Фольклористика | Филологический аспект №6 (50) Июнь 2019

Материнский фольклор в устном народном творчестве народа ханты

Дядюн Светлана Даниловна
старший научный сотрудник фольклорного центра, Обско-угорский институт прикладных исследований и разработок, г. Ханты-Мансийск, ernihova@mail.ru

Аннотация: Статья посвящена практически неизученной теме в устном народном творчестве народа ханты: материнскому фольклору. Голос матери, который слышит ребенок с появления на свет, несет в себе не только успокаивающий и эмоциональный элемент, но и несет воспитательную для малыша функцию. Лирика материнства способствовала накоплению у детей чувственных впечатлений, постепенно вела к восприятию человеческого голоса как к сигналу общения. В нашей статье мы рассмотрим тексты материнского фольклора народа ханты.
Ключевые слова: детский фольклор, материнский фольклор, колыбельная песня, пестушки, потешки, причитания

Dyadyun Svetlana Danilovna
senior researcher folklore center, Ob-Ugric Institute of applied research and development, Khanty-Mansiysk

Abstract: The article is devoted to a practically unexplored topic in the oral folklore of the Khanty people: mother folklore. The voice of the mother, which the child hears from birth, has not only a calming and emotional element, but also an educational function for the baby. The lyrics of motherhood contributed to the accumulation of sensual impressions in children, gradually leading to the perception of the human voice as a signal of communication. In our article we will look at the texts of the maternal folklore of the Khanty people.
Keywords: children's folklore, folklore of the mother, lullaby, pestushko, nursery rhymes, laments

Термин «детский фольклор» вошел в научный обиход сравнительно недавно. Но образцы устного народного творчества, созданные взрослыми для детей и самими детьми, появились в глубокой древности.

Первым, кто охарактеризовал содержание, объем и границы понятия «детский фольклор» был Г. С. Виноградов. Он выделяет колыбельные песни, пестушки и потешки «в особый отдел фольклора, устную литературу для детей», связывая его с материнской школой.

Г. С. Виноградов относит «к детскому фольклору» лишь те образцы, которые созданы непосредственно самими детьми [1:34].

Почти одновременно с Г. С. Виноградовым О. И. Капица предложила свое понимание и определение детского фольклора: «Термин «детский фольклор» применяется для обозначения всех произведений устного народного творчества, которые бытуют среди детей» [2:5].

В. П. Аникин открыл новый этап в изучении детского фольклора. По его мнению «классификацию детского фольклора нужно начать, естественно, с деления:

‒ на творчество взрослых для детей (I группа);

‒ творчество взрослых, ставшее со временем детским (II группа);

‒ и детского творчества в собственном смысле этого слова (III группа)» [3, 7].

Г. С. Виноградов не относит колыбельные песни к детскому фольклору: «Оттого, что их исполняют и дети, произведения этой группы не делаются детским фольклором, подобно тому, как исполнение солдатских песен не дает права на включение солдатской песни в детский фольклор, пока эти песни не выпадут из фольклора взрослых и не станут достоянием только детей» [1, 29].

О. И. Капица определяет колыбельную песню строго функционально:  «назначение ее усыпить ребенка» [2, 42]. Автор выделяет «песни‒импровизации, песни другой социальной среды (из «барской» в крестьянскую). Колыбельные песни «мира матери», ее настроения и переживания, это лирика материнства, и конечно, эти песни к детскому фольклору отнести нельзя, они представляют для нас интерес как поэзия, создавшаяся около ребенка» и песни «мира ребенка» ‒ «в них центре внимания ребенок и весь окружающий его мир, по форме и содержанию эти песни примыкают к детскому фольклору». В эту группу входят, например, сюжеты о неблагодарном сыне, пожелания богатства, песни с рекрутским контекстом, песни, в которых наказывают ребенка, смертные колыбельные песни» [2, 42].

Классификация произведений детского фольклора может производиться по его функциональной роли, путям происхождения и бытования, художественной форме, способам исполнения. Следует отметить единство системы жанров детского фольклора, своеобразие которых определяется различием в мировосприятии ребенка и взрослого.

Т. В.Зуева, Б. П. Кирдан считают, что «произведения детского фольклора исполняют взрослые для детей (материнский фольклор) и сами дети (собственно детский фольклор). Материнский фольклор включает произведения, созданные взрослыми для игры с совсем маленькими детьми (до 5 ‒ 6 лет). Они побуждают ребенка к бодрствованию и физическим действиям (определенным движениям), вызывают интерес к слову. Фольклор, исполняемый самими детьми, отражает их собственную творческую активность в слове, организует игровые действия детского коллектива. В него входят произведения взрослых, перешедшие к детям, и произведения, сочиненные самими детьми. Границу между материнским и собственно детским фольклором провести не всегда возможно, так как с 4 ‒ 5 лет дети начинают подражать взрослым, повторяя игровые тексты» [4, 339].

Предложенные фольклористами классификации детского фольклора, во многом противоречащие друг другу, стали той почвой, на которой зиждились многие споры и дискуссии в фольклористике. Каждая из этих научных систем находила своих сторонников, защищавших свою систему порой обоснованно, а порой и голословно.

В устном народном творчестве народа ханты Т. А Молданова выделяет материнский фольклор в «произведения, созданные взрослыми специально для детей, усвоенные традицией…. И если произведения детского фольклора исполняются взрослыми специально для детей, то в этом случае говорят о материнском фольклоре» [5, 30]. Мы придерживаемся ее классификации, так как материнский фольклор хантыйского детского фольклора имеет свои особенности.

Самый ранний, младенческий период жизни ребенка связан с бытованием њаврєм вөԓтәты ар (букв.: ребенка укладывающая песня), т.е. колыбельная песня. «Голос матери, обращенный к ребенку, который еще не понимает смысла слов, создает то «общее чувство доверия», которое ученые считают залогом формирования здоровой личности» [6, 35].

Образы колыбельной песни, это, прежде всего, сама колыбель ‒ гнездышко:

Кăт пўш тунтыйэԓ  

Йөнтәм сөныйэ, 

Кăт пўш тунтыйэԓ 

Вєрәм йам онтупна, 

Па щи хуты вөԓтыйәинийаԓмємә,

Ма щи хуты mөйӈаԓтыињийаԓмємә.

Хохәт поԓтыйэ пунәм йам сөныйэн,   

Сора хөн шăкийәинийаԓтаԓ,

Хохәт тўӈкийэ пунәм йам сөныйэн 

Сора хөн нивԓыйинийаԓтаԓ

Из двуслойной бересты

Сшитое твое гнездышко,

Из двуслойной бересты

Изготовленная твоя славная люлька,

В нее я тебя опять укладываю,

В ней я тебя опять укачиваю.

Просушенной стружечкой наполненное вместилище,

Не скоро оно запреет,

Просушенным мхом наполненное вместилище

Не скоро оно намокнет [7, 6].

Спокойный напев уже на этой неосмысленной (для ребенка) стадии выполняет очень важную функцию – единение с окружающим миром.

Произнесенному над колыбелью слову издревле придавали значение заклинания, частично оно сохраняется и в наши дни, например: «обязательным является мотив «благополучного будущего» ‒ экшањщуп арәт, муԓтум арәт  ҅песни-предначертания̕. В хантыйских песнях реализуются желания матери, ее представления о том, каким должен стать ребенок» [5, 25].

Найәӈ хăтәԓә йами йөшийэԓ   

Нăӈэна  щи єсԓийәинийаԓтаԓ

Вөртәӈ хăтәԓ йам сємийэԓ

Нăӈэна щи єсԓийәинийаԓтәԓ. 

Божественного солнца славные ручки 

К тебе тянутся.

Божественного дня славные глазки

Для тебя они раскрываются, на тебя они смотрят [7, 7].

Кроме этого, встречаются и «хоԓԓәп арәт» (букв.: плачевная песня) напевы-причитания, в них выражается горе исполнительницы, мать перенесла смерть старших детей: «Кăт пўшәхԓам пўпийа мăнсәт, нăӈ мөшитман ищи йира сонтумасәӈ? ҅Двоих я схоронила, если ты так сильно болеешь, неужели ты тоже уйдешь?̕»; «Айэ, муйа па нăӈ хөԓԓәԓән, муйа нăӈ кимәт пўш љаксасән? ҅Почему ты плачешь, почему реинкарнирован не в того, в кого надо?̕. По поверьям народа ханты, в новорожденного ребенка переселяется душа кого-нибудь из умерших родственников.

Следующий этап ‒ время гуления и лепета, время повторений: Китаԓты (букв.: говорить другим голосом с ребенком), пуњхитты йăсӈәт (букв.: ласкать, лелеять, баловать), т.е. потешки, пестушки и прибаутки. Их цель ‒ побудить ребенка к бодрствованию:

«Ԓўв пăсты нумсыйэԓ,

Ащэԓән-аӈкэԓән мийәм, 

Иса пăсты ат вөԓ.

Йăм йөх эвәԓт ăнт ал,

Йуԓта ăнт ал хăщәԓ, 

Атәм йөх эвәԓт ăнт ал, 

Сыры ăнт ал питәԓ.

Его быстрый ум,

Данный отцом-матерью,

Пусть будет быстрым всегда.

Пусть он не отстает    

От хороших людей,   

Пусть он не выходит

Вперед плохих» [7, 10].

Играя с маленьким ребенком, мать, родственники или социальные родители, пытаясь развеселить малыша, произносят: Єрта, вота щи йиԓ, хуԓта ханємаԓум, тыв щи ханємаԓум, тыв щи ханємаԓум ҅Дождь-ветер начинается, куда я спрячусь, сюда спрячусь, сюда спрячусь (щекочущими движениями проводят руками у ребенка под мышками̕.

Произведения, созданные взрослыми специально для детей, легко усваиваются и формируют у ребенка восприятие к окружающему миру и способствуют развитию речи. И в результате, незаметно и ненавязчиво – уже к двум-трем годам ребенок подготовлен к самостоятельному словотворчеству.

Таким образом, материнский фольклор в устном народном творчестве ханты можно разделить на следующие группы:

1. Њаврєм вөԓтаты арәт – колыбельные;

2. Экшањщуп или муԓтәм арәт – песни-предначертания

3. Китаԓты, пуњхитты йăснәт» ‒ потешки, пестушки и прибаутки.

4. Хоԓԓәп арәт – песни-причитания.

Когда дети вырастают, многие из них покидают родные гнезда, едут учиться в другие города. Это уже другой этап изучения, он не относится к детскому фольклору, но тем не менее можно смело утверждать, что он относится к материнскому фольклору, это песни-причитания, они появляются, когда ребёнок живёт самостоятельной жизнью, лёгкая грусть матери, тоска по детям:

«Йөшпат сєӈка, йөшпат сєӈка! 

Шаншух сєӈка, шаншух сєӈка! 

Курпат шөӈха, курпат шөӈха!

Тывэԓт-тухэԓт карємиԓа! 

Тухэԓт, карємиԓа! 

Тывэԓт карємиԓа!

Хлопай ладошками, хлопай ладошками!

По коленкам стучи ручками,

Ножками топай,

Туда – сюда поворачивайся,

Туда поворачивайся!

Сюда поворачивайся!» [8, 46].

В устном народном творчестве народа ханты материнский и детский фольклор относится к исчезающему жанру и поэтому требует к себе особого внимания. По данной теме исследования продолжаются, и хочется обратить внимание исследователей, фольклористов при возможности фиксировать детский и материнский фольклор.

1. Виноградов Г.С. Детский фольклор // Русское народное поэтическое творчество (хрестоматия по фольклористике. – М.: Высшая школа, 1986. – с. 34
2. Капица О. И. Детский фольклор. – Л., 1928. – 222 с.
3. Аникин В.П. Русские народные пословицы, поговорки, загадки и детский фольклор. - М., 1957.
4. Зуева Т.В., Кирдан Б.П. Русский фольклор: Учебник для высших учебных заведений. – М.: Флинта: Наука, 2002. - 400 с.: ил.
5. Молданова Т.А. Детский фольклор северных хантов // Личная песня – песня судьбы: материалы окружного семинара-практикума по песням обско-угорских народов; доклады окружного семинара по фольклору обско-угорских народов. – Ханты-Мансийск: Полиграфист, 2005. С.30-50.
6. Лойтер С.М. Русская детская литература 20 века и детский фольклор: проблемы взаимодействия: автореф. дис. на соискание ученой степени д.ф.н. – Петрозаводск, 2002.
7. Няврєм путрәт: Хантыйский детский фольклор / Сост., предисл. и примеч. С.Д. Дядюн, под редакцией В.Н. Соловар. – Екатеринбург: Баско, 2008.- 60 с.: ил.
8. Вагатова Мария. Тёй, тёй. Сказки, стихи, песни и считалочки для детей. – Тюмень: Дом печати. 2006.