Теория литературы. Текстология | Филологический аспект №6 (50) Июнь 2019

Видение Иезекииля в ветхозаветных апокрифах

Цой Александр Климович
магистрант, Санкт-Петербургский государственный университет, ale.tsoi@gmail.com

Аннотация: В статье рассматривается способ интерпретации образа летящей божественной колесницы из видения в первой главе книги пророка Иезикииля в ветхозаветных апокрифах. Сложность и неясность образов, проблемы языка, о чем свидетельствует большое количество разночтений в рукописях именно первой главы, вызваны как спецификой языка книги в целом, так и сложно выразимой природой описываемого явления. По этим причинам, для толкователей видения пророка всегда оставалось большое пространство для различных интерпретаций. Явные аллюзии образа встречаются в пяти произведениях, где интерпретируются не только основные составляющие образа, но и манера его изложения в первоисточнике. Корпус первой книги Еноха, ставший архетипическим для ветхозаветной апокрифической письменности, во многом определив развитие апокалиптики, жанра библейского парафраза, космологии, также сформировал устойчивый способ интерпретации видения Иезекииля, его адаптации в свой текст. Место богоявления перемещается в небесные сферы, которые, в свою очередь, интерпретируются как дворцы Бога. Восходящий характер повествования о видении Иезекиилем, передающий перемещение взгляда пророка от животных вверх, к престолу, интерпретируется как вознесение наблюдателя в небесные чертоги, где и происходит теофания. Отдельные составляющие видения выделяются в самостоятельные объекты, начинается их «анимизация». На трансформацию образа тверди из Иез 1 в образ небесных чертогов повлияло наслоение аллюзий из заключительной части книги, где пророк в восхищении проводится ангелом по комнатам небесного храма, а образ престола из Иез 1 дополняется цитатами из Ис 6 и из Дан 7. Жанр апокалипсиса определяет сюжетную схожесть с пророческой литературой – теофания герою апокалипсиса легитимирует его рассказ об устроении мира и о его грядущем конце. Среди памятников апокрифической ветхозаветной литературы мы обнаружили пять сочинений, в которых встречается образ божественной колесницы с херувимами. Степень заимствований из книги Иезекииля в них разная, где-то образы упрощаются, а где-то в рассказе о вознесении героя творчески интерпретируются почти все составляющие образа в первоисточнике.
Ключевые слова: видение Иезекииля, постбиблейская литература, ветхозаветные апокрифы, первая книга Еноха, славянская книга Еноха, библейский парафраз

Tsoi Alexander Klimovich
master student, St. Petersburg State University

Abstract: The article discusses a way of interpreting and adapting an image from the vision in the first chapter of the book of the prophet Ezekiel in the Old Testament Apocrypha. The complexity and ambiguity of the images, the problems of the language, as evidenced by a large number of discrepancies in the manuscripts of the first chapter, are caused both by the specifics of the language of the book as a whole and by the difficultly expressed nature of the described phenomenon. For these reasons, for interpreters of the vision of the prophet, there was always a large space for various interpretations. Explicit allusions of the image are found in five works, where not only the main components of the image are interpreted, but also the manner of its presentation in the original source. The corpus of the first book of Enoch, which became archetypical for the Old Testament apocryphal writing, largely defining the development of the apocalyptic, biblical paraphrase genre, cosmology, also formed a certain way of interpreting Ezekiel's vision and adapting it to his text using allusions. The place of the Epiphany moves into the heavenly realms, which, in turn, are interpreted as the palaces of God. The ascending character of the story of Ezekiel’s vision, which transmits the prophet’s gaze from the animals to the throne, is interpreted as the observer’s ascension into the heavenly halls, where theophany takes place. The individual components of the vision stand out as independent objects, and their “animation” begins. The transformation of the image of Ezek 1 into the image of the heavenly palaces was influenced by the layering of allusions from the final part of the book, where the prophet is held in adoration by an angel through the rooms of the heavenly temple, and the image of the throne from Ez 1 is supplemented with quotes from Is 6 and Dan 7. The apocalypse genre defines the plot similarity with prophetic literature — the theophany to the hero of the apocalypse legitimizes his story about the world order and its future end. Among the monuments of the Apocryphal Old Testament literature, we found five works in which the image of the divine chariot with cherubim is found. The degree of borrowing from the book of Ezekiel in them is different, somewhere the images are simplified, and somewhere in the story about the ascension of the hero, reminiscences are used to almost all the components of the image in the source, but with their creative interpretation.
Keywords: Ezekiel's vision, post-biblical literature, Old Testament apocrypha, the first book of Enoch, the Slavic book of Enoch, biblical paraphrase

Видение Иезекииля открывает соответствующую библейскую книгу, и является частью призвания к служению, которое традиционно для пророческих книг предваряет следующие за ним оракулы и пророчества. Этот образ оказал значительное влияние на постбиблейскую литературу, по-разному видоизменяясь в сюжетах, описывающих теофанию. Для того чтобы установить способ цитирования и интерпретации этого образа, необходимо предварительно выяснить его особенности в самой книге Иезекииля.

Пророк находился у канала Ховар, одним летним месяцем, и видел бурный северный ветер, который нес к нему сверкающее облако, окруженное сиянием (ст.4). По мере приближения облака, становились видимы четыре пылающие фигуры, похожие на стоящих людей, имеющие ноги и руки, но в отличие от них имеющие по четыре лица и по четыре крыла (ст.5-8). Среди них было вспыхивающее видение, подобное углям (ст.13). Пророк заметил, что рядом с каждым животным двигалось в унисон высокое сложное колесо, его поверхность была полна глаз (ст.14-21). Поднимая взгляд, пророк увидел похожий на хрустальный, ослепительный свод, раскинувшийся над головами и распростертыми крыльями животных. Когда они приблизились, он услышал ужасный шум, создаваемый движением их крыльев (ст.22-24). Когда крылья опустились, и все видение остановилось на месте, пророк услышал звук с высоты свода, который заставил его поднять взгляд дальше вверх. Он увидел сапфировый престол, стоящий на своде, на котором сидела лучезарная человеческая фигура, вся объятая пламенем, и обрамленная свечением похожим на радугу. После этого пророк осознал, что он удостоился видения Славы Господа, и приник лицом к земле (ст.25-28).

Порядок повествования отражает последовательность восприятия всего видения пророком: сначала образы, потом, по мере приближения, звуки; вначале нижняя, ближайшая к земле часть видения, затем верхняя; сначала движение видения, затем его остановка. Стихи 4 и 27 выступают своего рода обрамлением для всего рассказа. Спутанные, сложные, с трудом различаемые сияющие образы появляются на сцене начиная с 4 стиха, и полностью расшифровываются к 27 стиху. Очевидно, задачей автора было передать читателям порядок увиденного пророком и последовательность того, как он осознавал это видение. Этим может объясняться то, что одни и те же объекты автор называет по-разному, например, в первой главе четыре создания называются просто «животными» или «существами», но после осознания того, что все видение представляло собой явление Славы Господа, в 10 главе они называются херувимами.

Образ увиденной пророком Иезекиилем «божественной колесницы» состоит из следующих частей, подвергшихся впоследствии интерпретации: таинственные животные-тетраморфы, огонь / горящие угли / хашмаль, кристалловидная твердь, престол, с восседающей на нем фигурой человека.

Проблемность и сложность языка первой главы, неясность образов, сама природа явления, трудно поддающаяся выражению, все это, с одной стороны, вызывало потребность объяснить трудные места текста, а с другой стороны, оставляло большое пространство для разнообразных трактовок в последующей традиции.

В описании теофании в постбиблейской литературе часто добавлялись аллюзии на Дан 7 и Ис 6. Из видения Данила: мотив небесного дворца, где вершится божественный суд или совет; огненная река; сонм предстоящих ангелов. Из видения Исаии: престол «высокий и превознесенный»; серафимы: ангельское славословие.

К ветхозаветным апокрифическим произведениям относятся произведения, в основном, периода Второго Храма, в которых главными персонажами выступают почтенные и известные фигуры из далекого прошлого, зачастую, это кто-то из первых патриархов. Важнейшим жанром этой традиции является жанр апокалипсиса, который тесно связан с эсхатологией. Обычно апокалипсис повествует о герое, получающем божественное откровение о грядущем конце истории и начале новой эпохи, как правило, в виде образов и видений. Во многих сочинениях этого жанра содержанием откровений также становится космология, которая описывает устройство вселенной, в том числе, духовный мир и небесные сферы, в которых обитает Бог.

Первая книга Еноха (III в. – I в. до н.э.)

Первую книгу Еноха составляют пять основных частей, к которым примыкают два коротких дополнения: Книга Стражей (главы 1-36), Книга Образов (или Притч) (главы 37-71), Астрономическая Книга (или Книга Светил) (главы 72-82), Книга Видений (главы 83-90), Послание Еноха (главы 91-105), Рождение Ноя (главы 106-107) и Другая Книга Еноха (глава 108) [4, p. 1].

Ядро «Книги Стражей» — сборник анонимных рассказов в главах 6 -11, которые описывают восстание небесных стражей (очевидно, это "עִיר" из четвертой главы книги Дан 4), приведшее к воцарению зла на земле. Предсказывается, что для исправления этого состоится божественный суд, который должен произойти в эсхатологическое время. В главах 12-16 Енох безуспешно пытается заступиться за стражей, но они становятся злыми духами на земле и под землей до последнего суда.

Описание пророческого призвания в 1 Енох 14 по мотивам Иез 1-2 (с некоторыми деталями, параллельными Ис 6 и Дан 7) является повествовательной формой в 1 Енох 12-16 для истории о небесных стражах и земных женщинах. Енох призывается на небеса и поставляется перед божественным престолом в ужасе и трепете. После того, как он получает увещевание «не бойся», ему поручается вернуться на землю и возвестить стражам оракул суда. Отличие от Иез 1-2 в том, что Енох поднимается на небеса, а не на колесницу несущую Божественную Славу, так что здесь прослеживается также параллель с Иез 40-48, где пророк возносится Богом на гору Сион. Как и в книге Иезекииля, рассказ о призвании на служение Богом через явление ему откровения, — созерцания Бога на престоле, придает авторитет речам Еноха. Они становятся словами Бога, подлежащими обязательному исполнению, их и передает посланник.

Помимо формального сходства, в книге Стражей содержатся следующие аллюзии на видение Иезекииля: видение начинается у воды (река Дан в 1 Енох 13:8); повествование о вознесении Еноха на небо движется по восходящей по направлению к престолу и Богу, говорящему с визионером; в первой части повествования присутствуют облако и ветер; описание престола и его окружения включает: лед, кристаллы и снег, огонь, молнии, колеса, херувимов; Иезекииль говорит о Славе Божией, а Енох использует в качестве божественного титула выражение «Великая Слава». Кроме того, очевидно, что описание восхождения Еноха зависит от Иез 40-44, где пророк возносится для обозрения Иерусалима, и ангел сопровождает его по помещениям храма.

Отличия 1 Енох 14:8-23 от видения из первой главы книги Иезекииля следующие: видение и призвание Иезекииля происходит у канала Ховар, а в видении Еноха ветер поднимает его на небеса к престолу Божьему, где и происходит последующее действие; Иезекиилю показываются только херувимы, престол, и фигура, сидящая на нем; в видении Еноха восседающего на престоле Бога происходит только в конце путешествия через различные помещения небесного храма; огонь и лед находящиеся под престолом в книге Иезекииля в 1 Енох превращены в строительные материалы небесного храма.

Пророк Иезекииль, охваченный ужасом от созерцаемого, впадает в оцепенение, Бог является и говорит с ним там, где находился пророк в начале видения. Енох играет активную роль в своем путешествии, что отличает описание пророческого призвание не только от книги Иезекииля, но и от других более ранних пророческих призваний. В повествовании о вознесении Еноха просматривается наложение двух реминисценций, первая — на Иез 40-48, и вторая – на рассказ о перенесении пророка в Иерусалим в Иез 8-11, который предваряет проповедь о том, что Бог оставляет храм из-за нечестия священства и старейшин. Однако, если в небесный храм из книги Еноха герой входит один, то в Иез 40-48 пророка всегда сопровождает ангел.

Развитие трактовки образа животных и колес из видения Иезекииля в более сложную ангелологию проявляется в «Книге Образов», где в 1 Енох 61:10 и 71:7 колеса из видения Иезекииля становятся отдельным ангельским чином, наравне с херувимами и серафимами. Возможно что и четыре тетраморфа из книги Иезекииля в созерцании Енохом процессии сопровождающей Бога, выходящего из небесного дворца, становятся ангелами с именами Михаил, Рафаил, Гавриил и Фануил (1 Енох 71:8).

Вторая книга Еноха

На основании некоторых признаков, ряд исследователей второй книги Еноха отнесли создание первоначального текста ко времени и среде общины Кумрана. Однако до недавнего времени текст был известен лишь в славянских списках XV-XVIII вв. на древнерусском, среднеболгарском и сербском языках,  в краткой и пространной редакциях, а произведение также получило в науке название «Славянский апокалипсис Еноха». В связи с долгой историей текста, насчитывающей почти пятнадцать столетий, и наличием в нем позднейших редакций и интерполяций, точное время написания исходного варианта до сих пор остается спорным вопросом. Недавнее открытие древних коптских рукописей, являющихся переводом с древнегреческого, заставило исследователей считать Александрию в качестве более вероятного места происхождения произведения [6, с. 211-237].

Книга открывается описанием небесного путешествия Еноха по семи небесам, после чего он возвращается и дает наставления своим детям. В последней части книги рассказывается о потомках Еноха – Мафусаиле и Нире, и о том, как было установлено священство.

Рассказ о вознесении Еноха значительно более лаконичный, чем в 1 Енох, и параллелей с Иез 1-2 здесь меньше.  Увидев Бога, восседающего на престоле, Енох падает ниц. В рассказе о творении мира, который слышит Енох из уст Бога, снова встречаются колеса из видения Иезекииля как самостоятельный ангельский чин – «офаним». Также в самом подзаголовке заметно уже устоявшееся под влиянием Иез 1 и 10 представление о «недвижимом» престоле Божием, окруженном «светлым и многоочитым стоянием слуг Господних» [7, c.1], или, как в промежуточной редакции текста, говорится о «превеликом многоочитом и неподвижном престоле Господнем, пресветлом стоянии слуг Господних», огнеродных небесных силах, упоминается сияние и огонь «безмерный», и поющая армия херувимов [7, с.1]. В видении на седьмом небе престол Божий окружен великим светом, его окружают огненные армии различных ангельских чинов, среди которых и «многоочитое стояние офанимское» [7, c.19].

Таким образом, 2 Енох использует видение пророка Иезкииля формально: во-первых, сюжетно рассказ о теофании используется для легитимации полученных Енохом откровений о тайнах небес и земли, во-вторых, откровение представлено в виде восхождения от земли вверх, за небесный свод. Образ самой летящей колесницы-престола из книги Иезекииля сужен до простого упоминания восседающего на престоле Бога, и наличия среди ангельских чинов «многоочитых» колес. С другой стороны, образ свода развит до сложной структуры многоуровневого небесного мира.  Как и в 1 Енох реминисценции на Иез 1 и 10, Ис 6 и Дан 7 накладываются друг на друга. 

Завет Левия (в составе Завещания Двенадцати Патриархов) (150 г. до н.э.).

В тексте рассказывается о вознесении Левия через небеса к престолу Славы (2:6-5:3), где Бог поставляет его на священническое служение и открывает ему тайны, которые Енох должен объявить людям. Его путешествие происходит в сопровождении ангела, который объясняет ему смысл увиденных чудес.

В описании прохождения Левия через небеса, можно предположить интерпретацию тверди или свода из Иез 1 как последовательности небесных сфер, при этом огонь и лед, с которыми пророк Иезекииль сравнивал части своего видения, объясняются как средства эсхатологического божественного суда (3:2). Градация света, наполняющего небеса от темного, низшего к светлейшему, высшему, где покоится престол Славы, предполагает, что источником света, пронизывающего все небеса, является Бог, сидящий на престоле. В таком контексте вероятно, что восхождение Левия через небеса к престолу славы соответствует поступательному восходящему обозрению Иезекииля от тетраморфов вверх, к пламенеющей фигуре на верху престола.

Откровение Авраама (70 г. – сер. II в. н.э.)

Книга дошла до настоящего времени только в шести славянских рукописях XIV-XVII вв. Она была известна уже в составе Сильвестровского сборника XIV в. и входила в Толковую Палею. Впервые текст издан Н. С. Тихонравовым в 1863 г. Аллюзии на исходный текст присутствуют еще в Климентинах. Языком первоначального текста был семитский, возможно еврейский, язык [1, p. 682 – 683].

Содержание книги можно условно разделить на две части. В первой части содержится легенда об обращении Авраама от идолопоклонства его отца. Во второй части, в ответ на жертвоприношение, Авраам возносится на небо в сопровождении посланного Богом ангела Иоаля, и там ему показываются семь видений. В завершении Бог открывает Аврааму грядущее наказание язычников и торжество правды. В части, рассказывающей о вознесении на небо и теофании, очевидны сильные влияния видения Иезекииля, правда, с некоторыми вариациями.

Так, уже в описании ангела Иоаля заметны реминисценции на Иез 1: тело как сапфир, «взор» лица его как хризолит (ср.: תַרְשִיש в Иез 1:16 и כְּמַרְאֵה в Иез 1:26), волосы его как снег (ср.: Дан 7:9), «сударь» — как радуга (ср.: Иез 1:28). По мере восхождения на высоту свет становится невыразимо сильным («свет сильный, еже не бяше аз сказати». Ср.: ср.: Иез 1:4, 13, 27, 28).  Голос Бога обращается к Аврааму из огня, и голос это «яко глас вод многъ, яко глас моря возмущения его» (в Иез 1:24 говорится, что шум крыльев животных был как шум букв. «глубокого моря», как шум или голос Шаддая — כְּקֹול֩ מַ֨יִם רַבִּ֤ים כְּקֹול־שַׁדַּי֙). Услышав голос, герой вместе с ангелом падает ниц (ср.: Иез 2:1). Огненный престол покоится «на простертьи» (ср.: רָקִיע в Иез 1:26-27), вокруг которого «многоочесны», под престолом находятся четыре поющих огненных животных, все одинаковы, и каждый имеет четыре лица – льва, вола, человека и орла, всего шестнадцать лиц («зрак их един, когождо четвероличен, и взор таков лиц их, лев, волуй, можеск, орел, четыре главы на теле и яко быти лиц шестнадцать четырем животным», ср.: Иез 1:5-10). У животных по три пары крыльев, подобно серафимам из Ис 6 (у Иезекииля им не нужно было прикрывать лицо, так как Слава находилась не перед ними, а наверху поддерживаемого ими свода). Общий облик колесницы также получает интерпретацию — животные не являются частью колесницы, а предваряют её, сама колесница с огненными колесами, полными очей следуют им («Видех в след животных колесницю колесы огнены, коеждо коло полно очес»). Над колесами был престол, покрытый огнем, огонь был вокруг него и неописуемый свет («окрест и свыше колеси бяше престол, егоже видех, и бяше покрываем огнем, и огнь обхождаше и окрест свет нескажаем…», ср.: Иез 1:26-27) [8, c. 32-78].

Рассказ о восхождении Авраама, таким образом, представляет собой сложную и детальную аллюзию на видение Иезекииля, где присутствуют практически все его составляющие, но при этом они творчески комбинируются между собой в новом порядке, — с хризолитом и сапфиром сравнивается облик ангела, а не колеса и престол, как в Иез 1, шум вод многих производит не движение крыльев животных, как в видении пророка, а голос Бога, и т.д. При этом в соответствии с предыдущей традицией откровение происходит на небе. Также в рассказ введены скрытые цитаты на Ис 6 и Дан 7.

Жизнь Адама и Евы (I в. н.э.)

Наличие в греческом и латинском тексте мест параллельных повести об Иосифе и Асенефе, ветхозаветным псевдоэпиграфам и ранней раввинистической литературе, позволяют датировать «Жизнь Адама и Евы» в диапазоне от I в. до н.э. до II в. н.э., но наиболее вероятным временем возникновения оригинального текста считается конец I в. н.э. Перевод на греческий и латынь были сделаны, скорее всего, в IV в [2, p. 249].

Греческая и латинская версия представляют собой парафраз Библии в той части, которая повествует о жизни первых людей после изгнания из рая и их наставления потомкам. Большую часть греческого текста занимает рассказ Евы о грехопадении, явлении Бога в Рай, суде над Адамом, Евой и змием, изгнании из Рая Адама и Евы. В латинской версии этого рассказа нет, но есть описание вознесения Адама в райский сад, чего нет в греческой версии. Аллюзии на книгу Иезекииля очевидны, главным образом, в греческой версии, т.н. «Апокалипсисе Моисея», в описании теофаний.

В греческой версии («Апокалипсис Моисея») [5] Бог является в Рай для суда над согрешившими Адамом и Евой в сонме славословящих ангелов, на колеснице с херувимами (επι αρματος χερουβικου, 22:3). В своей покаянной речи, обращаясь к Богу, Ева упоминает ангелов, херувима и непоколебимый престол («…ημαρτον εις ασαλευτον σου θρονον», 32:2). За умершим Адамом спускается «колесница света», которую несут «четыре ярких орла» («…αρμα φωτος ερχομενον υπο τεσσαρων αετων λαμπρων», 33:2-3) и сопровождают серафим и ангелы, несущие кадила и воскуряющие фимиам Богу. Очевидно, здесь смешались аллюзии на теофании в Иез 1 и Ис 6, а четыре тетраморфа из Иез 1 превратились в четырех орлов.

В латинской версии [3], когда Адам возносится в Рай, он видит колесницу, несущуюся как ветер, чьи колеса были в огне («Et vidi currum tamquam ventum et rotae illius erant igneae», 25), и вид сидящего Бога был подобен невыносимому пламени («et vidi dominum sedentem et aspectus eius erat ignis incendens intolerabilis», 25), и по обе стороны от колесницы предстояли многие тысячи ангелов («et multa milia angelorum erant a dextris et a sinistris currus illius», 25). Скорее всего, здесь влияние видения Иезекииля опосредованно видением из книги Даниила в стихах 7:9-10.

Как мы видим, для ветхозаветной апокрифической литературы архетипическим стал корпус первой книги Еноха, совмещающий в себе черты апокалипсиса, библейского парафраза и космологию. Способ интерпретации образа из видения пророка Иезекииля также стал типичным для этой традиции. Событие теофании, содержанием которой является видение Бога, восседающего на небесном престоле, служит средством легитимации последующего повествования об устройстве мира и его грядущем эсхатологическом завершении, подобно тому, как в книге Иезекииля богоявления предваряли пророческие оракулы. В 1 Енох местом богоявления становятся небесные сферы, начинается выделение отдельных частей видения пророка Иезекииля и их «анимизация». Описание видения пророков, построенное по восходящей, от животных — к Сидящему на престоле, интерпретируется как вознесение наблюдателя в небесный храм. Рассказ о вознесении также является реминисценцией на последнюю часть книги Иезекииля, где ангел проводит пророка по помещениям будущего храма, в связи с этим небесные сферы приобретают черты небесного дворца со множеством помещений.

Аллюзии на образ из видения пророка Иезекииля встречаются в других произведениях ветхозаветной апокрифической литературы: второй книге Еноха, «Завет Левия», «Откровение Авраама», «Жизнь Адама и Евы». В каких-то из них весь рассказ о восхождении героя становится сложной и детальной аллюзией на видение Иезекииля, где заимствуются все части этого видения, но творчески комбинируются по-новому («Откровение Авраама»). Иногда интерпретация образов из книги Иезкииля приводит к их упрощению (превращение тетраморфов из Иез 1 в четырех орлов в «Жизни Адама и Евы»).

1. Навтанович Л. М. Больше не Славянский 2 Енох и его «вечные вопросы» // Библеистика. Славистика. Русистика: к 70-летию заведующего кафедрой библеистики профессора Анатолия Алексеевича Алексеева. СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2011. С. 211-237.
2. Соколов М. И. Славянская книга Еноха Праведного. М.: Изд. ОИДР, 1910. 168 c.
3. Тихонравов Н. С. Памятники отреченной русской литературы. Т. 1. СПб.: тип. т-ва "Обществ. польза". 1863. XII, 313 с.
4. Charlesworth J. H. The Old Testament pseudepigrapha, Vol. 1. Apocalyptic literature and testaments. 1983. 1048 p.
5. Charlesworth J. H. The Old Testament pseudepigrapha, Vol. 2. Expansions of the "Old Testament" and Legends, Wisdom and Philosophical Literature, Prayers, Psalms, and Odes, Fragments of Lost Judeo-Hellenistic Works. 1983. 1006 p.
6. Meyer W. Vita Adae et Evae. München: Akademie der Wissenschaften, 1878. 229 s.
7. Nickelsburg G. W. E. Van der Kam J. C. 1 Enoch. The hermeneia translation. Minneapolis: Fortress Press, 2012. 184 p.
8. Tromp J. The Life of Adam and Eve in Greek: A Critical Edition, Leiden: Brill, 2005. 208 p.