Теория языка | Филологический аспект №4 (36) Апрель, 2018

Ретроспекция и проспекция – важные составляющие темпоральной структуры текстов дневников

Голубева Татьяна Ильиничны
канд.филол. наук, доцент, зав.кафедрой английского языка, Государственный университет управления, РФ, г. Москва, paloma60@mail.ru
Кудряшова Нина Валентиновна
Старший преподаватель кафедры английского языка, Государственный университет управления, РФ, г. Москва, ninakudryashova@yahoo.com

Аннотация: В статье была рассмотрена ретроспекция в текстах дневников. Были выделены следующие ее виды (контактная, дистантная средней удаленности, дистантная значительной удаленности) и функции: композиционно-интегрирующая, перспективо-устанавливающая и стилистическая. Проспекция, хоть и не является для текстов дневников ведущей категорией текста, что определяется спецификой жанра, тем не менее тесно связана с их темпоральной структурой.
Ключевые слова: ретроспекция, проспекция, темпоральная струткура, содержательно-фактуальная информация, личностно-психологические дневники

Golubeva Tatyana
Candidate of Sciences, assistant Professor, The Head of the Department of English language, The State University of management, Russia, Moscow
Kudryashova Nina
Senior lecturer of English language chair, The State University of management, Russia, Moscow

Abstract: Consideration of the retrospection in the text of the diaries has allowed to allocate its types (contact, mid distant, considerable distant) and functions: composite-integrating (obligatory for all kinds of retrospection), perspective-setting and stylistic. Prospection, though not the leading category of the text for diaries, because of the specifics of the genre of diaries, is nevertheless closely related to their temporal structure.
Keywords: retrospection, prospection, temporal structure, content and factual information, personal and psychological journals

Взаимодействие временных планов в текстах личностно-психологических дневников достигается с помощью ретроспекции и проспекции – ведущих категорий мемуарного текста и основных составляющих его темпоральной структуры. Ретроспекция рассматривается нами вслед за И.Р.Гальпериным, который понимает ее в самом широком плане, во всем многообразии ее форм, как «грамматическую категорию текста, объединяющую формы языкового выражения, относящую читателя к предшествующей содержательно-фактуальной информации» [6].

В ряде исследований [5, 6] она рассматривается как важнейшая текстовая категория произведений художественной литературы и тесно связывается с темпоральной структурой текста.

Ретроспекция как важная составная часть темпоральной структуры текста приобретает особое значение для мемуарного текста, что объясняется его ведущим экстралингвистическим параметром – ретроспективным характером повествования в произведениях мемуарной литературы.

Анализ текстов личностно-психологических дневников с точки зрения рассмотрения в них взаимодействия временных планов и функций ретроспекций выявил в них общие черты с ретроспекциями художественных текстов, а также позволил отметить и отдельные их специфические признаки, определяемые особенностями жанра.

В текстах дневников можно вычленить те же виды ретроспекции, которые рассматриваются в текстах художественной прозы: контактная и дистантная [5]. В нашем исследовании по степени удаленности условно различимы: контактная (Р1) – ретроспективное событие непосредственно предшествует дневниковой записи (от одного до нескольких дней); дистантная средней удаленности (Р2) – темпоральный скачок назад может охватить примерно несколько лет; дистантная значительной удаленности (Р3), отсылающая читателя к событиям, произошедшим значительно раньше (детство, юность и т.п.).

Характеризуя функции ретроспекции в дневниках, следует отметить, что аналогично художественному тексту, она выступает в функции выявления таких свойств времени, как обратимость, его разнонаправленность, «растяжение» и «сжатие» и, наконец, единство прерывности и непрерывности, проявляющееся, с одной стороны, в расчленении временного хода на отдельные временные события, с другой – в объединении в тексте этих отдельных событий.

Лингвисты выделяют для художественной литературы следующие функции ретроспекции: перспективно-устанавливающая, сюжетная, композиционная, стилистическая [5]. Для дневников нерелевантна ее сюжетная функция, так как текстам дневников не свойственно единство сюжета, им присуща фрагментарность, раздробленность записей, поэтому в текстах дневников одна из основных функций ретроспекции – композиционно-интегрирующая.

Анализ временных отношений в текстах дневников позволил выделить следующие основные функции ретроспекции: 1) композиционно-интегрирующая, 2) перспективно устанавливающая, 3) стилистическая. Композиционно-интегрирующая функция проявляется в том, что, обеспечивая взаимодействие различных временных планов, сначала разъединяя текст на отдельные временные пласты, а затем объединяя разные временные планы мемуарного и реального, ретроспекция расширяет временные рамки повествования и интегрирует текст дневника в единое целое. Перспективно-устанавливающая функция состоит в определении временной перспективы, вызываемой разнообразными ассоциативными и причинно-следственными связями. Стилистическая функция ретроспекции проявляется, когда она непосредственно связаны с употреблением стилистических приемов, например, таких, как повторы и параллельные конструкции, ретардация, эмфаза и другие, когда сильно повышается эмоциональность повествования, усиливается его психологичность, углубляется модально-оценочный фактор. По языковым способам выражения ретроспекции в текстах дневников можно различить эксплицитную и имплицитную.

В ходе исследования ретроспекции как одной из основных составляющих темпоральной структуры текстов дневников, рассмотрения ее видов, функций и способов репрезентации мы выделили для указанных текстов следующие основные виды: контактная (имплицитная и эксплицитная), дистантная средней удаленности (эксплицитная), с преобладанием контактной имплицитной  ретроспекции. Контактная имплицитная ретроспекция (Р) представлена там, где произошедшие события так приближены к дневниковой записи, начало которой уже имеет точные временные указатели (даты календаря), что отпадает необходимость в эксплицитных временных индикаторах в самой ретроспекции. Контактная Р эксплицитного характера используется автором там, где важно актуализировать точным временным локализатором то или иное событие в цепи последующих событий. Дистантная Р в текстах дневников характеризуется сравнительно небольшой удаленностью от времени повествования. Этим она отличается от дистантной Р в текстах воспоминаний, которая является основной в этих текстах и, как правило, находится на значительном удалении от реального времени. Если в контактных Р автор дневника осуществляет свою целевую коммуникативную установку – с помощью недавно произошедших событий подвести читателя к восприятию последующей информации, - то дистантная ретроспекция (Р2) не только актуализирует прошлую информацию, но и предоставляет некоторую возможность читателю осмыслить прошлые события, рассмотреть их в несколько другом ракурсе, провести известную переактуализацию сообщенной содержательно-фактуальной информации.

Рассмотри виды ретроспекции и их функции в текстах дневников:

“15 March, 1938

A sense of danger and anxiety hangs over us like a pall. Hitler has completely collared Austria; no question of Anschluss, just complete absorption” [3].

(«15 марта, 1938

«Чувство опасности и тревоги нависает над нами подобно покрову. Гитлер полностью завладел Австрией; это не аншлюс, а полное поглощение».)

Данная ретроспекция не несет точных временных маркеров, она выражается имплицитно, рассчитана на тезаурус читателя: дата записи – 15 марта 1938 года. Известно, что 11-12 марта Гитлер полностью завершил присоединение и оккупацию Австрии. Между записью в дневнике и полной оккупацией Австрии прошло всего три дня, в связи с чем эту Р можно рассматривать как контактную. Ретроспекция актуализирует прошедшие события, фиксирует на них внимание читателя. Композиционно-интегрирующая функция данной Р проявляется прежде всего в расширении временных рамок повествования путем объединения разных временных планов: реального (показатель – настоящее индефинитное – hangs) и мемуарного (М1) маркер – настоящее перфектное – has collared), которые воспринимаются как единое целое. Примером контактной Р эксплицитного характера может служить следующий фрагмент дневниковой записи:

“August 8, 1945.

It is a fortnight tomorrow since we heard Winston has been very brave and gentle under the blow” [3].

(«Август 8, 1945.

Завтра две недели после «удара», а Уинстон очень стойко и спокойно переносит его».)

Используя эксплицитную контактную Р (эксплицитные лексические точные временные указатели – a fortnight tomorrow) и точно воспроизводя определенный тяжелый момент в жизни У.Черчиля, автор актуализирует трагическую значимость для Черчилля произошедшего с ним удара (провала на выборах). Продолжением этой дневниковой записи является дистантная ретроспекция: “Before it fell he did not see that the nation was no longer in the mood to accept everything he told them. The result of the General Election gave him back his sight” (p.288).

(«До того, как это произошло, Черчилль не осознавал, что нация больше не хочет воспринимать его слова. Результат парламентских выборов открыл ему глаза».)

Дистантная Р показывает читателю, что именно политический провал многое разъясняет У.Черчиллю и как бы подводит читателя к пониманию причины провала: нация больше не принимает политику Черчилля. В приведенном отрывке можно проследить два вида ретроспекции: контактная непосредственно относит читателя к историческому факту, а дистантная вскрывает причинно-следственные связи в происходящих событиях.

Дистантная Р представлена в форме рассуждения-размышления этого же автора, личного врача У.Черчилля, в другой записи. По степени удаленности от реального временного плана – это дистантная Р средней удаленности (Р2) (до момента записи прошел год).

“London, January 4, 1946.

When a man is in seventies, he throws off the effects of a surgical operation very slowly, very imperfectly. He appears to recover, but things are not the same as they were, and in the end his life may be shortened. The result of the General Election last summer left a mark on Winston which I can only liken to the scar or a major operation. It is true that he came safely out of hospital and went abroad for a period of convalescence, and that now he has come back ready for work. But it is a different Winston. The supreme self-confidence of the war years has been undermined, something of the old élan has evaporated. The wound appears to have healed but there is left an ungly scar” [2].

(«Лондон, 4 января, 1946г.

Когда человеку за 70, он очень медленно и не полностью отходит от хирургической операции. Кажется, что он поправился, но он уже не тот, и его жизнь может стать короче. Результат прошлогодних парламентских выборов, травмировавших Уинстона, я сравнил бы со шрамом после операции. Это правда, что он вышел из госпиталя и уехал на время за границу для восстановления, и что он вернулся готовый к работе. Но это уже не тот Уинстон. Его чрезвычайная самоуверенность времен войны подорвана, что-то из его былого пыла улетучилось. Рана, кажется, затянулась, но уродливый шрам остался».)

Дистантная Р (Р2) отсылает читателя к важному историческому событию – У.Черчилль не избран премьер-министром. Маркерами этой ретроспекции являются лексический временной указатель – last summer, а также смена видо-временных форм с настоящего индефинитного (throws off, appears, are) на прошедшее индефинитное (left, came, went). В отрывке четко выражена перспективо-устанавливающая функция, обозначающая причинно-следственную связь. Автор актуализирует факт прошлого – неизбрание Черчилля. Следствием описанного прошлого события является его состояние сегодня, которое автор характеризует как шрам после тяжелой операции (surgical operation, wound, ugly scar). Здесь дистантная Р не просто констатирует факт прошлого, а устанавливает непосредственную связь прошлого с настоящим: прошлое –  причина, настоящее – следствие. Результативная функция настоящего перфектного времени (has been undermined, has evaporated) подчеркивает важность прошлого события (мемуарное время) для настоящего времени (реальное время). Ретроспекция данного отрывка выполняет и стилистическую функцию контраста (присутствуют словно два У.Черчилля: один в прошлом – деятельный, активный, уверенный в себе; другой – травмированный ударом, потерявший и активность, и уверенность в себе; рана затянулась, а шрам остался).

Примером дистантной Р, которая выполняет не только композиционно-интегрирующую и перспективно-устанавливающую функции, но и стилистическую, может служить также отрывок из дневника Н.Николсона:

“30 April, 1946 Nurenberg.

My gaze turns to the dock. The defendants sit in the following order: Front row: Goering, Hess, Ribbentrop, Keitel, Kaltenbrunner, Rosenberg, Frank, Streicher, Funk, Schacht. Second row: Doenitz, Raeder, Beldur von Schirach, Sauckel, Jodl, Papen, Seyss-Inquart, Speer, Neurath, Fritzchl.

They look drab, depressing, ill. They have the appearance of people who have travelled in a third-class railway carriage for three successive nights. It seems incredible that such a dim set of men should or could have done such huge and dreadful things. That is the first impression that they convey in the mass. But when one looks more closely, one observes differences between them.

Goering is the dominant figure. Clad in a loose light uniform without badges of rank, he leans his pasty face upon a fat pasty hand, and at times he will place the fist against his chin in the attitude of Rodin’s Penseur. For so vast a man although he is now shrunken, his movements are alert, rapid, nervous, impulsive.

Ribbentrop is much changed; his face is grey and thin; his soft collar flops; he closes his eyes and adopts a mask; he seems inarticulate, utterly broken. Keitel, in feldgrau uniform stripped of all badges, gives a different impression; he looks trim, tough, distinguished” [3].

(«30 апреля 1946 года Нюренберг.

Мой взгляд обращается к скамье подсудимых. Подсудимые сидят в следующем порядке: Первый ряд: Геринг. Гесс, Риббентроп, Кейтель, Кальтенбруннер, Розенберг, Фрэнк... Они выглядят серыми, мрачными, больными. У них вид людей, которые путешествовали в вагоне третьего класса в течение трех суток. Кажется невероятным, что эти тусклые люди могли совершить такие ужасающие вещи. Это первое впечатление, которое они производят. Но если посмотреть более внимательно, можно заметить различия между ними.

Геринг является доминирующей фигурой. Одетый в свободную светлую форму без знаков различия, он подпирает свое одутловатое лицо толстой бледной рукой, а порой опирается подбородком на кулак, принимая позу Роденовского Мыслителя. Для такого крупного человека, хотя и съежившегося сейчас, движения его очень резки, нервозны, импульсивны.

Риббентроп сильно изменился; его лицо серое и худое; его мягкий воротник неопрятен; он закрывает глаза и надевает маску; он выглядит совершенно разбитым. Кейтель, в серой форме, лишенный всех знаков различия, производит другое впечатление; он выглядит опрятным, жестким».)

Дистантная ретроспекция (Р3) выражена имплицитно: историческими номинациями, собственными именами людей, с которыми связаны определенные исторические события прошлого – годы войны. Имплицитно противопоставляя с помощью Р3 планы мемуарного и реального времени (на что указывают формы НИ – turns, sit, have, is, looks, leans и т.д.), автор прибегает к приему сравнения, создающего сильный эмоциональный эффект по контрасту с эффектом видимым (внешностью преступников, их теперешним положением: loose, broken, soft и т.д.) и невидимым непосредственно в данный момент (хотя и широко известным; автор рассчитывает на тезаурус читателя), то есть с тем, что они творили во время войны (huge, dreadful things). Стилистическая функция Р – ее участие в эффекте контраста – построена на контрасте временных планов: реального и мемуарного.

Таким образом, мы видим, что ретроспекция является важнейшей составляющей темпоральной структуры дневника и способствует осуществлению связности мемуарного текста. Ее появление в тексте дневника связано прежде всего с важнейшей его экстралингвистической характеристикой – с ретроспективным характером повествования. Автор дневника, конструируя временные отношения, опирается на происходившие в прошлом события (мемуарное время), связывает их с информацией реального времени, обеспечивая тем самым взаимодействие реального и мемуарного времени, осуществляет интеграцию текста дневника.

С ретроспекцией как важной составляющей темпоральной структуры дневника тесно связана и проспекция, которую мы, вслед за И.Р. Гальпериным, понимаем как категорию текста, объединяющую различные языковые формы отнесения СФИ к тому, о чем будет идти речь в последующих частях текста. Сущность данной категории И.Р. Гальперин правомерно понимает «в предупреждении читателя о том, что произойдет позднее или что то или иное положение будет раскрыто, описано, объяснено более детально далее» [6]. Категория проспекции как категория текста, которая тесно связана с темпоральной структурой текста, изучена в лингвистической литературе значительно меньше, чем ретроспекция [4, 5, 6, 8]. За исключением исследования Д.Д.Антиповой [4], где проспекция глубоко изучается как ведущая категория научного текста, она анализируется в трудах перечисленных лингвистов применительно к текстам художественной прозы. На материале текстов мемуарной литературы проспекция рассматривается в работах Н.А. Левковской [7], где она трактуется как важное средство интеграции автобиографического текста.

Проспекция в тексте дневников по своему характеру и функции значительно отличается от проспекций в художественных текстах и текстах воспоминаний и автобиографий. Специфика дневниковых записей состоит в том, что они кончаются настоящим реальным временем. Автору точно неизвестно, какие события, явления могут произойти в будущем (завтра, через год, спустя много лет и т.д.). Поэтому он не знает, о чем речь может пойти в следующих фрагментах текста. Автор может только условно предполагать, произойдет ли то или иное событие, рассуждать о том, скажутся ли в будущем результаты прошлого, результаты приобретенного опыта. Анализ текстов 25 дневников выявил лишь один случай текстовой проспекции в ее традиционном лингвистическом понимании. В целом для дневников типичны только затекстовые проспекции условного характера. Не имея возможности в объеме дневниковой записи точно сообщить читателю о реальности тех или иных событий в будущем, автор может только строить предположения, а подтверждение этому находится либо за пределами дневниковой записи, а чаще за рамками всего дневника.

Проведенный анализ текстов дневников с целью выявления в них проспекций показал, что можно говорить о проспективной направленности отдельных отрезков дневниковых записей или охарактеризовать проспекцию, как условную, основная функция которой определяется нами как предположительно-предсказательная. Разграничение проспекций на контактные и дистантные, которое четко прослеживается в ретроспекциях в текстах дневников, не всегда релевантно для проспекций, которые, как правило, всегда находятся за текстом, и можно говорить об исключительном преобладании дистантного типа. 

Рассмотрим несколько типов проспекций. Во фрагменте из дневника Морана представлена дистантная проспекция:

“Winston was in his seventy-firth year. The shock of the election, coming right on the top of the strain of the war years, had done him no good. However, as the months passed I think my fears were half forgotten; he seemed to get back his interest in life, vigour returned and he appeared to put the past behind him, so that his stroke took me completely by surprise. This is the beginning of trouble. He will not give in without a great struggle but there can be only one end to it. How long it will last is only guesswork; he might hang on for some years yet, but this is certain: my task is just beginning” [2].

(«Уинстону шел 75-й год. От шока парламентских выборов, в довершение к напряжению военных лет, ему не стало лучше. Однако, по мере того, как шли месяцы, мне кажется, что я почти забыл о моих страхах; кажется, он снова заинтересовался жизнью, энергия вернулась к нему, и казалось, что он оставил неудачи в прошлом, так что его инсульт стал для меня полной неожиданностью. Это начало беды. Он не сдастся без борьбы, но конец может быть только один. Сколько это продлится можно только гадать; он может протянуть еще несколько лет, но одно совершенно точно: моя задача только начинается».)

Первая часть этой записи (законченная словами by surprise) дается в нескольких мемуарных планах: в М1 – первое и третье предложения (временной план выражен формами прошедшего индефинитного – was, passed, were, seemed и т.д.) и в М2 – второе предложение (время выражено формой прошедшего перфектного – had done) и подводит читателя к настоящему положению дел, раскрывая причину теперешнего состояния Черчилля.

Вторая часть фрагмента со слов: This is the beginning… - является условной проспекцией, которая направлена в будущее время. Функция этой проспекции – предположительно-предсказательная: автор прогнозирует, что может случиться в дальнейшем. Настоящее мемуарное оценивается автором с учетом предположительно возможных будущих последствий случившегося. Маркерами проспективной направленности данной части отрывка являются глагольные формы будущего индефинитного времени (will not give in, will last) и лексические сигналы: the beginning – существительное с временной семантикой. Подтверждение предположительно-предсказательной функции условной проспекции находится за рамками дневника. Дальнейшая жизнь и судьба У.Черчилля должна подтвердить авторское предположение. Примером контактной условной проспекции предположительно-предсказательного характера, которая может реализоваться или не реализоваться, и ответ на которую дает последующая дневниковая запись, является следующий отрывок:

“Late this afternoon it began to clear, the sun shone and we were presently at work with the saw – only to be driven in again by the shower. I expect fair weather tomorrow. But –“ [1]

(«Позже днем начало проясняться, появилось солнце и в настоящее время мы работали пилой – и опять нам помешал дождь. Я ожидал хорошую погоду завтра. Но –».)

Автор строит определенный прогноз на завтрашний день, что выражается с помощью фразы: I expect … и временного наречия tomorrow. А последующая запись разъясняет, что предположение не реализовалось: “Ah God! It rains again” (p.51) («О Боже! Снова идет дождь».)

Мы видим, таким образом, что проспекция, хотя и не является для текстов дневников ведущей категорией текста, что связано со спецификой жанра дневников, тем не менее тесно связана с их темпоральной структурой, является, как и ретроспекция, ее составляющей, создает проспективную направленность отдельных отрезков дневниковых записей, связывая их с будущим, которое, как правило, находится либо за пределами дневниковой записи, либо за рамками всего дневника.

Завершая данный этап исследования, отметим решающую роль в конструировании временных отношений ретроспекции. Рассмотрение ретроспекции в текстах этого мемуарного жанра позволило выделить ее виды (контактная, дистантная средней удаленности, дистантная значительной удаленности) и функции: композиционно-интегрирующая, перспективо-устанавливающая и стилистическая. Проспекцию можно охарактеризовать как дистантную и затекстовую, отметить ее предположительно-предсказательную функцию.

1. Kent R. It’s Me O Lord: Autobiography of Rockwell Kent. N. Y.: Dodd, Mead & Co., 1955. 241 p.
2. Morgan Ch. Winston Churchill. The struggle for survival. 1940-1965. London, 1966.
3. Nicolson H. Nicolson H. The Later Years. 1945-1962 / еd. by N. Nicolson. N. Y.: Atheneum, 1968. Vol. 3. Diaries and letters. 415 p.
4. Антипова Д.Д. Категория ретроспекции и проспекции в научном тексте (на материале английской лингвистической литературы) / Дисс. … канд.филол.наук. – М., 1988. – 245 с.
5. Брускова Н.В. Категории ретроспекции и проспекции в художественном тексте (на материале немецкого языка): Дис. . канд. филол. наук. М., 1983.
6. Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. М.: Наука, 1981. 139 с.
7. Левковская Н.А. Интегрирующие свойства проспекции в тексте автобиографии / Труды МГПИИЯ им. М. Тореза. – Вып.215. – М., 1983. – с.134-146.
8. Морозова Е.В. Грамматическая категория пространственно-временного континуума в художественном тексте / Дисс. … канд.филол.наук. – М., 1984. – 1984 с.