Русский язык | Филологический аспект №6 (38) Июнь, 2018

Описательная функция поэтонима

Семенов Алексей Иванович
канд. филол. наук, доцент кафедры русской филологии и журналистики, Северо-Восточный государственный университет, РФ, г. Магадан, aisemenoff@mail.ru
Дворянова Анастасия Александровна
студент филологического факультета, Северо-Восточный государственный университет, РФ, г. Магадан, nastya.dvoryanova.96@mail.ru

Аннотация: На примере имен главных героев пьес школьных театров авторы исследуют описательную функцию поэтонима, расширяя это понятие, предложенное В. А. Никоновым, который рассматривал данную функцию исключительно с точки зрения этимологического значения имени собственного. Поэтоним представляет собой «свернутый многоплановый текст» (развитие идей М. В. Горбаневского), «развертывание» которого происходит с точки зрения характера вертикальной и горизонтальной организации текста (развитие идей Т. М. Николаевой).
Ключевые слова: аллегория, барокко, школьный театр, Петр I, поэтика, поэтоним, имя собственное, описательная (дескриптивная) функция

Semenov Aleksey Ivanovich
PhD in Philology, Associate Professor at the Department of the Russian Philology and Journalism, North-Eastern State University, Russia, Magadan
Dvoryanova Anastasiya Aleksandrovna
student of the School of Philology, North-Eastern State University, Russia, Magadan

Abstract: On the example of the names of the protagonists of the school theaters plays, the authors research the descriptive function of the poetonym, extending this concept proposed by V. A. Nikonov, who considered this function exclusively from the point of view of the etymological meaning of the proper name. The poetonym is a “folded multidimensional text” (the development of M. V. Gorbanevsky's ideas), the “unfolding” of which occurs from the point of view of the vertical and horizontal modes of the text organization (the development of T. M. Nikolaeva's ideas).
Keywords: allegory, baroque, school theatre, Peter I, poetics, poetonym, proper name, descriptive function

Имя собственное в качестве поэтонима является одним из многочисленных средств выражения важнейшей языковой функции – поэтической (ср. [16, с. 80]).

В. А. Никонов выделяет три функции имен собственных: номинативную, дескриптивную (описательную) и идеологическую. В первом случае речь идет о характере наименования объекта, во втором – о его описании, в третьем – о выражении какой-либо идеи, связанной с именем [8, с. 247]. Каждая из указанных социальных ролей онимов по-своему может служить потребностям поэтической функции, наибольший «потенциал» обнаруживается у описательной функции. Однако каким образом имя собственное может «описывать» объект, который именует? Особенно если речь идет о номинативной языковой единице, а не о коммуникативной.

Согласно В. А. Никонову, дескриптивная функция опирается «только на этимологическое значение (Рыжий, Третьяк)» («Эта функция действует только в первичных именах (образуемых непосредственно из нарицательных) и только пока живо этимологическое значение») [8, с. 247]. Мы предлагаем изменить это понимание описательной функции. Этимологическое значение может быть не единственным ее компонентом. Кроме того, подобного «этимологического измерения» может и не быть, если речь идет о заимствованных именах (таких, как Фортуна, Нептун и проч.).

Чем можно дополнить или заменить «этимологическое измерение»? Вслед за М. В. Горбаневским имя собственное мы рассматриваем как «свернутый многоплановый текст» [2, с. 5]. М. В. Горбаневский говорит о топонимах, сказанное вполне можно перенести и на другие классы имен собственных. «Развертывание» этого «текста» происходит с учетом вертикальной и горизонтальной организации пространства художественного произведения. По мнению Т. М. Николаевой, горизонтальный текст – это «текст в обычном его понимании»; вертикальный текст означает «функционирование антропонима в рамках временной протяженности» [7, с. 12]. Имя героя как структурный элемент вертикальной организации текста в пьесах школьных театров отсылает нас и к библейской (преимущественно), и античной поэтической традиции. Имена-аллегории многочисленных второстепенных персонажей (например, имена добродетелей – Мужество, Мудрость и проч.) связывают пространство пьес школьных театров с европейской традицией – сначала Средневековья, затем и Барокко. Эта пестрота – следствие «соединения несоединимого» [11, с. 229], стремления «сблизить светское с сакральным», что стало одной из «самых смелых операций, которую проводили драматурги в эпоху барокко» [12, с. 177].

Вертикальная организация текста – это выход за пределы текста с точки зрения диахронии. Но специфика пьес школьных театров состоит в том, что они тесно связаны с современностью. В особенности если речь идет о тех произведениях, в которых пропагандировалась деятельность Петра I. Пьесы не только оказывали нравственное и культурное воздействие на граждан, воспитывали их в соответствии с церковными традициями и знакомили с античными образами, но и отображали политические события страны, отличались злободневностью [1, с. 70; 6, с. 189, 201]. Они были одним из различных проявлений петровской пропаганды [9, с. 11], где «как в идейно-пропагандистском, так и в художественном плане» наблюдается использование одних и тех же «аллегорий, персонажей, сценических эффектов и декораций» [3, с. 145]. Речь идет о следующих произведениях, созданных в 1702–1728 гг.: «Страшное изображение втораго пришествия», «Царство мира», «Торжество мира православного», «Ревность православия», «Свобождение Ливонии и Ингерманландии», «Божие уничижителей гордых уничижение», «Слава Российская», «Слава печальная» и «Образ победоносия» [10].

Тесная связь с современной политической ситуацией, в центре которой находится Петр I (сначала сам монарх, затем память о нем), позволяет дополнить представления о вертикальной организации текста «синхроническим измерением».

Проиллюстрируем сказанное примерами из пьес школьных театров.

«Этимологическое измерение». Известно, что имя Петр с греческого языка переводится как «камень» [13, с. 177]. Именно это этимологическое значение и обыгрывается в интересующих нас произведениях.

Например, в эпилоге пьесы «Царство мира» можно прочитать: «Гениуш Петра, святаго апостола, Благочестие и Мир православный тезоименитому камени, его царскому пресветлому величеству, всея России самодержцу…» [10, с. 199]. Подобные примеры встречаются и в других драмах. Так, в пьесе «Слава печальная» Печаль говорит: «Петр камень веры, ей, камень бысть, защитник бо и отец отечества» [10, с. 285]; в этой же пьесе Слава также сравнивает Петра с «камнем»: «Петр тверды во бранех бысть тверды камен веры, ныне увы камнем покровен без меры» [10, с. 296].

Данное уподобление (Петр = «камень») стало популярным также у проповедников петровского времени. Так, Феофан Прокопович утверждает: «…крепкаго в деле и как на утверждение отечества, так и на сокрушение супостат наших каменю подобнаго» («Слово на похвалу блаженныя и вечнодостойныя памяти Петра Великого…») [14, с. 129].

«Диахроническое измерение». Персонаж часто не только называл свое имя, выходя на сцену, но и сообщал некоторую информацию о себе, разыгрывая своеобразную «самопрезентацию» на сцене. Особенно важным такой «прием» был для мифологических образов.

Так, в пьесах встречается персонаж Нептун (в античной мифологии бог, правивший морем и его обитателями [15, с. 388]). Петр I – создатель регулярного флота, поэтому образ античного бога морей в пьесах использовался, чтобы указать на это достижение царя:

Нептун

На водах тебе храбро буду помогати,

Пропасти вси безбедно начнешь преплывати,

Убоятся тя врази, не сотворят драки,

Егда мои распущу на галерах флаки…

(«Слава Российская») [10, с. 262].

В пьесах «Слава Российская» и «Слава печальная» Нептун вместе с Марсом и Палладой сопровождает Россию, которая уже мыслится как петровская Россия, сильная и независимая держава.

Персонаж Марс также встречается и в качестве главного героя – например, это Марс Российский в пьесе «Страшное изображение втораго пришествия». Это имя выбрано, чтобы указать на храбрость и военные победы Петра I (Марс – бог войны, один из двенадцати олимпийских богов [15, с. 350]).

Итак, имена многих персонажей содержат в себе информацию, которая отсылает к другой культуре. Библейским образам не требовалось дополнительных описаний, так как они стали частью русской культуры и были известны народу. Образы античной мифологии представляли собой новое явление, необычное и непонятное для русского зрителя. Поэтому они не только называли свое имя на сцене, но и давали краткую характеристику своей роли в мифологии, что и обнаруживается в пьесах. Это «самопредставление» по-своему знакомило зрителей с античными образами, что и подразумевает собой обучающий аспект дескриптивной функции. Перед нами один из способов ознакомления народа с неизвестной культурой. Приведем примеры подобных «самопрезентаций».

Палляс

Аз же ученми буду тебе разширяти,

Юношество в сих будет себе утверждати;

Посрамятся все твои враждебницы злии,

Егда процветут многи науки в России

(«Слава Российская») [10, с. 262].

Афина Паллада – «в греческой мифологии богиня мудрости и справедливой войны» [5, т. 1, с. 125]. В приведенном примере имя богини древних греков представлено в виде Палляс.

Также в пьесах часто встречается образ Фортуны (в римской мифологии – богиня счастья, случая и удачи [5, т. 2, с. 571]).

Фортуна

Аще кого возхощу, венцем уведаю,

на престолы и царства того посаждаю.

Могу и безсильнаго сотворити силна,

облекше в сребро и злато; той мя изобилна

(«Образ победоносия») [10, с. 322].

В основном персонажи сами представляли себя, но иногда на их «мифологическое прошлое» могли указывать и другие герои:

Истинна

В помощь к тебе сих другов аз ныне дарую,

Увидишь от оных дружбу ты благую.

Нептун будет на мори тебе помогати,

Флот неслыхан в России начнет созидати,

Палляда же премудрость и разны науки,

Разширять всех учений изрядные штуки;

Марс же ти оружие подаст в помощь бранно,

Распустишь и огненны потехи пространно

(«Слава Российская») [10, с. 262].

«Синхроническое измерение». Соотнесенность с современным состоянием связана с особым аспектом дескриптивной функции – идентифицирующей функцией. Идентификация реализуется как аллегорическое уподобление персонажа реальному лицу – Петру I. Уподобление осуществляется через механизм префигурации [4]. Возникает новое понимание префигурации, теперь это барочное воплощение в художественном произведении образа реального человека.

Речь идет о следующих префигурациях: апостол Петр («Царство мира», «Торжество мира православного»), Давид («Божие уничижителей гордых уничижение»), Иисус Навин («Ревность православия»), царь Езекия («Образ победоносия»), Марс российский («Страшное изображение втораго пришествия», «Торжество мира православного»), Ревность росская («Свобождение Ливонии и Ингерманландии»).

Школьный театр – часть единого культурного и пропагандистского пространства, упомянутые префигурации можно обнаружить и в других формах искусства петровского времени.

Что касается пьес, то непосредственное соотнесение того или иного персонажа с Петром можно наблюдать в пространных заголовках этих драматических произведений. При необходимости об этом говорится в текстах пьес. Так, в «Образе победоносия» зрители лицезрят царя Езекию, представляющего на сцене Петра, однако для пущей надежности в 1-м явлении 2-го действия прямо сообщается о том, кто есть кто. Делает это Россия: «…втораго Езекию венцем украсивши, Петра Велика…» [10, с. 354].

Кроме того, уподобление возможно, если в произведении нет префигурации царя-реформатора. Так, в пьесе «Слава печальная» сам Марс отождествляет Петра I с собой:

Марс

Россиский Петр Первы, первы Марс явися,

регулярным войском Марс россиский дарися

(«Слава печальная») [10, с. 289].

Итак, дескриптивная (описательная) функция не сводится исключительно к этимологическому значению, это один из возможных ее компонентов. Данная функция реализуется на основе вертикальной организации текста через диахронические и синхронические связи, которые формируют разнообразные смыслы, наполняющие, дополняющие, изменяющие семантику поэтонимов в зависимости от стоявших перед авторами пьес задач.

1. Благой Д. Д. История русской литературы XVIII века. – 2-е изд., перераб. – М. : Учпедгиз, 1951. – 687 с.
2. Горбаневский М. В. Русская городская топонимия : проблемы историко-культурного изучения и современного лексикографического описания : автореф. дис. … д-ра. филол. наук / Институт русского языка им. А. С. Пушкина. – М., 1994. – 39 с.
3. Гребенюк В. П. Публичные зрелища петровского времени и их связь с театром // Новые черты в русской литературе и искусстве. (XVII – начало XVIII в.) / отв. ред. А. Н. Робинсон. – М. : Наука, 1976. – С. 133–145.
4. Дворянова А. А., Семенов А. И. Спутники как префигурации // Молодежный научный вестник. – 2017. – № 5 (17). – С. 176–181. URL : http://www.mnvnauka.ru/2017/05/Dvoryanova.pdf (дата обращения : 30.05.2018).
5. Мифы народов мира : энциклопедия : в 2 т. / под ред. С. А. Токарева. – М. : Большая Российская энциклопедия, 2003.
6. Морозов А. А. Эмблематика барокко в литературе и искусстве петровского времени // XVIII век. – Л. : Наука, 1974. – Сб. 9. Проблемы литературного развития в России первой трети XVIII века / под ред. Г. П. Макогоненко, Г. Н. Моисеевой. – С. 184–226.
7. Николаева Т. М. О «единстве ономастики» и/или о новой ветви «антропонимики» // Вопросы языкознания. – 2009. – № 3. – С. 3–18.
8. Никонов В. А. Имя и общество. – М. : Наука, 1974. – 278 с.
9. Панегирическая литература петровского времени / под ред. О. А. Державиной. – М. : Наука, 1979. – 311 с.
10. Пьесы школьных театров Москвы / под ред. А. С. Демина. – М. : Наука, 1974. – 584 с.
11. Софронова Л. А. Поэтика славянского театра XVII – первой половины XVIII в. Польша, Украина, Россия. – М. : Наука, 1981. – 263 с.
12. Софронова Л. А. Культура сквозь призму поэтики. – М. : Языки славянских культур, 2006. – 832 с.
13. Суперанская А. В. Современный словарь личных имен : Сравнение. Происхождение. Написание. – М. : Айрис-пресс, 2005. – 384 с.
14. Феофан (Прокопович). Сочинения / под ред. И. П. Еремина; Акад. наук СССР, Ин-т рус. лит. (Пушк. дом). – М., Л. : Изд-во Акад. наук СССР, 1961. – 502 с.
15. Холл Дж. Словарь сюжетов и символов в искусстве / пер. с англ. А. Майкапара. – М. : АСТ : Транзиткнига, 2004. – 655 с.
16. Якобсон Р. Работы по поэтике : переводы / сост. и общ. ред. М. Л. Гаспаров. – М. : Прогресс, 1987. – 464 с.