Русский язык | Филологический аспект №7 (15) Июль, 2016

Изобразительно-выразительные средства, формирующие художественный текст повести Н.В. Гоголя «Майская ночь, или Утопленница»

Кан Евгения Владимировна
Северо-Кавказский федеральный университет, г. Ставрополь

Аннотация: В статье рассматриваются изобразительно-выразительные средства, воплощающие иллокутивную художественно-эстетическую стратегию Н.В. Гоголя в повести «Майская ночь, или Утопленница». Такой анализ позволяет нам судить о максимальной реализации в тексте красоты, силы и выразительности русского литературного языка, чему способствует введение иносказательных моделей, присущих народно-разговорной речевой стихии, и фольклорных мотивов.
Ключевые слова: изобразительно-выразительные средства языка, стиль, художественно-эстетическая стратегия, иносказательные модели

Kan Evgenija Vladimirovna
North Caucasus Federal University, Stavropol

Abstract: The article considers the figurative-expressive means embodying illocutionary artistic-aesthetic strategy NV Gogol's story "A May Night, or the Drowned". This analysis allows us to judge the maximum realization in the text of beauty, strength and expressiveness of the Russian literary language, helped by the introduction of allegorical patterns inherent in the people's colloquial speech elements, and folklore motifs.
Keywords: figurative and expressive means of language, style, artistic and aesthetic strategy, allegorical model

В полемике вокруг «Вечеров на хуторе близ Диканьки» Н.В. Гоголя, развернувшейся на страницах периодических изданий, рассматривались проблемы, связанные не только со своеобразным авторским подходом к воплощению мифопоэтического образа Украины, но и с особенностями его стиля.

Например, А.С. Пушкин одним из первых обратил внимание на «неровность и неправильность его слога» [6, с. 293]. С.П. Шевырев в своём отзыве на «Вечера» хвалил автора за «меткость и верность в выражениях», за то, что его слог «широк, свободен и смел в описаниях малороссийской природы», однако указал и на недостатки стиля писателя: «Там, где надобен труд, а в слоге он надобен, мы его не видим» [6, с. 291]. Такие рецензенты, как Н.А. Полевой, О.И. Сенковский также писали о «неправильности языка» Н.В. Гоголя, о «промахах и ошибках», встречающихся на страницах его украинских повестей [5, с. 142].

Уже в первых своих повестях Н.В. Гоголь изображает народ через реалистическую атмосферу народно-бытового языка, украинских обрядов, сказок, поверий, пословиц и песен. В.В. Виноградов обращает особое внимание на значение языка и стиля двух повестей «Вечеров»: «Майская ночь, или Утопленница» и «Вечер накануне Ивана Купалы». Именно они сыграли определяющую роль в формировании прозаического языка Н.В. Гоголя, имеющего огромное значение в истории языка русской художественной литературы ХIХ в. [3, с. 8].

Писатель стремился найти новые средства «образной выразительности», которые привели бы к «конкретному, выразительному, насыщенному жизненными красками и подробностями, образно-экспрессивному устному повествованию» [3, с. 34-35].

«Благодаря хорошему знанию жизни разных слоёв общества и особенностей народно-разговорной речи лексические средства и изобразительно-выразительные средства из простонародного или областного речевого обихода … органично вошли в русский литературный язык, закрепились  в нём, стали его достоянием» [1, с. 15].

Изобразительно-выразительные средства, гармонически сочетаясь и переплетаясь, воплощают иллокутивную художественно-эстетическую стратегию Н.В. Гоголя.

Сам писатель считал: «Нет слова, которое было бы так замашисто, бойко, так вырывалось бы из-под самого сердца, так бы и кипело и животрепетало, как метко сказанное русское слово…». Именно такие бойкие, замашистые, красочные и меткие русские слова создают особую эмоциональную атмосферу в повести «Майская ночь, или Утопленница». Для создания особого сказочного настроения используются эпитеты, имеющие фольклорную основу, такие, как: беленькие ножки, белую ручку, гордая дивчина, красная калиночка. Среди них есть и слитные (сложные) эпитеты, состоящие из двух корней: чернобровый козак, ясноокая красавица. Метафорические эпитеты – также нередкое явление в творчестве Н.В. Гоголя. Помимо указания на какой-либо признак они несут также переносное значение, которое придаёт описаниям оттенок волшебства, что приближает текст к народнопоэтическим, фольклорным:  орлиные очи, соколиный взгляд, пруд тронулся искрами.

 Особую образность в тексте создают эпитеты, описывающие красоту окружающего мира, явления природы: в блеске чистого вечера, тёплое украинское небо, кудрявыми ветвями, огромный огненный месяц, блистательные песни соловьёв. Усилительную функцию играют эпитеты, состоящие из двух близких по значению лексем, обозначающих один и тот же признак с разными оттенками: красное коралловое монисто.

Сильное влияние романтической фразеологии в ранних произведениях Н.В. Гоголя способствует употреблению традиционных метафорических сочетаний при описании внешности героев: волосы у вас чуть не в снегу; тёмно-русые волны волос; ручьи слёз покатились. Но бо́льшую эстетическую нагрузку несут авторские метафоры (девушка на пороге семнадцатой весны) и развёрнутые метафорические сравнения, характеризующиеся синтаксической подвижностью, свободной сочетаемостью с предикатами разных значений, наличием уточняющих модификаторов и распространённостью: «Посмотри: вон-вон далеко мелькнули звёздочки одна, другая, третия, четвёртая, пятая… Не правда ли, ведь это ангелы Божии поотворяли окошечки своих светлых домиков на небе и глядят на нас?» [4, с. 2]. «Смысловая специфика метафорического сравнения состоит в указании на подобие одного объекта другому (непостоянный признак объекта) в отсутствии внутреннего отрицания и эксплицитности, а не имплицитности средств выражения оценочного смысла» [9, с. 17].

Сравнения наделяются у Н.В. Гоголя важной стилистической функцией: «В них ярче, выпуклее, выразительнее отражаются особенности внешности или черты интеллекта, характера персонажа» [1, с. 11]. Они отличаются особой выразительностью. Т.К. Абдулаева подразделяет сравнения у Н.В. Гоголя на объективные и субъективные. «Объективными считаем те, в которых кто-то или что-то сравнивается с реальными предметами». В исследуемом нами тексте это следующие сравнения: горели приветно, будто звёздочки, ясные очи; ясная панночка, белая как снег; тихо колышется вода, будто дитя в люльке; поприставали, как мухи к мёду; бледна, как полотно, как блеск месяца; плавать легко и вольно, как рыба; падаю на дно, как ключ. «Субъективными называем сравнения, в которых сравнивающая часть принадлежит автору, но можно понять и представить. … В субъективных сравнения отражается видение автора». Сравнения такого рода в тексте повести «Майская ночь, или Утопленница» многочисленны и часто имеют развёрнутый характер [1, с. 13].

– «Как бессильный старец, держал он в холодных объятиях своих далёкое, тёмное небо, обсыпая ледяными поцелуями огненные звёзды, которые тускло реяли среди тёплого ночного воздуха, как бы предчувствуя скорое появление блистательного царя ночи» [4, с. 2].

– «Мне всё кажется тошно, когда не удаётся погулять порядком и настроить штук. Всё как будто недостаёт чего-то. Как будто потерял шапку или люльку; словом, не козак да и только» [4, с. 6].

– «Под носом торчали у него коротенькие и густые усы: но они так неясно мелькали сквозь табачную атмосферу, что казались мышью, которую винокур поймал и держал во рту своём, подрывая монополию амбарного кота» [4, с. 7].

– «Левко посмотрел на берег: в тонком серебряном тумане мелькали легкие, как будто тени, девушки, в белых, как луг, убранный ландышами, рубашках; золотые ожерелья, монисты, дукаты блистали на их шеях; но они были бледны; тело их было как будто сваяно из прозрачных облак и будто светилось насквозь при серебряном месяце» [4, с. 13].

– «Глаз его, как вечереющее солнце, начинал мало-помалу жмуриться и меркнуть» [4, с. 7].

– «Зашумели все, будто приречный тростник, тронутый в тихий час сумерек воздушными устами ветра» [4, с. 13].

Кроме того, в тексте есть и более ёмкие сравнения:

– стара як бис и стар, как бес;

– харя вся в морщинах, будто выпорожненный кошелёк;

– упрятывает галушки, как корова сено;

– дно было гладко, как панский помост;

– рожа замазана сажею, как у чёрта;

– щёки заряжались дымом, как осадная пушка;

– тяжёлого, хриплого смеха, похожего более на гудение отдалённого грома.

Особой поэтичностью отличаются обращения. Главные особенности, которые выделяют их среди других стилистических средств, – это экспрессивная окраска и функционально-стилевая закреплённость.

В тексте повести «Майская ночь, или Утопленница» большое количество обращений. Они выполняют апеллятивную (призывную) функцию и делятся на следующие виды:

– собственно имя: Галю, Ганна, Карпо, Левко, Каленик;

– обозначение родства: батьку, батько, моя дочка, сват, кума;

– указание на занимаемую должность: пан голова, пан писарь;

– собирательные: братцы, хлопцы, ребята.

Но особую роль играют обращения, выполняющие экспрессивную (оценочно-характеризующую) функцию, которые в тексте повести обладают особой эмоциональностью и имеют противоположные оценки: положительную (козацкая голова; моя ясная панночка; милой, чернобровой парубок; моя красавица; добрая и прекрасная панночка; моя красная калиночка, моя Галя, чернобровый козак, моя красавица) и отрицательную (баба, собачий сын, старый дурак). При этом в связке с обращениями часто используются притяжательные местоимения и оценочные эпитеты.

Многочисленны в тексте повести лексические повторы, благодаря которым фиксируется внимание читателя на той или иной детали. Мы выделяем следующие их функции:

– указание на местоположение: вон-вон; высоко, высоко;

– указание на время: давно, давно; давно ещё, очень давно;

– призыв собеседника к выполнению того или иного действия: посмотри, посмотри; не тронь, не тронь; зажигай её, зажигай;

– однообразное действие: идёшь, идёшь;

– привлечение внимания: Гей, хлопцы! Гей, гуляй! Слышите ли вы, слышите;

– повторы-междометия: гоп трала! Гоп трала! Гоп, гоп, гоп;

– выражение различных чувств: досады, укоризны, восхищения, удивления: ну, голова, голова. Убей меня Бог! Бог меня убей. Чудно, чудно!

«В произведениях Гоголя немало ритмичных микротекстов, представляющих собою описание, повествование, рассуждение, диалог» [2, с. 2]. Среди них – такой шедевр гоголевского описания природы в тексте исследуемой нами повести, как украинская ночь.

«В описании украинской ночи ритмообразующим средством являются повторы и однородность. Весь текст пронизан размеренным, плавным ритмом, сопровождающим выражение вдохновенного восторга автора» [2, с. 4]. Благодаря повторам ритмичны первые два предложения: «Знаете ли вы украинскую ночь? О, вы не знаете украинской ночи!». «Дальнейший текст содержит ритмичные элементы в составе синтаксических единиц»: «Необъятный небесный свод раздался, раздвинулся ещё необъятнее… Божественная ночь! Очаровательная ночь! … А вверху всё дышит. Всё дивно, всё торжественно». Повтор союза «и», показывающего нарастание чувств, также является ритмообразующим: «А на душе и необъятно, и чудно, и толпы серебряных видений стройно возникают в её глубине. … И вдруг всё ожило: и леса, и пруды, и степи. … И чудный воздух и прохладно-душен, и полон неги, и движет океан благоуханий». «Ритмообразующим является повтор компоратива со словом ещё: «Ещё белее, ещё лучше блестят при месяце толпы хат; ещё ослепительнее вырезываются из мрака низкие их стены» [2, с. 4-5].

Ещё одним средством художественной выразительности в тексте повести выступают синонимы. Среди них выделяются полные (толки и речи; ты лжёшь, ты обманываешь меня; но она лукава и хитра; лицо её как-то чудно засветилось и засияло) и контекстуальные, носящие индивидуально-авторский характер (толстые и грубые пальцы; ровнять и гладить дорогу; лениво и несвязно поворачивавшийся язык его; любо, вольно на сердце; старый, опытный кот). Синонимы позволяют сделать художественный текст более выразительным и избежать повторов. «Эта функция характерна для полных синонимов, которые характеризуются нулевой оппозицией, эквивалентной (полностью совпадающей) дистрибуцией и соответствующими равнозначными понятиями. Такие единицы обладают полностью эквивалентными значениями» [8, с. 229]. Кроме того, синонимы уточняют признак, действие, состояние или контекстуальный оттенок слова.

Н.В. Гоголь «умышленно стремился к тому, чтобы детали текста запомнились читателю. Он прибегал к повторам, упоминая о той или иной детали в разных вариациях» [7, с. 3]. Это не случайно, так как «язык искусства – язык детали» [11, с. 73], и писатель относился к  тем творцам, которые интересуются мелочами и считают их художественно значимыми. Детализация изображаемого – одна из ярких стилистических особенностей, присущих Н.В. Гоголю.

Неистощимую творческую изобретательность проявлял Н.В. Гоголь при использовании общеупотребительной фразеологии. В тексте повести «Майская ночь, или Утопленница» они чаще всего относятся к просторечию и дают образную характеристику персонажам, их речи, привычкам и действиям:

1) Нелёгкая несёт кого, куда. Нелёгкая принесла кого, куда. Прост. Неодобр. Кто-либо идёт некстати, не вовремя, неизвестно зачем [10, с. 417]. Пример из повести: «”Вот принесла нелегкая и другого!” – проговорила она с сердцем» [4, с. 3].

2) Держать заклад. Устар. Обещать заплатить чем-либо тому, кто выиграет в споре [10, с. 142]. «Я держу заклад, что это человек, а не черт!» [4, с. 13].

3) Давать треуха кому. Дать треуха кому. Устар. Прост. Бить, сильно ударить кого-либо [10, с. 114]. «Подошедши на три шага к нему, замахнулся он со всей силы, чтобы дать треуха, от которого незнакомец, несмотря на свою видимую крепость, не устоял бы, может быть, на месте. …» [4, с. 6].

Фразеологизированный характер приобретает также авторское меткое выражение: «влезла свинья в хату, да и лапы суёт на стол» [4, с. 8].

Н.В. Гоголь часто обращался к приёму остранения, с помощью которого стремился придать образу большую выразительность и включить его в поле неожиданных ассоциаций. В. Шкловский считал «остранение» приёмом затруднённой формы, с помощью которого производится «вывод вещи из автоматизма восприятия» [12, с. 15]. Один из способов достижения такого эффекта в творчестве Н.В. Гоголя – приём зеркального отражения. В повести «Майская ночь, или Утопленница» функцию зеркала несёт зеркальная гладь пруда. Пропорции при этом смещаются: господский дом отражается в водах пруда, «опрокинувшись вниз».

Итак, анализ изобразительно-выразительных средств позволяет судить о максимальной реализации в тексте повести красоты, силы, необыкновенного богатства и выразительности русского литературного языка, чему способствует введение иносказательных моделей, присущих народно-разговорной речевой стихии, и фольклорных мотивов. Именно поэтому проза Н.В. Гоголя приобретает поэтический характер, что является важной особенностью стиля писателя.

1. Абдулаева Т.К. Особенности идиостиля Н.В. Гоголя в поэме «Мёртвые души»: автореф. дис. … канд. филол. наук. – Махачкала, 2011. – 171 с. [Электронный ресурс]. URL: http://www.dissercat.com/content/osobennosti-idiostilya-nv-gogolya-v-poeme-mertvye-dushi
2. Арват Н.Н. Ритм и троичность в идиостиле Н.В. Гоголя // Н.В. Гоголь и мировая культура: Вторые Гоголевские чтения : Сб-к докл. – М.: Книжный дом «Университет», 2003. – С. 89-96.
3. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. – М.: Худож. лит., 1975. – 504 с.
4. Гоголь Н.В. Майская ночь, или Утопленница. М.: ИМЛИ РАН, «Наследие», 2011. – 15 с.
5. Зелинский В.А. Русская критическая литература о произведениях Н.В. Гоголя. Часть 1. Изд. 3-е. – М., 1903. – 309 с.
6. Зельдович М.Г., Лифшиц Л.Я. Русская литература XIX века: Хрестоматия критических материалов. Изд. 2-е, перераб. – М.: Высшая школа, 1964. – 551 с.
7. Мацапура В.И. О роли и функции «мелочей» в поэме Гоголя «Мёртвые души». – Полтава, 2009. – 7 с.
8. Новиков Л.А. Лингвистическое толкование художественного текста. – М.: Русский язык, 1979. – 250 с.
9. Портнова С.Ю. Лингвопоэтический аспект оценочных значений в творчестве Игоря Северянина (Игоря Васильевича Лотарева): автореф. дис. … канд. филол. наук. – М., 2002. – 238 с.
10. Фразеологический словарь русского литературного языка под ред. А.И. Фёдорова. М.: Астрель, АСТ, 2008. – 828 с.
11. Чернец Л.Л. Введение в литературоведение. Литературное произведение: Основные понятия и термины: Учеб. пособие. – М.: Высш. шк.; Издательский центр «Академия», 1999. – 556 с.
12. Шкловский В.Б. Искусство как приём // Шкловский В. О теории прозы. – М.: Советский писатель, 1983. – 118 с.