Социальная психология | Мир педагогики и психологии №12 (53) Декабрь 2020

Историко-теоретический анализ феноменов деструкции и деструктивного поведения старших подростков

Спиридонова Ирина Алексеевна
магистрант КГУ им. К.Э. Циолковского, Институт психологии, кафедра психологии развития и образования,3 курс, группа Мв-ПсПК-31, РФ, г.Калуга
Моисеев Константин Алексеевич
педагог-психолог ГАОУ ДПО «КГИРО» «Центр воспитательного и психолого-педагогического сопровождения образовательной деятельности», РФ, г.Калуга
Дувалина Ольга Николаевна
к. психол. н., доцент, доцент кафедры психологии развития и образования КГУ им. К.Э.Циолковского, РФ, г.Калуга

Аннотация: В статье представлен историко-теоретический анализ феноменов деструкции и деструктивного поведения, описываются базовые подходы (клинический, диспозициональный, социальный, и возрастной) к данной проблеме. Понятие деструктивного поведения определяется, как систематическое и повторяющееся поведение, которое вредно или потенциально вредно по отношению к человеку, участвующему в этом поведении. Деструктивное поведение относится к целому ряду актов самоповреждения, суицидальные мысли и поведение, не суицидальные самоповреждения, расстройства пищевого поведения, аддикции, агрессию и безрассудное поведение, которые наблюдаются в высоких процентах среди молодежи, вовлеченной в систему профилактики правонарушений. Проведенный анализ может стать основой операционализации и определить рамки эмпирического исследования, профилактики и контроля.
Ключевые слова: деструкция, деструктивность, деструктивное поведение, дезадаптация, концептуальные подходы, операционализация

Spiridonova Irina Alekseevna
master student at KSU named after K. E. Tsiolkovsky, Institute of psychology, Department of developmental and educational psychology, 3rd year, group MV-PSPU-31, Russia, Kaluga
Moiseev Сonstantine Alekseevich
teacher-psychologist of the state educational INSTITUTION "KGIRO" "Center for educational and psychological-pedagogical support of educational activities», Russia, Kaluga
Duvalina Olga Nikolaevna
PhD (psycology), associate Professor, Department developmental and educational psychology, KSU named after K. E. Tsiolkovsky, Russia, Kaluga

Abstract: The article represents a complex historical and theoretical analysis of the issue of destructive behaviour and describes the basic approaches to studying the problem: clinical, trait-based, social, and developmental. The term of 'destructive behaviour' is defined as the behaviour which results in systematically causing harm to the subject of of it. Destructive behaviour may include, but is not limited to self-harm and suicidal thoughts and behaviour, as well as non-suicidal self-harm, eating disorders, addictions, aggressive behaviour. These behaviour patterns are especially common among adolescents who are involved in crime prevention programs. The present study may contribute to operationalisation, and to improving deviation prevention and control programs.
Keywords: destruction, destructive behaviour, maladaptation, conceptual approaches, operationalisation.

Проблема изучения негативных проявлений достаточно давняя. Еще во времена Античности в трудах мыслителей описаны некоторые подходы и первые представления о деструктивном поведении. К ним относится морально-нравственный подход (Аристотель, Гиппократ, Платон), где главной идеей считался идеал личности, идеально сочетающий в себе «естественное и чувственное» - любое отклонение - уже считалось деструктивным проявлением. Второе направление, изучающее деструктивное поведение – это естественно-научное (Авиценна, Аверрорес, Гален), в нем предполагалось сформулировать зависимость психического от биологических причин.

Первичное описание причин деструктивного поведения проводилось в контексте поиска природных предпосылок данных форм поведения, которые виделись исследователям как, прежде всего, природно-биологические: вырождение, наследственность, атавизмы и патологии развития (Б.О. Морель, В. Маньян, Ч.Ломброзо). Развитие ребенка в данном контексте было описано в концепции о так называемой моральной дефективности (морального помешательства) Дж. Причарда (1835), которая связала причины проблемного поведения подростка с наследственным отягощением, и проявлениями врожденного расстройства интеллектуальной и аффективно-волевой сферы: извращение нравственных чувств и привязанности с резко выраженной наклонностью к антисоциальным поступкам, наступающим в подростковом возрасте.

Л.С. Выготский и П.П. Блонский, [1], [2] подвергли справедливой критике теории подобного типа, указав на игнорирование в их рамках

пластичности и социальной обусловленности детского развития. Но и в настоящее время подобного типа теории, которые в классической советской психологии обозначали как «биологизаторские» (С.Л. Рубинштейн), окончательно не потеряли своей актуальности. В качестве примера современных теорий этой направленности можно назвать теорию тёмной триады, авторами которой являются Д. Паулхус и К. Уильямс [24]. Ими выявлен ряд личностных черт: нарциссизм, макиавеллизм и психопатию, высокий уровень которых напрямую предопределяет поведение индивида. Сходным образом описываются причины проблемного поведения и в концепциях акцентуации характера, психологических теориях, связанных с психиатрической теорией расстройства личности и т.д. Во всех таких теориях признается, что проблемное поведение носит практически природный характер и определяется врожденной природой индивида.

Вторая концепция, которая решительно противоречит биологизаторским – концепция социальной природы проблемного поведения. Данный контекст в значительной мере был, сформулировал Давид Эмиль Дюркгеймом, который рассмотрел в классической работе «Самоубийство» (1897) [3] суицид как явление социальной природы без обращения к проблематике врожденных патологий и природных особенностей индивида. Для обозначения проблемного поведения им было введено понятие «девиантное поведение». Существенными чертами данного понятия явились:

- обыденное и устойчивое поведение субъекта;

- редкость характера данного поведения;

- неодобрительное отношение общества к данному поведению, следствием которого является применение формальные и неформальные санкции.

В качестве основной причины девиантного поведения Д. Э. Дюркгейм назвал аномию. [3] Это понятие подразумевает состояние запутанности и дезориентации личности в обществе во время кризисов или радикальных социальных перемен.

Вместе с тем, в опоре на концепцию девиантного поведения мы с трудом можем объяснить, является ли конкретное поведение конкретного индивида девиантным. В концепции неоднозначно предполагается, что общество имеет некое единое мнение относительно признания поведения девиантным. Но так ли это? Достаточно обратиться к анализу правовых норм и их коллизий, или анализу их взаимоотношений с правовыми представлениями, чтобы обнаружить, что это далеко не так. Например, курение ребенка в 17 лет явно является девиацией, но уже через год перестает быть таковым на законодательном уровне и уже не считается девиантным поведением. При этом большинство родителей не оценивают курение уже 16-летнего подростка, как что-то недопустимое.

Некоторые виды однозначно девиантного поведения не являются редкими. Более того, нормативное поведение не является столь частым. Это можно отнести к употреблении алкоголя или нецензурной брани подростками 14-15 лет.

С точки зрения редкости той или иной формы поведения, как девиации, можно рассмотреть и такие однозначно позитивные феномены – честность, альтруизм, одаренность, совесть. Некоторые авторы в этой связи пытались говорить о позитивных девиациях [4]. Вместе с тем, обратившись к работам самого Э. Дюркгейма, [3] мы обнаружим, что это принципиально ошибочно с его точки зрения. Поскольку концепции определения девиантного поведения оно известно заранее и не нуждается в обосновании. Это является проявлением социальной власти исследователя. Поэтому перенос социологического по сути понятия «девиантное поведение» [5] в контексте психологического исследования не является вполне корректным. Именно с этим было связано введение в исследовательскую практику понятия «деструктивное поведение» [6], [7], [8], [9]. В данном понятии деструктивного поведения обобщаются психологические характеристики разных видов «проблемного поведения». Традиционно его определяют как систематическим и повторяющимся поведением, которое вредно или потенциально вредно по отношению к индивиду, участвующему в этом поведении [6 c. 67]. Из видов деструктивного

поведения можно выделить, прежде всего, аутодеструктивное поведение – суицидальное, кроме того, оно включает в себя несуицидальные самоповреждения, расстройства пищевого поведения, аддикции, агрессию, безрассудное поведение и т.д.

Полный перечень видов деструктивного поведения далеко не исчерпывается приведенными выше и постоянно пополняется все новыми его видами.

Наиболее четко выделяются такие виды поведения, которые имеют однозначно трактуемый результат. Например, суицидальное. Но к суицидальному поведению относят не всякое поведение результатом, которого является лишение индивидом себя жизни. Но лишь такие, где лишение себя жизни является сознательно поставленной целью, в том числе и неосознаваемой самим индивидом. Сравним две ситуации: ребенок 3-х лет съел пачку таблеток, приняв их за конфетки, и подросток 14 лет выпил ту же пачку таблеток, целенаправленно лишив себя жизни. Результат один, а система мотивов и целей разные. Еще очень четко выделяется агрессивное поведение, результатом которого является нанесение ущерба другому индивиду. Остальные виды деструктивного поведения объясняются разными исследователями в значительной мере по-разному. Наиболее часто выделяются нарциссическое поведение, аутистическое поведение, асоциальное, антисоциальное поведение, рисковое поведение и т.д. [7], [9].

Понятие деструктивности и деструктивного поведения было введено в научный оборот в рамках второй теории личности З. Фрейда. Который выделил влечения к жизни (эрос) и влечение к смерти (танатос). Отражением данных саморазрушительных тенденций и является деструктивное поведение (З. Фрейд, Ш. Ференци [10]). На начальных этапах данная проблематика рассматривалась, прежде всего, в психопатологических контекстах и сложившийся подход можно обозначить как клинический. Он опирается на разработанную в существенно большей степени традицию психиатрического исследования проблем и нарушений. (Ц.П. Короленко, Т.Моффит) [11]. Деструктивность поведения может выступать как неосознаваемая и

инстинктивная потребностью, формирующаяся в раннем детстве (З.Фрейд, Ш. Ференци, С.Н. Шпильрейн) [10]. Либо, в рамках поведенческого подхода, связывается с опытом наблюдения за насилием или виктимностью (А.Бандура, Л.Хюсман). Весьма значимо представлен и дифференциально-диспозициональный подход, объясняющий деструктивность доминированием некоторых личностных черт (нейротизм, психотизм, нарциссизм, макиавеллизм, агрессивность и пр. [12], [13], [24]). Предполагается, существование деструктивности, то есть системного свойства личности, как личностной инстанции, имеющей смешанный характер. Таким образом, низкие адаптивные способности субъекта обусловлены как биологическими предпосылками, так и социальными условиями. Данный подход можно обозначить как клинико-диспозициональный.

Закономерно встает вопрос, в чем разница между биологизаторскими концепциями, рассмотренными ранее и концепций деструктивного поведения. Принципиальное различие лежит в том, что концепция деструктивного поведения не предполагает прямой связи между личностными особенностями индивида и его поведением. То есть индивид ведет себя не потому, что он психопат, а проявляет психопатические формы поведения в силу различных причин, которые и нуждаются в дальнейшем раскрытии, а указание на наличие той или иной личностной диспозиции всего лишь обобщенное указание на типичное для данной личности поведение [25]. Поясним это на примере: «мы называем кого-либо обладающим честностью потому, что он обычно ведет себя честно, но неверным будет сказать, что он ведет себя в данной конкретной ситуации честно, так как обладает качеством честности».

Второй подход - социальный (А. Адлер, Ф. Знанецкий) и социально-психологический [14], [15]. Социологический подход рассматривает деструктивное поведение как проявление дезадаптации, закономерный путь выражения протеста против изоляции, социальной несправедливости. Для подростков протест характерен проявлением в противодействии миру взрослых людей, а свою очередь у взрослых – к установленному социальному порядку. Деструктивное поведение в рамках данного подхода рассматривается через

призму социальной репутации и социального капитала личности (Татарко А.Н., Лебедева Н.М. [16], [17]), а норма раскрывается как система социально-психологических установок, либо как некий социально-психологический норматив (Гуревич К.М) [18], выявляемый при содержательном анализе комплекса нормативно-правовых документов описывающих и предписывающих процесс успешного развития личности. Основные темы исследования в рамках данного методологического подхода – принятие норм, овладение нормой, произвольность личности в отношении нормы.

В настоящее время возрастной подход является третьим подходом в объяснении деструктивного поведения. В современной психологии развития общепризнанным является положение о наличии для каждого возрастного этапа специфических задач развития (Э. Эриксон) [19] и разрешения личностных новообразований (Л.С. Выготский, Д.Б. Эльконин [20]). В процессе решения данных задач, индивид приобретает опыт, необходимый для дальнейшего развития. У него формируются новые способности, возможности, развиваются психологические структуры. Задачи развития могут рассматриваться как системы специфичных для каждого возраста социальных требований и ожиданий, предъявляемых обществом к индивиду; успешность их своевременного решения определяет возможности эффективного перехода на новую ступень социального и личностного развития и во многом обеспечивает дальнейшее развитие по направлению к личностной и социальной зрелости. Если же этого не происходит, то развитие затормаживается или даже происходит регресс. В рамках отечественной психологии вслед за Л.С. Выготским данная проблема рассматривалась как достижение новообразований развития возраста. В зарубежной психологии впервые проблема задач развития была поставлена в работах Э. Эриксона показавшего, что полноценное развитие на каждой из выделенных им восьми фаз требует от индивида решения центральной для этой фазы задачи. Задача развития определяется Э. Эриксоном через так называемый кризис развития, порождаемый столкновением двух тенденций развития, в результате столкновения которых формируется соответствующее личностное достижение. В рамках данного подхода

деструктивное поведение возможно определить как регресс, мораторий или негативное решение соответствующего возрастного кризиса. Центральное новообразование раннего юношеского возраста, по мнению отечественных психологов [21] является самоопределеним личности.

Сходных взглядов придерживаются и зарубежные психологи (Дж. Марша, Э. Эриксон, Х. Ремшидт [21], [22], [23]. Чувство идентичности включает в себя способность интегрировать все прошлые идентификации, существующие в настоящем импульсы и влечения либидо, способности и возможности, предлагаемые социальными ролями. Эго-идентичность юноши или девушки включает не только внутреннее чувство целостности и тождественности, но и уверенность в том, что его/ее целостность и тождественность значимы для других.

Опасность этой стадии заключается в спутанности и смешении ролей. Основные негативные варианты смешения ролей:

- «слабость социальных идентичностей» сомнения и неспособности установить непротиворечивую систему идентификаций, вплоть до полного ее краха и распада;

- формирование ассоциальности поведения - игнорирование социальных норм и ценностей, «ассоциация с субкультурами» ориентация на маргинальные нормы и культурные эталоны;

- «сверхидентификация» (до видимой утраты собственной идентичности) с кумирами, фанатизм, в том числе в экстремистских формах;

- так называемая «юношеская любовь» как «попытка добиться четкого определения собственной идентичности, проецируя расплывчатый образ собственного эго на другого, и, наблюдая его уже отраженным и постепенно проясняющимся» [19 с. 251];

- обособление в своем кругу с отвержением всех «чужаков», отличающихся цветом кожи, происхождением, уровнем культуры, вкусами, дарованиями, особенностями одежды, макияжа и т.п.., чтобы опознать «своих», ощутить, высветить «собственное Я».

Иногда в этот переходный период от детства к взрослости подросток объявляет своеобразный психосоциальный мораторий и погружается в ролевое экспериментирование, стремясь путем проб и ошибок найти свое место в обществе. Основная форма внешнего проявления ролевого моратория –концентрация на межличностных отношениях, общении, сползание в решение проблем подросткового возраста, либо отказ вообще принимать какие бы то ни было решения, необходимые для его дальнейшей жизни, поскольку не верит в их реализацию, переживая одиночество, тревожность и нерешительность. Данный вариант деструктивного поведения на сегодняшний день актуально и для современных подростков (регресс к подростковому кругу чтения (серийная массовая литература – фэнтези, литRPG, альтернативная история), увлечение компьютерными играми и гаджетами приводящими к зависимости.

Как писал Э. Эриксон [21] период юности добавляет новый элемент к ритуализации – идеологический, основанный на принципах солидарности убеждений, в то же время юность сама для формирования верности требует приемлемой социальной идеологии и поддержки сверстников. Базовая «добродетель», связанная с успешным преодолением кризиса юности, – верность, способность найти свой путь в жизни, выполнить свободно взятые на себя обязательства.

Представленный обзор концепций проблемного поведения позволяет сделать вывод о необходимости в психологическом исследовании данных форм поведения исходить из его феноменологического определения как поведения наносящего вред или потенциально опасного для индивида, при этом опора на внешние источники в определении проблемного поведения социологические, биологические и т.д. с нашей точки зрения не является продуктивным. Выявление личностных инстанций связанных с риском проявления деструктивного поведения весьма важно в комплексных программах скрининга, но малопродуктивно применительно к анализу конкретного случая. В данных ситуациях наиболее применимы социальный и возрастные подходы, основанные на представлении о деструкции как многоаспектном феномене обладающем внутренней целостностью.

Блонский П.П. О так называемой моральной дефективности//Блонский, П. П. Психология и педагогика. Избранные труды / П. П. Блонский. — 2-е изд., стер. — Москва : Издательство Юрайт, 2020. — 184 с. — (Антология мысли). С.20-43.

2. Выготский Л.С. Moral insanity.//Выготский Л.С. Основы дефектологии. - СПб: Лань, 2003. С.156-158.

3. Дюркгейм Э. Самоубийство. Социологический этюд / Пер. с фр. сокр. А. Н. Ильинского; под ред. В. А. Базарова. — М.: Мысль, 1994.

4. Клейберг Ю.А. Теоретико-методологические обоснования психологии девиантного поведения. Методология современной психологии. 2020. №11 С.140-165.

5. Симонова М. М. Анализ теорий девиантного поведения личности: социологический подход.// Социально-гуманитарные знания. 2020 № 1. С. 135-144.

6. Злоказов К. В., Деструктивное поведение в различных контекстах его проявления, Вестник удмуртского университета. Серия философия. Психология. Педагогика Изд.: Удмуртский государственный университет (Ижевск), № 4, 2016 г. С. 67-73.

7. Гефеле О. Ф.,Вердиев Э. З. Феномен деструктивного поведения: концептуальный подход к исследованию, проблемы управления в социально-гуманитарных, экономических и технических системах. Восьмой ежегодный сборник научных трудов преподавателей, аспирантов, магистрантов, студентов факультета управления и социальных коммуникаций ТвГТУ. В 2 ч.. Под общ. ред. И.И. Павлова. Тверь, 2020. Изд-во: Тверской государственный технический университет (Тверь), 2020 г. с. 11-14.

8. Проблема отклоняющегося поведения в современном образовании: коллективная монография / отв. ред. А.Ю. Нагорнова. – Ульяновск: Зебра, 2018.

9. Рычкова Л.С. Кузнецова М.Н. Подходы к пониманию деструктивного поведения в зарубежной и отечественной психологии. Вестник ЧГПУ. 2018 №4. С.172-180.

10. Лапланш Ж., Понталис Ж. Словарь по психоанализу. /Пер. с фр. Н. Автономова. М.: Изд-во Центр гуманитарных инициатив, 2016.

11. Короленко Ц. П., Дмитриева Н. В.,Загоруйко Е. Н. Идентичность. Развитие. Перенасыщенность. Бегство. — Новосибирск: Изд. НГПУ, 2007.

12. Купер К. Индивидуальные различия/Пер. с англ. Т. М. Марютиной под ред. И. В. Равич-Щербо — М.: Аспект Пресс, 2000.

13. Егорова М.С., Ситникова М.А. Темная триада // Психологические исследования. 2014. Т. 7, № 38. С. 12. URL: http://psystudy.ru (дата обращения: 30.11.2020).

14. Кочеров А.В. Девиантное поведение как психологический феномен. // Вестник науки. 2020. Т. 2. №2(23). С.33.40.

15. Дискуссионные проблемы социальной психологии: коллективная монография /отв. ред. А.Ю. Нагорнова. – Ульяновск: Зебра, 2018.

16. Татарко А.Н., Лебедева Н.М. Социальный капитал: теория и психологические исследования. Монография. – М.: РУДН, 2009.

17. Бочарова Е.Е.Социальный капитал как психологический феномен.//Известия Саратовского ун-та. Нов. сер. Серия Философия, Психология, Педагогика. 2018. Т.18. вып. 4. С. 433-438.

18. Гуревич К.М. Дифференциальная психология и психодиагностика. – СПб: Питер, 2008.

19. Эриксон Э. Г. Детство и общество / пер. с англ. и науч. ред. А. А. Алексеев. — СПб.: Летний сад, 2000.

20. Эльконин Д. Б. Избранные психологические труды. - М: Педагогика, М. 1989.

21. Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис / пер. с англ.; общ. ред. и предисл. А. В. Толстых. — М.: Прогресс, 1996.

22. Алиханова В.Л. Психоаналитическая концепция феномена идентичности. Time of Science (Время науки). 2018.№1. С.3-12.

23. Ремшмидт Х. Подростковый и юношеский возраст: Проблемы становления личности. - М.,1994.

. Paulhus, D.L., & Williams, K. The Dark Triad of personality: Narcissism, Machiavellianism, and psychopathy. // Journal of Research in Personality, 36, С. 556-568.

25. Ryle G. The Concept of Mind. - Chicago: University of Chicago Press, 2002.