Германские языки | Филологический аспект №4 (48) Апрель 2019

УДК 81.111

Дата публикации 22.04.2019

Особенности аксиологической автопрезентации персонажей в системе «жертва – палач» (на материале произведения Дж.Фаулза «Коллекционер»)

Степанова Анна Васильевна
канд. филол. наук, доцент, доцент кафедры англ. языка и МПАЯ, Оренбургский государственный педагогический университет, РФ, г. Оренбург, ansvs@bk.ru

Аннотация: Статья посвящена особенностям самооценки личности в соотношении «жертва – палач». Рассматриваются структурные компоненты самооценки, реализующиеся в самооценочном высказывании, представленном, как правило, во внутренней речи персонажа произведения. Прослеживается развитие аксиологической составляющей Я-концепции персонажей с учетом криминалистической характеристики преступника и жертвы.
Ключевые слова: самооценка, автопрезентация, оценочное высказывание, Я-концепция, интенсификаторы оценки

Axiological self-presentation of book characters in the ‘victim – torturer’ system (based on ‘The Collector’ by John Fowles)

Stepanova Anna Vasilyevna
Cand. Sci. (Philology), associate professor of the English language department and MTE, Orenburg State Pedagogical University, Russia, Orenburg

Abstract: The article deals with personal self-evaluation in the combination ‘victim – torturer’ and details the structural components of self-evaluation, realized mainly in the inner speech of the characters. Axiological evolution of the ‘I-concept’ of the victim and the torturer is analyzed due to their criminological characteristics.
Keywords: self-evaluation, self-presentation, axiological utterance, I-concept, axiological intensifiers

Оценочное восприятие мира человеком неразрывно связано с постоянными попытками определить себя в системе координат той реальности, в которой он существует, оценить собственную жизнедеятельность с позиции «Я» - «мир», что постепенно складывается в так называемую «Я-концепцию».

Понятие «Я-концепция» вызывает огромный интерес психологов, педагогов и психиатров. Обобщая существующие теории можно сказать, что ученые в образ Я включают:

  • содержание образа Я – категории, в которых индивид осознает свои особенности;
  • структурные компоненты образа Я, куда входят Я-реальное, Я-идеальное, Я-демонстрируемое;
  • генезис становления образа Я как результат общения и воспитания;
  • регулятивная функция образа Я в ситуациях целеполагания, морального выбора, самовоспитания, противоречия между желаниями и соответствием поведения собственным ценностям [3, с.55].

Ключевым компонентом Я-образа является самооценка личности, затрагивающая его физические, интеллектуальные, эмоциональные и социальные качества. Самооценка представляет собой вербализацию самооценочных установок, некоторые установки являются константными и определяют качество личности и его стандартное поведение, некоторые установки подвергаются изменению с приобретением жизненного опыта и впоследствии также могут стать определяющими в жизнедеятельности индивида.

Важнейшим средством вербализации акта самооценки оказывается самооценочное высказывание, с помощью которого личностная информация, внутренние представления человека о себе и своих действиях становятся доступными окружающим.

Структурные особенности самооценочного высказывания выражаются в совмещении субъекта и объекта самооценочного суждения. Предмет самооценки представляет собой оцениваемый признак, действие, состояние и прочие характеристики, которые говорящий в конкретных условиях приписывает себе [4, с. 8].  Основанием самооценки считается та позиция или те доводы, которые склоняют субъектов к одобрению, порицанию или выражению безразличия в связи с разными вещами. В роли основания оценки может выступать какое-то чувство, некоторый образец, стандарт, иная оценка [5, с.13].

Самооценка может быть представлена как внутренней речью, так и внешней, в любом случае, она вербализуется с помощью языковых единиц по правилам определенного языка.

Вербализация самооценки представляет собой разновидность лингвистической автопрезентации личности, «автопрезентация определяется как метакогнитивный процесс, направленный на форматирование знаний с учетом результатов ориентирования на «Другого», Другой – не отдельный индивидуум, а целый социум» [6, с. 7], при этом принимаются во внимание его культурно-ценностные доминанты. Однако необходимо учитывать, что автопрезентация может представлять собой как открытую коммуникацию с некоей социальной группой, которая реализуется, например, в публичном выступлении с целью эмоционального воздействия на адресата, и в письменном виде в качестве мемуаров или писем неизвестному получателю, так и внутреннюю коммуникацию, внутренний диалог или письменный монолог в виде дневника, который направлен на самовоздействие, самооправдание или самоидентификацию. В обоих случаях роль «Другого» велика, автор самооценки либо подчиняет свое высказывание доминантам социума, либо пытается навязать социуму свои установки в прямой коммуникации или в коммуникации виртуальной.

Интерес, проявляющийся со стороны ученых и практиков к проблеме распознавания маньяков, обусловлен их особой общественной опасностью. В качестве инструмента выявления серийных убийц выступает выстраивание их психологического портрета.

Проявление психологического статуса серийного убийцы скрывается за так называемой «маской нормальности» [7, с.153].  Под «маской нормальности» понимается способность преступника вести себя как абсолютно нормальный, психически полноценный человек. «После совершения преступления, лишенный груза инстинктов, он представляет собой образец психически здорового, абсолютно уравновешенного человека. Самоактуализация в процессе убийства в данном случае есть форма балансировки психики» [3, с.36].

Установлено, что преступники от непреступников на статистическом уровне отличаются весьма существенными психологическими особенностями, которые и обусловливают их противоправное поведение [1]. Общая неудовлетворенность своим социальным положением и плохая социальная адаптивность являются отличительными чертами жестоких преступников, они импульсивны, эмоционально неуравновешенны и не способны на самоконтроль в ситуации стресса и длительного напряжения.

Поскольку у таких лиц нарушен или деформирован нормативный контроль, они оценивают социальную ситуацию не с позиций нравственно-правовых требований, а исходя из личных переживаний, обид, желаний. Комплекс эмоциональной незрелости, неадекватная интерпретация происходящего и психические отклонения формируют замкнутость, отгороженность от внешнего мира, с одной стороны, и агрессивность, подозрительность – с другой. Маньяки характеризуются болезненным самолюбием и завышенной самооценкой. Потребность самоутвердиться в обществе и получить подтверждение своей уникальности и превосходства над остальными приводит к выбору слабой жертвы, на фоне которой палач становится сильным, умным и изобретательным.

Фердинанд Клегг, главный герой романа «Коллекционер», похищает понравившуюся ему девушку. Его преступление во многом вызвано негативными факторами его жизни – раннее сиротство, агрессивная среда, отсутствие любви. Коллекционер стыдится своей необразованности более, чем заурядной внешности и нехватки денег. Подобно настоящему преступнику, Клегг пытается самоутвердиться, доказать что-то себе, совершая бесчеловечные поступки. Он чересчур осторожен, подозрителен:

I’m sorry I’m so suspicious (-) [8]. – Простите, что я так подозрителен.

Как известно, палачами не становятся сильные личности. В Фердинанде не чувствуется внутреннего стержня, он страдает от своих недостатков. Клегг мнителен, закомплексован, робок и замкнут:

I know I was weak (-) [8].    – Я знаю, что я был слаб.

I know Im no beauty (-) [8]. – Я знаю, что я не красавец.

В отличие от большинства маньяков, Клегг не решается дать волю физическим желаниям, потому что, во-первых, смертельно боится контакта с жизнью, эмоциями, чувствами, а во-вторых, кто-то ему внушил, что физическая любовь – это грязно. Чувствуя свою несостоятельность, коллекционер испытывает неуверенность в себе и старается превратить свой изъян в достоинство:

I am not the crude pushing sort (+), I never have been, I always had higher aspirations (+), as they say [8]. – Я не из тех, кто будет бесцеремонно пробивать себе путь наверх, у меня всегда были более высокие устремления.

Однако, несмотря на многочисленные комплексы, у преступника присутствует болезненная самоуверенность, а также неадекватно завышенная самооценка, что находит отражение в следующих самооценочных высказываниях палача:

I never had anything to do with women. It’s some crude animal thing I was born without. And I’m glad I was, if more people were like me, in my opinion, the world would be better (+) [8]. - Меня никогда не влекло к женщинам. Во мне нет этого животного начала. И это здорово, я считаю, что, если бы на свете было больше таких, как я, то мир стал бы лучше.

Калибан гордится тем, что не такой как все мужчины. Тем самым, в собственной системе оценочных координат, он ставит себя выше остальных.

Герой также не сомневается в своих физических способностях:

I may not be Mr. Atlas but I am not a weakling (+) either [8]. – Может быть, я и не Атлант, но и не слабак.

Свои нравственные качества главный герой также оценивает очень высоко:

I am kind and tolerant (+) with everyone else, she is the one person I can’t be like that with [8]. – Я добр и терпелив ко всем, кроме нее.

Клегг оправдывает свою жестокость по отношению к жертве тем, что он может быть добрым и терпимым только по отношению к чужим людям, косвенно приписывая Миранде вину за то, что эти качества деформируются в ее присутствии.

Жертвой палача в романе становится юная художница Миранда Грей.   Психологи отмечают, что в разряд жертв попадают неуверенные в себе, закомплексованные и пессимистичные личности. Пленница Клегга, напротив, жизнелюбивый и волевой человек. Миранда во всем противоположна своему тюремщику, будучи пленницей, она свободна духовно. Девушка продолжает заниматься живописью, и она всеми способами пытается изменить своего заточителя. Убедившись, что ни силой, ни хитростью вырваться не удастся, она предпринимает попытку за попыткой «перевоспитать» Клегга, в надежде найти с ним контакт пытается научить его говорить на одном языке с ней.

Миранду можно отнести к числу активных и инициативных жертв, поведение которых не считается конфликтным, однако причинение им вреда происходит при их активном содействии: девушка зачастую сознательно задевает коллекционера, высмеивает его недостатки, неосторожно и слишком искренне ведёт себя с палачом.

Миранда – дочь состоятельных родителей, красивая, умная и способная. При этом ей были свойственны высокомерие и излишняя самоуверенность. Она знает о своих достоинствах и уверена, что вызывает восхищение у окружающих.

Изначально у пленницы, безусловно, адекватная и даже завышенная самооценка:

I’m terribly glad (especially after this) to be alive, to be who I am – Miranda, and unique (+) [8]. – Я рада, что жива, я рада, что я – Миранда, и я ни на кого не похожа.

Миранда счастлива, что после всего пережитого она ещё способна радоваться жизни, самой себе, своему имени, своей уникальности.

He keeps me absolutely prisoner. But in everything else I am mistress (+) [8]. – Я у него в заточении, однако, во всем остальном я - хозяйка положения

Чтобы хоть как-то компенсировать свою несвободу, девушка делает Клеггу самые невероятные заказы, которые стоят приличных денег.  Она распоряжается его деньгами и вертит им, как ей заблагорассудится.

I’m not a hater (+) by nature. It’s as if somewhere in me a certain amount of good-will and kindness is manufactured (+) every day; and it must come out. If I bottle it up, then it bursts out [8]. – В целом, по природе своей, я люблю людей. Каждый день во мне зарождается что-то доброе и эта доброта обязательно должна найти выход. Если этого не происходит, она вырывается наружу.

Юная художница не способна на ненависть, Миранда не устаёт упоминать о своих высоких моральных качествах, красоте и уникальности.

I am a moral person (+) [8].Я высоконравственный человек.

I am a special person (+) [8].Я особенная.

I know I am pretty (+) [8].  Я знаю, что хороша собой.

Недели заточения вынуждают Миранду потерять свою жизнерадостность, она начинает ненавидеть себя, свою судьбу, её самооценка меняет знак с « + » на « - »:

I’m on edge (-) [8].Я на грани.

Записи из дневника героини могут показаться размышлениями спокойного и уравновешенного человека. Однако замкнутое пространство, уединение и страх перед будущим довели её до крайности.

I don’t seem to have any energy, any will, I’m constipated in all ways (-)[8]. – У меня не осталось сил и желаний, я опустошена.                  

У героини нет больше сил сопротивляться, спорить с бесчувственным клерком. Она находится в его власти, у неё нет никаких прав. Уровень самооценки стремительно падает:

I am a terrible coward (-) [8]. – Я ужасная трусиха.

Тем не менее, отличие героини от маньяка состоит в том, что, совершив нападение на Клегга, которое можно было бы оправдать желанием нормального человека вырваться на свободу и защитить свою жизнь, Миранду мучают угрызения совести, и даже мысль о попытке убить человека роняют ее моральный статус в ее собственных глазах.

I hate myself (-). I nearly became a murderess tonight [8]. – Я сама себя ненавижу. Я чуть не стала убийцей.

Как известно, экстремальные ситуации обостряют эмоциональное состояние, изолированность от внешнего мира подталкивает жертву к критическому самоанализу, безапелляционной пейоративной оценке: 

I felt small, mean (-) [8]. – Я почувствовала себя такой мелкой, такой подлой.

I was so stupid (-). I got him away all yesterday. I had hours to escape [8]. – Я была так глупа. Его так долго не было дома. У меня было несколько часов на то, чтобы сбежать.   

I’ve seen how wrong I was before. How blind (-) [8].  – Я поняла, как неправильно себя вела. Какой я была слепой!

Самоосуждение Миранды вызывает у читателя положительную оценку героини как личности, ведь она гораздо нравственнее Клегга, поскольку видит насколько она деградирует в ситуации несвободы:

I hate the way I have changed (-) [8]. – Я так изменилась, я ненавижу себя такую.

I was my mother’s daughter. A bitch (-) [8]. – Я - дочь своей матери. Стерва.

В ходе проведённого анализа самооценочных высказываний жертвы и палача нам удалось выявить то, что у Клегга присутствует частая смена настроений, его самоидентификация неустойчива. Тем не менее, в большей части примеров он говорит о себе положительно, руководствуясь ничем не оправданной самоуверенностью.

Миранда, в отличие от своего похитителя, эмоционально устойчивее.   У неё нормальная самооценка, и отсутствуют комплексы. Однако со временем девушка не выдерживает заточения и приобретает все признаки жертвы: беспокойство, замкнутость, страх расстаться с жизнью. Её самооценка резко падает. Это находит свое выражение в лексической составляющей самооценочных высказываний, когда лексический компонент с ингерентной оценкой постепенно меняет мелиоративность оценки на пейоративность. Градация оценки достигается с помощью нарастающего использования интенсификаторов оценки: от лексических единиц (‘so’, ‘quite’, ‘rather’, ‘terrible’ и т.д.) до синтаксических конструкций, представленных короткими, простыми предложениями, параллельными конструкциями и парцелляцией.

Тем страшнее выглядит растущая самоуверенность палача и его высокая самооценка, к низкой самооценке относится только утилитарная оценка, то есть оценка последовательности и правильности произведенных им действий. К концу произведения нравственность поступков маньяка не вызывает у него сомнений и переживаний.

Подводя итог вышесказанному, необходимо отметить, что выстроенная Джоном Фаулзом аксиологическая система произведения во многом построена на внутреннем диалоге и самооценке, параллелизм автопрезентации персонажей на контрастной основе позволяет читателю сравнить оценочную шкалу, на которой строится «Я-концепция» жертвы и палача.


Список литературы

1. Антонян Ю.М., Голубев В.П., Квашис В.Е. Некоторые отличительные особенности личности неосторожных преступников // Личность преступников и индивидуальное воздействие на них. Сб. научных трудов. - М., 1989. - 264с.
2. Ахмедшин Р.Л. О природе «маски нормальности» серийных убийц // Известия Алтайского государственного университета. - 2001. - №2 (20). - С.35-38. Режим доступа: https://elibrary.ru/item.asp?id=20446340 (дата обращения: 07.04.2019)
3. Волкова Т.Г. Образ Я как структурный компонент самосознания виктимной личности // Известия Алтайского государственного университета. - 2013. - №2-1 (78). - С.54-58. Режим доступа:
https://elibrary.ru/item.asp?id=20225547 (дата обращения 05.04.2019)
4. Кашкина О.В. Функциональный анализ самооценочных высказываний как средства вербализации Я-концепта: На материале интервью немецкой прессы: автореферат дис. ... кандидата филологических наук: 10.02.04 / Воронеж. гос. ун-т. - Воронеж, 2005. - 24 с.
5. Овсянникова Н.В. Гендерно ориентированный анализ языковых выражений самооценки: На материале русских, британских и американских текстов: автореферат дис. ... кандидата филологических наук: 10.02.19 / Воронеж. гос. ун-т. - Воронеж, 2005. - 23 с.
6. Фурс Л. А., Чернышева А. П. Автопрезентация как метакогнитивный процесс // Вопросы когнитивной лингвистики. - 2010. - № 3. - С. 5-11. Режим доступа: https://elibrary.ru/item.asp?id=15228978 (дата обращения: 29.03.2019)
7. Шехтер Х., Эверит Д. Энциклопедия серийных убийц. М.: Крон-Пресс, 1998. – 352с.
Список источников:
8. John Fowles “The Collector”, 1963 [Электронный ресурс] Режим доступа: https://libcat.ru/knigi/proza/sovremennaya-proza/239438-john-fowles-the-collector.html (дата обращения 05.04.2019)

Расскажите о нас своим друзьям: