Теория языка | Филологический аспект №11 (43) Ноябрь, 2018

Интертекстуальность как стилеобразующая категория женского медиатекста

Хачмафова Зайнета Руслановна
доктор филологических наук, профессор, зав.каф.немецкой филологии Адыгейского государственного университета, zaineta@nextmail.ru
Володина Ольга Викторовна
доцент кафедры «Лингвистика и межкультурная коммуникация» Ростовского Государственного Экономического Университета (РИНХ), sirotinetsov@rambler.ru

Аннотация: В статье анализируются языковые особенности реализации категории интертекстуальности в женских медийных текстах, раскрывается их значение для описания женской языковой личности в современном медиадискурсе на русском и немецком языках. Описываются языковые способы реализации категории интертекстуальности в женских медийных текстах – реминисценции и аллюзии, а также их функции для описания женской языковой личности. Интертекстуальные включения представляют собой когнитивно-прагматический потенциал в формировании доминантных смыслов женского медиатекста, объективируют женскую языковую картину мира в медиадискурсе. Установлено, что интертекстуальность представляет собой маркер лингвокреативности мышления женской языковой личности. Ключевые слова: интертекстуальность, медийный дискурс, медиатекст, женская языковая личность, реминисценции, аллюзии.
Ключевые слова: интертекстуальность, медийный дискурс, медиатекст, женская языковая личность, реминисценции, аллюзии

Khachmafova Z.R
Doctor of Philology, Head of the Department of the German Philology , Adyghe State University
Volodina Olga Viktorovna
Assistant Professor of Linguistics and Intercultural Communication Department, Rostov State University of Economics (RINH)

Abstract: The article analyzes the linguistic features of the intertextuality represented in female media texts, reveals their meaning for the description of the female language personality in the modern Russian and German media discourse. Linguistic ways of implementing the category of intertextuality in female media texts - reminiscences and allusions, as well as their functions for describing a female language personality are described. Intertextual inclusions represent a cognitive-pragmatic potential in forming the dominant meanings of the female media text, objectify the female language picture of the world in the media discourse. It is stated that intertextuality is a marker of a female language personality’s thinking linguocreativity.
Keywords: intertextuality, media discourse, media text, female language personality, reminiscences, allusions

Цель данной статьи заключается в изучении особенностей реализации категории интертекстуальности в современных медиатекстах, анализе функций реминисценций и аллюзий, их значения для описания женской языковой личности. Для достижения данной цели были использованы научные методы: метод лингвистического наблюдения и описания и метод контекстуального анализа. Материалом исследования послужили тексты авторов женщин, извлеченные из популярных Интернет-изданий журналов «Форбс» и «Stern» на русском и немецком языках, а также информационного Интернет-ресурса «Голос Америки».

В рамках данного исследования женскую языковую личность мы рассматриваем как коммуникативную модель женской личности, состоящую из трех уровней: вербально-семантического, лингвокогнитивного и мотивационно-прагматического (по Ю.Н. Караулову). Основные параметры языковой личности женщины в современном медиадискусре  определяются гендерным фактором и проявляются в языке «на вербально-семантическом уровне языка; в сфере когнитивных феноменов, представленных понятиями, концептами и стереотипами, складывающимися в гендерную картину мира; на прагматическом уровне, включающей цели, мотивы, интересы, установки и интенции» [12].

Отметим, что женская языковая личность в современном медиадискурсе репрезентирует существующие в массовом сознании гендерные стереотипы и нормы, доминантные смыслы современного массмедиального информационного пространства. Анализ практического материала показал, что женские медийные тексты ориентированы, прежде всего, на массовую женскую аудиторию, репрезентируя образ современной женщины.

В рамках исследования медиадискурс мы понимаем вслед за М.Р. Желтухиной как «устный или письменный текст в совокупности с прагматическими, социокультурными, психологическими и другими факторами, выраженный средствами массовой коммуникации, взятый в событийном аспекте, представляющий собой действие, участвующий в социокультурном взаимодействии и отражающий механизм сознания коммуникантов» [3, с. 132].

Исследование категории интертекстуальности в теории языка предполагает изучение ассоциаций, возникающих у читателя в процессе узнавания в исходном тексте следов других текстов. Анализ научной литературы по проблеме интертекстуальности показал, что данное понятие трактуется по-разному: «1) как универсум текстов, в котором каждый последующий текст базируется на предыдущих, то есть как некая глобальная интертекстуальность; 2) зависимость одного текста от других текстов, обладающих одинаковыми или похожими признаками и функциями; 3) критерий текстуальности; 4) текстоорганизующий фактор; 5) конкретная актуализация глобально понимаемого интертекста и др.» [13, с. 262].

Следует отметить, что интертекстуальность является стилеобразующей категорией не только для художественных текстов, но и для научных, публицистических, массмедийных дискурсов, а также является свойством рекламы, телевидения и Интернета. Это свидетельствует о том, что «интертекстуальность – это своего рода универсальный семиотический закон» [9, с. 11]. 

Любой текст, устный или письменный, представляет собой результат накопления и трансформации других текстов. Как справедливо отметил Ю.М. Лотман, текст «вообще не существует сам по себе, он неизбежно включается в какой-либо (исторически реальный или условный) контекст. Та историко-культурная реальность, которую мы называем “художественное произведение”, не исчерпывается текстом. Восприятие текста, оторванного от внетекстового “фона”, невозможно. Даже в тех случаях, когда для нас такого фона не существует (например, восприятие отдельного памятника совершенно чуждой, неизвестной нам культуры), мы на самом деле антиисторично проектируем текст на фон наших современных представлений, в отношении которой текст становится произведением» [7, с. 213].

Понятие «интертекстуальность» тесно связано с понятием «диалогизм» М.М. Бахтина, которое часто воспринимается как вариант диалогизма. Известная французская исследовательница Юлия Кристева, расширив понятие диалогичности М.М Бахтина, впервые использует понятие «интертекстуальность» в своей работе «Бахтин, слово, диалог и роман» (1967г.). Интертекстуальность является сутью концепции, в которой слово рассматривается не как устойчивый смысл, а как «место пересечения текстовых плоскостей, как диалог различных видов письма – самого писателя, получателя (или персонажа) и, наконец, письма, образованного нынешним и предшествующим культурным контекстом» [6, с. 428]. По мнению ученой, текст следует рассматривать как историко-культурную парадигму, поэтому она вводит в научный оборот совершенно новое понятие текста. Согласно данному утверждению, любой текст (интертекст) является «транссемиотичным» феноменом, культурным художественным кодом, который постоянно может трансформироваться.

Под интертекстуальностью мы понимаем «включение в текст либо целых других текстов с иным субъектом речи, либо их фрагментов в виде маркированных или немаркированных, преобразованных или неизменных цитат, аллюзий и реминисценций» [1, с. 346].

Категория интертекстуальности в медиатексте служит важнейшим задачам установления связи с адресатом, передачи авторской оценки и осуществления манипулятивного воздействия на читателя. Таким образом, любой медиатекст и его автор, а в рамках нашего исследования женская языковая личность, оказывают воздействие на массовое сознание.

Н.А. Николина под «интертекстом» понимает «элементы одного текста, посредством которых читатель отсылается к иному тексту» [8, с.226].Под интертекстом следует понимать «новый текст, возникший в результате использования автором межтекстовых элементов и связей, вводящих в культурное пространство нового текста всю совокупность отразившихся в нем предыдущих текстов. Эти тексты, являясь отражением предыдущей культуры, попадая в новый историко-культурный контекст, подвергаются деформации, становясь источниками смысловой новизны» [11, с.197].

В современном женском медийном дискурсе основными языковыми способами реализации категории интертекстуальности были рассмотрены аллюзии, цитаты, реминисценции, которые выполняют в медиатексте определенные функции: описание социально-исторической ситуации, намек на качество и характеристики определенной личности. Аллюзия рассматривается как прецедентный текст, прецедентные имена, прецедентная ситуация. Цитация, прежде всего, это прецедентные высказывания. Реминисценция включает в себя прецедентные тексты, прецедентные высказывания.

В данном исследовании прецедентные тексты – это «(1) значимые для той или иной личности в познавательном и эмоциональном отношениях, (2) имеющие сверхличностный характер, т.е. хорошо известные и широкому окружению данной личности, включая ее предшественников и современников, и, наконец, такие (3), обращение к которым возобновляется неоднократно в дискурсе данной языковой личности»[5, с.216-217]. Реминисценция представляет собой трансформированный прецедентный текст, который ссылается на более или менее известный претекст.

Рассмотрим пример из статьи журналистки Сильвии Маргарет Штайниц из немецкого журнала «Stern»:

Hillary Clintonist keine Freundin der Frauen - sie ist eine Freundin der Macht (Sylvia Margret Steinitz: Emanzitiert. https://www.stern.de/panorama/sylvia-margret-steinitz)

В данном примере используется трансформированная фраза из известного американского музыкального фильма режиссера Говарда Хоукса «Джентльмены предпочитают блондинок» в главной роли с Мэрилин Монро «sieist eine Freundinder Macht» вместо «Diebeste Freundinder Frauensind Diamanten». В данном контексте выражение «sieist eine Freundinder Macht» содержит явную негативную коннотацию.

Как показал проведенный анализ, в женских медиатекстах реминисценции чаще всего представляют трансформации исходного текста.

Цитация понимается как «узуально-стилистический прием, основанный на включении в данный контекст элементов… принадлежащих другому высказыванию…» [2, с.73]. Прямой цитацией Г.Г. Слышкин называет «дословное воспроизведение языковой личностью части текста или всего текста в своем дискурсе в том виде, в котором этот текст (отрывок текста) сохранился в памяти цитирующего» [10, с. 51]. Под квазицитацией понимается текст или часть текста воспроизведенный языковой личностью в умышленно изменённом виде.

Как показал анализ практического материала, цитация в качестве одной  из наиболее ярких черт женских медиатекстов наблюдается в заголовках статей. Например:

Великолепный век. Семь профессий для женщин в новой бизнес-среде. (Анна Рудакова. Forbes Contributor FORBES WOMAN. ЖЕНСКАЯ КАРЬЕРА. http://www.forbes.ru/forbes-woman).

В данном примере идет ссылка на известный турецкий исторический телесериал сериал «Великолепный век» о расцвете Османской империи.

Также: Гордость и предубеждения. Почему женщины редко становятся руководителями в IT (Екатерина Ким. http://www.forbes.ru/karera-i-svoy-biznes/366779).

В данном случае в заголовке статьи цитируется название романа Джейн Остин «Гордость и предубеждение». Статья посвящена проблеме дискриминации женщин в «мужских» профессиях, о том, что неуверенность и предубеждения мешают женщинам строить карьеру в IT- компаниях.

Интерес для данного исследования представляет цитирование, построенное на аллюзии. Например:

Женщины-журналисты: кому в российских СМИ жить хорошо (Виктория Купчинецкая. https://www.golos-ameriki.ru/a/vk-women-in-the-media-2011-09-19-130137873/245191.html).

В приведенном примере аллюзия на известную поэму Н.А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо». С помощью данной аллюзии в заголовке статьи журналистка привлекает адресата к теме положения женщин в профессиональной деятельности, равенства между женщинами и мужчинами в СМИ.

Рассмотрим пример на немецком языке: Lob des Selbstlobs: Warum fälltesunssoschwer, unsere Stärkenhervorzuheben? (Meike Winnemuth. https://www.stern.de/panorama/meike-winnemuth/optimierung-des-eigenen-persoenlichkeit--lob-des-selbstlobs-7949704.html).

В приведенном примере используется измененная цитация – аллюзия на музыкальное произведение Рихарда Штрауса «Lob des Leidens».

Аллюзивное цитирование является часто встречающимся приемом в женском медиатексте для привлечения внимания адресата. В данном случае цитата выполняет эмоционально-оценочную и информативную  функции. 

Таким образом, основными функциями категории интертекстуальности в женском медиатексте являются следующие: функция воздействие на адресата, функция авторской оценки, экспрессивно-эмоциональная функция.

Интертекстуальность является отражением лингвокультурного сознания женской языковой личности в медиадискурсе. Интертекстуальные включения в женских медиатекстах отражая женскую концептосферу, вербализуют доминантные топики: образование, бизнес, карьера, успех, самореализация, а также выражают специфику языка и стиля женщины-журналистки.

1. Арнольд И.В. Объективность, субъективность и предвзятость в интерпретации художественного текста // Семантика. Стилистика. Интертекстуальность: Сб. статей. – СПб., 1999.
2. Винокур Т.Г. Закономерности стилистического использования языковых единиц.– М.: Наука, 1980. – 237 с.
3. Желтухина M.Р. Cпецифика речевого воздействия тропов в языке CMИ: дис. ... д-ра филoл. наук. – М., 2004. – 358с.
4. Иноземцева Н.В. Прецедентность и интертекстуальность как маркеры англоязычного научно-методического дискурса (на материале англоязычных статей по методической проблематике) // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. – Т. 12, №3, 2010. – С.167-169.
5. Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность. М.: Изд-во МГУ, 1987. – 264 с
6. Kристева Ю. Бахтин, слово, диалог и роман // Французская семиотика: от структурализма к постструктурализму. – M., 2000. – C. 428-431.
7. Лотман Ю.М. Лекции по структуральной поэтике // Ю.М. Лотман и Тартуско-Московская семиотическая школа. – М.: Гнозис, 1994. – С. 10-257.
8. Николина Н. А. Филологический анализ текста: учебник для студ. учреждений высш. образования. 4-е изд-е, испр.М.: Академия, 2014. –272 с
9. Петрова Н.В. Интертекстуальность как общий механизм текстообразования (на материале англо-американских коротких рассказов): автореф. дис. … д-ра филол. наук. – Волгоград, 2005. – 23 с.
10. Слышкин Г.Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе. М.: Academia, 2002. – 128 с.
11. Худолей H.B. Интертекстуальность и интертекст как феномены художественной коммуникации: теоретический аспект. Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2015. – № 11 (61): в 3-х ч. – Ч. I. – C. 195-198.
12. Хачмафова З.Р. Женская языковая личность в художественном тексте: когнитивно-функциональный и лингвокультурологический аспекты (на материале русского и немецкого языков). – Майкоп: Изд-во АГУ, 2010. – 290с.
13. Хачмафова З.Р. Интертекстуальность как отражение лингвокультурного сознания женской языковой личности // Вестник АГУ. Серия «Филология и искусствоведение». – Майкоп: Адыгейский государственный университет, 2012. – №2. – С.261-267.
14. Holthuis S. Intertextualität. Aspekte einer rezepzionsorientierten Konzeption. – Tübingen: Stauffenburg Verlag Brigitte Narr GmbH, 1993. – 270 S.