Германские языки | Филологический аспект №4 (36) Апрель, 2018

К вопросу об изучении инвективной лексики в английском языке

Малюгина Анна Владимировна
доцент канд. филол. наук доцент кафедры иностранных языков, Воронежский институт МВД России, РФ, г. Воронеж, malyugina-anna@yandex.ru

Аннотация: Статья посвящена изучению английской инвективной лексики, которая рассматривается как элемент просторечия; раскрываются причины использования инвектив в речи, делается вывод о наличии психологической и медицинской составляющих при обращении к инвективному вокабуляру. В статье анализируется состав английской инвективной лексики, приводятся примеры инвектив различных тематических групп, характеризуется степень их оскорбительности и вариативности.
Ключевые слова: ненормативная лексика, инвектива, оскорбительность, стресс, «грязная дюжина», богохульства, скатологизмы

Malyugina Anna Vladimirovna
Associate Professor, PhD in Philology, Voronezh Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, Russia, Voronezh

Abstract: The article is devoted to the study of the English invective vocabulary, which is considered as an element of colloquial speech; the reasons for the use of invectives are revealed, the conclusion is made about the presence of psychological and medical grounds when referring to invectives. The article also examines the composition of the English invective vocabulary and gives examples of the invectives of the various thematic groups, characterized by their degree of offensiveness and variability.
Keywords: profanity, invective, abusiveness, stress, “the dirty dozen”, the blasphemous language, scatology words

Современный коммуникативный стиль общения в России, отражающий предпочтения по выбору вербальных средств в организации общения, характеризуется высокой степенью неформальности, тенденцией к использованию разговорных или просторечных выражений, сленга и часто ненормативной лексики. Снижение норм и правил грамматики, правописания и межличностного общения привело к утрате чистоты речи, заключающейся в отсутствии в ней элементов, чуждых литературному языку и недопустимых с точки зрения этики и нравственности. Имеют ли место подобные изменения сегодня в других культурах или они свойственны только современной России? В настоящей статье рассматривается бранная, оскорбительная речь в английском языке.

Во все времена в разных языках существовала лексика, выходящая за рамки общепринятых социальных норм, – ругательства, брань. Обращение к «крепким словцам» такого рода более свойственно людям, обладающим низким уровнем культуры и образования. Такие языковые единицы являются разновидностью просторечия и считаются «ненормативной лексикой». Однако существует мнение, что понятие «нормы» несколько расплывчато, т.к. каждый социолект обладает своей нормой. В пределах социального слоя, общающегося на данном социолекте, его своеобразный вокабуляр и есть норма, а не инвективная или ненормативная лексика. Таким образом, сводить понятие нормы к понятию «литературная норма» - неправомерно. [4, с. 8-11].

В лингвистической литературе для описания бранных слов используют специальный термин – инвектива. В настоящей статье мы будем придерживаться определения, предложенного В.И. Жельвисом, где под инвективами понимаются грубые, бранные слова, имеющиеся во всех этнических культурах и вводимые в речь с разнообразными целями [2, с. 296].

К первым и наиболее значимым исследованиям инвективной лексики и ее связи с национальным менталитетом можно отнести монографию В.И. Карасика «Язык социального статуса» [5] и работу В.И. Жельвиса «Поле брани» [3].

Прежде чем проанализировать инвективную лексику в английском языке, попробуем ответить на вопрос, в каких случаях ее используют, ведь, если она есть в языке, значит, она выполняет определенные задачи. Как показывают исследования, обращение к бранной лексике имеет психолого-медицинское основание. Одна из основных причин употребления таких слов - оскорбление собеседника, адресата инвективы, с целью вызвать у него негативные чувства, причинить  моральный урон, снизить уровень его самооценки.

Всякая инвектива по своей природе представляет собой агрессивное действие, даже когда она направлена на самого говорящего или вообще не имеет адресата. Цель агрессивных действий - психологическая разрядка, а значит, содействие психическому здоровью организма. Имеются экспериментальные данные, согласно которым невозможность или неспособность выразить овладевшие человеком чувства может мешать ясности мышления, ухудшать межперсональные отношения и даже приводить к психосоматическим расстройствам [1, с.16-18].

Интересен вопрос о зависимости выбора инвективы от величины вызывающего инвективу стресса. Ф.Е. Василюк определяет стресс как «неспецифический ответ организма на воздействие вредных агентов» [1, с. 33]. Чем больше стресс, тем, как правило, крепче и обильнее инвектива. Однако при чрезмерном усилении стресса напряжение или депрессия становятся настолько сильными, что «даже выругаться нет сил», «зла не хватает». В таком случае  инвективизация исчезает и заменяется полным молчанием. После того как напряжение спадает, человек может «с облегчением выругаться». Это наблюдение заставляет прийти к несколько парадоксальному выводу: против ожидания, обращение к инвективной лексике может свидетельствовать не столько о крайнем эмоциональном напряжении, сколько лишь о некотором раздражении и слабой или средней напряженности. Иначе говоря, инвективизация речи показывает, что ситуация еще не вышла из-под контроля и говорящий пока в состоянии ее переносить.

При очень слабом стрессе человек, привыкший снимать стресс с помощью инвективы, прибегает к инвективе «социального типа», родственной жаргону и арго. При усилении напряжения этот тип уступает место «стрессовой инвективе». При слишком долгом стрессе наступает прекращение инвективизации речи и полное молчание. При ослаблении кризиса возвращается «стрессовая», а затем и «социальная» инвективизация. Таким образом, следует отметить несомненную связь между стремлением человека добиться эмоционального катартического разрешения и вербализацией эмоций инвективным способом. Такая связь позволяет объяснить, во-первых, обязательность существования инвективного слоя в любой национальной культуре, во-вторых, прочность существования этого слоя и его жизнестойкость.

Итак, проанализировав причины существования инвектив в языке, можно сделать вывод, что инвектива является средством вербального выражения комплекса различных эмоций.

Рассмотрим состав инвективной лексики в английском языке. Общий список бранных английских инвектив может быть очень велик, но в его основе лежат буквально 10-12 наиболее популярных корней. Список самых сниженных инвективных идиом и отдельных слов в английском языке называется dirty dozen, т.е. «грязная дюжина».

Проведенное исследование показало, что в английской инвективной лексике можно выделить несколько тематических групп, которые связаны с различными табу в общеевропейской культуре вообще и английской в частности. Условно выделяют четыре группы:

1) инвективы, связанные с сексуальной жизнью человека;

2) инвективы, описывающие физиологические функции организма;

3) инвективы, относящиеся к  социальным табу;

4) инвективы, сопряженные с  религиозной сферой.

Табу, накладываемые на сексуальную жизнь человека в общеевропейской культуре занимают главенствующее положение, поэтому и инвективный вокабуляр этой группы является самым оскорбительным и непристойным и в количественном отношении превосходит другие группы инвектив.

Богохульства.

Богохульства - один из элементов инвективной стратегии. В английском языке многие религиозные термины, такие как God - Бог; devil - дьявол; heaven - рай; hell - ад; Christ - Христос; Jesus - Иисус, т.д. употребляются только в серьезной речи. Нарушение этого правила грозит порицанием. Приведем пример из современного британского романа, где описывается эмоционально насыщенный разговор между супругами, обсуждающими развод: e.g. Bill jerked himself upright. He said: "The children know, do they? Oh Christ". He turned to face the wall. “Don’t use that language, Bill”, - said Nan (J. Murdoch). Бил резко выпрямился: «Так дети уже знают, да? Oh Christ!” Он отвернулся к стене. «Бил, перестань выражаться», - сказала Нэн [3, с. 209]. Порицание богохульств иногда доходит до курьезных случаев. Так маленького мальчика, которого учили никогда не произносить “devil” (дьявол), спросили, о чем была проповедь, и он ответил: “About the gentleman that keeps hell”. (О джентльмене, который содержит ад.)  До сих пор в некоторых частях США богохульства звучат оскорбительнее, чем shit, bastard, son of a bitch, а книжные клубы могут заменять, например, восклицания Oh, God на Oh, Lord!, где вся разница в том, что God употребляется в составе инвектив, а Lord  - нет. В специальном исследовании на материале английского языка богохульные словоупотребления God! Jesus! Christ! Hell! заняли последние места в списке из 20 наиболее резких, непристойных инвектив [3, с. 213].

Инвектива-эксплетива

Вероятно, не существует этнических традиций, исключающих использование инвективного словаря в качестве простой эксплетивы (слова или выражения, которое часто повторяется в силу привычки), типа русских «Черт побери!», «Зараза!» и др.

Особенно характерен в этом отношении американский военный жаргон, где, например, вульгарные эпитеты fucking и goddamn сопровождают речь чуть ли не в любой ситуации и отнюдь не ограничены какими-либо социальными рамками или военным рангом. 

e.g. “You are the best fugging soldiers in the best goddamn company of the best goddamn battalion of the best goddamn regiment…" He had a way with a cliche. It was only natural he should have been promoted to major [3, с. 71]. В приблизительно адекватном переложении на русский: «Вы - лучшие /неценз./ солдаты в лучшей /неценз./ роте лучшего /неценз./ батальона лучшего /неценз./ полка…" Привычные обороты у него получались что надо. Неудивительно, что ему дали майора.

Самая главная функция инвективы-эксплетивы – эмоционально «приукрасить» сообщение, которое в противном случае может показаться невыразительным, пусть даже и верным по существу.

Одно из главных достоинств эксплетив - их многозначность,  возможность выразить практически все что угодно при минимуме лексических средств. Большое количество наиболее распространенных инвектив может быть использовано в эксплетивном значении, но есть и такие, для которых это  основной способ употребления. Одно из основных их отличий от прочих использований инвективы - безадресность.

Некоторые из этих эксплетив носят вполне пристойный, «салонный» характер, другие крайне вульгарны. Неудивительно поэтому, что предпочтение тех или иных инвектив в речи зависит от пола, возраста, уровня образованности, социального положения говорящего.

Особое место в списке инвектив занимают те, которые добавляются в речь «для связки слов». Они могут приобретать настолько естественный вид, что эмоционально нагруженным оказывается как раз неиспользование соответствующего вокабуляра. Так, если сержант в Британской армии крикнет своим солдатам Get your fucking rifles! [4, с. 22] (В ружье!) но с добавлением вульгарного определения, его приказ будет воспринят как нечто само собой разумеющееся. Однако если тот же самый приказ последует без этого бранного слова (т.е. просто Get your rifles!), немедленной реакцией солдат будет ощущение опасности и необычности ситуации.

Скатологизмы.

Еще одним компонентом инвективной лексики являются скатологизмы. Английское слово Shit! некогда звучало очень непристойно. Однако уже довольно давно оно превратилось в слабую эксплетиву. И сегодня вполне образованная и культурная американка из среднего класса может в сердцах воскликнуть: “Shit! Shit! Shit!!!”- разбив тарелку или сломав каблук. Сравним в этой связи комичный пример практически полной потери у слова shit скатологических ассоциаций и его перехода в эксплетиву:

e.g. Oh shit! I’ve just stepped into some dog doodoo (Rawson 1989). Приблизительно «Ох ты черт! (дословно «Говно!») я вляпалась в собачьи какашки!».

Все же слово shit не столь явно (на сегодняшний день) утратило бранный характер. В школе произносить Shit! категорически запрещается. Примеры из этой группы инвектив: Shitting hell! Shitty (exam, etc.), shit-faced, shit-head, to be in shit, to shit on smb, it gives me the shits, shit-hole и др. То же значение - у слова crap: Oh crap! What a load of crap! What a crappy hand! Cut the crap!

Такие английские скатологизмы занимают среднее место на шкале наиболее непристойных инвектив (сильнее богохульств, но слабее прокреативного (связанного с сексуальной функцией) ряда [3, с. 217].

Итак, суммируем особенности английского инвективного лексического строя, состоящие в

• успешной передаче в речи эмоций говорящего;
• резко сниженном варианте общения;
• выполнении объединяющей, интегративной функции, характеризующей «своих» и отделяющей их от «чужих»;
• небольшом числе лексем-инвектив.

В заключение можно сделать вывод, что в английской коммуникативной культуре, так же как и в русской, сквернословие сегодня стало широко распространенным явлением. Снижение уровня культуры речи и повышение частоты использования инвективной лексики являются следствием общественно-политических событий, обусловивших утрату общеустановленных духовно-нравственных ценностей, нивелирование норм поведения и морали. По-видимому, в ближайшее время изучение инвективной лексики станет еще более актуальной проблемой.

1. Василюк Ф.Е. Психология переживания М: Изд-во Моск. унив., 1984. - 233 с.
2. Жельвис В.И. Инвектива. Этнические стереотипы поведения. – Ленинград : Изд-во «Наука», 1985. - С.296-320.
3. Жельвис В.И. Поле брани (Сквернословие как социальная проблема) М: Научно-издательский центр ЛАДОМИР , 1997. - 317 с.
4. Жельвис В.И. Эмотивный аспект речи. - Ярославль, 1990. - С.4-39.
5. Карасик В.И. Язык социального статуса. // М.: Ин-т языкознания РАН; Волгогр. гос. пед. ин-т,1992. - 330 с. Научный редактор - С.М. Мезенин