Германские языки | Филологический аспект №8 (28) Август, 2017

Коммуникативная стратегия нападения в англо-американском военно-политическом дискурсе

Дьяченко Ирина Александровна
Канд. филол. наук, доцент кафедры иностранных языков и методики преподавания, Хакасский государственный университет им. Н.Ф. Катанова, РФ, г. Абакан

Аннотация: В статье представлен анализ коммуникативной стратегии нападения в англо-американском военно-политическом дискурсе. Уточняется содержание понятия «военно-политический дискурс». Результаты исследования свидетельствуют о том, что реализация стратегии нападения в рамках военно-политического дискурса осуществляется с помощью следующих тактик: тактика создания антиимиджевого образа противника, тактика создания образа врага, тактика обвинения, тактика запугивания и угрозы.
Ключевые слова: военно-политический дискурс, стратегия нападения, тактика создания антиимиджевого образа противника, тактика создания образа врага, тактика обвинения, тактика запугивания и угрозы

Dyachenko Irina Aleksandrovna
Candidate of Science, assistant professor of Foreign languages and methods of teaching department, Katanov State University of Khakassia, Russia, Abakan

Abstract: The paper investigates communicative strategy of attack in Anglo-American military-political discourse. The content of the notion «military-political discourse» is specified. Communicative strategy of attack in Anglo-American military-political discourse is implemented by means of the following tactics – opponent anti-image formation, enemy image formation, accusation, intimidation and threat.
Keywords: military-political discourse, attack strategy, tactics of opponent anti-image formation, tactics of enemy image formation, tactics of accusation, tactics of intimidation and threat

Публикация подготовлена в рамках поддержанного РФФИ научного проекта № 15-34-01246

Изучение стратегий и тактик вербального нападения и дискредитации занимает значительное место в лингвистических исследованиях [1, 2, 3, 4, 5]. Так, например, Н. Б. Руженцева в своей монографии представляет весьма широкий спектр дискредитирующих тактик, используемых в российском политическом дискурсе [5]. В исследовании О.Н. Паршиной, стратегии дискредитации и нападения входят в общую группу стратегий борьбы за власть. Автор проводит анализ на материале выступлений российских политиков [4, с.56-63]. О. С. Иссерс исследует функционирование стратегий и тактик дискредитации в русской речи [1, с. 160-176]. Цель нашего исследования заключается в описании стратегии нападения в англо-американском военно-политическом дискурсе.

Военно-политический дискурс трактуется нами как комплексное коммуникативное событие, происходящее в периоды военно-политических конфликтов и фиксируемое в текстах на военно-политическую тематику. Данный вид коммуникации предполагает, что его участники находятся в отношениях противоборства друг с другом, и их речевое поведение имеет ярко выраженный агрессивный характер. Очевидно, что в условиях такой коммуникации возникает острая необходимость не только отстоять свою точку зрения и защитить свои позиции, но и дискредитировать прямого или потенциального противника, запугать его, подорвать его авторитет и развенчать его позиции в глазах адресата-наблюдателя, что осуществляется путем использования стратегии нападения.

Результаты анализа выступлений современных американских политических деятелей, посвященных военно-политической тематике, показали, что реализация стратегии нападения осуществляется путем использования следующих тактик: тактики создания антиимиджевого образа противника, тактики создания образа врага, тактики обвинения, и тактик запугивания и угрозы.

Тактика создания антиимиджевого образа противника представляет собой конструирование дискредитирующих противника контекстов, в которых демонстрируются его негативные слабые стороны, умоляющие его авторитет. Рассмотрим следующий фрагмент дискурса, в котором осуществляется текстовое моделирование антиимиджа России:

The Russians can’t change us or significantly weaken us. They are a smaller country, they are a weaker country, their economy doesn’t produce anything that anybody wants to buy except oil and gas and arms. They don’t innovate [7].

Негативный образ нашей страны формируется посредством специально подобранной лексики. Семантика этой лексики актуализирует в сознании адресата образ России как страны незначительной и слабой (a smaller country, a weaker country), не способной оказывать влияние на другие страны  (can’t change us or significantly weaken us), не способной изобретать новые идеи и открытия (don’t innovate), экономика которой производит невостребованную продукцию (their economy doesn’t produce anything that anybody wants to buy). Такой дискредитирующий контекст способствует разрушению представлений о России как о великой и могучей державе и способствует формированию в сознании мировой общественности антиимиджевых характеристик нашей страны.

Тактика создания образа врага направлена на формирование устойчивого представления о ком-либо как об агрессоре, тиране или убийце, который  несет несомненную угрозу и преследует только разрушительные цели. Основная прагматическая цель использования этой тактики создания образа врага – сформировать к нему чувство ненависти и отвращения, которые необходимы для объединения вокруг себя союзников, а также для инициации или оправдания военных действий против него.

На языковом уровне конструирование образа врага осуществляется через употребление номинаций с отрицательным компонентом значения. Рассмотрим следующий отрывок из речи президента Б. Обамы:

(1)     ISIL is a terrorist organization, pure and simple.  And it has no vision other than the slaughter of all who stand in its way.

In a region that has known so much bloodshed, these terrorists are unique in their brutality.  They execute captured prisoners.  They kill children.  They enslave, rape, and force women into marriage.  They threatened a religious minority with genocide.  And in acts of barbarism, they took the lives of two American journalists – Jim Foley and Steven Sotloff [11].

В приведенном фрагменте дискурса использование специально подобранной лексики способствует созданию ярко негативного образа врага, которым в данном контексте интерпретации становится террористическая группировка ИГИЛ (запрещенная в России организация).

Антигуманная и криминальная сущность ИГИЛ раскрывается в описательной дефиниции: ISIL is a terrorist organization, pure and simple, ядром которой выступает номинация terrorist (someone who uses violence such as bombing, shooting etc. to obtain political demands [6]). Для описания деятельности террористической организации используются лексические единицы негативной оценки, несущие в себе семы – «убийство», «кровопролитие», «жестокость» и «насилие», а также лексемы, номинирующие различные способы насилия и уничтожения:

– bloodshed – the killing of people, usually in fighting or war [6].

– slaughter – the act of killing large number of people in a cruel or violent way [6].

– brutality – the state or quality of being ruthless, cruel, harsh, or unrelenting / a ruthless, cruel, harsh, or unrelenting act  [6].

– execute – to kill someone, especially legally as a punishment [6].

– kill – to make a person or living thing die [6].

– enslave – to trap someone in a situation that they cannot easily escape from [6].

– rape – the crime of forcing someone to have sex, especially by using violence [6].

– force – to make someone do something they do not want to do [6].

– threaten – to say that you will cause someone pain, worry, or trouble if they do not do what you want [6].

– genocide – the deliberate murder of a whole group or race of people [6].

– barbarism – cruel and violent behavior [6].

Повтор вариантов лексем негативной окрашенности создает также эмоциональную экспрессивность речи, позволяет выразить свое эмоциональное отношение к описываемой ситуации и сформировать соответствующие эмоции у аудитории. Таким образом, создается необходимое смысловое поле, в котором ИГИЛ позиционируется как враг, чрезвычайно жестокий, имеющий целью убивать всех, кто встанет на его пути. Негативная лексика в данном случае служит оружием атаки на врага, она формирует такой образ в сознании реципиента, который вызывает страх, отвращение и ненависть. При таком представлении положения дел, потенциальные военные действия можно будет легко оправдать, поскольку они будут направлены на борьбу с террористами.

Рассмотрим следующие фрагменты речи вице-призедента Джо Байдена. Речь посвящена военным событиям на Украине, при этом образ врага приписывается России:

(2) In the 21st century, nations cannot – and we cannot allow them to redraw borders by force.  These are the ground rules.  And if we fail to uphold them, we will rue the day.  Russia has violated these ground rules and continues to violate them. Today Russia is occupying sovereign Ukrainian territory.  Let me be crystal clear:  The United States does not, will not, never will recognize Russia’s attempt to annex the Crimea.  (Applause.)  It’s that saying – that simple.  There is no justification.

And as Russia continues to send its thugs, its troops, its mercenaries across the border, Russian tanks and missiles still fill the Donbas.  Separatist forces are organized, commanded and directed by Moscow – by Moscow.  (Applause.)

So the United States will continue to stand with Ukraine against Russian aggression. We’re providing support to help and train and assist your security forces, and we’ve relied on and rallied the rest of the world to Ukraine’s cause [13].

В данном фрагменте дискурса представлен ярко негативный образ России. Описывая действия России по отношению к Украине, политический деятель использует лексемы, семантизирующие сферы «насилие», «принуждение», «захват»:

violate – to disobey or do something against an official agreement, law, principle etc. [6].

оccupy – to enter a place in a large group and take control of it, especially by military force [6].

annex – to take control of a country or area next to your own, especially by using force [6].

Таким образом, в данном контексте интерпретации Россия нарушила основополагающие правила, силой захватила территорию Украины и пытается присвоить ее себе.

Конструированию образа России как военного агрессора также способствует использование лексики военной тематики, номинирующей военные силы и военную технику:

– troops – soldiers, especially in organized groups [6].

– mercenary – a soldier who fights for any country or group that is willing to pay him [6].

– tanks – a heavy military vehicle that has a large gun and runs on two metal belts that go around its wheels [6].

– missiles – a weapon that can fly over a long distance and that explodes when it hits the thing it has been aimed at [6].

Стоит обратить особое внимание на лексему thugs («убийцы», «головорезы», «бандиты»), которая используется для обозначения российских военных сил. Лексема thug обладает яркими негативными коннотациями (a violent man or boy, especially criminal [6]), поскольку подразумевает насилие, жестокость и нарушение закона. Прагматический смысл, формируемый таким словоупотреблением, можно сформулировать следующим образом: военные силы России состоят из людей, нарушающих законы и являющихся убийцами и бандитами.

И наконец, использование лексемы aggression, содержащей компоненты «угроза», «война», «нападение» (angry or threatening behavior or feeling that often result in fighting/ the act of attacking a country [6]), в сочетании Russian aggression окончательно закрепляет в общественном сознании мысль о том, что война в Украине была инициирована и ведется Россией.

При этом прагматический потенциал лексем thug и aggression еще более усиливается на фоне словосочетания security forces, которое в данном контексте используется по отношению к украинской стороне. Словосочетание security forces по своему семантическому содержанию никак не указывает на жестокость, насилие и агрессию. Напротив эта номинация отсылает к понятию самообороны и защиты. В вышеприведенном контексте эти номинации вступают в резкий контраст, на фоне которого становиться очевидным тот факт, что Россия является нападающей стороной, а Украина – жертва, которая вынуждена защищаться.

Таким образом, включение названия нашей страны в информационный контекст, содержащий негативно оценочную лексику, которая вызывает чувство опасности и тревоги, позволяет связать эти чувства в сознании реципиента с Россией и сформировать ее негативный образ. Россия предстает как воинственно настроенная  страна-агрессор, армия которой состоит из бандитов и наемников, оккупировавших территорию Украины. А самостоятельная попытка выхода Крымской республики из состава Украины и переход в состав Российской Федерации воспринимается как насильственное присоединение в одностороннем порядке.

Создание резко негативного образа «врага» в политическом дискурсе облегчает задачу представителя власти сплотить народ и направить его в нужное русло. А также это дает возможность оправдать потенциальные боевые действия своей страны, направленные против того, кто является врагом.

Тактика обвинения заключается в открытом признании кого-либо виновным или ответственным за совершение каких-либо незаконных, противоправных действий:

(1) Finally, I just spoke with Chancellor Merkel of Germany on the situation in Ukraine.  We agree – if there was ever any doubt – that Russia is responsible for the violence in eastern Ukraine.  The violence is encouraged by Russia.  The separatists are trained by Russia.  They are armed by Russia.  They are funded by Russia.  Russia has deliberately and repeatedly violated the sovereignty and territorial integrity of Ukraine.  And the new images of Russian forces inside Ukraine make that plain for the world to see.  This comes as Ukrainian forces are making progress against the separatists [10].

В данном фрагменте дискурса языковым маркером тактики обвинения является лексема responsible for (if someone is responsible for an accident, mistake, crime etc., it is their fault or they can be blamed [6]), в которой присутствует сема «обвинение». Таким образом, в высказывании – Russia is responsible for the violence in eastern Ukraine – России приписывается ответственность за насилие, которое происходит в Украине. При этом использование фразы –  if there was ever any doubt, намекает на то, что в этом никто и никогда не сомневался.

Ключевыми лексическими единицами в данном контексте являются –  violence (behavior that is intended to hurt other people physically; extreme force  [6]) и violate (to disobey or do something against an official agreement, law, principle etc. [6]). Эти лексемы семантизируют сферу насилия и беззакония. Их использование способствует формированию в общественном сознании необходимой интерпретации происходящих в Украине событий.

Кроме того, использование в данном фрагменте происходит использование параллельных синтаксических конструкций, в которых перечисляются те действия, которые осуществляются Россией для поддержания сепаратистов на Украине: The violence is encouraged by Russia.  The separatists are trained by Russia.  They are armed by Russia.  They are funded by Russia. Использование параллельных синтаксических конструкций, как известно, придает эмоциональную экспрессивность высказыванию, увеличивая тем самым силу речевого воздействия.

Рассмотрим еще один пример, в котором используется тактика обвинения:

(2) The world as we speak is united in horror at the savage assaults by the Syrian regime and its Russian and Iranian allies on the city of Aleppo. We have seen a deliberate strategy of surrounding, besieging and starving innocent civilians. We’ve seen relentless targeting of humanitarian workers and medical personnel, entire and neighbors reduced to rubble and dust. There are continuing reports of civilians being executed. These are all horrific violations of international law. Responsibility for this brutality lies in one place alone, with the Assad regime and its allies, Russia and Iran, and this blood and these atrocities are on their hands [7].

В данном фрагменте дискурса обвинение адресовано властям Сирии и их Российским и Иранским союзникам – Responsibility for this brutality lies in one place alone, with the Assad regime and its allies, Russia and Iran, and this blood and these atrocities are on their hands (Ответственность за эту жестокость лежит на одной стороне. На режиме Асада и его союзниках, России и Иране. Эта кровь, эти зверства на их руках).

Ключевыми языковыми средствами обвинения в данном фрагменте является лексема responsible for, а также ряд отрицательно оценочных словосочетаний: savage assaults (жестокие нападения),  a deliberate strategy of surrounding, besieging and starving innocent civilians (преднамеренная стратегия окружения, осаждения, удерживания голодом невинных мирных жителей), relentless targeting of humanitarian workers and medical personnel (упорное удерживание под прицелом гуманитарных работников и медицинского персонала), civilians being executed (мирные жители подвергаются казни), horrific violations of international law (ужасающие нарушения международных законов).

Тактика запугивания и угрозы представляет собой обещание осуществить какие-либо действия против противника, в частности речь идет о нанесении ответного удара или осуществления наказания за содеянное. Коммуникативная цель тактики запугивания заключается в том, чтобы предотвратить повторение нежелательных действий со стороны противника, либо остановить их вовсе. Рассмотрим следующие примеры:

(1) But I have a simple message today for every gang member and criminal alien that are threatening so violently our people:  We will find you, we will arrest you, we will jail you, and we will deport you [14].

В данном примере тактика угрозы направлена на членов самой крупной преступной группировки, действующей на территории США, – MS-13. Угроза реализуется с помощью использования грамматической формы будущего времени и глаголов, семантика которых отражает действия, которые политик грозится предпринять: will find (найдем), will arrest (арестуем), will jail (заключим в тюрьму), will deport (депортируем).

Рассмотрим следующие фрагменты дискурса, в которых угроза адресована России:

(2) And because we’re closely coordinating our actions with Europe, the sanctions we’re announcing today will have an even bigger bite [9].

(3) The major sanctions we’re announcing today will continue to ratchet up the pressure on Russia, including the cronies and companies that are supporting Russia’s illegal actions in Ukraine [9].

(4) And if the Russian leadership stays on its current course, together, we will ensure that this isolation deepens. Sanctions will expand, and the toll on Russia’s economy, as well as its standing in the world, will only increase [12].

Говорящий угрожает России более жесткими санкциями против нее (the sanctions we’re announcing today will have an even bigger bite), (sanctions we’re announcing today will continue to ratchet up the pressure on Russia), (sanctions will expand), что очень плохо отразится на ее экономике и ее общем положении в мире (the toll on Russia’s economy, as well as its standing in the world, will only increase).

В следующем фрагменте дискурса содержится угроза военных действий США против армии М. Каддафи:

(5) Let me be clear, these terms are not negotiable.  These terms are not subject to negotiation.  If Qaddafi does not comply with the resolution, the international community will impose consequences, and the resolution will be enforced through military action [8].

В приведенном высказывании говорящий указывает на прямую угрозу военных действий, в случае если Каддафи не будет действовать согласно резолюции. Моделирование будущих негативных событий в высказываниях (4) и (5) представляет собой имплицитное убеждение адресата поступить наиболее целесообразным по мнению адресанта образом.

В заключение необходимо отметить, что в настоящей работе мы не ставили целью дать исчерпывающее описание всех существующих приемов и тактик реализации стратегии нападения в военно-политическом дискурсе. Данный вид коммуникации характеризуется высокой динамикой языковых процессов, и требует все более новых и более эффективных языковых приемов для достижения своих актуальных целей. Поэтому, полагаем, что дальнейшее исследование стратегии нападения в военно-политическом дискурсе является весьма перспективном.

1. Иссерс О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. М.: Едиториал УРРСС, 2003. – 284 с.
2. Карякин А.В. Стратегемно-тактические способы реализации речевой агрессии в политическом дискурсе: на материале немецкого языка: дис. … канд. филол. наук. – Волгоград, 2010 . – 163 с
3. Михалева О. Л. Политический дискурс как сфера реализации манипулятивного воздействия: монография. – Иркутск: Иркут. ун-т, 2005. – 320 с.
4. Паршина О. Н. Российская политическая речь: Теория и практика / под ред. О.Б. Сиротининой., изд.2-е, испр. и доп. – М.: Издательство ЛКИ, 2007. – 232 с.
5. Руженцева Н.Б. Дискредитирующие тактики и приемы в российском политическом дискурсе: монография. – Екатеринбург: Издательство Урал. гос. пед. ун-та, 2004. – 294 с.
6. Longman Advanced American Dictionary / Ed. by A. Gadsby. – Harlow: Pearson Education Limited, 2000. – 1746 p.
7. Press Conference by the President [Электронный ресурс]. URL: https://obamawhitehouse.archives.gov/the-press-office/2016/12/16/press-conference-president (дата обращения: 10.08.2017).
8. Remarks by the President on the Situation in Libya [Электронный ресурс]. URL: https://obamawhitehouse.archives.gov/the-press-office/2011/03/18/remarks-president-situation-libya (дата обращения: 10.08.2017).
9. Statement by the President on Ukraine [Электронный ресурс]. URL: https://obamawhitehouse.archives.gov/the-press-office/2014/07/29/statement-president-ukraine (дата обращения: 10.08.2017).
10. Statement by the President [Электронный ресурс]. URL: https://obamawhitehouse.archives.gov/the-press-office/2014/08/28/statement-president-0 (дата обращения: 10.08.2017).
11. Statement by the President on ISIL [Электронный ресурс]. URL: https://www.whitehouse.gov/the-press-office/2014/09/10/statement-president-isil-1 (дата обращения: 10.08.2017).
12. Remarks by the President in Address to European Youth [Электронный ресурс]. URL: https://obamawhitehouse.archives.gov/the-press-office/2014/03/26/remarks-president-address-european-youth (дата обращения: 10.08.2017).
13. Remarks by Vice President Joe Biden to the Ukrainian Rada [Электронный ресурс]. URL: https://www.whitehouse.gov/the-press-office/2015/12/09/remarks-vice president-joe-biden-ukrainian-rada (дата обращения: 10.08.2017).
14. Remarks by the President Trump to Law Enforcement Officials on MS-13 [Электронный ресурс]. URL: https://www.whitehouse.gov/the-press-office/2017/07/28/remarks-president-trump-law-enforcement-officials-ms-13 (дата обращения 10.08.2017).