Классическая филология, византийская и новогреческая филология | Филологический аспект №11 (43) Ноябрь, 2018

Социально-политические категории в элегиях Солона и Феогнида

Соловьева Александра Сергеевна
студентка 4 курса кафедры истории древней Греции и Рима, Санкт-Петербургский государственный университет, РФ. г. Санкт-Петербург, alek-soloviova@mail.ru
Научный руководитель Кулишова Оксана Викторовна
д.и.н., профессор кафедры истории древней Греции и Рима, Санкт-Петербургский государственный университет

Аннотация: В статье рассматривается творчество двух древнегреческих лириков – Солона и Феогнида. Анализ элегий двух поэтов позволяет изучить их восприятие происходящих изменений в Афинах и Мегарах в архаическую эпоху. В статье поднимается вопрос, как поэты воспринимали социальное неравенство. Рассматривается мировоззрение Солона и Феогнида, их отношение к богатству, роли богов в человеческой жизни. Автор статьи делает вывод о том, что Феогнид с присущим ему пессимизмом не может принять изменения, которые происходят в Мегарах, в то время как Солон становится представителем «новой эпохи», постепенно изменяя взгляды «старой аристократии».
Ключевые слова: Солон, Феогнид, элегии, архаическая эпоха, лирика

Solovyova Alexandra Sergeevna
Student of fourth course of the Department of the history of ancient Greece and Rome, St. Petersburg State University, Russia, Saint Petersburg
Scientific adviser Kulishova Oksana Viktorovna,
Dr. of Historical sciences, Prof. of the Department of the History of Ancient Greece and Rome, St. Petersburg State University

Abstract: The author of this article discusses elegies of two ancient Greek poets - Solon and Theognis. Analysis of the elegies of these poets helps us to study their perception of their surrounding reality. The article raises the question of how the social division of society was reflected in the verses of two poets. The worldview of Solon and Theognis, their relation to the wealth, the role of gods in human life are considered. The author concludes that Theognis, with his inherent pessimism, cannot accept the changes that occur in Megara, while Solon becomes a representative of the "new era", changing views of the "old aristocracy".
Keywords: Solon, Theognis, elegies, archaic period, lyrics

Периоды жизни и творчества Солона и Феогнида находятся в хронологической близости [1, с. 95]. Активная политическая и поэтическая деятельность Солона приходится на первую треть VI в. до н. э. [11, с. 77]. Творчество Феогнида охватывает собой период середины – второй половины VI в. до н. э. [10, с. 151]. Таким образом, для Солона и Феогнида существовал общий исторический фон, который повлиял на творческую деятельность обоих.

Для периода поздней архаики внутренние конфликты в полисах – частое явление [14, с. 94]. В VI в. до н. э. в Афинах продолжается политическая борьба, которая затрагивает аристократическую среду и простое население. Конфликты происходили как в среде знати, так и между благородными и незнатными. Первое афинское законодательство, ставившее перед собой цель урегулировать конфликты в обществе, с ней не справилось [9, с. 213]. Таким образом, после законов Драконта междоусобицы продолжались, социальное напряжение росло, афинянам необходимы были новые порядки. В этот момент на политической арене Афин появляется Солон. Сообщения о нем сохранились во многих античных источниках.  Список древних и византийских авторов, в чьих трудах приведены те или иные фрагменты из поэм Солона, насчитывает 37 имен [19, с. 311]. По словам Плутарха, Солон происходил из знатного рода Кодридов (Plut. Sol., 1). Несмотря на знатное происхождение Солона, и Аристотель, и Плутарх говорят о том, что семья его была среднего достатка (Aristot. Ath. pol., 4, 5; Plut. Sol., 1). Отец Солона Эксекестид истратил часть состояния семьи (Plut. Sol., 2). Упоминается, что сам Солон занимался торговым промыслом, который долгое время считался аристократией неблагородным делом. Тем не менее ко времени Солона Афины становятся одним из ведущих экономических центров [21, с. 289]. Социально-политические изменения приводят к тому, что категория людей среднего класса стала одной из главных сил, которая сглаживала противоречия между богатыми слоями общества и бедными [22, с. 10; 24, с. 93]. В элегиях Солона прослеживается его принадлежность к категории homines novi – «новых людей».

Изучение истории Мегар вызывает у исследователей большие трудности из-за скудности письменных и археологических источников. Известно лишь то, что Мегары не являлись исключением из общего правила, а именно – для данной территории также была характерна социально-политическая борьба и первые попытки установления тирании. Кроме нескольких упоминаний тирана Феагена у Фукидида, Аристотеля, Плутарха и Павсания сведений о тирании в Мегарах больше нет [8, с. 240]. Тем не менее постоянное употребление Феогнидом слова τύραννος (тиран) и высказывание собственных взглядов по отношению к тирании указывает на то, что с самим явлением единоличного правления Феогнид был знаком [10, с. 151].

Учитывая схожесть исторического контекста развития двух полисов и хронологическую близость жизни двух поэтов, мы можем предположить, что сравнение их творчества будет весьма ценно для заполнения лакун при изучении мегарской и афинской истории. Рассматривая элегии поэтов, мы сравниваем идеи и взгляды представителей двух основных социальных групп, которые могли влиять на политическую жизнь полисов периода архаики.

Первое, на чем необходимо остановиться – на сравнении «хороших» и «дурных» людей. В стихах Феогнида противопоставление ἀγαθοί (благородные) и κακοί (незнатные) является постоянным. Для поэта ἀγαθοί – социальный термин, который выражает в первую очередь благородство происхождения. Данное понятие впоследствии легло в основу термина «калокагатия», который был определяющим для аристократов классической эпохи [15, с. 369]. У мегарского поэта встречаются постоянные противопоставления «хороших» и «дурных» – «с плохими же не общайся мужами, но всегда держись хороших» – κακοῖσι δὲ μὴ προσομίλει ἀνδράσιν, ἀλλ' αἰεὶ τῶν ἀγαθῶν ἔχεο (31–32 Diehl). Такое же противопоставление – «ведь многие дурные богатеют, благородные же беднеют» – πολλοὶ γὰρ πλουτ<έου>σι κακοί, ἀγαθοὶ δὲ πένονται· (315 Diehl). Для него социальный термин κακοί эквивалентен по значению морально-нравственным категориям, именно поэтому он дает наставления Кирну – «ибо от славных получишь хорошее, доброе знанье, благоразумье свое тотчас погубишь с дурным» – ἐσθλῶν μὲν γὰρ ἄπ' ἐσθλὰ μαθήσεαι· ἢν δὲ κακοῖσιν, συμμίσγηις, ἀπολεῖς καὶ τὸν ἐόντα νόον (35–36 Diehl). Таким образом, ἐσθλός (хороший) приравнивается к ἀγαθός (благородный). Подобные сравнения у Феогнида встречаются постоянно (30–40; 50–60; 100–110; 184–192 Diehl). Таким образом, социальное происхождение у Феогнида тесно связано с соответствующими ему морально-нравственными качествами человека. В элегиях Солона нет частого противопоставления «хороших» и «дурных». Заметим лишь спорный вопрос по поводу (fr. 15 West), который встречается также в «Феогнидовском сборнике» как (315–318 Diehl). Долгая дискуссия о составе «Феогнидовкого сборника» до сих пор актуальна, а важный вопрос о «печати Феогнида» также остается спорным [17, с. 100; 23, с. 171]. Наличие повторения дистихов Солона в «Феогнидовском сборнике» может говорить о том, что автором этих стихов мог быть не Солон. У мегарского поэта насчитывается более восьмидесяти таких формульных сравнений ἀγαθοί и κακοί. Солон же не использует противопоставление ἀγαθοί и κακοί, чтобы выделить личностные качества человека. Хорошим примером здесь являются строчки поэта: «Другой же трусливый благородным сам себя считает, и красивым внешне, не имея красоты» – ἄλλος δειλὸς ἐὼν ἀγαθὸς δοκεῖ ἔμμεναι ἀνήρ, καὶ καλὸς μορφὴν οὐ χαρίεσσαν ἔχων· (fr. 13, 39–40 West). В данном пассаже δειλός (трусливый, жалкий) употребляется вместе с ἀγαθός, наделяя человека благородного происхождения отрицательными чертами характера. Однако у Солона также существует деление людей по социальному положению. Законодатель говорит, что не хочет брать тираническую власть, но и давать равное благородным и дурным тоже не хочет – οὐδὲ πιεί[ρ]ης χθονὸς πατρίδος κακοῖσιν ἐσθλοὺς ἰσομοιρίην ἔχειν (fr. 34, 8-9 West). Мы согласны с В. Р. Гущиным, что, по-видимому, данные строчки относятся к земельной реформе Солона (сисахфии), когда он не смог произвести передел земли, но снял долговое бремя с бедного населения [4, с. 118]. Однако даже в данных строчках поэт не наделяет людей низкого происхождения отрицательными качествами, а благородного – положительными. Солон разделяет людей по социальному положению (fr. 31; 36), но в отличие от Феогнида чаще использует термины ἀστοί (горожане), πόλις (население), δῆμος (народ), чем ἀγαθοί и κακοί.

Таким образом, использование терминов ἀγαθοί и κακοί имеет разные цели. Для Феогнида оба термина связаны с социальным положением человека, которое определяет его нравственные качества, модель поведения и поступки. У Солона данные понятия могут использоваться и как социальные, и как морально-нравственные. При этом у афинского поэта происхождение и социальное положение не является определяющим для личной характеристики человека.

Следующий аспект возможного сравнения элегий Феогнида и Солона – это отношение поэтов к тем событиям, которые происходят внутри греческих полисов: постоянные конфликты между богатыми и бедными, а также попытки установления тирании [18, с. 171]. Стихи Солона и Феогнида отражают схожие социально-политические события, происходившие в Афинах и Мегарах. В элегиях Феогнида мы встречаем следующие строчки:

Город, носящий младенца, о, Кирн, я серьезно встревожен,

Дерзкого мужа пошлет делать дурные дела.

Все-таки здравые мысли владеют умами сограждан,

Скоро же станут вожди замысел страшный иметь…

(39–42 Diehl; пер. наш)

Схожая социально-политическая ситуация отражается в элегии Солона:

Город родной не погибнет, Зевесовой силой хранимый,

Аттика будет цвести волей блаженных богов.

Дочерь властителя неба защитницей жителей станет,

Смелым блюстителем прав будет Афина для нас.

Губят же город великий, лишившись ума, горожане

Страстью ведомый народ гибнет от алчных богатств.

Часто деяния первых приносят афинянам горе,

Дерзость людей приведет к гневу великих богов…

(fr. 4, 1–8 West; пер. наш)

Из данных строк видны общие сюжеты: в обоих полисах продолжаются конфликты между знатными родами и демосом. Если Феогнид пишет о том, что «пока еще есть здравые мысли у граждан» – ἀστοὶ μὲν γὰρ ἔθ' οἵδε σαόφρονες (41 Diehl), то Солон здесь более категоричен, говоря, что «граждане желают получить материальные блага» – ἀστοὶ βούλονται χρήμασι πειθόμενοι (fr. 4, 6 West). Причем оба поэта далее обвиняют вождей народа, употребляя для их обозначения общее слово – ἡγεμών. Далее афинский поэт обвиняет их в разнузданности, различных злоупотреблениях, не уточняя, кто являлся вождем народа. Феогнид же пишет, что «благородные люди никогда не губили государств» – οὐδεμίαν πω, Κύρν', ἀγαθοὶ πόλιν ὤλεσαν ἄνδρες (143 Diehl). Сразу же возникает вопрос: кто, по мнению Феогнида, мог претендовать на установление тирании, если «благородные» ἀγαθοί никогда не пытались установить тиранию? На основе данных строк можно предположить, что в Мегарах социально-политические процессы развивались немного иначе, и попытка захвата власти могла принадлежать человеку, который не относился к благородному сословию. К слову, и про происхождение единственного известного нам по имени мегарского тирана мы также не имеем точных сведений [8, с. 240]. Хотя аргумент С. И. Ост о том, что Феаген был благородного происхождения, так как Килон взял в жены его дочь, кажется очень логичным [20, с. 188]. В связи с этим возникает другой вопрос, знал ли Феогнид вообще о тирании Феагена, ведь никаких упоминаний его имени в стихах поэта нет [10, с. 152]. А если учесть, что Аристотель не перечисляет Феагена как одного из тех тиранов, который долго находился у власти, можно предположить, что имя Феагена могло быть не знакомо Феогниду вообще. Негативное отношение мегарского поэта к тирании могло сформироваться из-за других многочисленных посягательств на власть в полисе, которые, как мы уже отмечали, могли совершать люди неблагородного происхождения. Возможно, что в Мегарах развитие торгово-ремесленного дела шло быстрее, чем в Афинах, а формирование «нового класса» или, как звучит у Феогнида, обогащение «дурных» вскоре привело к эскалации конфликта между ἀγαθοί и κακοί. Другой вариант объяснения данных сведений в хронологической разнице между периодом жизни Солона и Феогнида. Вполне возможно, что во времена Феогнида роль торгово-ремесленного класса была более значительна, чем в Афинах времени Солона, и попытки узурпации власти могли совершать люди «неблагородные». 

Важным в элегиях Солона и Феогнида представляется использование термина ἡγεμών (предводитель, глава, вождь), который часто употребляется у обоих поэтов вместе со словом δῆμος (народ), обозначая народного вождя, который стремится захватить власть. Солон и Феогнид также употребляют термины μόναρχος (монарх), τύραννος (тиран), которые в их элегиях эквиваленты по значению, обозначая единоличного правителя. Скорее всего, данные категории обозначают представителя благородного сословия. Оба поэта одинаково смотрят как на вождя народа, так и на тирана, негативно воспринимая любые попытки захвата власти. В данном случае уместно вспомнить понятие «меры», которое было связано с Дельфийским святилищем [7, с. 63]. Данный тип аристократического мышления отчетливо виден как у Солона, так и у Феогнида.

При изучении отношения поэтов к социально-политическим изменениям необходимо остановиться на еще одном сюжете. Феогнид описывает кровное смешение ἀγαθοί и κακοί из-за стремления к богатству. Разоряющиеся аристократы женятся на простолюдинах с деньгами (183–190 Diehl). Мегарский поэт крайне негативно относится к сложившейся в Мегарах ситуации. Данные строчки элегий Феогнида помогают понять законы Солона, направленные на урегулирование брачных отношений, о которых сообщают античные авторы (Plut. Sol., 20; Diog. Laert. I. 70).

При рассмотрении элегий поэтов можно заметить разное отношение поэтов к материальным благам. Феогнид, обнищавший аристократ, который наблюдает постоянное стремление народа к обогащению, отождествляет саму тягу к деньгам с новым богатеющим классом людей, для которых использует термин κακοί. Хотя Феогнид сильно тяготится своим положением, говоря, «что необходимо искать выхода из бедности» – δίζησθαι χαλεπῆς, Κύρνε, λύσιν πενίης (180 Diehl), он дает наставление Кирну о том, что лучше «жить в нищете, чем жить в страданиях», имея в виду постоянную борьбу за деньги – τεθνάμεναι, φίλε Κύρνε, πενιχρῶι βέλτερον ἀνδρί (181–182 Diehl). Также мегарский поэт подчеркивает, что к обогащению приводят неправедные поступки, указывая Кирну на то, что необходимо знать во всем меру (190–200 Diehl). В элегиях Солона также видна его позиция к материальным благам. Уже сам Плутарх упоминает, что Солон не восхищался материальным благами, но говорил, «что люди могут быть богаты по-разному» – πλοῦτον δ᾽ οὐκ ἐθαύμαζεν, ἀλλὰ καί φησιν ὁμοίως πλουτεῖν ᾧ τε (Plut. Sol., 2).

…у кого серебра в изобилье, 

Золота много, земли и плодородных полей,

Есть и кони и мулы. Но счастлив и тот, кто имеет

Крепкие бедра и грудь, силу и резвость в ногах;

Если судьба ему даст юнца иль жену молодую,

Счастлив он будет, пока сам он и молод и свеж…

(Plut. Sol., 2; пер. С. И. Соболевского)

Быть я богатым хочу, но нечестно владеть не желаю

Этим богатством: поздней час для расплаты придет

(Там же).

Солон оценивает богатство в двух категориях: материальной и духовной [25, с. 151]. Во втором фрагменте отчетливо прослеживаются взгляды Солона по отношению к незаконным способам обогащения. Общая позиция Солона и Феогнида находит свое выражение в чувстве «меры», на которое обращают внимание оба поэта. Однако снова можно заметить, что Феогнид приравнивает материальные блага к дурным вещам, так как мегарский поэт – свидетель обогащения дурных людей, в то время как афинский политик сам не прочь быть богатым, имея чувство меры и справедливости.

Феогниду свойственен пессимизм в восприятии действительности [5, с. 30; 6, с. 132]. Поэт отчетливо осознает перемены в полисе, понимая, что время «старой аристократии» подходит к концу. Солон же – человек новой эпохи, хотя у него еще сохраняются представления о благородном аристократе, в его мировоззрении доминируют новые взгляды на действительность. Солон, как и Феогнид, не относился к богатой части аристократии, но нашел другие способы обогащения – торговое дело. Данные тенденции в мировоззрении двух поэтов совпадают с их представлением о роли богов в жизни человека. Конечно, ни Феогнид, ни Солон не отрицают всеобъемлющую роль божеств в жизни людей, что связывает их с предшествующей эпической традицией [13, с. 108]. У Гесиода, предшественника Солона и Феогнида, роль богов в жизни людей является решающей. «Все происходит по воле Зевса» – ῥητοί τ᾽ ἄρρητοί τε Διὸς μεγάλοιο ἕκητι (Hes. Op., 4).

Однако при рассмотрении элегий Феогнида и Солона можно заметить большую разницу в их отношении к богам. Мегарский поэт, обращаясь к Кирну, говорит о том, что человек полностью подвластен воле божеств (150–160; 166–169; 190–204 Diehl), но Феогнид постоянно указывает на то, что действия богов могут иметь плохие последствия для человека (200–210 Diehl). Мегарский поэт признает волю божеств, называя Зевса «владыкой всего» - Ζεῦ φίλε, θαυμάζω σε· σὺ γὰρ πάντεσσιν ἀνάσσεις (373 Diehl), а затем задает ему вопрос: «Как же ты, Кронид, допускаешь, чтобы нечестивые люди (ἄνδρας ἀλιτρούς) имели ту же участь, что и праведные (δίκαιον)?» (377–378 Diehl). Подобные вопрошения к богам довольно часто встречаются в стихах Феогнида (743-750 Diehl), а сам поэт приходит к мысли:

То, чего хочется людям, сбывается в жизни нечасто,

Ибо во много мы раз ниже бессмертных богов.

(617–618 Diehl, пер. В. В. Вересаева)

У Солона мы наблюдаем более оптимистический взгляд на роль божеств в человеческой жизни. Афинский поэт не задает им вопросов, не называет их действия несправедливыми, наоборот, призывая даже в трудной ситуации не винить во всем богов:

Если страдаете вы из-за трусости вашей жестоко,

Не обращайте свой гнев против великих богов.

Сами возвысили этих людей вы, им дали поддержку

И через это теперь терпите рабства позор…

(Plut. Sol., 30; пер. С. И. Соболевского)

Одна из особенностей элегий Солона – использование таких категорий как εὐνομία (fr. 4, 32 West), δίκη (fr. 4, 14; fr. 13, 8; fr. 36, 3 West), которые в философии поэта тесно связываются с божественным началом. Так, Солон обозначает Δίκη с заглавной буквы, как имя божества.  Отношение Феогнида к категории «меры» и «справедливости» чем-то схожи с позицией Солона. Мегарский поэт также воспевает их, как необходимые и главные ценности человека, благородного в частности. Как было замечено М. Гагариным, и Солон, и Феогнид часто используют термин δίκη в политическом или экономическом контексте [16, с. 187]. Однако в отличие от Солона Феогнид не связывает их с богами, считая, что сами божества могут поступать несправедливо по отношению к разным людям (141–142 Diehl). Мы согласны с мнением, высказанным Д. В. Бугай о том, что для Солона понятия δίκη, божественной справедливости и политического закона тесно связаны, в то время как Феогнид разделяет данные категории [2, с. 88].

Проживая в общем историческом контексте, Солон и Феогнид по-разному смотрели на происходящую действительность. В элегиях двух поэтов можно найти как схожие черты, так и то, что разительно отличает их взгляды. Феогнид – представитель «старой аристократии», был крайне пессимистично настроен по отношению к той политической борьбе, которая происходила в Мегарах. У Солона, как и у Феогнида, присутствуют ценности «старой аристократии», что роднит двух поэтов. Однако Солон, будучи человеком нового времени, постепенно формирует более гибкие взгляды, которые отвечают новой эпохе. Хотелось бы также отметить, что вряд ли можно согласиться с точкой зрения И. Е. Сурикова о том, что Солона можно назвать «певцом коллективизма» или заметить у него «отсутствие агональности» [12, с. 7]. В элегиях Солона отчетливо прослеживается понимание его собственного места как в социальной, так и в политической сфере Аттики. Солон пишет о том, «что именно он сделал подарок афинским жителям» – δήμωι μὲν γὰρ ἔδωκα τόσον γέρας ὅσσον ἐπαρκεῖν (fr. 5, 1 West). Мы согласны с Ж.-П. Вернаном, что аристократическая борьба, стасис в полисе сыграли важную роль при формировании мировоззрения афинского поэта [3, с. 93]. Солон осознавал необходимость урегулирования ситуации в Афинах, как посредством законов, так и с помощью обращения к народу – с помощью стихов.

Сам агональный дух поэта также прослеживается в немногочисленных элегиях, которые не носят политический характер. Обращаясь к Мимнерму, Солон напрямую говорит о том, что он написал стихотворение лучше – ὅτι ς<έο> λῶιον ἐπεφρασάμην – καὶ μεταποίησον Λιγιαστάδη, ὧδε δ' ἄειδε· (fr. 20, 2­­­–3 West):

Если совет мой послушать ты хочешь, то выкини слово

И не сердись, что я стих лучше придумал, чем ты,

Но переделай его, сладкопевец, и так пой отныне:

«Лишь на десятке восьмом смерть да подходит ко мне!»

(fr. 20, 1–4 West; пер. С. И. Радцига)

Состязательный характер данных строк – прямое свидетельство того, что в элегиях Солона присутствует не просто индивидуальное начало, но и «греческая агональность», расцвет которой приходится на классическую эпоху. Состязательность – аристократическая ценность, которая развивается Солоном. Таким образом, афинский поэт, олицетворяя собой категорию «новых граждан», постепенно преобразовывает ценности «старой аристократии», которые доминируют в элегиях Феогнида.

1. Анпеткова-Шарова Г. Г., Чекалова Е. И. Античная литература. Л.: Издательство Ленинградского университета, 1980.
2. Бугай Д. В. Правовое мышление в архаической Греции. Dike у ранних элегиков // Вопросы философии. 2012. № 1. С. 79–88.
3. Вернан Ж.-П. Происхождение древнегреческой мысли / Общ. ред.: Ф. Х. Кессиди, А. П. Юшкевич М.: Прогресс, 1988.
4. Гущин В. Р. Цензовая реформа Солона и кризис в Аттике на рубеже VII–VI вв. до н.э. // Вестник древней истории. 2011. № 3. С. 107–122.
5. Доватур А. И. Феогнид и его время. Л.: Наука, 1989.
6. Колмаков В. Б. Античный пессимизм // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Философия. 2012. № 2 (8). С. 131–143.
7. Кулишова О. В. Дельфийский оракул в системе античных межгосударственных отношений (VII—V вв. до н. э.). СПб.: Гуманитарная Академия, 2001.
8. Пальцева Л. А. Из истории архаической Греции: Мегары и мегарские колонии. СПб.: Издательство Санкт-Петербургского университета, 1999.
9. Пальцева Л. А. Фесмофеты и раннее афинское законодательство // Мнемон. 2006. № 5. С. 205–214.
10. Скржинская М. В. Тема тирании в поэзии Феогнида // Вестник древней истории. 1971. № 4. С. 150–156.
11. Суриков И. Е. Проблемы раннего афинского законодательства. М.: Языки славянской культуры, 2004.
12. Суриков И. Е. Некоторые проблемы поэзии Солона // Проблемы истории, филологии, культуры. 2015. № 2. С. 3–23.
13. Туманс Х. Рождение Афины. Афинский путь к демократии: от Гомера до Перикла (VIII–V вв. до н. э.). СПб.: Гуманитарная Академия, 2002.
14. Фролов Э. Д. Рождение греческого полиса. 2-е изд. СПб.: Издательство Санкт-Петербургского университета, 2004.
15. Donlan W. The Origin of Kalos kagaqos // The American Journal of Philology, Vol. 94, No. 4. 1973. P. 365–374.
16. Gagarin M. Dike in Archaic Greek Thought // Classical Philology, Vol. 69, No. 3. 1974. P. 186–197.
17. Harrison E. Studies in Theognis, together with a Text of the Poems. Cambridge: Cambridge University Press, 1902.
18. Highbarger E. L. A New Approach to the Theognis Question // Transactions and Proceedings of the American Philological Association, Vol. 58. 1927. P. 170–198
19. Linforth J. M. Solon the Athenian. Berkeley: University of California Press, 1919.
20. Oost S. J. The Megara of Theagenes and Theognis // Classical Philology. Vol. 68. 1973. P. 186–196.
21. Osborne R. Archaic Greece. The Cambridge Economic History of the Greco-Roman World. Cambridge: Cambridge University Press, 2008.
22. Patriquin L. Economic Equality and Direct Democracy in Ancient Athens. Basingstoke and New York: Palgrave Macmillan, 2015.
23. Pratt L. The Seal of Theognis, Writing, and Oral Poetry // The American Journal of Philology, Vol. 116, No. 2. 1995. P. 171–184.
24. Snodgrass A. Archaic Greece: The Age of Experiment. London: Orion Publishing Group, 1980.
25. Stoddard K. Turning the Tables on the Audience: Didactic Technique in Solon 13w // The American Journal of Philology, Vol. 123, No. 2. 2002. P. 149–168.
Список источников
26. Аристотель. Афинская полития / Пер. С. И. Радцига. – 3-е изд. М.: Флинта: МПСИ, 2007.
27. Гесиод. Труды и дни / Пер. В. В. Вересаева. М.: Ладомир, 1999.
28. Плутарх. Сравнительные жизнеописания / Изд. подгот. С. С. Аверинцев, М. Л. Гаспаров, С. П. Маркиш. М.: Наука, 1994.
29. Diehl — Anthologia lyrica Graeca. I—III / Ed. E. Diehl. Lipsiae, 1949.
30. West M. L. Iambi et elegi Graeci ante Alexandrum cantai. Vol. II: Callinus, Mimnermus, Semonides, Solon, Tyrtaeus. Oxford, 1992.