Теория языка | Филологический аспект Методика преподавания языка и литературы №4 (4) Декабрь 2019

УДК 80

Дата публикации 31.10.2019

Реализация категории выразительности во фрейме «Расставание» (на материале художественных произведений французских и русских авторов)

Кузнецова Вилена Владимировна
канд. филол. наук, доцент кафедры романской филологии, Волгоградский государственный социально-педагогический университет, РФ, г. Волгоград, v.kouznetsova@inbox.ru
Остринская Наталия Николаевна
канд. филол. наук, доцент кафедры романской филологии, Волгоградский государственный социально-педагогический университет, РФ, г. Волгоград, natalia-ostrinskaya@yandex.ru

Аннотация: В настоящей статье рассмотрена специфика реализации категории выразительности при описании сцены расставания в художественном дискурсе. Расставание представляет собой фрейм, многокомпонентный сценарный концепт, изучение которого позволяет выделить универсальные и специфические черты коммуникативного поведения персонажей русских и французских художественных произведений. Согласно проведенному исследованию, несмотря на когнитивную структуру сценария, передающего знания о типичной, часто повторяющейся ситуации, заполнение слотов фрейма создает его уникальность и выразительность.
Ключевые слова: художественный дискурс, сцена расставания, фрейм, вербальный, невербальный и паравербальный уровни реализации категории выразительности

The realization of the category of expressiveness in a frame "Parting" (on the material of artistic work of French and Russian authors)

Kouznetsova Vilena Vladimirovna
Ph.D, Associate Professor Roman Languages Department, Volgograd State Socio-Pedagogical University, Russia, Volgograd
Ostrinskaya Nathalia Nikolaievna
Ph.D, Associate Professor Roman Languages Department, Volgograd State Socio-Pedagogical University, Russia, Volgograd

Abstract: In this article we have presented the specific of the realization of the category of expressiveness, describing the scene of parting in artistic discourse . Parting is a frame, multicomponent scenic concept, the study of which allows to distinguish the universal and specific lines of the communicative behavior of the characters in Russian and French artistic work. According to the study, despite the cognitive structure of the script, which conveys knowledge about a typical, often repeated situation, filling the slots of the frame creates its uniqueness and expressiveness.
Keywords: artistic discourse, scene of parting, frame, verbal, non-verbal and paraverbal levels of the realization of the category of expressiveness

Объектом нашего исследования выступает фрейм «Расставание».

В качестве предмета исследования мы рассматриваем средства выразительности, используемые русскими и французскими авторами при описании сцены расставания.

Целью настоящего исследования является анализ категории выразительности при актуализации фрейма «Расставание».

Изучение реализации сценарного фрейма «Расставание» в художественном дискурсе представляется нам актуальном, поскольку, с одной стороны, позволит выделить структуру фрейма, типичную для всякой ситуации прощания, с другой стороны, обнаружить средства выразительности, используемые авторами художественных произведений при описании сцены прощания.

Новизна представляемого исследования заключается в рассмотрении средств выразительность в рамках когнитивного подхода.

 Материалом исследования послужили художественные произведения французских и русских авторов XIX – XXI веков, а также эпизоды художественных фильмов.

В работе были использованы следующие исследовательские методы: дескриптивно-аналитический метод, метод стилистического анализа, метод дискурс-анализа, прием целенаправленной выборки.

Художественный дискурс представляет собой эстетический дискурс, своеобразие которого заключается в его антропоцентричности, культурологической значимости и способности отражать в образной форме моделируемую автором художественную картину мира [7].

Расставание является кульминационным моментом, зачином или концовкой прозаического произведения, а также смысловым центром стихотворения. Важность описания сцены расставания требует от автора художественного произведения тщательного отбора выразительных средств.

Согласно словарным дефинициям, расставание – это слово, образованное от глагола расстаться, что означает покинуть какое-либо место, уйти, уехать и т.п., откуда-либо. 1. Расстаться с родным городом, со школой, с жизнью (умереть). 2. Расстаться с кем-либо, отказаться от кого-либо, чего-либо, лишиться кого-либо, чего-либо. Синонимами слова расставание являются прощание и разлука [11].

Во французском языке расставание выражено двумя словами la séparation, явлющимся отглагольным существительным, образованным от глагола se séparer и les adieux, образующего выражение faire ses adieux – прощаться.

Категория выразительности, реализацию которой мы рассматриваем во фрейме «Расставание», объединяет коммуникативные средства, обладающие интенсивностью, эмоциональностью и оценочностью и репрезентирующие субъективность содержательной стороны художественного дискурса.

На наш взгляд, коммуникативные средства, наделенные способностью интенсифицировать и усиливать информацию, придавать ей эмоциональную окраску, тем самым воздействуя на адресата сообщения, можно классифицировать на три уровня: вербальный, невербальный, и паравербальный [4].

Следует отметить, что термин «фрейм», являющийся объектом нашего исследования, впервые был введен в сферу лингвистики в первой половине семидесятых годов американским учёным Марвином Ли Минским [6], известным специалистом в области искусственного интеллекта, и далее анализировался в работах нидерландского лингвиста Т.А. Ван Дейка [3]. Среди российских лингвистов, внесших вклад в развитие теории фрейма, отметим Н.Н. Болдырева, представившего семантику фреймов (метод исследования взаимодействия семантического пространства языка и когнитивных структур) и анализ ситуационных и классификационных фреймов [2, с.103-114].

Подход к расставанию как к концепту представлен и исследовании

Э.Р. Лаcсан. Автор определяет прощание как концепт прерывности и анализирует три его модификации: прощание с человеком, прощание с местом и прощание со временем [5].

Первые результаты проведенного исследования дают нам основание классифицировать сцену расставания, представленную в художественном дискурсе, как сюжетный фрейм, многокомпонентный концепт, структура которого задана вершинными узлами, справедливыми для каждой ситуации и терминальными узлами или слотами, являющимися подфреймами или вложенными фреймами, заполняемыми данными из каждой конкретной ситуации [6].

Фрейм «Расставание» входит в суперфрейм «Любовь», предшествующим фреймом по отношению к которому является фрейм «Встреча», а следующим  ̶ фрейм «Разлука». Макропропозицией сцены являются глаголы расставаться, прощаться, существительные прощание, расставание. Ядерной пропозицией выступает прощание влюбленных или некогда любивших друг-друга людей.

Ядерная пропозиция ведет к пропозиции: встретиться в последний раз, чтобы расстаться навсегда. Персонажи русских и французских произведений осознают уникальность последней встречи, за которой последует разлука. Это выражается вербально прилагательным: последний, наречиями никогда, никогда больше; jamais, plus jamais; отрицательной формой глаголов увидеть, увидеться; ne pas se voir, ne plus se voir. В повести «Дама с собачкой»

А.П. Чехова, при прощании с Гуровым, Анна Сергеевна произносит: «Дайте, я погляжу на вас еще… Погляжу еще раз» [10], мысленно отстраняясь от последнего раза. Осознание последнего свидания придают особую глубину эмоциональным переживаниям персонажей, о чем свидетельствуют знаки симптомы, дрожь, искаженное от сдерживаемой боли лицо. Приведем пример отрывок из романа Франсуазы Саган «Aimez-vous Brahms?»: Elle ne répondit pas. Il jeta une coup d’oeil  autour de lui ; en essayant de penser: «La dernière fois, la dernière fois », mais il n’y parvenait pas. Il tremblait nerveusement. (Она не ответила. Он бросил взгляд, пытаясь осознать: «в последний раз, в последний раз», но это ему не удавалось. Его била нервная дрожь) [8].

Заслуживает интереса анализ семантической оппозиции прилагательных первый и последний, выполненный Н.Д. Арутюновой. Так, первая встреча открывает множество встреч, занимая крайнюю левую позицию, в то время как последняя встреча замыкает это множество, находясь в крайней правой позиции [1, с. 711-721].

Среди вершинных узлов, справедливых для каждой ситуации прощания между некогда любившими друг друга людьми, мы выделяем:

  • сирконстанты, внешние обстоятельства при которых один  человек оставляет другого: место, ассоциирующееся с расставанием и входящее во фрейм расставания: вокзал, перрон, дом, квартира, которые покидают, оставляя некогда любимого человека; погодные явления, обостряющие восприятие происходящего: дождь, метель;
  • двух коммуникантов. Вложенными слотами этого терминала будут: а) отношения между коммуникантами; б) выделение позиции наблюдателя;
  • прагматический аспект взаимодействия: мотивы (осознание мотивов), намерения, слоты: а) оба коммуниканты намерены расстаться, б) один из коммуникантов исполнен намерением расстаться. Перевод намерения в ядерную пропозицию ведет к выбору стратегии, соответствующей ядерной пропозиции. Анализируемым слотом этого терминала является комуникативное поведение, включающее вербальное, невербальное, паравербальное проявление;
  • речевые жанры, характеризующие фрейм расставания: прощание, обещание, объяснение, напутствие;
  • испытываемые коммуникантами эмоции: боль, страдание, обида, отчаяние. Вариантами этого терминала могут быть слоты: а) сдерживание чувств; б) ненамеренное проявление эмоций (слезы, дрожь); в) демонстрация эмоций.

Как показывает анализ материала нашего исследования, при актуализации фрейма в художественном дискурсе автор произведения не всегда заполняет слоты всех вершинных узлов. Их наличие или отсутствие дополняется присутствием других слотов, что дает читателю или зрителю возможность безошибочно определить имя сценария. Кроме того, неоднородное заполнение слотов рождает выразительность и уникальность конкретной сцены прощания.

В качестве подтверждения вышесказанному, приведем анализ стихотворения Жака Превера « Déjeuner du matin » [12]. Особенностью анализируемого поэтического текста является строгая фреймовая структура, передающая последовательность действий одного коммуниканта другим.

Узнаваемость имени фрейма объясняется отсутствием значимых вербальных и невербальных сигналов, что указывает на ядерную пропозицию: расстаться sans me parler, sans me regarder (не сказав мне ни слова, не взглянув на меня). Присутствует  паравербальный маркер эмоций: et moi jai pris la tête dans mes mains, jai pleuré (а я обхватила голову и заплакала). Обозначены обстоятельства: déjeuner du matin, la pluie (завтрак,  дождь), а также детали внешнего облика: le manteau de pluie, le chapeau (плащ, шляпа). Отсутствуют слоты «отношения между коммуникантами», и «мотив». Выразительность известного стихотворения вызвана четкой, кинематографической последовательностью сменяемых кадров, минимализмом стиля, автор использует только асиндетон, придающий особый ритм повествованию.

Déjeuner du matin   

Il a mis le café

Dans la tasse

Il a mis le lait 

Dans la tasse de café

Il a mis le sucre

Dans le café au lait

Avec la petite cuiller

Il a tourné 

Il a bu le café au lait

Et il a reposé la tasse

Sans me parler

Il a allumé

Une cigarette

Il a fait des ronds

Avec la fumée

Il a mis les cendres

Dans le cendrier 

Sans me parler 

Sans me regarder 

Il s'est levé

Il a mis

Son chapeau sur sa tête

Il a mis son manteau de pluie

Parce qu'il pleuvait

Et il est parti

Sous la pluie 

Sans une parole

Sans me regarder

J’ai pris la tête

dans mes mains

Et  jai pleuré  

 

В переводе сохранена орфография оригинала.

 

Завтрак

 

Он насыпал кофе                                                   Он стряхнул пепел

в чашку                                                                   В пепельницу

Он налил молока                                                    Не  сказав мне ни слова

В чашку с кофе                                                      Не взглянув на меня

Он насыпал  сахар                                                Он поднялся

В кофе с молоком                                                 Надел шляпу 

Он помешал                                                          Надел плащ

маленькой ложкой                                               Потому что шел дождь

Не сказав мне ни слова                                        И ушел

Он выпил кофе с молоком                                   В дождь

И вновь поставил чашку                                     Не сказав мне ни слова

Зажег сигарету                                                   Не взглянув на меня

Выпустив                                                              А я обхватила голову

кольца дыма                                                         И заплакала

 

Как отмечает Т.А. ван Дейк, концептуальные сценарные фреймы, к которым мы относим фрейм расставания, позволяют организовать наше поведение и дают возможность интерпретировать чувства других людей [3]. Сценарность и конвенциональность фрейма объясняют некоторую вербальную эллиптичность, наблюдаемую как во французских, так и русских произведениях.

Напротив, вербальная, невербальная и паравербальная избыточность выразительных средств может свидетельствовать о неискренности чувств и о театральности сцены, что продемонстрировано французским писателем Анри Труайя в новелле «Le Ressac» [9]. При расставании, вызванным взаимным охлаждением отношений, Жан Дюпон испытывает радость, услышав, что его возлюбленная встретила другого и собирается его оставить, и облегчение, от того, что ему не придется самому делать шагу к расставанию: Depuis trois mois et dix jours, Jean Dupont cherchait une occasion de rompre avec sa maîtresse, sans être obligé e lui dire: « Je ne taime plus... » (вот уже три месяца и 10 дней Жан Дюпон искал повода порвать со своей любовницей, не говоря ей слов: «Я тебя не люблю», в которые любящая женщина поверит с трудом). Услышав: Jean, je ne tiame plus, il faut nous séparer (Жан, я больше тебя не люблю, нам нужно расстаться), Жан прячет свое облегчение, выбирая роль несчастного, покинутого любовника, для которого свойственно следующее коммуникативное поведение: La scène qui suivit fut admirable, Jean Dupont soulagé, détendu, heureux, affectait un désespoir viril; rictus delectrocuté; petit muscle sautant au coin de la mouchoir; doigts crispés sur le dossier dune chaise comme sur le parapet dun pont; respiration halétante (последовавшая сцена была восхитительной: Жан Дюпон, испытывая чувство облегчения, расслабленный и счастливый, демонстрировал мужское отчаяние: гримасу казненного на электрическом стуле, подергивание мускула челюсти, судорожно сжатые на спинке стула, как на парапете моста, пальцы, прерывистое дыхание). Анализ приведенных отрывков из новеллы Анри Труайя позволяет сделать вывод об осознанном намерении персонажа расстаться, выборе им стратегии, а также коммуникативных средств выразительности, соответствующих сценарию прощания и роли покинутого. Категория выразительности в комментируемом примере проявляется: а) на вербальном уровне благодаря стилистическим средствам: восходящей градации: soulagé, détendu, heureux; гиперболе: rictus delectrocuté; сравнению: doigts crispés sur le dossier dune chaise comme sur le parapet dun pont; на невербальном: rictus delectrocuté, patit muscle sautant au coin du mouchoir.

По мнению Т.А. ван Дейка, человек не только знает общие характеристики социальных контекстов, фреймы и их компоненты, но и проводит анализ действий, совершающихся в рамках перечисленных феноменов. При этом коммуниканты способны сделать вывод о предполагаемых целях, намерениях и лежащих в их основе знаниях, желаниях участников  взаимодействия, особенно, говорящего – и решает, не противоречат ли полученные данные исходным условиям речевого акта [3].

М. Минский отмечает, что при исполнении того или иного сценария могут наблюдаться нарушения (отклонение, препятствие или ошибка), прерывающие  актуализацию фрейма [6, с. 135].

Так, анализ эпизода фильма «Ирония судьбы или с легким паром», в котором Евгений Лукашин отправляется в аэропорт и прощается с Надей Шевелевой, показывает, что первоначальное следование сценарию расставания нарушается в тот момент, когда коммуниканты осознают отсутствие мотивов для прощания и, собственно, отсутствие желания расстаться (ядерная пропозиция) [13].

В момент расставания, когда Лукашин, после неловкого топтания на месте, долгих, прямых взглядов на собеседницу, наконец, решительным шагом направляется к двери, его останавливает Надя: «Что Вы делаете? Вы же ищите предлог, чтобы остаться!» Лукашин: «Да, ищу, и не нахожу». Надя: «А я не могу найти предлог, чтобы вас задержать. – Улыбаясь.  ̶  Что делать?» Лукашин: «Правда! Тогда я сниму пальто и задержусь?» ̶ произносит с сияющими глазами. Последняя реплика персонажа свидетельствует о нарушении первоначального сценария расставания и замене его другим: «Начало романтических отношений».

В заключение отметим следующее. Когнитивная структура сценарного фрейма обеспечивает передачу знаний о типичной, часто повторяющейся ситуации, в то же время, заполнение слотов фрейма авторами художественных произведений создает его уникальность и выразительность.

Выразительность фрейма «Расставание» проявляется на вербальном, невербальном и паравербальном уровнях, что обусловлено авторским замыслом и позволяет: а) передать эмоциональное состоянии  персонажей в момент прощания; б) воздействовать на эмоции адресата.

Первые результаты нашего исследования свидетельствуют об универсальности актуализации фрейма «Расставание» в сравниваемых лингвокультурах.

Перспективу нашего исследования мы видим в изучении речевых актов, характеризующих фрейм «Расставание», что позволит выделить лингвокультурные особенности коммуникативного поведения персонажей русских и французских художественных произведений.


Список литературы

1. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М.: «Языки русской культуры», 1999. 896 с.
2. Болдырев Н.Н. Когнитивная семантика. Введение в когнитивную лингвистику: курс лекций. Тамбов: Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2014. 236 с.
3. Дейк Т.А. ван. Язык познание. Коммуникация. Б.: БГЛ им. И.А. Бодуэна де Куртенэ, 2000. 308 с.
4. Кузнецова В.В., Остринская Н.Н. Специфика изучения коммуникативной категории выразительности // Филологический аспект, 2018. № 10 (42), С. 89-99.
5. Лассан Э.Р. «Прощание ̶ скорбное слово» (Прощание, речевой акт?) // Вестник РУДН, серия Лингвистика, 2015. № 3. С. 7-22.
6. Минский М. Фреймы для представления знаний. М.: Энергия, 1979. 152 с.
7. Нормуродова Н.З. Художественный дискурс и языковая личность в свете актуальных лингвистических направлений: парадигмы знания, основные принципы и тенденции развития // Вестник ВГУ, Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация, 2015. № 2. С. 12-15.
8. Саган Ф. Любите ли вы Брамса (на французском языке). М.: Цитадель, 2000. 112 с.
9. Troyat H. Le carnet vert et autres nouvelles. M.: Радуга, 2003. 192 с.
10. Чехов А.П. Дом с мезонином: повести и рассказы. М.: Художественная литература, 1983. 319 с.
Словари
11. Большой толковый словарь / под ред. С.А. Кузнецова. СПб.: Норинт, 2000. 1536 с.
Электронные источники
12. Prévert J. Déjeuner du matin. URL: https://lyricstranslate.com/ru/jacques-pr%C3%A9vert-d%C3%A9jeuner-du-matin-lyrics.html (дата обращения: 29.09.2019)
13. Рязанов Э. А. Ирония судьбы, или С легким паром. Художественный фильм. URL: https://www.culture.ru/movies/2607/ironiya-sudby-ili-s-legkim-parom (дата обращения: 11.09.2019)

Расскажите о нас своим друзьям: