Языки народов Российской Федерации | Филологический аспект Методика преподавания языка и литературы №4 (4) Декабрь 2019

Хантыйские номинации болевых ощущений с позиций лексико-семантической типологии

Нахрачёва Галина Леонидовна
канд. филол. наук, ведущий научный сотрудник БУ «Обско-угорский институт прикладных исследований и разработок» РФ, г. Ханты-Мансийск, galina_h-m@mail.ru

Аннотация: Анализируются хантыйские глаголы, существительные и прилагательные со значением собственно болевых ощущений (глаголы мөшәтты ‘болеть’, кăшәтты ‘болеть’; прилагательные кăшаӈ ‘больной’, мушəң ‘больной’; существительные кăши ‘боль (физическая)’, мөш ‘боль (болезнь)’), рассматривается вторичная семантика глаголов физического воздействия, движения, разрушения, горения, звучания и других лексико-семантических групп, анализируются метафорические сдвиги в семантике данных предикатов. Рассматривается значение и сочетаемость этих слов; синтаксические конструкции, в которых указанные слова используются. Данные лексемы сравниваются как синонимы; сопоставляются их модели управления и синтаксические актанты. На материале хантыйского языка до настоящего времени не выявлен полный перечень глаголов с семантикой болевых ощущений и нет подробного описания изменений, происходящих в семантике глаголов и в структуре его акциональности.
Ключевые слова: лексико-семантическая типология, хантыйский язык, глагол с семантикой боли, семантика, семантический сдвиг

Nakhracheva Galina Leonidowna
Cand. Sci. (Philology), Leading Researcher Ob-Ugric Institute of Applied Researches and Development, Russia, Khanty-Mansiysk

Abstract: Analyzed the Khanty verbs, nouns and adjectives with the meaning the actual pain (verbs мөшәтты ‘to hurt’, кăшәтты ‘to hurt’; adjectives кăшаӈ, ‘sick’, мушəң ‘sick’; nouns кăши ‘pain (physical)’, мөш ‘pain (illness)’), is considered secondary semantics of verbs of physical action, motion, destruction, burning, sound, and other lexical-semantic groups are analyzed metaphorical shifts in the semantics of these predicates. We consider the meaning and compatibility of these words; syntactic constructions in which these words are used. These lexemes are compared as synonyms; their control models and syntactic actants are compared. The material of the Khanty language has not revealed a complete list of verbs with the semantics of pain and there is no detailed description of the changes occurring in the semantics of verbs and in the structure of its actionality.
Keywords: lexico-semantic typology, Khanty language, verb with pain semantics, semantics, semantic shift

Работа посвящена репрезентации ситуации физической боли на материале хантыйского языка. В данной статье вначале рассматриваются собственно болевые глаголы, существительные и прилагательные, обозначающие боль, затем дается обзор переносных / метафорических употреблений глаголов для обозначения болевых ощущений.

Рассматривая обозначения боли в хантыйском языке, автор опирается на теоретические взгляды, описанные в работе Е. В. Рахилиной и Т. И. Резниковой «Фреймовый подход к лексической типологии»: семантические свойства лексики любого языка проявляются в их сочетаемости как «языковом поведении»: исследуя сочетаемость, их можно реконструировать и затем сравнить, используя тот набор средств, которым привыкли пользоваться типологи-грамматисты [1].

В диалектологическом атласе уральских языков, распространенных на территории Ямало-Ненецкого автономного округа (далее атлас) предпринималась попытка описать совпадение и несовпадение лексем, описывающих болезнь (рус. болеет) и болевое ощущение в конкретной части тела (рус. болит), но не рассматривалась вторичная семантика глаголов физического воздействия, разрушения, горения, звучания и других лексико-семантических групп (далее ЛСГ), так называемые метафорические сдвиги в семантике данных предикатов [2, с. 91].

Материалом для анализа хантыйских номинаций со значением болевых ощущений послужили личная картотека автора, анкеты-стимулы, составленные в процессе работы с носителями языка; а также данные двуязычных словарей хантыйского языка [3; 4; 5; 6; 7; 8].

При анализе материала использованы методы: сравнительно-сопоставительный, описательный, компонентный анализ, опросы информантов и анкетирование.

В хантыйском языке, кроме собственно болевых глаголов (мөшәтты ‘болеть’, кăшәтты ‘болеть’, хоњщты в значении ‘болеть’), имеется две наиболее универсальных лексемы для выражения болевой семантики – кăши и кăшаӈ.

1. Рассмотрим подробнее собственно болевые предикаты: мөшәтты ‘болеть’, кăшәтты ‘болеть’, хоњщты в значении ‘болеть’.

Согласно  работам В. М. Брицына, Е. В. Рахилиной, Т. И. Резниковой, Г. М. Яворской [9, с. 8; 10] в большинстве обследованных ими языках обнаружилось, что собственно глаголов боли есть всего несколько (до пяти, а чаще всего просто один-единственный глагол – как в русском, ср. болеть или два, как в английском, ср. ache, hurt), а все основные противопоставления обслуживаются в нем переносными значениями из других семантических классов. На этом фоне лексическая зона боли в хантыйском языке сильно отличается, и, как указывается в атласе, в хантыйском языке для выражения болевой семантики  помимо глагольных конструкций чаще всего используются именные конструкции с лексемами кăшаӈ, кăши [2, с. 91].

Хоњщты как глагол со значением ‘болеть’ практически не употребляется в современном языке; он также обозначает душевную боль, еще одно его значение ‘переживать, тосковать, сочувствовать’. И как отмечено в атласе, этот глагол в первую очередь относится к эмоциональной сфере и используется в контекстах типа Аңки пŏхəӆ урəңəн хощəӆ ‘Мать страдает из-за сына’ [2, с. 93].

2. Рассмотрим существительные кăши, мөш и прилагательные кăшаӈ, мөшәӈ, обозначающие боль. Лексическое значение данных лексем такое же, как у глаголов кăшәтты ‘болеть (общее физическое состояние человека)’, мөшәтты ‘болеть (состояние, которое человек испытывает вследствие заболевания)’, подобная конверсия характерна для хантыйского языка.

По отношению к больному человеку применяется конструкция с прилагательным кăшаӈ: NOM (субъект)+кăшаӈ/кăшаӈа йиты, например: каз. Акэԓ кăшаӈ ‘Дядя его болен’; Упэн кăшаӈа йис ‘Твоя сестра заболела’ [7, с. 120].

По отношению к боли в какой-либо части тела употребляется конструкция с лексемой кăши: NOM (часть тела)/POSS+кăши. Именные конструкции с лексемой кăши  описывают общие ощущения, вызванные болью, полученной травмой или другими раздражителями. Данная лексема может сочетаться с любыми словами, обозначающими части тела или внутренние органы, а также указывать на пораженные участки кожи, на место боли. Она свободно используется для указания на степень интенсивности боли в любой части тела из-за разных причин, что показывает возможность употребления при нем широкого круга интенсификаторов: шур. Шăншэм кăши ‘У меня спина болит (букв.: спина=моя боль)’; шур. Самәԓ кăши ‘У него болит сердце (букв.: сердце=его боль)’; шур. Кўрэм кевән хăтщәм тăхайәԓ кăши ‘У меня на ноге болит место, куда камнем ударили’ [2, с. 55]. В роли объекта выступает экспериенцер или части его тела, в этих случаях он выражается притяжательным аффиксом.

Именные конструкции с мөш: NOM_ob+ {мөша/мөшәӈа йиты}; NOM_ob+ {мөшән йухәтты})  употребляются для обозначения продолжительной боли, вызванной серьезным заболеванием. Участник NOM_ob кодируется в предложении локативом-инструменталисом: Вася грипп мушǝн йǒхǝтса ‘Вася болен гриппом’ [2, с. 93].

2. Рассмотрим глагольную лексику, обозначающую болевые ощущения, из разных донорских полей (лексические поля, глаголы которых метафорически употребляются для обозначения болевых ощущений).

Перечень основных донорских зон – семантических полей:

– Огонь [горение]: щарыйты ‘жечься’; хошиты ‘ныть с жжением’: шур. Њаԓмем щарыйәԓ ‘Язык жжёт (щиплет)’ (ощущение болезненного жжения).: каз. Ма пєӈкєм хошийәԓ ‘Зуб=мой ноет’.

Глагол кўшмәԓты в исходном значении обозначает собственно ситуацию горения ‘жечь’. При переносе в зону боли он меняет семантику и используется для характеристики болезненного ощущения в горле – вследствие простуды или раздражения острой пищей: каз. Тўрєм кўшмәԓса ‘В горле першит (букв.: жжёт)’ [7, с. 133].

– Разрушение структуры с помощью (квази) инструмента.

Мŏрәтты ‘ломать’: данный глагол обозначает действие, состоящее в разделении целого на куски (например, ломать хлеб). Предикат боли ‘ломить’ описывает неприятные интенсивные длительные ощущения в определённой части тела, воспринимаемые как результат постоянного воздействия: шур. Кашәӈ ԓŏв йăтэм мăтты ки пŏрԓа па мŏрәтԓа ‘Каждый сустав моих костей как будто грызут и ломают’ [3, с. 42].

Глагол хăтщәты ‘ударить’ в зоне боли описывает пульсирующие боли в голове, в висках: каз. Ух пєлкєм па щи хăтщәԓ ‘В висок бьёт (букв.: часть головы ударяет)’ [7, с. 329].

Глагол шөпа кэриты ‘распасться на две части’: в зоне боли он схож по семантике с глаголом мŏрәтты и также описывает ноющие боли ‘ощущать боль (о радикулите)’: каз. Шăншәԓ шөпа кэрийәс ‘Спина очень сильно болит (о радикулите) (букв.: спина распалась пополам)’ [7, с. 362].

– Разрушение объекта (руками).

Тăпәԓты ‘жать, зажать, сжать’: шур. Сăмем йошән йăха тăпәԓԓа ‘У меня болит сердце (букв.: сердце рукой вместе сжимают)’[6, с. 41].

Шумәртты ‘жать, зажать’: каз. Хунәԓ шумәрԓа ‘Живот=его болит (букв.: сжимает)’ [5, с. 152].

 Саморазрушение: похты ‘лопнуть’: каз. Сємӈәԓам щи похԓәӈән ‘Глаза вот-вот лопнут (неприятное болезненное ощущение)’; Сăмәԓ щи похәнәԓ ‘Сердце вот разорвётся’.

– Движение: каз. шўвємәты ‘закружиться’; каз. пеԓтәпән йŏхәтты ‘о начавшейся боли (букв.: покалывание пришло)’: Ухєм шўвємәсы ‘Голова=моя закружилась’ [7, с. 365]; А муй пеԓтәпән ат сыс йŏхәтсайәм ‘Ночью у меня были какие-то колики (букв.: коликами посещена)’ [11, с. 158].

– Звук. Сăсыты ‘ныть (о конечностях)’: каз. Кўрӈәԓам сăсыԓәӈән ‘Ноги=мои ноют’ [11, с. 132].

Глагол кўрыты ‘гудеть’ используются для обозначения звуков, издаваемых желудком и кишечником обычно в состоянии голода, и для обозначения ощущений в желудке, сопровождающих это состояние ‘урчать’: каз. Ԓыпийән ăԓ кўрыйәԓ ‘Внутри урчит’ [7, с. 130]; шур. Хонем кўрийәԓ ‘Живот=мой урчит’.

Глагол хумиты ‘жужжать’ исходно обозначает звук, производимый мухами, комарами, пчёлами, ‘гудеть’: каз. Ух шовєм хумийәԓ ‘Голова гудит (букв.: мозг гудит)’.

Глагол шувиты в своём первичном значении описывает завывание ветра ‘свистеть’: каз. Ухєм шувийәԓ ‘В голове шумит (букв.: свистит)’ [7, с. 364]; Мата пăԓємән шувийәԓ? ‘В каком ухе шумит (букв.: свистит)?’ [7, с. 364].

Таким образом, мы видим, что для выражения собственно болевой семантики в хантыйском языке чаще всего используются именные конструкции с лексемами кăшаӈ, кăши.

В ходе исследования было установлено, что «ядро» поля боли необыкновенно мало и представлено лишь несколькими однокоренными лексемами собственно болевой семантики, различающимися только суффиксальным оформлением. Абсолютное большинство глаголов со значением болевых ощущений – это лексемы, претерпевшие семантический сдвиг в зону боли из других семантических полей (это глаголы типа ‘колоть’, ‘гореть’, ‘раскалываться’, ‘ныть’, ‘ударять’, ‘жужжать’). По материалам нашей картотеки самый многочисленный класс вторичных болевых глаголов в хантыйском языке образуют глаголы физического воздействия.

Обратим внимание, что предикаты, которые порождают во вторичных употреблениях идею физической боли, используются в хантыйском языке и для обозначения эмоционального состояния. Часто вторичная метафора появляется у глаголов боли в сочетании с такими органами человека, как сердце, грудь, голова, так как эти органы являются в наивной картине мира вместилищами или источниками мыслей, эмоций и чувств. Например, сочетание хант. сăм шомәрԓа ‘становится беспокойным (букв.: сердце сжимают)’ описывает эмоциональное состояние человека, порожденное каким-либо сильным чувством (о сильном беспокойстве, волнении).

Материалы и выводы исследования могут быть полезны при составлении словарей разного типа по обско-угорским языкам, при  сравнительном и сопоставительном изучении генетически родственных, а также разноструктурных языков. Статья может быть использована как справочный материал по исчезающему хантыйскому языку.

Список сокращений и условных обозначений

каз.– казымский диалект хантыйского языка, шур. – шурышкарский диалект хантыйского языка,

NOM – номинатив; POSS – поссесивный аффикс.

1. Рахилина Е. В., Резникова Т. И. Фреймовый подход к лексической типологии // Вопросы языкознания. 2013. № 2. С. 3–31.
2. Диалектологический атлас уральских языков, распространённых на территории Ямало-Ненецкого автономного округа / Н. Б. Кошкарева, Е. В. Кашкин, Ю. Б. Коряков, О. А. Казакевич, С. И. Буркова, Н. А. Муравьев, Е. М. Будянская. Калининград: Издательский Дом «РОСТ-ДОАФК», 2017. 256 с.
3. Диалектологический словарь хантыйского языка (шурышкарский и приуральский диалекты) / С. И. Вальгамова, Н. Б. Кошкарева, С. В. Онина, А. А. Шиянова. Екатеринбург: Баско, 2011. 208 с.
4. Лельхова Ф. М. Словарь глаголов хантыйского языка (шурышкарский диалект). Ханты-Мансийск: Новости Югры, 2012.207 с.
5. Рябчикова З.С. Диалектный словарь соматической лексики хантыйского языка. Ханты-Мансийск: Компак, 2010. 160 с.
6. Рябчикова З.С., Рачинская М.А. Словарь образных слов и выражений хантыйского языка (казымский и шурышкарский диалекты): 5-9 кл. СПб.: Алмаз-Граф, 2011. 80 с.
7. Соловар В. Н. Хантыйско-русский словарь (казымский диалект). Тюмень: ФОРМАТ, 2014. 386 с.
8. Steinitz W. Dialektologisches und Etymologisches Wörterbuch der ostjakischen Sprache. Akademie Verlag. T. I–XV. Berlin, 1966–1991. 2023 p.
9. Концепт БОЛЬ в типологическом освещении / В.М. Брицын, Е.В. Рахилина, Т.И. Резникова, Г. М. Яворская. Киев: Видавничий дiм Дмитра Бураго, 2009. 424 с.
10. Бонч-Осмоловская А. А., Рахилина Е. В., Резникова Т. И. Концептуализация боли в русском языке: типологическая перспектива // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии: Труды международной конференции «Диалог 2007» (Бекасово, 30 мая - 3 июня 2007 г.). М.: Изд-во РГГУ, 2007. С. 76−82.
11. Соловар В. Н. Парадигма простого предложения в хантыйском языке (на материале казымского диалекта). Новосибирск: Любава, 2009. 264 с.