались положительно коррелирующими с показателями тревожно- зависимого типа привязанности (r_s= 0,488; р≤0,05), и избегающе-опасающегося типа (r_s= 0,381; р≤0,05). Если говорить о механизмах фиксации деструктивных отношений привязанности, то можно предполагать, что партнёры с высоким уровнем тревожности склонны изобретать большое количество манипулятивных уловок, направленных на управление вниманием и поведением другого партнёра. Однако, явное манипулирование обычно вызывает раздражение у более зрелого партнёра, он начинает отдаляться, повышая, тем самым, тревожность у первого. В результате и тревожность, и тревожно-зависимый паттерн взаимодействия в паре фиксируются как стойкий его фактор, а растущая тревожность повышает в очередной раз количество манипуляций.

Другой вариант фиксации деструктивных отношений привязанности реализуется, если один из партнёров с детства привык к избегающе-опасающегмуся типу отношений с близкими, который проявляется в сочетании высокой тревожности и неуверенности в возможности просто получить необходимую заботу и внимание с попытками очень скрытно и незаметно манипулировать другими людьми. В этом случае возможно сочетание в парах одинаковых типов привязанности, когда нет полного доверия и уверенности в заботе партнёра, но попытки манипулировать друг другом постоянно предпринимаются, встречают сопротивление, вызывают хроническое раздражение, но страх потерять отношения фиксирует их надолго.

По трём остальным показателям нарциссических черт статистически значимых взаимосвязей с деструктивными моделями привязанности не выявлено.

Подводя итоги, можно констатировать, что достаточно большой набор нарциссических черт личности способен играть заметную роль в механизме фиксации деструктивной привязанности в романтических отношениях у взрослых. Особенно выражено влияние таких черт, как «потребность в постоянном внимании и восхищении», «грандиозное чувство самозначимости», «ожидание особого отношения», «отсутствие эмпатии» «дерзкое, заносчивое поведение», «манипуляции в межличностных отношениях».

С учётом процентного преобладания деструктивных моделей привязанности в изучаемых парах становится очевидной необходимость дальнейших исследований моделей и механизмов формирования болезненных вариантов парных отношений, а также поиска мишеней и механизмов оказания необходимой психологической помощи таким парам в преодолении их трудностей.

1. Григорова Т.П. Деструктивная привязанность во взрослом возрасте и совладание с ее проявлениями: автореф. дис. … канд. психол. наук. – Кострома: КГУ им. Н.А. Некрасова, 2015. – 26 с.
2. Крюкова Т. Л. Психология совладания с трудностями в близких (межличностных) отношениях / Т. Л. Крюкова, О. А. Екимчик, Т. П. Опекина. – Кострома: Костром.гос. ун-т, 2019. – 340 с.
3. Опекина Т.П., Голубева А.А.Переживание ревности в близких отношениях и психологическое благополучие взрослых мужчин и женщин // Вестник Омского университета. Серия: Психология. 2020. №4. – С. 53-59.
4. Сапоровская М.В., Екимчик О. А., Опекина Т. П. Близкие отношения: теоретический обзор исследований и концептуализация модели // Вестник Костромского государственного университета. Серия: Педагогика. Психология. Социокинетика, 2021. №4, – С. 144-154.
5. Сабельникова Н.В., Каширский Д.В. Опросник привязанности к близким людям // Психологический журнал. Том 36. № 4. 2015. – С. 84-97.
6. Шамшикова О.А., Клепикова Н.М. Опросник «Нарциссические черты личности» // Психологический журнал, 2010, том 31, №2, . – С. 114-128.