Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание | Филологический аспект Методика преподавания языка и литературы №4 (4) Декабрь 2019

«Как это делалось в Одессе»: особенности языка и стиля «Одесских рассказов» И. Бабеля

Волынкина Светлана Вадимовна
канд. филол. наук, доцент, доцент кафедры латинского и иностранных языков, Красноярский государственный медицинский университет имени профессора В.Ф. Войно-Ясенецкого, РФ, Красноярск, volinkina-zapad@mail.ru
Катамадзе Кристина Рамазиевна
студентка лечебного факультета, Красноярский государственный медицинский университет имени профессора В.Ф. Войно-Ясенецкого, РФ, Красноярск, volinkina-zapad@mail.ru

Аннотация: Статья посвящена изучению «Одесских рассказов» И.Э. Бабеля. Целью работы стало выявление стилевых и языковых особенностей произведения. Актуальность работы определяется интересом читателей к яркому, насыщенному образными средствами языку автора, а также необходимостью обращения к подобному богатому и разнообразному материалу в условиях современной речевой ситуации, подверженной тенденциям к разговорности, жаргонизации, простоте и бедности речи. В статье обозначены определяющие творческую манеру автора стилевые особенности, которым подчинены остальные характеристики цикла: тематическое разнообразие, система образов и представленные языковые единицы. Авторами произведён подробный анализ экспрессивных средств, дана их классификация согласно уровням языковой системы. Выявленные характеристики языка и стиля «Одесских рассказов» проиллюстрированы объёмным корпусом примеров.
Ключевые слова: язык художественной литературы, экспрессивные средства создания выразительности, эстетическая функция языка, идиостиль, творчество И.Э. Бабеля.

Volynkina Svetlana Vladimirovna
Cand. Sci. (Philology.), Associate Professor, Associate Professor of the Department of Latin and Foreign Languages, Krasnoyarsk State Medical University named after Prof. V.F. Voino-Yasenetsky, Russia, Krasnoyarsk
Katamadze Kristina Ramazievna
student of general medicine department of Krasnoyarsk State Medical University named after Prof. V.F. Voino-Yasenetsky, Russia, Krasnoyarsk

Abstract: The article studies "The Odessa Tales" by Isaac Babel. The purpose of the article is to identify characteristic stylistic and linguistic properties of the "The Odessa Tales". The relevance of the work is defined by the readers interest expressed towards vibrant and figurative style of Babel's language and by the necessity to refer to such reach and diverse texts in the current language environment, influenced by trends of colloquialism, jargonization, simplicity and poverty of speech. The article identifies specific features of Babel's personal writing style which, in their turn, determine such salient features of "The Odessa Tales " cycle as thematic diversity, specific system of characters and images, and language units used in the text. Authors of the article thoroughly analysed expressive means of "The Odessa Tales" language and proposed their classification based on the principle of language system levels hierarchy. The specific features of Babel's language and style, identified in the frame of the research, are extensively exemplified by the corpus of language.
Keywords: literary language, expressive means, language aesthetic function, works by Isaac Babel

Есть языки красивые и мелодичные, как итальянский, есть грубые для постороннего уха, но сладкие для родного, как немецкий, есть по-барски богатые, как русский, а есть языки смешанные. Они одновременно несуразные, но в то же время ладные: громкие и тихие, яростные и умиротворенные, бедные и необыкновенно богатые, непонятные уху, но ясные сердцу.  Такие языки похожи на море, в которое стекаются миллионы рек. Море…Черное море… Именно у его берегов родился один такой язык.

В настоящей работе речь пойдёт именно о таком языке – языке, сформировавшемся в Одессе и впитавшем в себя элементы разных культур и эпох; языке, любимом русскими читателями; языке, который наилучшим образом благодаря своему труду и таланту воплотил в «Одесских рассказах» Исаак Бабель.

В статье «Исаак Эммануилович Бабель: «Интеллигент, тачанка и гимн Молдаванке» Елена Копцова так характеризует автора «Одесских рассказов»: «Вместе с одесскими бандитами, белопольскими бандитами, буденновцами, французскими проститутками, еврейскими дельцами Бабель пробился к пониманию и обожанию миллионов читателей. Есть писатели, нашедшие свою манеру в употреблении громких слов при описании громких событий. Этот прозаик для разных событий нашел слова неизбежные и единственно возможные!» [3].

И.Э. Бабель родился в любимой всеми Одессе-Маме. Именно в этих краях, в атмосфере кривых дворов Молдаванки, прошло детство советского писателя, переводчика, драматурга, военного корреспондента Исаака Бабеля, повлиявшее на его мировоззрение и решившее творческую судьбу. Писатель впитал в себя всю разносторонность и вековую историю портового города, что и стало базовой составляющей личности, а также неиссякаемым источником вдохновения Исаака Бабеля. Ведь как бы он ни пытался отойти от темы Одессы, писатель возвращался к ней вновь и вновь.

Несмотря на короткую писательскую судьбу и небольшой объем произведений И. Бабеля, изучению биографии и творчества автора посвящено множество научных работ. Тем не менее, как отметил один из исследователей творчества Бабеля Виктор Ерлих, «несмотря на некоторые проницательные оценки его прозы и его судьбы, Бабель остается одним из наименее расшифрованных современных русских мастеров» [5, с. 145].

В данной работе предпринята попытка проанализировать художественную манеру письма Исаака Бабеля, стиль, который с первых строк захватывает всё внимание читателя, заставляя сопереживать героям и восхищаться автором.

Итак, объектом настоящего исследования стали «Одесские рассказы» И. Бабеля; предметом – язык произведения.

Цель работы: проанализировать стилистические и языковые особенности «Одесских рассказов».

Вышеназванная цель предопределила решение следующих задач:

1. Выявить стилевые черты, наиболее ярко проявленные в текстах «Одесских рассказов»;
2. Произвести анализ языковых средств, реализующих художественный замысел автора. 

Для достижения исследовательской цели в работе были использованы биографический, культурно-исторический и формальный литературоведческие методы.

Читая и анализируя «Одесские рассказы», невольно задаешься вопросами: что делает их такими колоритными и интригующими; что заставляет, не отвлекаясь, читать до конца, а впоследствии сожалеть, что чтение окончено? Дело в том, что данные рассказы — это не просто история дореволюционного курортного городка, где описаны яркие характеры бандитов и их не менее яркие дела. «Одесские рассказы» – это также необычный язык, напоминающий мозаику из множества диалектов, просторечных и жаргонных выражений, искусно сложенную автором в единый грустно-ироничный стиль.

«Одесские рассказы» – это цикл из 15 рассказов, повествующих нам о жизни неунывающих бандитов с Молдаванки и их предводителе Бене Крике. Местом развернувшихся действий является дореволюционная Одесса. О реальной Молдаванке того времени К.Г. Паустовский писал так: «Молдаванкой называлась часть города около товарной железнодорожной станции, где жили две тысячи налетчиков и воров» [4]. В произведении Бабеля она показана совсем другой. Окраина – это амфитеатр; дворы и улицы – сцена; свадьбы, похороны, ссоры, сплетни – все это неповторимая импровизация, вынесенная на улицу. Государь император здесь ниже, чем уличный король Беня Крик, здесь свои законы, а те навязанные сухие нормы общества высмеяны и растоптаны сатирой. Во всей этой гуще событий стоит народ – одесситы, настоящие одесситы! Разношерстные, неповторимые, харизматичные, распахнутые к жизни люди, которые все воспринимают иронично и со смехом.

Один из первых критиков Бабелевских рассказов В. Вешнев описал произведение так: «Одесская бандитская эпопея» [2]. Эти слова как нельзя более точно описывают книгу. Весь сюжет цикла из 15 рассказов, порой не связанных между собой, закручен вокруг быта бандитов-евреев того времени.  Однако быт не единственная проблема, поднимаемая тут. Также рассказы переплетены красными нитями дружбы, семейных отношений в еврейских семьях того времени, менталитета истинных одесситов, романтизацией бандитских «подвигов» и многими другими.

Уникальность «Одесских рассказов» заключается и в неповторимых персонажах, и в атмосфере, переданной автором, и в многогранности произведения, но главное – в неповторимом языке и стиле текста.

Язык «Одесских рассказов» нельзя назвать единообразным: кроме национальных русского и украинского, в произведениях Бабеля важную стилистическую функцию выполняют просторечные, жаргонные и диалектные языковые элементы. Так, например, в большом объёме текстового выражения здесь представлен разговорный одесско-русский, например: «Об чём думает такой папаша? Он думает об выпить хорошую стопку водки, об дать кому-нибудь по морде, об своих конях — и ничего больше». И религиозный одесский, связанный с еврейской фольклорной традицией, берущей начало в речи библейских апостолов и пророков. Например: «Ты сеешь неприятности, Арье-Лейб, ты получишь завирюху», отсылающее к словам апостола Павла из послания к Галатам.

О стиле изучаемого произведения идет множество споров. Проблема в том, что оно получилось настолько ярким и бурлящим всем и сразу, что это неизбежно даёт противоречивые выводы при определении стилевой принадлежности текста. Здесь соединяются пестрящий гротеск и режущий глаз и ухо бытовизм, воспевающая лирика и опускающий «с небес на землю» цинизм, два неразлучных друга: ирония и юмор, а также пафос и театрализованность речи. Но при всей этой феерии «Одесские рассказы» И.Э. Бабеля написаны в стиле классического реализма, скрывающегося под легким менталитетом одессита.

Итак, выделим наиболее важные стилевые черты рассказов И. Бабеля.

Одной из ярчайших стилевых особенностей является сочетание иронии и грусти. Данная черта прослеживается на протяжении всего текста, она в большей мере представлена как авторское настроение, как общая атмосфера рассказов, не определяемая какой-то конкретной фразой или диалогом. В качестве примера такой ироничной грусти приведём фрагмент из рассказа «История моей голубятни»: …отец мой был доверчивый к людям, он обижал их восторгами первой любви, люди не прощали ему этого и обманывали.

Этот же приём видим и в следующем сюжете:

[Герой – мальчик из еврейской семьи – рассказывает о неравных условиях поступления русских и еврейских детей в гимназию].

Помощник попечителя спросил меня о Петре Первом, я испытал тогда чувство забвения, чувство близости конца и бездны, выложенной восторгом и отчаянием. О Петре Великом я знал наизусть из книжки Пуцыковича и стихов Пушкина. Я навзрыд сказал эти стихи, … я кричал пушкинские строки изо всех сил. Сквозь багровую слепоту я видел только старое склоненное лицо Пятницкого с посеребренной бородой. Он не прерывал меня и только сказал Караваеву, радовавшемуся за меня и за Пушкина: «Какая нация!... Жидки ваши, в них дьявол сидит».

Из синтеза иронии и грусти происходит и другая важная черта рассказов Бабеля – сочетание несочетаемого в стиле и языке: …взошёл на холмик и простёр руку… (выс. стиль взошёл, простёр и разг. речь холмик).

Также в произведении часто можно наблюдать диалог автора с читателем, что создает впечатление, будто историю рассказывает ваш старый друг, добавляя уникальности книге:

… и все, в ком ещё квартировала совесть, покраснели, услышав это решение. Почему они покраснели? Вы узнаете об этом, если пойдете туда, куда я вас поведу.

Теперь скажите мне вы, молодой господин, режущий купоны на чужих акциях, как поступили бы вы на месте Бени Крика? Вы не знаете, как поступить. А он знал.

Теперь вы знаете всё. Вы знаете, кто первый произнес слово «король». Это был Мойсейка. Вы знаете, почему он не назвал так ни одноглазого Грача, ни бешеного Кольку. Вы знаете всё. Но что пользы, если на носу у вас по-прежнему очки, а в душе осень?

Язык рассказов Бабеля наполнен яркостью и непосредственностью. Желая передать языковую экспрессию жителей Одессы, Бабель привлекает средства звукописи, благодаря чему мы слышим кипящую жизнь города; вводятся словообразовательные экспрессивные средства; сочетанием различных языков достигается изображение народа, сложившегося из многих этнических групп.

Рассмотрим более подробно каждое из языковых средств, использованных И. Бабелем.

Фонетические средства создания выразительности

Звукопись: изображаемые автором сюжеты из жизни одесситов передаются приёмами звукоподражания, ассоциативными художественными образами, создающими эффект присутствия: Рычание вырывалось из моей груди…. В ней клокотало разорванное моё дыхание; И в эту минуту красный автомобиль вылетел из-за поворота. Он проиграл «Смейся, паяц» и остановился; Они … показывали пальцами на город, где в неудержимом горе мела метель и завывали оркестры; Пышная звезда блеснула у него на груди, ордена зазвенели у лацкана…

Лексические средства создания выразительности

Эпитеты используются автором для создания красочных описаний, визуализации образа: … я видел только … лицо Пятницкого с посеребренной бородой; Он заморгал медвежьими глазками, рыжим своим орешком и замолчал; …сказал тогда Беня всклокоченной старушке…; …четыре человека подвели под гроб свои стальные плечи…; …с горящими глазами, с выпяченной грудью…; …и в стальной протянутой руке они держали букеты…; …и кучера, торчавшие на высоких сиденьях.

Излюбленным приёмом И. Бабеля являются также цветовые эпитеты, дающие характеристике персонажей и описанию событий необходимые краски: … оборотившись к приказчику, белому, как смерть, и желтому, как глина,.. ; сказал приказчик, зелёный, как зелёная трава; на нём был шоколадный пиджак, кремовые штаны и малиновые штиблеты; у неё были громадные бока и щёки кирпичного цвета.

Метафоры в рассказах передают не только авторское видение описываемых героев и событий, но и некоторые закрепившиеся в обществе представления: новая метла стояла без движения [о человеке]; он заморгал медвежьими глазками, рыжим своим орешком [головой] и замолчал; за что серчать на моего Цудечкиса?... За то ли, что он хотел накормить девять голодных птенчиков? [жена о муже и детях]; …приказал ему Беня, и началась опера в трех действиях [о налёте на кассу].

Гиперболы – приём, органично отражающий избыточное, пышное изложение мыслей автора и карнавальную, не подчиняющуюся условностям и закону жизнь в Одессе: И позади всех плелись служащие Рувима Тартаковского. Их было сто человек, или двести, или две тысячи; …увидел на своем дворе женщину исполинского роста. У неё были громадные бока; …Я жду вас целый день…; … убег на целые веки…

Сравнения в произведении И. Бабеля могут служить как для точного и детального описания (характерологическая функция), так и для выражения авторского взгляда, субъективного восприятия описываемых событий и характеров: …и новые сапоги, которые скрипели, как поросята в мешке; …съел зразу, пахнущую, как счастливое детство; … и солнце встало над его головой, как часовой с ружьём; за ним пошли, как овцы, все присяжные и поверенные и дамы с брошками;  ветер тебя носит, как дурную щепку…; тётя Песя дрожала, как птичка; …душа Фроима чернее, чем вороная масть его лошадей…; …и небо было красно, как красное число в календаре и мн. др.

Олицетворения в «Рассказах» Бабеля также демонстрируют оригинальное видение привычных событий: у каждого из них горел в руке фонарик, но смех выполз из кооператива «Справедливость»; …большое чёрное мундирное его тело стало уходить на прямых ногах; автомобиль гремел колёсами, плевался дымом, сиял медью, вонял бензином и играл арии на своём сигнальном рожке; музыкальный ящик проиграл свой марш, машина вздрогнула и умчалась; вечер шатался мимо лавочки, сияющий глаз заката падал в море за Пересыпью…

Антитезы традиционно передают противопоставление, а в текстах Бабеля становятся основообразующими при построении диалогов автора с читателем: Что сделали бы вы на месте Бени Крика? Вы ничего бы не сделали. А он сделал. Поэтому он Король, а вы держите фигу в кармане; Вы не знаете, как поступить. А он знал. Поэтому он Король, а мы с вами сидим на стене второго еврейского кладбища и отгораживаемся от солнца ладонями.

Фразеологизмы реализуют как классические устойчивые формы, так и модифицированные под язык Одессы: …возьми меня. Я хочу прибиться к твоему берегу; …и перестанем размазывать белую кашу по чистому столу;  мозг вместе с волосами поднялся у меня дыбом, когда я услышал эту новость; закусить чем Бог послал; люди молчали как убитые; он разыгрывает из себя Ротшильда; меня уже черти хватают со скуки.

Афоризмами наполнен язык одесситов, что нашло соответствующее выражение в цикле рассказов: Полиция кончается там, где начинается Беня; Свинья со свиньёй не встречается, а человек с человеком встречается [о возможности договориться]; ошибаются все, даже Бог.

Регулярно в качестве дополнительных экспрессивных лексических средств автором используются прозвища (клички): Левка Бык; Фроим Грач; «Полтора жида» (кличка героя); Безногий; лексические повторы: Король говорит мало, и он говорит вежливо; …всё, что я видел, я видел своими глазами… Видел это я, Арье-Лейб, гордый еврей, живущий при покойниках; …люди молчали как убитые. Молчали деревья, певчие, нищие; …теперь вы знаете всё. Вы знаете, кто первый произнес слово «король». Вы знаете, почему он не назвал так ни одноглазого Грача, ни бешеного Кольку. Вы знаете всё; эвфемизмы: Что у него делается под шапкой, у этого Бенчика? – спросил покойный Бык [сомнение в умственных способностях героя]; на Рыбной бабелевского деда насмерть угостили [убили]; распеленав ребёнка, он убедился в своём несчастье [обнаружил, что без разрешения было сделано обрезание]; расщеплённые сказуемые: вы имели сердце послать матери нашего покойного Иосифа сто жалких карбованцев; кладите себе в уши мои слова; Я делаю грех… я смеюсь, Аба…

Стилистически оправдано в «Одесских рассказах» Бабеля присутствие многочисленных отступлений от литературной нормы. Это лексика из воровского жаргона: …отчини нам, с Божьей помощью, кассу…; тикать с конторы!..; …вот тебе мой баланс..;  тут деда нашего, вишь, как тюкнул…; грубо-вульгарные просторечия: хулиганская морда, бандит, чтобы земля тебя выбросила; где ты видишь милицию, мурло?..; …он весь народ из матери в мать погнал, изматерил дочиста…; элементы речевой избыточности: слушайте меня ушами, тётя Песя; всё, что я видел, я видел своими глазами; …поверьте слову Арье-Лейба, старого старика…; продолжая плакать, он топтал меня ногами; они задыхались, жали чьи-то руки и ликовали ликованием убежавших каторжников; смешение паронимов: она одела мужские штиблеты и оранжевое платье, она одела шляпу, обвешанную птицами, и уселась на лавочке.

Неповторимым язык рассказов делает присутствующая в большом количестве одесская лексика (синтез еврейского и одесского): …но тут русские подошли, и женщины с ними, кацапки; кацапам людей прощать обидно, я кацапов знаю…; …и Кузьма показал на шамеса Абу; …грач стоял на биндюге…; В ней собирались… ломовые извозчики – в Одессе они называются биндюжниками…; прошу вас, реб Аба…; …взяла коренника под уздечку…; …стала разогревать зразу в чугунном котелке…; …прочь, галота! – крикнула Любка. Одесскую лексику, в свою очередь, дополняют многочисленные библеизмы: И вот я буду говорить, как говорил Господь на горе Синайской из горящего куста; Так в древние времена Давид, царь иудейский, победил Голиафа, и подобно тому, как я восторжествовал над Голиафом, так народ наш силой своего ума победит врагов, окруживших нас и ждущих нашей крови.

Грамматические средства создания выразительности

На уровне грамматики выделяется, прежде всего, использование разговорных суффиксов субъективной оценки. Таким способом автором достигается непринуждённая, подчёркнуто личная тональность общения между героями и выражается отношение автора к изображаемым персонажам: девч-онк-а в красном платоч-к-е; мест-ечк-о Меджибож; кудлатый ореш-ек его головы; медвежьи глаз-к-и; мой гарнес-еньк-ий; вертел рычаж-к-и; доброго здоровь-ичк-а; папа-ш-а; холм-ик; Бен-чик; Лев-к-а; Коль-к-а Паковский.

К данной группе примыкают примеры использования разговорных суффиксов с нарушением грамматического рода: сыночка моя (применение женского рода по отношению к мужчине).

Синтаксические средства создания выразительности

Посредством риторических вопросов автор поднимает философские проблемы, заставляет читателя задуматься о важном: Но разве со стороны Бога не было ошибкой поселить евреев в России, чтобы они мучились, как в аду? И какой хозяин не испугался бы на его месте? Что сделали бы вы на месте Бени Крика?

Обособленные приложения необходимы для уточнения и комментирования уже сказанного: Он – Бенчик – пошёл к Фроиму Грачу…; Пристав – та самая метла, что чисто метёт, – стоял на противоположном тротуаре…; …был холостым сыном тёти Песи, куриной торговки с Серединской площади; …«полтора жида», почтенный богач и первый человек, должен был ехать в трамвае…; Видел это я, Арье-Лейб, гордый еврей, живущий при покойниках.

Кроме того, в «Одесских рассказах» широко представлены и традиционные стилистические фигуры, создающие особую выразительность и мелодику повествования. К ним относятся  нижеприведённые приёмы:

Инверсии помогают автору расставить необходимые содержательные акценты: Молчали люди, деревья и кладбищенские нищие; Туда пришла и Баська вслед за ним; Что хотите вы делать, молодой человек? Отлакированные их пролётки двигались шагом…

Синтаксический параллелизм в рассказах реализуется преимущественно через фигуру антитезы: Беня говорит мало, но он говорит смачно. Он говорит мало, но хочется, чтобы он сказал ещё что-нибудь; Есть люди, уже обреченные смерти, и есть люди, ещё не начавшие жить; Где начинается полиция, и где кончается Беня? Антитеза здесь – воплощение усилительно-выделительной функции, представляющей не тождество изображаемого, а выделение контраста.

Частными случаями проявления параллелизма в текстах «Одесских рассказов» выступают градация, полисиндетон и анафора.

Градация строится на использовании перечислительных рядов: В воскресенье я умирал, в понедельник я поправлялся, а во вторник у меня был кризис.

Синтаксический параллелизм в полисиндетоне создаёт динамику и усиливает эмоциональное напряжение: Их было сто человек, или двести, или две тысячи; Но то, что ни кантор, ни хор, ни погребальное братство не просили денег за похороны; Паршивые копейки… и человеческую жизнь, и детей, и несчастное наше счастье, – ты всё им  отдал.

Синтаксическая анафора используется в усилительно-выделительной функции и способствует ритмизации речи: Её слышали все, кто хотел слушать. Её слышал я, Арье-Лейб, и шепелявый Моисейка, который сидел на стене со мною рядом; Есть люди, уже обреченные смерти, и есть люди, ещё не начавшие жить. <…>. Есть люди, умеющие пить водку, и есть люди, не умеющие пить водку, но всё же пьющие её; Она одела мужские штиблеты и оранжевое платье, она одела шляпу, обвешанную птицами, и уселась на лавочке.

И наконец, на протяжении всего цикла для придания повествованию диалогического характера и установления доверительных отношений между автором и читателем в произведении регулярно используются вопросно-ответные конструкции: Что видел наш дорогой Иосиф в своей жизни? Он видел пару пустяков. Чем занимался он? Он пересчитывал чужие деньги. За что погиб он? Он погиб за весь трудящийся класс.

Как видно из представленного анализа произведения, «Одесские рассказы» И. Бабеля демонстрируют обширную палитру экспрессивных средств, реализующихся на всех уровнях языковой системы: от звука до предложения.

Итак, подведём итог проведённому нами исследованию языка и стиля рассказов.

Традиционно, открывая книгу того или иного автора, некоторое время читатель преодолевает психологическую дистанцию: из своего ежедневного существования, насыщенного бытовыми проблемами, личными конфликтами и решением профессиональных задач, ему необходимо перейти в новый для него  (а часто и чуждый ему) мир; преодолеть эгоистичное желание думать и говорить о себе и настроиться на сопереживание другим, на проникновение в иной мир и иные проблемы. Традиционно это требует времени и усилий со стороны читателя. Но не в случае с «Одесскими рассказами» И. Бабеля.

С первых строк читатель оказывается вовлечённым в захватывающий сюжет, привлечён яркими характерами персонажей, погружён в неповторимую атмосферу Одессы. «С первых строк», а значит, большую роль в воздействии на аудиторию играет именно язык – уникальный авторский стиль письма.

В результате проведённого исследования были выявлены те стилевые и языковые черты, которые мастерски организованы автором в сложный механизм привлечения и удержания читательского интереса. Формирующей основой для организации стилевых и языковых средств стал приём контраста, сочетания несочетаемого. Ему в произведении подчинено всё. Так, противоречиями отмечено тематическое разнообразие цикла, заключающееся в соседстве мелкобытовых проблем и глубоких философских вопросов, касающихся понимания добра и зла, ненависти людей друг к другу (тема антисемитизма), отношений отцов и детей, мужчин и женщин. Сочетание несочетаемого присутствует в системе образов, изображаемых Бабелем: бандит и вор представлен здесь как благородный рыцарь, помогающий нищим и несчастным, а с виду благопристойные граждане оказываются негодяями и подлецами. В стиле «Одесских рассказов» причудливо соединяются карнавальный гротеск и реализм, граничащий в отдельных сценах произведения с натурализмом; ирония и грусть здесь не противоречат друг другу, а являются взаимодополняющими элементами. И всё это находит своё отражение в выборе и сочетании языковых приёмов, используемых автором. На страницах рассказов – изобилие экспрессивных средств, пышно и избыточно раскрашивающих повествование, позволяющих ощутить и атмосферу города, и темперамент его жителей.  Описать весь пёстрый языковой материал «Одесских рассказов» не представляется возможным, но выделить наиболее яркую черту можно. Произведённый анализ показал, что ярчайшей языковой особенностью произведения является отсутствие каких бы то ни было границ и правил: просторечная и жаргонная лексика здесь переплетается с библеизмами, русский язык с украинским, многочисленные тропы и стилистические фигуры – со множеством речевых ошибок. Но именно такой тематический, стилистический и языковой контраст делает «Одесские рассказы» уникальным произведением с неповторимой атмосферой.   

Исаак Бабель говорил, что «жизнь в Одессе могла быть как хорошей, так скверной, но необыкновенно интересной» [1]. Именно такое мировоззрение и передает автор, передает по-своему, через выражения, которые кажутся нам экзотичными, но запоминаются и начинают постоянно всплывать в речи, становясь устойчивыми выражениями. Он показал нам свой мир через неповторимый еврейско-русский язык! Это произведение настолько колоритно, что не может никого оставить равнодушным.

1. Бабель Исаак Эммануилович // Есть город, который я вижу во сне… История Одессы и одесские истории. 12.09.2018. Режим доступа: https://histodessa.ru/babel/ (Дата обращения: 14.04.2019).
2. Вешнев В. Поэзия бандитизма// Молодая гвардия, 1924, №7. Режим доступа: https://s30556663155.mirtesen.ru/blog/43387217706/Romantika-izgoev.-Isaak-Babel-i-ego-Odesskie-rasskazyi?utm_referrer=mirtesen.ru (Дата обращения: 23.04.2019).
3. Копцова Е. Исаак Эммануилович Бабель: «Интеллигент, тачанка и гимн Молдаванке». Режим доступа: https://news.rambler.ru/other/40686021-isaak-emmanuilovich-babel-intelligent-tachanka-i-gimn-moldavanke/ (Дата обращения: 17.05.2019).
4. Паустовский К.Г. Рассказы о Бабеле. Режим доступа: http://www.bibliotekar.ru/rus-Babel/2.htm (Дата обращения: 20.04.2019).
5. Eriich V. Color and Line: The Art of Isaac Babel if Erlich V. Modernism and Revolution: Russian Literature in Transition. Harvard University Press. Cambridge, Messachusetts, London, England, 1994. P. 145.
Список источников
1. Исаак Бабель. Малое собрание сочинений. М.: Азбука, 2018. С. 13-97.