Русская литература | Филологический аспект Методика преподавания языка и литературы №4 (4) Декабрь 2019
УДК 821.161.1
Дата публикации 15.11.2019
Реализация автобиографического потенциала в повести О. Волконской «Пермская рябинка»
Светлана Викторовна Бурдина
д. филол. н., зав. кафедрой русской литературы, Пермский государственный национальный исследовательский университет, РФ, Пермь, swburdina@rambler.ru
Светлана Владимировна Мельничукова
аспирант кафедры русской литературы, Пермский государственный национальный исследовательский университет, РФ, Пермь, melnicukova@psu.ru
Аннотация: В статье анализируются особенности прозы малоисследованной русской писательницы О.А. Волконской. Рассматривается художественное своеобразие самого известного произведения самобытного автора – повести «Пермская рябинка». На материале повести выявляется специфика репрезентации автобиографического и мемуарного, объективного и субъективного, национального и универсального начал в творчестве О. Волконской. Показывается, как происходит осмысление человеком индивидуально-личностного жизненного пути в контексте переживаемого им исторического времени, судьбы целого поколения.
Ключевые слова: О.А.Волконская; автобиографическое начало; повесть, проза; писатели-эмигранты
Head of Russian Literature Department, Perm State University, Russia, Perm
post-graduate student of Russian literature department, Perm State University, Russia, Perm
Abstract: In the article we analyze prose of little-known Russian author O.A. Volkonskaya learning about artistic originality of the most famous work of this author called “Perm tansy”. Looking to the material of story we have find specifics of representation of autobiography, memoirs, objective and subjective, national and universal principals in works by O. Volkonskaya. We have studied how a person thinks about individual way of life in the context of historical époque and the destiny of generation.
Keywords: O. Volkonskaya, biography principals, story, prose, writers-emigrants
Уникальность творчества О. Волконской обусловлена как необычностью личной судьбы писательницы, так и ее блестящим литературным даром. Как отмечает современный исследователь, «социальный статус Волконской можно определить двумя характеристиками – “представительница эмиграции” и “репатриантка”» [2, с. 216]. Центральная тема повести «Пермская рябинка» – тема возвращения на родину – основная в творчестве Волконской. И не только, конечно, в творчестве. В первую очередь – в жизни и судьбе. Вынудив Волконскую покинуть родину, судьба впоследствии вернула ее обратно; именно этим фактом во многом оказались продиктованы особенности ее миропонимания, восприятия действительности, в полной мере отразившиеся в индивидуально-авторском стиле, специфике творчества, автобиографичности повествования. Увезенная за границу четырехлетним ребенком в 1920 году, О. Волконская жила в Турции, Франции, Аргентине и, незадолго до возвращения в Россию, – в Чехословакии. Осуществить мечту и вернуться на Родину ей удалось только в 1960 году. Повесть «Пермская рябинка», эта вторая, вышедшая в 1966 году в Советском Союзе книга писательницы (первая – «Фиалки и волки»), особенно значима и для понимания той роли, которое играет автобиографическое начало в художественном тексте О. Волконской.
Кто бы из критиков ни обращался к этому произведению, обязательным для всех было стремление провести параллель между жизнью и представлением о мире О. Волконской и главного героя повести «Пермская рябинка» – аристократом-эмигрантом Александром Григорьевичем Хованским. И это несмотря на активные протесты самой О. Волконской. На несовпадение героя и автора указывает писательница, в частности, в предисловии к книге: «...повесть не автобиографическая. В мыслях, чувствах, поведении ее героя не следует искать аналогий с судьбой автора» [1, с. 2]. И тем не менее повесть «Пермская рябинка» имеет ярко выраженный автобиографический характер. Своеобразие автобиографического начала в произведении точно определила Н.Б. Лапаева. «Запечатленные автором душевные переживания героя есть проекция её собственного внутреннего мира», – пишет исследователь [2, с. 217]. Автобиографический характер повести очевиден хотя бы уже потому, что главный герой, как и автор, – эмигрант, а основной мотив произведения, который так или иначе постоянно присутствует в тексте, – это мотив эмиграции.
Тема миграции, эмиграции и репатриации, которая стала основной в повести, глубоко и разносторонне исследована историками, культурологами, социологами и, конечно, литературоведами. В литературе о писателях, покинувших свою страну, встречаемся с терминами эмигрант и эмиграция. По словарю В.И. Даля, «эмиграция – выселение, высел, переселение, выход на чужбину, в новое отчество» [1, с. 730]. По словарю С.И. Ожегова, «эмиграция ˗ вынужденное или добровольное переселение из своего отечества в другую страну по политическим, экономическим или другим причинам» [3, с. 2274]. Вспомним и значение термина «репатриация»: «репатриация – возвращение на родину военнопленных, гражданских пленных, беженцев, переселенцев» [3, с. 1684–1685].
Автор «Пермской рябинки» стремилась уйти от проявления параллелей между своей судьбой и судьбой главного героя, тщательно маскировала автобиографичность произведения. Вероятно, именно по этой причине главным героем повести стал мужчина нетворческой профессии: Хованский, как узнает читатель, – бухгалтер. Безусловной заслугой О. Волконской является тот факт, что, создавая портрет типичного эмигранта, автор выходит на глубокое обобщение. Мужчина среднего возраста (46 лет), Хованский Александр Григорьевич, в раннем детстве был увезен из революционно настроенной России. Он эмигрант. Большую часть своей жизни он провел вдали от родины, в Уругвае, и теперь возвращается в Советский Союз, на Урал, в город Пермь. Как и автор произведения. Мысли, переживания, волнение, удивление Хованского не оставляют читателя равнодушным. Не может не вызвать интерес и то, какою видится Хованскому Россия.
В повести «Пермская рябинка» описан один день из жизни в России князя Хованского. Этот день, наполненный разнообразными встречами, новыми впечатлениями, показан как поворотный в жизни эмигранта, возвратившегося на родину и находящего свой новый «дом» в уральском городе. Проживший долгое время вне России, Хованский был буквально сражен тем миром, в котором он оказался. «За спиной остались теплынь, зелень, апрельские сочные луга и деревья в цвету. Здесь, сделав шаг, я вступил в замерзшую лужу, и мне почудилось, что весь воздух льдисто колется и хрустит» [Волконская 1966: 3].
О. Волконская подробно описывает чувства своего героя: удивление, восхищение, разочарование, фиксирует все его впечатления, и здесь мы сталкиваемся с тем, что Т.Ю. Черкашина называет «авторской самоцензурой, которая выражается в выборочной подаче мемуарного либо автобиографического материала» [4, с. 188]. Оказавшись новым членом семьи Рыбаковых, где он временно поселился, Хованский удивлен тем, насколько гостеприимна, щедра и заботлива хозяйка дома Софья Андреевна. Человек, с которым герой был знаком лишь несколько часов, пригласил в гости: «Он позвал меня не из вежливости, не из любопытства. Он будет доволен, если я в самом деле приду. И, наверное, завтра же, как обещал, поговорит с начальством о работе для меня. Первое впечатление не обмануло меня: мы с Димой друзья до сих пор» [1, с. 130]. Хованский ощущает поверхностный характер своих познаний в области русского быта, и подтверждение этому находит буквально на каждом шагу: «В Латинской Америке завтрак – это чашка кофе с молоком и одна-две слоеные булочки с поэтическим названием «медиалюна». Здесь передо мной дымился жареный картофель, теснился пирог с капустой, романтичные уральские шаньги и традиционный чай, поданный в стакане с невиданным мною приспособлением, именуемым подстаканником» [1, с. 47–48]. Отношение людей удивляет героя, отогревает замороженную душу; эта возникающая внутренняя теплота подчеркивается в повести и через контраст с холодной уральской погодой.
Перед Хованским постепенно открывается новая Россия. Во многом это происходит благодаря Стеклову, который такой же эмигрант. «Приглядывайтесь ко всему внимательно, но не спешите с выводами. Вы не представляете себе, насколько в другой мир вы попали. Другой быт, другие устремления и цели, обычаи и традиции, все, все другое. И исходная точка другая. Кое к чему вы не привыкнете. А многое, что вас резанет, будет изживаться у вас на глазах» [1, с. 119]. Хованский рад знакомству с этим человеком похожей судьбы: «Значит, мы с вами, можно сказать, родня. Вы – репатриант с берегов Южной Атлантики, я – с Тихого океана. Сейчас мы оба – пермяки, почти такие же, как Дима, который здесь родился и вырос. И, если вам нужна помощь... или просто вас что-то интересует — пожалуйста!» [1, с. 112]
Лейтмотивом повести «Пермская рябинка» является вопрос, который постоянно задает главный герой: «Скажите: как вы живете?» [1, с. 73]. На свой вопрос Хованский получает ответ. «Как мы живем? – переспросила она с чрезвычайно искренним выражением готовности, словно взвешивая, как поточнее ответить. – Так вдруг всего и не скажешь... В общем, хорошо живем. Бывает и трудно. А в общем – грех жаловаться. Хорошо» [1, с. 73]. Советская жизнь, несмотря на все свои реальные сложности, представляется главному герою прекрасной, ведь все советские люди трудятся на общее благо, восстанавливают страну после войны. Образ советской жизни в повести окончательно формируется через сопоставление жизни в СССР с жизнью западной.
Герой Волконской предстает в повести как человек западного мира. В эмиграции он не чувствовал себя свободным, холодно относился к отношениям, у него нет собственной семьи, детей, даже близких друзей. Знакомого, который его провожает на далекую родину, герой характеризует так: «высокий покровитель и партнер по бриджу» [1, с. 2]. Эта деталь значима, она помогает автору выразить дорогую для нее мысль о том, что в капиталистическом обществе не может быть таких искренних чувств, как дружба и любовь. Советские же люди показаны в повести как открытые и искренние. Бездуховность Запада проявляется и в таком качестве героя, как его неприязнь к детям; причем Хованский замечает, что на Западе, где главным в жизни людей являются лишь деньги, это обычное явление: «На Западе это душевное увечье так же обычно, как туберкулез или грипп. Ведь дети там – роскошь и бремя, их заводят либо в обеспеченных семьях, либо, напротив, те, кому не по средствам тайный аборт. Дети портят обстановку, отнимают уйму времени и, главное, требуют денег, денег, денег...» [1, с. 2]. Для современного читателя повесть О. Волконской имеет уже во многом историческое значение. Писательница с любовью воспроизводит в ней облик Перми начала 1960-х годов, останавливает свой взгляд на наиболее значимых объектах города, наиболее приметных его чертах. Так, Хованский приходит за документами в легендарную «башню смерти», вызывающую страх у жителей города: «Это ведь то же самое учреждение – НКВД!» [1, с. 60]. Зная о допросах и пытках, которыми «прославился» НКВД, Хованский приходит туда в напряженном состоянии. Однако уже сама обстановка в кабинете, куда он был приглашен, разрушает его ожидания: «Продолговатая комнатка выглядела чрезвычайно уютно. По бокам круглого столика с раскрытыми журналами стояло два кресла, обитых светлым кретоном цветочками, с оборкой до полу. Над широким диваном с такой же оборочкой тянулась полированная двойная полка. Веселенькие стены с блестящим накатом отлично гармонировали с мебелью. Не хватало только кружевных штор да вязаных салфеточек» [1, с. 65]. Страх перед органами КГБ исчезает, герой отмечает общую благожелательность, интеллигентность сотрудников. Позиция автора отражается и в характеристике официальных лиц, с которыми сталкивается Хованский. «Все мои ожидания, сравнения и догадки плескались снаружи, на глади души. Внизу же, в густой синеве, катились волны глубинного течения: странной радости, захлестывающей разум и волю. Сумасшедший восторг, известный лишь тем, кто после страшно долгой разлуки возвращается на родную землю…» [1, с. 78].
Среди описанных в повести локусов Перми находим и набережную реки Камы, и Комсомольский проспект, и парк Горького. Все эти самые красивые места города Хованский посещает, любуется ими. «Меня до сих пор развлекает эта вечная шуточка Закамья: издали крутой берег, чуть ли не вертикальный, вблизи – равнина, пологая, гладкая. ... Справа Кама тоже изгибалась и исчезала за поворотом лесистых холмов. Но, неожиданно, не ее спокойная красота, пронизанная непривычно бледным сиянием северного солнца, разбередила мне душу, а нечто совершенно иное…» [1, с. 107].
Хованский знакомится с городом, который, символизируя для него новую жизнь, открывается и в новой своей красе. Гуляя по новому микрорайону Балатово в сопровождении десятилетней дочери Рыбаковых Люси, он видит не только старые дома, но и новостройки, причем обращает внимание на то, насколько интенсивно ведется строительство. Даже двойные рамы на окнах поражали Хованского, привыкшего к тому, что «блеск, красота и чистота сосредоточены в центре, а чем дальше к периферии, тем неказистее становится все: дома, улочки, природа» [1, с. 56]. Балатово, эту маленькую часть большой Перми, Хованский невольно сравнивает с окраинами уругвайской столицы, и сравнение оказывается в пользу Перми. Многие реалии города он видит впервые, что расширяет его культурный и бытовой кругозор.
Упоминание в повести локуса Балатово, конечно же, не случайно. Этот район стал для О. Волконской любимой частью города, местом, где она часто гуляла, наслаждаясь природой. Балатовский лес был связан для автора «Пермской рябинки» и с памятью о брате Владимире:
Мой брат, мой верный друг!
Давным-давно не дети,
Успели мы устать. Мне кажется порой,
Что не семнадцать лет, а несколько столетий
С тобою мы идем, всегда рука с рукой.
Забавы, и труды, и грусть – у нас все вместе.
И все ж расстаться нам должна прийти пора,
Но ты тогда, мой брат, скажи своей невесте,
Что у тебя была любимая сестра…. [2, с. 137]
Локус Балатово возникает и еще в одном тексте О. Волконской – поэтическом, также посвященном брату Владимиру:
Приходи ко мне в гости, Володя,
Посидеть, помолчать, погрустить.
Может быть, поболтать о погоде,
О кино, о стихах, может быть.
И возьми меня этой весною
В свой Балатовский лес, к роднику,
Я туда не попала с тобою,
Но теперь непременно смогу.
Ты – о трудном своем переводе,
Я – о сложных задумках своих.
Побеседуем тихо, Володя,
Словно в вечность,
Смотрясь в твой родник [2, с. 137].
Первое восприятие родины у каждого человека свое. Стеклов объясняет Хованскому, что каждый находит то, что ищет. «Желаете тепла? Будет тепло. Вам нужна родина? Получайте. Хотите чужие судьбы вершить? Будут вам общественные поручения. Вроде как в сказках, помните» [1, с. 118]. Понятно, что любому человеку сложно принять решение вернуться на Родину, когда уже образовался другой социальный опыт, трудно приспосабливаться к новой стране, вписываться в новый культурный и политический контекст. Стеклов напоминает герою: «Вам, товарищ, возвращена родина, огромная, необозримая. Так сказать – макрородина. Но, чтобы почувствовать себя по-настоящему дома, вам нужна ещё микрородина. Нужно пустить корни в землю, ветки – в небо. Посадить собственную рябину и смотреть, как она будет расти» [1, с. 143].
Для Хованского СССР ˗ «макрородина», а рябинка ˗ «микрородина». Символ рябины – центральный в книге, не случайно он вынесен в название: своеобразным общеуральским гимном стала в эти годы песня «Уральская рябинушка», написанная свердловчанином, уроженцем Лысьвы Евгением Родыгиным и постоянно исполнявшаяся Уральским народным хором. Выращенную рябинку можно воспринимать как символ обретения духовной причастности к малой родине.
О. Волконская в повести «Пермская рябинка» пользуется метафорическим языком, характерным для того периода советского времени, когда произошел скачок из «хранилища старых вещей» [1, с. 116] в живую стихию. Советский Союз в описании О. Волконской предстает как дружественная для эмигрантов страна, с радостью принимающая изгнанников в ряды полноценных советских граждан. Страна, где царит свобода, уважение к правам человека, где чтут демократические ценности. В повести «Пермская рябинка» нет упоминаний ни о страшном сталинском терроре, ни о концлагерях. Образ Советского Союза дан в повести через противопоставление западному миру, который представлен как неискренний, лживый, полный разврата. Проблема, которую О. Волконская поднимает в повести, – это противостояние СССР и Запада, противостояние двух идеологий. Об этом говорит и время создания повести, 1966 год, – второй период Холодной войны. Писатели-эмигранты в созданных ими художественных автобиографических произведениях не просто воспроизвели и осмыслили главные события своей жизни с ее уникальными эмоциональными переживаниями и мировоззренческими установками, но выразили общий социально-нравственный опыт своего поколения. Не стало исключением и самое известное произведение О. Волконской – повесть «Пермская рябинка», которая до сих пор воспринимается читателями как пронзительное символическое описание обретения любви и духовной причастности к малой Родине и культурному наследию Прикамья. Основная функция символа рябинки в повести Волконской – постоянно напоминать герою о родине, о необходимости сохранять духовную связь с ней.
Список литературы
1. Даль В.И. Толковый словарь русского языка. Современная версия. – М.: ЭКСМО-пресс, 2000. – 736 с.
2. Лапаева Н.Б. Пермь как дом в эмигрантской судьбе и творчестве Ольги Волконской: попытка обретения // Пермский дом в истории и культуре края: Материалы науч.-практ. конф. 19 декабря 2008 г. / МУК ОМБ Центральная городская библиотека им. А.С. Пушкина; Сост. и ред. Т.И. Быстрых. – Пермь, 2008. – С. 216–220.
3. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений. Российская академия наук. Институт русского языка им. В.В. Виноградова. 4-е изд. – М., 2006. – 944 с.
4. Черкашина Т.Ю. Мемуарная литература: синтез мемуарного и автобиографического начал // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия 2: Филология и искусствоведение. – 2014. – № 1 (134). – С. 187–191.
Список источников:
1. Волконская О.А. Пермская рябинка. – Пермь : Кн. Изд-во, 1966. – 145 с.
2. Волконская О.А. «О.А. Волконская. Автобиография» / ГАПК. Ф. 1628 Оп. 1. Д. 1. Л. 23.