Исторические науки

Дачный отдых петербургской семьи в 60-е годы XIX века по дневнику В.И. Чемезова

Кузнецов Алексей Валерьевич
К.и.н., научный сотрудник, Институт всеобщей истории РАН, Россия, г. Москва, historyras@gmail.com

Аннотация: В середине XIX века основной формой летнего отдыха для жителей Санкт-Петербурга становится поездка на дачу. В статье рассматривается летний отдых петербургского семейства в 1860-е годы в деревне Грузино, бывшей усадьбе А.А. Аракчеева. Источником исследования стал дневник гимназиста В.И. Чемезова (5.04.1845 – 7.05.1911), который он вел с 1860 по 1878 год. Семья Чемезовых в летнем времяпровождении демонстрирует как общие для жителей Петербурга черты (стремление выехать за город, провести время на природе), так и специфические (нетипичный выбор места для летнего отдыха в весьма отдаленной усадьбе). Подобный отдых похож на отдых аристократов в своем дальнем имении, чем петербургских разночинцев в ближайшем пригороде.
Ключевые слова: Грузино, А.А. Аракчеев, дача, повседневная жизнь, дачный отдых, дневник, эго-документ.

Kuznetsov Alexey Valer’evich
PhD in Historical Sciences, researcher, Institute of World History of Russian Academy of Sciences, Moscow

Abstract: In the middle of the 19th century, a trip to the dacha became the main form of summer recreation for the residents of St. Petersburg. The article examines a case of a summer cottage vacation for a St. Petersburg family in the 1860s in the village of Gruzino, the former country estate of A.A. Arakcheev. The source of the study was the diary of a gymnasium student V.I. Chemezov (04/05/1845 – 05/07/1911), which he wrote in the period from autumn 1860 to 1878. In their summer pastime, the Chemezov family demonstrates both common features for the residents of St. Petersburg (the desire to leave the city, spend time in nature), and specific (atypical choice of a place for a summer vacation in a very remote estate). Such a vacation is similar to the vacation of aristocrats in their distant estate than the St. Petersburg commoners in the nearest suburbs.
Keywords: Gruzino, A.A. Arakcheev, dacha, everyday life, summer cottage vacation, diary, ego-document.

В последние годы был опубликован целый ряд работ, посвященных российским дачам как многоаспектному социальному и культурному феномену [1-6; 21]. Дачная традиция в России имеет глубокие корни. Слово «дача», связанное с глаголом «давать», в XVIII веке обозначало полученное за службу загородное имение высшей знати, преимущественно в окрестностях Петербурга. Урбанизация XIX века привела к тому, что летом за город устремились широкие слои столичных жителей: чиновники, владельцы магазинов, ремесленники и торговцы [7]. Современники и исследователи указывают множество факторов, определивших быстрый рост популярности дачного отдыха: стремительный увеличение численности населения городов, ухудшающиеся санитарно-гигиенические условия жизни в них, развитие железнодорожного транспорта и распространение идей о благотворном влиянии природы на здоровье человека [3; 21]. В первую очередь это коснулось северной столицы. В.С. Межевич, рассуждая в 1842 году о петербургских дачах в сравнении с московскими, указывает, что в Москве имеется множество садов и бульваров, как бы сейчас сказали, общественных пространств. В Петербурге же единственное место для летних прогулок – Летний сад. Это заставляет горожан искать себе приют на лето вне города. В Москве же дачи не столь распространены [8].

В середине XIX века изменилось само значение слова дача. «…Под именем дача теперь разумеется нередко крестьянский домик, нанимаемый горожанином на лето», – писал в 1851 году А. Греч [9, с. 176-177]. Сложилась и определенная топографическая «специализация» дачных пригородов Петербурга. Как сообщает «Северная пчела» в 1843 году, «в Парголове живут, по большей части, немецкие купцы, содержатели купеческих контор, а между ними ремесленники и магазинщики. <…> В так называемой Чухонской деревне, на Крестовском острову, живут, большею частью, артисты французской труппы. <…> На Черной речке, позади Строгановского сада, живут семейства русские и немецкие. <…> Емельяновка наполнена небогатыми немецкими купцами и ремесленниками, а также и чиновниками без больших претензий. <…> Характер Екатерингофа – русский. <…> Тентелева деревня – чиновничье гнездо и приют небогатых немцев. <…> Немецкая колония на Петергофской дороге имеет характер Парголова, только в миниатюре. <…> Дачи в Павловском и Царском Селе, т.е. квартиры, нанимаемые на лето в селении и в городе, принадлежат к особому разряду. Тут живут семейства, любящие городской шум, городскую жизнь и городской туалет, ищущие многолюдных гульбищ, виста, преферанса, словом рассеяния» [10]. Для типичного петербургского дачника середины XIX века – чиновника или купца, вывозивших семью за город, важно было иметь удобное сообщение со столицей. Это позволяло вести летом своеобразный образ жизни в виде коротких отпусков вместо привычного для аристократии длительного отсутствия в далеком загородном поместье [21, p. 12]. Поэтому особенным спросом у дачников пользовались места, соединенные со столицей железной дорогой или омнибусным сообщением. Железнодорожные магистрали стали своеобразным скелетом для расширения дачной зоны [3, 216-238]. Каменный остров, Царское Село и Павловск были самыми престижными и дорогими дачными местами, куда на лето переезжали высшие слои петербургского общества [11, с. 330]. Чем дальше от города, тем более дешёвыми и менее престижными становились дачи.

В статье мы хотим проанализировать свидетельство о достаточно нетипичном, как нам кажется, летнем дачном отдыхе петербургского семейства в 1860-е годы в бывшей усадьбе А.А. Аракчеева в деревне Грузино. Источником исследования послужил дневник Владимира Ивановича Чемезова – гимназиста, а позднее студента Медико-хирургической академии. Оригинал дневника хранится в Государственной публичной научно-технической библиотеке СО РАН в составе коллекции М.Н. Тихомирова. Дневник доступен на сайте библиотеки (http://www.spsl.nsc.ru/rbook/Собрание%20Тихомирова/Tix-053/index.html), также в машиночитаемом виде он представлен на сайте проекта «Прожито» [12]. Единственным, кто изучил дневник и идентифицировал автора, был Н.Я. Эйдельман, посвятивший ему статью в сборнике «Археография и источниковедение Сибири» [13]. Целиком дневник опубликован лишь недавно и в широкий научный оборот не вошел. Первая запись датирована 21 сентября 1860 года (все даты приводятся по старому стилю). Записи в дневник вносятся неравномерно. К 1860 году относится 28 записей, к 1861 – 50, к 1862 – 28, к 1863 – 8, к 1864 – 3, к 1867 – 4, к 1870 – 1. Последняя запись сделана 4 сентября 1878 года.

Владимир Иванович Чемезов (1845 – 1911) в 1862 году окончил 3-ю Санкт-петербургскую гимназию и поступил в Медико-хирургическую академию. Окончил курс с серебряной медалью, работал в клинике В.Е. Экка, изучал внутренние болезни и преподавал на женских медицинских курсах. В качестве полкового врача участвовал в русско-турецкой войне 1768 – 1774 гг. С 1877 года работал в Клиническом военном госпитале при Медико-хирургической академии, дослужившись до должности главного врача [14].

Володя Чемезов был младшим и, вероятно, любимым ребенком в большой семье. Отец – отставной коллежский советник Иван Леонтьевич Чемезов (ок. 1797 – 1884) [15, с. 14] – представитель выслужного дворянства. Мать – Чемезова Вера Николаевна (ок. 1812 – 1887). В семье пять детей. Старшая Екатерина (1833-1903) проживает с мужем, полковым врачом, и детьми в Павловске. Младшие дочери Мария (1839 –после 1910) и София (1840 – 1878), а также старший сын Константин (1842 – 1908) живут в семье.

Доходы семьи небольшие. Володя Чемезов постоянно пишет про нехватку денег. Дополнительные средства дает то, что семья владеет несколькими квартирами в Санкт-Петербурге и Царском Селе, которые сдает в аренду. Кроме того какие-то деловые и дружеские отношения связывают И.Л. Чемезова с семьей Леонтьевых – представителями одного из знатных родов России. Мария Павловна Леонтьева – директор Смольного института неоднократно приезжает к Чемезовым, принимает их в Смольном институте и даже организует у них обеды. И.Л. Чемезов ведет с М. Леонтьевой какие-то дела и выполняет её поручения по строительству неких построек [12, запись от 22 июня 1861], приобретению стройматериалов [12, запись от 20 июня 1861] и оплате труда работников[12, запись от 15 июня 1861]. Чемезовы и Леонтьевы соседствуют в Царском Селе, и Володя Чемезов часто без особого желания играет с внуком М.П. Леонтьевой – Володенькой.

Имея квартиру в Царском Селе, Чемезовы могут с комфортом проводить лето в этом самом престижном дачном месте, но они предпочитают выезжать на лето в село Грузино – «маленький Петербург», бывшее имение графа А.А. Аракчеева. Усадьба в Грузино Новгородской губернии была уникальным примером усадьбы первой половины XIX века. Почти сорок лет ушло у хозяина на строительство и обустройство усадьбы, для чего были привлечены выдающиеся архитекторы Ф.И. Демерцов, В.П. Стасов, А.И. Минут, И.С. Семёнов, скульпторы И.П. Мартос, С.И. Гальберг, живописцы М.Н. Воробьёв, Д.Б. Скотти [16, с. 59-113; 17]. Центральная улица – Невский проспект с дворцом, собором Андрея Первозванного, колокольней и флигелями, хозяйственные постройки, оранжерея, гостиница, каменная пристань с башнями и роскошный парк с мостами и беседками неизменно вызывали восхищение современников графа. После смерти А.А. Аракчеева Грузино стало собственностью Новгородского кадетского корпуса. Управление имением было возложено на хозяйственный комитет корпуса, начали строить казармы, но кадетов так и не разместили. В 1845 году усадьба перешла в ведение и управление министра государственных имуществ. Для Грузино наступил период безвременья, запустения и упадка. Усадьба фактически оставалась без хозяина до 1867 года, когда была передана в военное ведомство. Именно в эти времена семья Чемезовых выбирает Грузино местом для летнего отдыха.

В дневнике В.И. Чемезова сохранилось относительно подробное свидетельство о летнем отдыхе в 1861 году, хотя его семья приезжала туда и до и после указанного года. Это было фактически последнее беззаботное лето автора дневника перед завершающим годом обучения в гимназии и поступлением в Медико-хирургическую академию. Выехать на дачу для него значит вырваться из петербургской жизни, «однообразной как столбовая дорога» [12, запись от 29 августа 1861]. Город его подавлял: «…грохот, шум, пыль, крик, громадные дома, которые кажется так и хотят тебя задавить и ни одного клочка свежей земли. Если и встречалась, то такая замореная, запыленая, тощая, что лучше б ее и не было» [12, запись от 29 августа 1861]. Уже 28 мая В.И. Чемезов едет на поезде в Царское Село, где живет на семейной квартире вместе со слугой Кириллой. Чемезовы стеснены в средствах и не могут сразу снять дом в Грузино. Поездка туда зависит от того, удастся ли сдать в аренду квартиру в Царском Селе, и уже на эти деньги поселиться в Грузино. В 1861 году им повезло: царскосельскую квартиру снимает Э.Э. Эйхвальд, профессор Медико-хирургической академии, а одну из квартир в Санкт-Петербурге – Л.Н. Модзелевский, выдающийся русский педагог XIX века, в описываемое время преподаватель Смольного института. [12, запись от 13 июня 1861].

27 июня автор дневника едет в Грузино. Несколько дней он живет вместе с семьёй старшей сестры Катерины, которая тоже предпочла летний отдых в отдаленной усадьбе Новгородской губернии дому в Павловске. 1 июля уже всё петербургское семейство Чемезовых со скарбом и целым штатом прислуги прибывает на дачу. На лето за 35 рублей серебром они арендовали «молочный домик» [12, запись от 25 июля 1861]. Видимо, имеется в виду перестроенная под сдачу в наем аракчеевская молочня – деревянный красиво украшенный внутри домик с подвалом-колодцем для хранения молочных продуктов. О ней неоднократно упоминают современники А.А. Аракчеева [18, с. 52; 19, с. 39]. Дневник не дает ответа на вопрос, кто и на каком основании сдает домики в Грузино под дачи, но ясно, что это не единичный случай.

Н.Г. Богословский, c 1854 по 1863 год бывший старшим священником в Андреевском соборе в Грузино, сообщает, что село внешне все ещё сохраняет прежнее великолепие, приводя в восторг путешественников, плывущих по Волхову: «Чудное это село! Оно издали кажется городом с бесконечными садами и красивыми зданиями. На первом плане представлялся огромный каменный трехэтажный дом, назначенный для кадетского корпуса; за ним высился большой, окруженный колоннами, купол собора и золотой шпиль колокольни; а там, в разных местах, выглядывают зеленые и красные кровли зданий, за которыми бесконечный сад сливается с горизонтом» [20, с. 43]. При ближайшем же рассмотрении село оказывается тихим, безлюдным, словно заброшенным местом [20, с. 45]. Но, возможно, именно это привлекает Чемезовых в Грузино.

Отдельного внимания заслуживает описание дороги на дачу и обратно, о чем автор оставил подробную запись. Грузино – полная противоположность Царскому Селу. Сравнительно удаленный населенный пункт, не имеющий прямого железнодорожного сообщения с Петербургом и даже относящийся к другой губернии. Дорога туда или обратно занимает фактически целый день. Ближайшая к Грузино железнодорожная станция Чудово (современное название «Чудово-Московское») Николаевской железной дороги в 118 км от столицы. Выехав 27 июня в 14:00 на поезде из Петербурга, В.И. Чемезов с сестрой примерно в 19:30 на станции Чудово нанимают извозчика и только к девяти часам вечера оказываются на месте [12, запись от 4 июля 1861]. Другой возможный вариант – вместо извозчика воспользоваться курсирующим между Грузино и станцией Волхово (современное название «Волхов мост») пароходиком. Именно так гимназист возвращается назад. Встав в 8 часов утра, он к полудню приплывает на станцию Волхово. Оттуда на двенадцатичасовом поезде за шесть часов доезжает до Петербурга [12, запись от 10 августа 1861 и 11 августа 1861]. При таком отдалении не могло быть и речи о частых поездках в город и обратно.

Судя по дневнику, главными занятиями на даче для юноши были рыбалка, охота, купание и прогулки. Лето проходило весьма плодотворно: «Я в это лето многому научился: стрелять, играть в шахматы, гресть веслами, править рулем и даже немного держаться на воде. Хотел заниматься Саллюстием, но Костя не привез его» [12, запись от 25 июля 1861]. Но не совсем забыта и учеба. Окружающая обстановка навевает сюжеты для гимназических сочинений. «Теперь я хочу по возможности отовсюду собирать сведения о Графе Аракчееве, чтобы потом подать Стоюнину [В.Я. Стоюнин – учитель русского языка и словесности в 3-й Санкт-Петербургской гимназии. – А.К.] или просто его писать для себя два сочинения. Предметом первого будет разсмотрение характера Аракчеева, второго описание важнейших фактов его жизни. Сколько я могу судить о нем по отзывам одного старика по имени Ивана Васильевича, жившего еще при нем, а потом и некоторых писателей, как нпр. Искандера [А.И. Герцен. – А.К.], Пушкина, Дашковой, то можно сказать, что он был нехороший человек» [12, запись от 25 июля 1861]. Как видно, в Грузино в тот период ещё сохранялась живая память о графе А.А. Аракчееве и военных поселениях, были живы люди, знавшие графа лично. Далее в дневнике приводится пересказ воспоминания Ивана Васильевича о суровости графа, наказавшего его однажды за мелкий проступок ночью, проведенной в покойницкой во время вспышки холеры. Приводятся и нелестные характеристики А.А. Аракчеева, данные А.И. Герценом, А.С. Пушкиным и Е.Р. Дашковой (как отмечает автор, «в своих записках, запрещённых в России»). Это раскрывает знакомство гимназиста с запрещенными изданиями и современной ему публицистикой. Упоминается в дневнике и убийство любовницы А.В. Аракчеева Настасьи Шумской, следствие по делу об убийстве, обычаи и порядки, бывшие в имении.

Даже в отдалении от столицы Чемезовы не остаются в одиночестве, их посещали родственники и знакомые. В дневнике упомянут дяденька гимназиста Пётр Николаевич [12, запись от 29 августа 1861] и знакомый или родственник из Петербурга Кронит Иванович [12, запись от 26 июля 1861]. У них обедает Аркадий Александрович Ефремов главный управляющий [12, запись от 4 июля 1861]. В гости к ним заходит и Владимир Васильевич, названный в дневнике как «брат Дарьи Васильевны, здешней попадьи» [12, запись от 25 июля 1861]. Последнее указывает на то, что Чемезовы знакомы и общаются с семьей Н.Г. Богословского.

Чемезовы провели в Грузино два месяца до конца августа [12, запись от 29 августа 1861]. Уже вернувшись в Петербург, В.И. Чемезов не раз на страницах дневника вспоминает летний отдых, в особенности ночные прогулки, немыслимые в большом городе. Об одной из таких прогулок он оставляет, на наш взгляд, самую поэтическую во всем дневнике запись: «Ночь была превосходная. Темно-синее почти черное небо было испещрено звездочками, различной величины, ярко блестевшими. Красавица луна щедро бросала свои зелено-серебряные лучи на все предметы. Я с Машей сидел на колоннаде перед собором. В саду было совершенно темно и тихо. Некоторые только из деревьев ужасно покачивались. Над болотом носился густой туман, серебристый от луны. И среди всей этой темнота, как огромное привидение подымался от земли белый каменный дворец и на нем ярко блестела надпись Аракчеева: “Без лести предан”. Все здание было облито мутным светом, резко отделяясь от окружавших его предметов. Памятник перед дворцом был также превосходен. На пьедестале из гранита была поставлена Вера, Надежда и Любовь, возлагавший блестящий золотой венец на главу Александра. У подножия в виде Русского воина, преклонившись на одной колено был изображен сам Аракчеев. С другой стороны в подобном же положении какая-то женщина, должно быть Настасья. Вся группа была вылита из темной бронзы потому не ярко была освещена. Зато венец, как золотой, блестел при луне» [12, запись от 12 августа 1861].

В заключение отметим, что дневник В.И. Чемезова сохранил уникальное свидетельство об отдыхе петербургского семейства в усадьбе Грузино в 1860-е годы, ставшей одним из дачных мест. Часть хозяйственных построек, а возможно, и крестьянских домов были переоборудованы во время дачного бума середины XIX века под дачи. Мы не можем судить о количестве дачников в усадьбе, но как минимум две семьи из Петербурга и Павловска снимают здесь домики. В обоих случаях дачники предпочитают престижный район Павловска и Царского Села отдаленной от столицы усадьбе. Вероятнее всего, привлекает их именно место, сохранившее ещё в достаточной степени прошлое великолепие, в сочетании с природой, покоем и возможностью заниматься любимыми делами (охота, рыбалка, купание, прогулки). Отдых в подобном месте, на наш взгляд, можно охарактеризовать как довольно нетипичный для того времени в виду удаленности дачи. В современной классификации с учетом развития транспорта такую дачу следует отнести к категории «дальние дачи», малопригодные для отдыха в выходные и используемые только для сезонного длительного проживания (на расстоянии 300-700 км от места жительства по современным меркам) [5, с. 314-317]. Отдых на даче семьи Чемезовых похож скорее на отдых аристократов в своем дальнем имении, чем петербургских разночинцев в ближайшем пригороде.

1. Нефедова Т. Российские пригороды. Горожане в сельской местности // Город и деревня в Европейской России: сто лет перемен. – М., 2001. С. 374-399.
2. Нефедова Т.Г. Горожане и дачи // Отечественные записки. Т. 48(3). 2012. С. 204-216.
3. Малинова-Тзиафета О.Ю. Из города на дачу: социокультурные факторы освоения дачного пространства вокруг Петербурга (1860 – 1914). – СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2013. – 336 с.
4. Сидоркина В.М. Феномен российской дачи // Региональная дифференциация и консолидация социального пространства России: реалии и новые вызовы: V Сухаревские чтения: материалы Всероссийской научно-практической конференции, Саранск, 15–16 октября 2015 года / Научный центр социально-экономического мониторинга. – Саранск: Государственное казенное учреждение Республики Мордовия «Научный центр социально-экономического мониторинга», 2015. С. 555-559.
5. Между домом… и домом. Возвратная пространственная мобильность населения России / ред. Т.Г. Нефедовой, К.В. Аверкиевой, А.Г. Махровой. – М.: Новый хронограф, 2016. – 504 с.
6. Демидова Ю. А. Современные подходы к изучению дач и экопоселений // Вестник Московского университета. Серия 8. История. 2017. №5. С. 98-107.
7. Булгарин Ф. Дачи // Северная пчела.1837. №176. 9 августа. С. 703–704.
8. Межевич В.С. Петербургские и московские дачи // Северная пчела. 1842. № 181. 17 авг. С. 723-724. № 182. 18 авг. С. 727-728.
9. Греч А. Весь Петербург в кармане. – СПб., 1851.
10. Смесь // Северная пчела. 1843. № 129. 12 июня. С. 513–515.
11. Зотов В.Р. Петербург в сороковых годах // Исторический вестник. 1890. Т. 39. № 2. С. 324-343.
12. Чемезов В.И. «Орешин». Дневник / Расшифровка текста: О. Вобленко, Е. Маслова, С. Чорбачиди. Сбор, сверка и финальная разметка: Е. Маслова. [Электронный ресурс]. // Электронный корпус «Прожито». Режим доступа: https://prozhito.org/person/812 свободный (дата обращения 07.12.2021).
13. Эйдельман Н.Я. Дневник гимназиста 1860-х гг. // Археография и источниковедение Сибири / Отв. Ред. Н.Н. Покровский. – Новосибирск, 1975. [Вып.1] С. 47-63.
14. Некролог // Исторический вестник. Историко-литературный журнал. Том CXXIV. – СПб., 1911. С. 1148-1149.
15. Санкт-Петербургская дворянская родословная книга. Литера Ч / Отв. Ред. И.А. Анисимова. – М.: Старая Басманная, 2015. – 40 с.
16. Лисаевич И.И. Грузино на Волхове: прошлое, настоящее, будущее. Историко-краеведческий очерк. – СПб.: Контраст, 2014. – 176 с.
17. Мурашова Н.В. Архитектурный ансамбль усадьбы Грузино – произведение Ф. И. Демерцова / Н. В. Мурашова. // Панорама искусств [Текст]: сборник. Вып. 9 / сост. Ю. М. Радченко. – М.: Советский художник, 1986. С .198-230.
18. Свиньин П.П. Поездка в Грузино // Аракчеев: Свидетельства современников. – М., 2000. С. 47-52.
19. Брадке, фон Е.Ф. Автобиографические записки // Аракчеев: Свидетельства современников. – М., 2000. С. 38-44. С. 39
20. Богословский Н.Г. Шумский, мнимый сын графа Аракчеева // Аракчеевщина: [Рассказы] / Соч. Н. Богословского. – СПб.: А.С. Суворин, 1882. С. 43-119.
21. Lovell S. Summerfolk. A history of the dacha, 1710–2000. Ithaca and London: Cornell University Press, 2003. XVII + 260 pp.